Кисельные дни, молочные ночи

― Мы приехали? ― спросил голос за моим плечом. Прищурившись, я открыл один глаз, затем второй, увидел чуть плывущий, но вроде вполне мой кусок дома, выдохнул и ответил: ― Да, я живу здесь. Мы ехали слишком быстро. Немного кружилась голова, и я неприятно морщился, когда крупные дождевые капли падали на голову, мочив волосы и холодом достигая кожи. ― Голова снова кружится? Довести тебя до дома? ― Акира усмехнулся сзади. ― Все в порядке, ― я неловко соскользнул с сидения, удерживаясь за руль байка руками. ― Тогда до встречи, ― сказал Акира, когда я полностью слез и чуть отошел в сторону. Он хотел завести байк, но я остановил его, накрыв пальцами его локоть. ― Акира… ― Да? ― я иногда терялся, когда он слишком пристально на меня смотрел. ― Если ты хочешь поцеловать меня, то здесь не прокатит, Таканори. ― Да я и не собирался, я просто… ― спокойно. ― Зайдешь ко мне? ― я уже проклинал себя на месте. ― Пока не закончится дождь, я имею в виду, ― Акира лишь улыбнулся краешками губ. ― Тебе уже так не хочется расставаться со мной? Малыш, нам будет тяжело первое время, ― Сузуки усмехнулся. Я даже старался не акцентировать внимание на том, что он прав, пытаясь скрыть возмущение. ― Конечно, любовь моя. Я фыркнул. ― Я рад, что ты признаешь это, ― Акира улыбнулся еще шире. ― Я просто предложил переждать у меня дождь. Хочешь мокнуть – мокни. ― А я и не отказывался. ― Зато сделал все, чтобы я передумал. И знаешь… я передумал. ― Ты неисправим, ― Акира засмеялся. Через десять минут футболка Акиры наглым образом сохла на спинке стула, а сам Сузуки сушил свои мокрые волосы салатовым полотенцем, которое я ему предоставил. Я был занят варкой кофе, иногда украдкой поглядывая на Акиру. Ладно, возможно, я делал это слишком часто. Но Акира слишком хорошо смотрелся на моей кухне, загорелым телом на этом белом стуле и светлыми волосами на фоне черного холодильника. Расправив широкие плечи, он вполне походил на самца павлина, только последние распушали хвост. Если брать меня в расчет птичьих ассоциаций, по сравнению с Сузуки и, как бы ни было обидно, ― я больше похож на птенца канарейки. И не так уж нравилось ловить себя на мысли, что мне доставляет удовольствие то, что я вижу. Простой, домашний, с полотенцем на плечах на кухне и молчит. В деревне такое наблюдать редко доводилось – если мы и ночевали вместе, Акира всегда просыпался раньше меня. А в городской квартире это вообще казалось чем-то невероятным. ― Така, кофе, ― Акира недоумевающе посмотрел. ― Что кофе? ― быстро переспросил я. ― На плите… почти все уже, ― Сузуки встал и выключил газ. ― Оу… ― я почувствовал себя идиотом, промокая тряпкой следы убежавшего напитка. ― Завтраки ты тоже так готовишь? ― Акира сам нашел, где сахар, добавив себе в кружку несколько ложечек, про которые я тоже забыл. Мне даже нечем было оправдаться, я же не мог сказать: «Извини, я тут на тебя засмотрелся, ты так неплохо гармонируешь с моим холодильником». ― Я почти их и не готовлю, ― тихо ответил я. ― Понятно, ― Акира еле заметно улыбнулся, будто что-то про себя отмечал. И, наверное, это что-то было не в мою пользу. Звонок в дверь был неожиданным, и я нахмурился, проходя в коридор; для мамы рановато. Дверной глазок показал мне высоченную дылду, поправляющую свои мокрые пряди волос на острых плечах. Хорошо, рост – это единственное, в чем я ему завидовал. Койю был в жутко короткой и мокрой насквозь светлой футболке, с голым животом, чудом незаржавевшим пирсингом и в драных шортах, над которыми гордо возвышалась резинка голубых трусов. С этим человеком я хожу рядом по улице и нас до сих пор не побили. ― Проходи, ― открываю дверь. ― Эй, ты что такой помятый? Только проснулся? ― Койю разулся и сразу же по-хозяйски прошел на кухню. Такашима был уверен, что я только что проснулся после выпускного, и его не волновал факт, что я вообще не спал дома. ― Хватит спать, уже обед скоро… Акира?! ― услышал я вопль из кухни. Вздохнув, я закрыл дверь. ― Привет, Ко, ― Акира сделал глоток кофе и приветливо помахал рыжей голове из-за стола. ― Привет… ты… ― Койю удивленно посмотрел на Акиру, ― ого… ― я