Кисельные дни, молочные ночи

В городе всегда жарче и суше, чем в деревне. Отсутствие реки и наличие кипящего асфальта под ногами делают свое дело. Последний нагревается за день так сильно, что я уверен – на нем смело можно пожарить яичницу. Запереться в прохладной комнате и слушать только музыку, раскинувшись ленивым пластом на диване – это то, о чем я сейчас мечтал. Но у нас с Такашимой были другие планы, о которых я жалел с каждым поднимающимся градусом на большом электронном термометре. Мы сидели в единственном непереполненном открытом летнем кафе, и только небольшие тканевые навесы спасали нас от прямых лучей. Как он там сказал? Нужно поговорить наедине, да? Дома это сделать, конечно же, нельзя. На улице прекрасная погода, действительно, зачем упускать возможность схватить солнечный удар? Пожариться полчаса на солнце было, по мнению Койю, самым оптимальным вариантом. А я еще, кстати, хромаю после того, как упал в яму. ― Таканори, ― начал Такашима, когда я доедал свою порцию мороженого. ― О, какой серьезный, ― саркастически заметил я, наигранно протянув голосом, но, заметив суровый испепеляющий взгляд друга, приподнял ладони в жесте «сдаюсь». ― Ладно-ладно, продолжай. Но Койю не продолжал, только вздохнул, продолжая ковырять ложечкой свое мороженое, размазывая по стенкам, как кашу. ― Койю, я сейчас расплавлюсь, ― не выдержал я. ― Ты поколотил меня в автобусе! Чего ты теперь хочешь, ― я закатил глаза. ― Я тебя воспитывал, пытаясь показать, что сосаться с дяденьками на глазах у моей мамы нехорошо, идиот. ― Мы не… Таканори! ― я украл кусочек холодного ананаса с его блюдца с мороженым. ― Вор. ― Тогда закажи мне еще одно, потому что пока ты родишь, я съем еще и твое. ― Мне нравится Юу, ― я глубоко вздохнул, но постарался посмотреть на Такашиму как можно мягче. Я знал это, я не дурак. Но когда этот факт отчетливо произносит вслух мой друг, это все равно какой-то маленький двухсекундный ужас. ― Чего не сделаешь, чтобы сэкономить деньги. Давно надо было пригрозить тебе этим, ― я даже улыбнулся, крадя еще и киви. ― Стоп, ты не… я думал, ты как минимум будешь читать спасительные оды грешнику, брызгать на меня святой водой или ржать, показывая на меня пальцем… или хотя бы просто удивишься, Така, ― неужели я так ужасен в его глазах. Я даже усмехнулся, представив, как я веду Такашиму в церковь. ― Хочешь…? ― Не очень. ― Я понял это еще в магазине, когда ты увидел его впервые. У тебя аж шило в заднице дернулось. ― Правда? ― Ну, не знаю, я же не твоя задница, слава богу, ― я усмехнулся. ― Я не об этом, ― Койю цокнул, ― ты тогда думал об этом? ― Койю так удивлен, что хочется засмеяться. Вы видели когда-нибудь удивленного страуса? Шею вытянул, глаза выпучил. Сейчас, гляди, в мороженое повыпадут. ― Ладно, тогда я еще сомневался. Но после того, как ты начал краснеть от его недокомплиментов, я понял, что тут что-то не так. ― Я краснел? Какой ужас, ― Койю рухнул на стол, утопая лицом в своих острых локтях; он застыл в таком положении на несколько минут. Я даже решил потыкать в него ложечкой: ― Я жив, не ты... отлично, теперь мои волосы будут липкими. ― И что ты собираешься делать? ― стараясь сделать вид непринужденным, я важно что-то клацнул на своем мобильном, будто у меня там сообщения касаемо операции по спасению мира или что-то в этом роде. На самом деле, я лишь посмотрел на время и проверил входящие вызовы. Я был немного взволнован, ведь Койю какой-никакой, а мой друг, у меня нет людей ближе него, поэтому я считал, что это и мое дело тоже. Ну, совсем чуточку. ― Нырну в ближайший фонтан. А потом окуну тебя за шкирку, чтобы неповадно было. ― Я не про волосы, дубина. Что будешь с Юу делать? ― Ничего, ― улыбнулся Койю, сверкнув глазами. Будто не так уж и ничего. ― Ну правильно, девочки не должны делать первый шаг. ― Заткнись. Я снова закатил глаза. С моими друзьями вообще приходится делать это довольно часто. Какие-то две минуты назад передо мной был другой Такашима, который умирал лицом в стол. Краснеет, парится, даже иногда думает, чем походит на обычного человека, но если задницу тянет на приключения, то сразу такой смелый. В этом весь Койю. Как бабочка на огонь. ― Будь аккуратнее, Дездемона, ― сказал я, поднимаясь из-за стола, ― и ты платишь, ― спешу быстрей удалиться, посмеиваясь