почему-то не спешил войти на кухню. Со стороны было безопаснее наблюдать за тем, в каком недоумении Такашима. Судя по взгляду, Койю заметил еще и кое-что лишнее на шее. ― Я тоже рад тебя видеть, ― Сузуки вел себя, как ни в чем не бывало, ― может, не настолько, как ты, конечно… ― еще один глоток. Койю присел и фыркнул. В руках у последнего был какой-то толстый белый конверт. ― Что это за хрень, Сузуки? ― спросил Койю шепотом, указывая глазами на синяк. ― Ты вообще, что ли, с ума сошел? ― прошипел он. ― Така видел? Акира свободной рукой погладил засос пальцами. ― Конечно, видел. ― Поэтому он такой убитый? Я не думал, что ты… как ты мог… ― Койю был обеспокоен и зол. ― Койю, спрячь зубы, это не то, о чем ты подумал, ― устало заверил Акира. ― Может, еще скажешь, что это Таканори тебя засосал? ― Ну, вообще-то… ― Акиру откровенно пробивало на смех. ― Очень смешно, ― прошептал Койю. Я продолжал стоять. Мне хотелось ржать или плакать, или убежать, но я просто застрял в дверях кухни, наблюдая за тем, как Такашима сверлил Сузуки уничтожающим взглядом и почти обвинял Акиру в измене: судя по всему, в измене мне. ― Как выпускной, Така? ― шепот прекратился, и Койю грустно посмотрел на меня, когда я зашел на кухню; мне даже захотелось его обнять, но на слове «выпускной» я замечательно споткнулся об ковер. Конспиратор из Сузуки неважный. Я сразу это понял, когда из его рта начали вылетать смешки, в то время как он делал вид, что дует на горячий кофе. Но я честно представил, что у него получается, присаживаясь третьим за стол. ― Выпускной? ― переспросил я. Смотри на рассвет, Таканори. Все выпускники его встречают, может, не так дерьмово, как ты... ― Нормально. ― И это все? Ты что, ничего не помнишь? ― Я все помню! – возразил я. И он не представляет, насколько ярко. ― Ну и что? Вы пускали фонарики? ― Фонарики? ― я стушевался, а Акира, по-моему, с удовольствием наблюдал за моими ответами. ― Да, наверное, пускали… ― ненормально заинтересованный взгляд в потолок. ― Наверное? ― Я встречал рассвет не с одноклассниками… ― А с кем? Только не говори, что в вытрезвителе, ― я показал глазами на Акиру, намекая. Изумленный взгляд, а затем приподнятая бровь свидетельствовали о том, что он понял. ― Я его забрал раньше, ― решил пояснить Сузуки, ― … по обстоятельствам. ― С тобой вообще никто не разговаривает, ― сердито сказал Такашима, на что Акира закатил глаза, ― ну, рассвет в нашей деревне гораздо красивее, ― задумчиво проговорил Такашима, ― да? Теплая кожа под моими губами. Выдох на ухо. Пиджак на песке. Рассвет. ― Да… довольно неплохой, ― промычал я как-то сдавленно, случайно заметив, как Акира пристально на меня смотрел. ― А что это у тебя? ― я решил поменять тему, спросив про конверт. ― Фотографии. Юу пару снимков сделал. Койю передал конверт мне и, судя по пачке в моих руках, это была пара сотен снимков. Акира, видимо, тоже был заинтересован в фотографиях, поэтому поднялся и подошел ближе. Я приглашающе подвинулся, и мы уместились на одном стуле. Койю скептически проследил за этим и чуть нахмурился. Первые снимки выглядели однообразно, но вполне ярко и профессионально. Однообразие заключилось лишь в этом: Койю стоит рядом с байком, Койю сидит на байке, Койю обнимается с байком. Тут одно из двух: либо Койю увлекся байком, либо фотограф увлекся Койю, и я даже не знаю, какой вариант лучше. Листая следующие и следующие фотографии, я как-то неожиданно для себя начал улыбаться. Койю стал появляться на снимках не один. Койю и Юу мокли под брызгами фонтана на фоне ярких лучей заходящего солнца. Койю ел мороженое, Юу улыбался. Юу наставил Койю рога из двух пальцев за его головой, Койю улыбался. Койю заметил рога из двух пальцев за своей головой, рожок мороженого прошелся по носу Широямы. Юу перестал улыбаться. ― Мы просто гуляли после его работы. Кстати, он мне многое показал и… знаете, что? Я решил отчислиться. На следующей фотографии Койю заботливо вытирал салфеткой следы молочного рожка с лица Юу. ― М… Что?! Отчислиться? ― я опешил. ― Да. ― Ты в своем уме? Ты… два года драл себе задницу, чтобы поступить в университет. ― Я хочу перевестись на факультет журналистики, ― Койю украл мою чашечку с кофе и сделал глоток. ― Красавчик Юу, ― вставил свое слово Акира, улыбнувшись. Койю запротестовал. ― Дело не в нем! ― Конечно, не в нем, ― саркастически кивнул Сузуки, заглядывая мне за плечо и возвращая взгляд на фотографии. ― Да, то есть не совсем в нем. Я просто не хочу быть математиком, я не вижу своего будущего, останься я им. А журналистика ― это интересно, к тому же вскоре я смогу уже подрабатывать, как Юу. Он сказал, что если я приму решение, он мне поможет с документами и прочим. ― Это все отлично, но… почему, когда я говорил тебе то же самое, ты меня не слушал? ― спросил я. Мои слова не имеют под собой никакой ценности. А стоило появиться Юу, Койю, кажется, и патологоанатомом станет, чтобы срочно поменять скучную специализацию. ― Я слушал тебя… а сейчас созрел… ― попытался оправдаться Койю. ― Какое у тебя интересное созревание, оно только в присутствии черных байкеров заводится? ― Акира усмехнулся сзади на мое это заявление. ― Така… ― Что? Мои слова не так неубедительны? ― спросил я, не зная кого конкретно. Наверное, это был риторический вопрос. ― Почему же… иногда ты бываешь очень даже убедительным, ― спокойно ответил Акира, наклоняясь ко мне так, что я щекой ощущал его дыхание, а плечом подбородок. ― Вчера, например. Мои щеки вспыхнули как-то сами по себе. Вернее, я надеялся, что это не так, но жар, приливший к лицу, почувствовал. ― … Слушайте, вы двое, ― Койю показал на нас указательным и средним пальцами, ― что происходит? Я что-то пропустил? ― Койю подпер щеку под свою ладонь. ― Если я расскажу, ты убьешь меня? ― спросил Сузуки, по всему видимому, обращаясь ко мне. ― Убью, ― согласно кивнул я. ― Тогда расскажешь сам, а мне уже пора, ― Акира быстро поправил мою футболку, которая съехала с плеча из-за сильно большого выреза, и поднялся, надевая свою. Я вышел вслед за Акирой в коридор. ― Ты в деревню? ― спросил я, пока Сузуки обувался. ― Нет, домой. В деревню завтра, гонки будут вечером, ты приедешь? ― Акира сверкнул глазами. ― Приеду… приедем, ― поправился я, намекая на то, что я буду с Койю. ― Скажи ему, что вчера мы были вместе. А то он меня сожрет, ― я усмехнулся. ― Я даже не буду спрашивать, от кого он так тебя оберегает. Акира выпрямился и, завязав бандану на шее, взъерошил свои волосы. ― Главное ― для кого, ― Сузуки улыбнулся, я приподнял брови. ― Но я ему не говорил, что я тебя… что ты мне… короче, я ему ничего не говорил. ― Что ты там меня? ― Ничего. Иди домой, Сузуки, ― на меня посмотрели многообещающе, ― там дождь закончился… ― Акира взял меня за руку и дернул на себя так, что я впечатался ему в грудь. ― Что ты дела… ладно, делай… ― Акира только дотронулся до моих губ, как тут же оторвался обратно и рассмеялся. ― Ты можешь меня не смешить, когда я тебя целую? ― романтика испорчена однозначно. Я цокнул и отодвинулся, но меня притянули обратно, крепко обнимая за спину на уровне лопаток. Губы очень мягкие и теплые, а еще от Акиры приятно пахло кофе. Я ни капли не сопротивлялся, пропуская его язык в свой рот, будто бы сразу одобряя все его последующие действия и скользнув руками на сильные плечи. Чем крепче к себе меня прижимал Акира, тем больше я тянулся к нему сам. В какой-то момент Акира прижал меня так крепко, что я бы не смог вырваться, даже если бы хотел. И это ощущение заводило, мне нравилось ощущать себя взаперти. Сузуки обводил своим языком мой так протяжно и ощутимо, что всякий раз я еле удерживал себя от того, чтобы не застонать, и как только у меня не оставалось сил, чтобы не издать звук, Акира отстранялся, а потом толкался снова. ― Все, я ушел, ― Акира сам отодвинул меня от себя. Довольно грубо, но… ― Но ты не ушел, ― я снова прилип, обнимая за шею, и еще раз прижался к губам. ― Така, отлепись, я серьезно,― Акира провел пальцами у линии роста моих волос. ― Не хочу, ― проговорил я в его футболку. ― Вот это мы докатились, ― Сузуки усмехнулся, я тоже улыбнулся и наконец-то отодвинулся, ― дай Койю нашатырный спирт и позвони завтра, как подъедешь. Проследив за взглядом Акиры, я обернулся назад. Койю стоял в коридоре и