на ходу. ― Эй! Прошло несколько дней с тех пор, как я вернулся в город. Я всегда по-своему любил деревню, но никогда не думал, что буду отсчитывать дни до отъезда обратно. С матерью мы уже задушевно договорились о том, что как только пройдут все церемонии по поводу окончания школы, я вернусь обратно доживать свои теплые деньки там. Она удивилась моему рвению, но обрадовалась тому, что ей не придется так часто ездить самой, устраивая завалы на работе и без конца напрягая мою тетю, хоть та и не работала, поэтому всегда была рада помочь. К тому же «Замечательно, что ты стал больше бывать на солнце, ты у меня такой бледненький». ― Таканори, можешь дорисовать? У меня никак не получается, ― пришлось вырваться из мыслей и вспомнить, что я в школе. Это была Нана с плакатом, который она положила передо мной, отчаянно разводя руками. Подготовка к выпускному была в самом разгаре: все носились с плакатами, кисточками, сценариями. Здесь все было до тошноты так же, ничего не изменилось, та же атмосфера, будто я и не отучился вовсе. ― Конечно, зачем ты мучаешься? Давно бы попросила, ― я взял карандаш из ее руки и внимательно посмотрел на незаконченный рисунок перед собой. ― Это наша школа? ― Да, под ней я бы хотела разместить наши фотографии, не похоже? ― она смущенно усмехнулась. ― Похоже, ― я серьезно кивнул, а затем улыбнулся, ― я же узнал. Только немного поправить. С такими просьбами ко мне обращались постоянно, некоторые даже считали, что я зря не пошел в художественную школу. Но мне нравилось рисовать скорее для себя. Это не та вещь, которую бы я хотел слишком совершенствовать. Мне было достаточно баловаться или даже помогать кому-то своим талантом, а не следовать какой-то бессмысленной программе, рисуя натюрморты. ― Ты за две минуты несколькими штрихами сделал то, на что я потратила полчаса. ― Я же всегда говорил, что ты глупая, Нана, ― я отпустил добрую улыбку, и она шутливо ударила меня свернутой тетрадкой по голове. Любая бы другая девчонка обиделась, но только не она. В классе мы довольно неплохо общались на протяжении всего времени, и, возможно, она одна из тех немногих, по кому я могу действительно соскучиться. ― Давно бы сказала мне. Чем скорее закончим, тем быстрее отсюда свалим. ― Ты прав. ― О боже, извини, пожалуйста, ― я не заметил тайфуна в виде еще одной одноклассницы, которая отдавила мне ногу на скорости, когда врезалась в меня. Мало того, что я и так хромал. С таким раскладом на выпускной я приду с костылем. ― Ох, ничего страшного, ― я пригнулся, растирая пострадавшее место. Бедные пальцы, зачем я надел шлепки, зачем? Идиот. Как только милая и как минимум семидесятикилограммовая девочка удалилась, я выпустил болезненные вздохи и эмоции, ― корова, ― Нана рассмеялась, и я тоже улыбнулся, но нас прервал звонок моего мобильного. ― Разукрашивай пока коричневым, ― кивнул я ей на плакат, принимая вызов. ― Привет, Койю, ― вздохнул я, отходя. ― Что-то не очень ты бодрый. ― Забери меня отсюда, Такашима, ― в трубке послышался смешок. ― Не плачь, я уже почти подошел. Ты скоро освободишься? ― я обернулся на одноклассницу, которая вроде бы нормально справлялась. Остальные меня не очень сейчас интересовали. ― Така, а небо? ― она посмотрела на меня. ― Небо я сам. ― Если тебе надо идти, то я справлюсь. ― Нет, небо ты запоганишь, я все доделаю, ― усмехнулся я, возвращаясь к мобильному телефону, ― да, я скоро, Ко, ― не стоит оборачиваться, чтобы узнать, кто запустил в меня ластиком. Через полчаса я вышел из здания: с черным рюкзаком, перекинутым через одно плечо, немного уставший, но довольный собой. Койю ждал меня, подпирая столб. Яркое солнце садилось, ослепляя последними лучами, и от этого волосы Койю казались еще рыжее. ― Ты говорил, что скоро, ― укоризненно произнес Такашима, когда я подошел ближе, ― и почему я должен таскаться с твоим костюмом? ― на согнутом локте висел чехол. Я попросил его забрать костюм из ателье, потому что сам не успевал, а на завтра были уже другие планы. ― Потому что я рисовал небо, ― и в подтверждение я помахал перед его лицом своими перепачканными в синей краске руками, которые я не отмыл до конца. ― Ой, убери, Така. ― А ты чего злишься? ― я удивился. ― Послезавтра у меня последний экзамен. Я нервничаю. И я сегодня ночую у тебя. ― И поэтому ты ночуешь у меня, чтобы отвлечься от гнусных мыслей и ничего не выучить? ― Именно. ― Понятно, ― а еще он умудряется как-то сдавать. ― Така, иди сюда, кое-что покажу, ― мы и домой не успели прийти, как Такашима уже присвоил себе мой ноутбук. Он лежал с ним на моем диване, держа его на коленях. ― Сейчас, ― я сушил волосы полотенцем, с которых стекала вода из-за недавнего принятого душа, ― что там у тебя, играешься? ― я слегка наклонился, чтобы заглянуть через его плечо на монитор. ― Нет, это Юу, ― передо мной была открытая фотография со странички фэйсбука. Юу широко улыбался, выглядывая из-за своего мотоцикла. Фотография была сделана в сумерки, за Широямой была длинная дорога, и слева виднелся участок суховатой от сильной жары травы. Я узнал. ― Это фото оттуда! Когда мы были на гонках, да? Оно было сделано точно там, ― во мне поднялись какие-то непонятные эмоции, похожие на адреналин. Фото и фото, что такого необычного в том, что снимок был сделан в тот день? И ничего удивительного, что Юу зарегистрирован на фэйсбуке: сейчас почти каждый сидит в каких-то социальных сетях. Но маленькое волнение от того, что мы тоже были там, почему-то присутствовало. В тот день Акира чуть не разбился. ― Да, это я его сфотографировал, как только мы приехали. Ты еще вредничал дома в этот момент. ― Вы общаетесь по интернету? ― я вскинул бровь. ― Ну да… со вчерашнего дня. Хочешь еще посмотреть снимки? ― Какие быстрые, ― я чуть толкнул Койю задом, намекая на то, чтобы тот подвинулся. После того как я удобно уселся рядом, мы начали смотреть чужие альбомы. К тридцать второй фотографии я понял, что на шестидесяти процентах снимков запечатлен не сам Юу. Встречался он и редкие снимки его друзей, но в основном это была природа: закаты, рассветы, луга, дневное и ночное небо, растения, какие-то дома, наверняка не столь примечательные в отличие от того, какой эффект создавал снимок. Он действительно был профессионалом в своем деле. ― Сохрани мне вот этот, ― попросил я, когда клик пальцев остановился на фотографии с водной гладью в лучах красного солнца. Я заметил, что многое было взято с нашей деревни: было приятно узнавать знакомые места. Еще через пару кликов я чуть не подавился воздухом. Яркая фотография в поле, где на сене полуобнаженный Акира лежал на животе, подпирая голову локтем, и улыбался, выглядывая из-под другой руки, которой он делал себе козырек от солнца. Я так беспардонно уставился, что было сложно контролировать расширяющиеся глаза. ― Ох, какой Сузуки, Юу отличный фотограф, да, Така? ― я машинально кивнул, а потом встряхнул головой. ― Неплохой. ― Тоже сохранить? ― лукаво посмотрел на меня Такашима. ― Да нет, зачем он мне? ― Как скажешь, ― он перелистнул еще несколько фотографий, остановившись на какой-то бабочке, ― я принесу попить, жарко, ― сказал он и поднялся с дивана, скрываясь в направлении кухни. Я быстро взял ноутбук, переложив его на свои колени, и вернулся на пару фотографий назад. Быстро сохранив в отдельную папку снимок Сузуки, я вернулся к бабочке с желтыми цветами, на которых мы остановились. ― Я пришел, ― потянулся Койю и прилег обратно. ― Какое счастье. А мне не принес попить? ― Принес, ― Такашима поставил на журнальный столик рядом бутылку с минеральной водой, ― до чего же ты ленивый. К часам двенадцати я услышал сопение Койю на соседнем диване. Он всегда вырубался раньше меня. Особенно после ужина, когда домой пришла мама; Койю помогал ей готовить. Я сидел на своей кровати, подогнув ноги, и продолжал сканировать монитор. Хорошим ли был Юу фотографом или нехорошим, я смотрел на фотографию Акиры уже почти час. И что-то мне подсказывало, что дело вообще не в фотографе. Я не сказал бы, что был этому рад. Закрыв папку, я вернулся в интернет на страничку Койю. В ленте одна из последних его фотографий была с высунутым языком, в косынке и со средним пальцем. Я усмехнулся и вернулся на страничку Юу. Просканировав ее в течение нескольких минут и рассматривая все встречающиеся посты, я наткнулся на комментарий некого Рейты. Почувствовав, что сердцебиение участилось, я сделал глоток минералки, не отрывая глаз. «Обычный засранец, ничего особенного!» ― гласил отзыв под фотографией Юу, и на крошечном изображении под комментарием я, кажется, узнал кое-чьи черные