смотрел на нас с открытым ртом. Он выглядел так, что, кажется, готов был плакать от счастья. ― Хорошо… пока, ― Акира кивнул, и я закрыл за ним дверь. ― Койю… тебе налить? Перед сном мы лежали на моем диване, а телевизор негромко работал только для того, чтобы создавать фоновый звук. Такашима пришел с концами, этого и следовало ожидать, а мама вернулась с работы поздно и уже давно легла спать. Моя голова была под кусочком пледа, потому что Койю знал все. От истерики на выпускном до последнего поцелуя. Меня волновал вопрос, стало ли мне легче после того, как я рассказал, и когда я смогу уже нормально посмотреть Такашиме в глаза. ― Что я могу сказать… вот это ты себе отхватил муж… ― вынес свой вердикт Койю. ― Койю, это не то, что я хотел бы сейчас от тебя услышать! ― перебил я его. ― Така, тебя тянет к нему как магнитом, и даже не думай сопротивляться этому. Или тебя волнует, что он не девочка? ― Да плевать уже на это, но я не гей. Ты мне не нравишься, например, ― я сел на кровати, спустив ноги. ― Спасибо, ― кивнул Койю. ― Вот Акира дает… наш Рейта, Аки, ― Койю говорил о нем как-то слишком задумчиво и восторженно. ― Койю, тебе нравится Юу, ― напомнил я на всякий случай. ― Юу… да, я знаю, ― с ноткой грусти проговорил Такашима. ― Что-то не так? Вы поссорились? ― спросил я, заглядывая Койю в глаза. На столе горел лишь ночник, освещая комнату тусклым светом. Я открыл форточку и вернулся обратно в постель. ― Нет, просто… я не знаю. Юу… он такой… очень хороший, понимаешь? ― Прекрасно понимаю, ― я взбил себе подушку, Койю вздохнул. ― Правда? ― Конечно. Ты втрескался в него, ― я пожал плечами, и Такашима не стал отрицать, но сам был, видимо, этим недоволен, ― иначе бы давно уже перешел в наступление. ― Я не хочу с ним играть, в том-то и дело. Не думал, что такое может случиться, но мне важно, что он подумает обо мне. А я даже не уверен, что его вообще интересуют мужчины… ― Да какой из тебя мужчина, брось, ― за попытку подбодрить я получил подушкой в голову, ― как бы там ни было, ты ему точно нравишься, ― честно сказал я, потерев лоб. ― Тебе-то откуда знать? ― Койю мягко улыбнулся. ― Я бы на тебя ни за что не загубил столько пленки, ― мы рассмеялись, и после Койю погасил ночник. Слабый сквозняк обдувал лицо приятной прохладой, и пахло свежестью. ― Давай спать. Следующий день был более солнечным, чем предыдущий, земля высохла и снова нагрелась, будто дождя вовсе и не было. Мама помогла мне собрать сумку, правда, она сделала это втихаря, напихав в нее кучу ненужных вещей вроде второй запасной зубной щетки. Это, видимо, на случай, если я нечаянно съем первую. Про недельный, а на деле почти годовой запас продуктов я промолчал, потому что эту сумку нес Такашима, а кушать мы оба любим. Мы вышли с автобуса минут двадцать назад и шли по сухим тропам, тревожа дорожную пыль. Было жарко, к тому же я ненавидел тяжелые сумки. Будучи в школе, я никогда не носил девочкам портфели: я, напротив, был рад, если бы кто-то понес мой. Свернув на знакомую улицу, Койю ускорил шаг, оставляя меня позади. Я надеялся, он дойдет быстрее, а потом вернется еще и за моим грузом, но Такашима остановился у забора, принадлежащего участку Акиры, и просто бросил сумки на траву. ― Ты кретин, там же… ― Тихо, ― прервал меня Койю, приложив палец к моим губам, ― смотри, ― он указал глазами на щель между заборными досками. ― Подсматривать нехор… ― полуголый Юу как-то сразу попал в обзор, я даже не старался. Широяма блестел во всех смыслах: лучи солнца играли на черных гладких волосах, а капельки пота поблескивали на широкой спине. Он вывалил ведро цемента рядом с небольшой пирамидкой кирпичей и начал удаляться. Койю прилип к несчастному забору, стараясь просочиться в щель. ― Он прекрасен, ― обреченно выдохнул Койю. Я кивнул скорее машинально, чем от умопомрачительного восхищения, как мой друг. И только подумав о том, что если Юу таскает цемент Акиры, то где сам Сузуки, я услышал, как за спиной прочистили горло. ― Ладно он… ― Сузуки махнул рукой на Койю, ― ты-то куда смотришь? ― приподнятая бровь, прожигающий взгляд, Такашима побледнел, я улыбнулся, закусив губу.