глаза. Кликнув на имя и открыв чужую страницу, я уже ни в чем не сомневался. Хотя, наверное, я не сомневался еще с момента, когда увидел имя «Рейта». Это просто не могло быть совпадением. Акира взял псевдонимом свое детское прозвище, которое мы придумали вместе. Просмотрев у Рейты все от и до, я не знал, чем себя еще занять. У него не было так много записей и фотографий, как у Юу. Было видно, что он не настолько активен в социальных сетях. «Друзей» у него было всего пятнадцать человек. Может быть, мне создать аккаунт «Руки» и написать ему? Интересно, как он отреагирует? Я усмехнулся своим мыслям и отложил ноутбук. Меня клонило в сон, поэтому я нырнул под одеяло, но уснуть быстро у меня все равно не получилось. Я думал о предстоящем выпускном. О том, правда ли приедет Акира или, может быть, он пошутил. Но он же взял мой номер зачем-то, верно? Если честно, я не мог себе представить всего этого, но голова, напротив, была забита всякими представлениями, разнообразные интерпретации выпускного вечера сами крутились, перебивая друг друга. Я не мог уснуть и ненавидел свой мозг за чересчур бурное воображение и фантазию, которые, казалось, жили отдельно от меня. На выпускном вечере у меня было слишком хорошее настроение. Мне нравилось, как я выглядел, мне нравилось все то, что происходит вокруг. Я стоял вместе с Наной, мы смеялись и смотрели, как танцуют одноклассницы. Смеялись, потому что это было, на самом деле, ужасно нелепо, но зато бесспорно весело. В руках я вертел какой-то алкогольный коктейль яркого цвета, украшенный долькой лимона. Цвет коктейля, как и цвет платья подруги, я не мог определить из-за постоянно пульсирующих неоновых огней в помещении. Красный, оранжевый, салатовый, желтый, розовый – все перемешивалось, отражаясь на полу, стенах, лицах людей и их одежде. Людей было достаточно много, многие приглашали своих приятелей, знакомых, бойфрендов или девушек. Преподаватели потягивали алкоголь за дальним столиком, о чем-то смеялись и им, кажется, не было дела ни до кого. ― Смотри, Така, а кто это там? Их я раньше не видела, ― проследив за удивленным взглядом Наны, я обернулся через плечо, и моя челюсть чуть не поздоровалась с полом. Это был Акира и… та девушка, с гонок. Они танцевали? Нет, Акира просто обнимал ее за талию, скользя руками ниже к ягодицам. Девушка обнимала его за плечи и целовала его шею, оставляя алые следы от помады. ― Ты знаешь их? ― Да… это мой… друг. ― Твой друг? А ты говорил, что не будешь никого приглашать, врун. Это его девушка? ― Как видишь, да, ― еще тише сказал я: мне казалось, я теряю голос или задыхаюсь, отчего-то говорить было очень трудно. ― Така, почему ты плачешь? ― ошарашенно прошептала одноклассница. Так вот почему было так сложно говорить. В подтверждение ее словам я тут же почувствовал горячие слезы на своих щеках. ― О, Таканори! ― Акира меня заметил и направился ко мне, продолжая удерживать девушку за талию; я быстро стер слезы. ― Я искал тебя. ― О, правда? И как, не нашел? ― я смотрел на засосы на его шее, смотрел на их переплетающиеся руки, и все мои попытки вытереть слезы пошли насмарку. Я почувствовал бегущие влажные дорожки снова, я просто не успевал их вытирать. ― Таканори, что с тобой? Что случилось? ― Акира наконец-то отпустил девушку и попытался приблизиться ко мне ближе, но я отступил назад. ― Нет, ничего... веселитесь, ― я развернулся и пошел прочь быстрым шагом, срывающимся на бег. ― Таканори! Нет, я не вернусь. Ни за что в жизни, и в деревню больше не поеду. ― Таканори, проснись, твою мать, ― я распахнул глаза и увидел Такашиму, который тряс меня за плечо. Койю? Сон? ― Черт… ― выдохнул я. ― Тебе снился кошмар? Ты плакал, ― обеспокоенно смотрел на меня Койю. Я принял сидячее положение и взглянул на подушку: она была вся мокрая от слез и, возможно, пота. ― Да, кошмар, ― прохрипел я. ― Это просто сон, успокойся, ― Такашима убрал пальцами мою влажную челку с глаз, ― кстати, твоя мама уже уехала на работу с какой-то папкой бумаг, я закрывал дверь. ― Сколько времени? ― Одиннадцать, ― я кивнул и шмыгнул носом. ― Сон расскажешь за завтраком? ― Я не помню, Койю… что-то жуткое. ― Ладно, иди в душ, я сделаю кофе, ― сказал Такашима и вышел из комнаты. Я потер переносицу, глаза и откинулся обратно на влажную подушку. Я попал.