Тишина вокруг. Ни шороха.
Незнание того, что же вот-вот случиться, заставляет потрепанного Людвига вновь и вновь вырываться из-под натиска. Тело ужасно болело и ныло от свежих ссадин и синяков, оставленных бунтовщиками. —Ты меня разочаровал. Музыкант из тебя паршивый. —направляя ствол новенького кавалерийского пистолета в сторону композитора, парень, чья одежда, волосы и даже лицо были испачканы кровью, с усмешкой держал указательный палец на спусковом механизме. —Передавай привет мамочке, паразит! Звучит глухой выстрел, сопровождаемый серым дымом от пороха, который разлетается на толпу. Люди хором начинают кричать какой-то лозунг, топать ногами и, по всему видимому, смеяться. Бетховен отчетливо чувствует вибрации, которые, как мурашки, пробегают по его избитому, практически неживому телу. Он понимает, но уже не слышит и не видит того, что происходит вокруг.***
Бетховен, держась за голову, постоянно выкидывал листы дорогой бумаги, сворачивая её в неряшливые комки. Сидеть на деревянном стуле, откровенно говоря, было неудобно. Постоянно затекали ноги и болела спина от того, что композитор мог тратить десятку часов на создание музыки. Написание нот - очень затратное по времени увлечение. Несмотря на то, что музыканту это доставляло удовольствие и сам он имел неимоверный потенциал равный его воздыхателю - Моцарту, мужчина ужасно уставал. Не так давно у него появились проблемы со слухом, а также головные боли, что сопровождались по утрам, так как тот постоянно нарушал свой график и порой спал всего несколько часов в сутки. Людвиг был уверен, что все проблемы со здоровьем помогут ему быть более выносливым в своей работе. Порой бывает и так, что Бетховена, как своего внука, отчитывает пожилая женщина из соседней квартиры, которая при виде света под дверью, ругается и долбится к нему, напоминая Людвигу о режиме сна. Старая, сырая квартирка на краю центра в Вене, тогдашней Римской империи, была больше похожа на лачугу. Народ был беден, но хотя бы смотрел за своим хозяйством, за чистотой и порядком в доме, что нельзя было сказать о музыканте. Разбросанные тетради с нотами, чернила, что въелись в стол огромным черным пятном, толстый слой пыли на старых газетах и не мытая посуда, что стояла на обеденном столе с два дня. Людвиг правда не был создан для уборки. Это не входило в его планы, пока крестьянка, навещавшая писателя раз в три дня, проводившая уборку и готовившая тому перекус, отказалась от работы и больше не приходила, так как считала, что пару центов¹ в месяц - унижение, которого она никогда не испытывала. Людвиг совершенно никак не реагировал на подобные высказывания, ведь это было не впервые. Да и тем более, мужчине незачем было обижаться, уговаривать или наказывать обычного рабочего человека. Два-три цента для небольшой крестьянской семьи - огромная благодать. Конечно, в основном, людям хотелось накопить на собственный выкуп, который был возможен с идеями революционеров. Они постоянно рисовали и расклеивали плакаты с будущим страны, что придет с новой властью и воодушевит опечаленный народ. Сам музыкант не единожды поддерживал политику равенства и более того, писал множество высказываний по этому поводу, которые государству Австрии совершенно не нравились. Столько же раз, сколько он высказывал свои мысли, его и пытались поймать и посадить под стражу. Но, из-за популярности и огромного вклада не только в классическую музыку, но и в культуру в целом, Бетховена решили оставить в покое, ограничившись лишь огромным процентом на налог из-за чего композитор живет в таких ужасных условиях. Покуривая свою трубку, мужчина в который раз выкидывает свою работу в гору мусора и падает на спинку стула, оказавшись в тупике собственной фантазии. Работа не шла, а это значило только одно: денег ему не видать на этой неделе. В городской церкви подали запрос о создании арии, которая поразила бы самого бога. Это вызывало некое отвращение к самому себе, ведь композитор прекрасно знал своё предназначение, и оно уж точно не было во благо монахов, которые и так скупы на деньги. Да и откуда они бы их взяли? Все композиции, составленные самим Людвигом оплачивались только в том случае, если его вызывали на аудиенцию сам король или королева Австрии, что случалось всего два раза за всю его жизнь: на великом балу и именинах дочери Франца Иосифа Карла II². За свои труды он получил целый один талер³, а что церковь? Служители так и скажут: "На благотворительность. Имейте совесть!". От них совершенно ничего не стоит ожидать. Сам композитор никогда не держал в своих руках больше талера, да и его семья никогда не была богата. Когда Людвиг вспоминает своё детство, то в его голове всплывают совершенно разные воспоминания. Людвиг Бетховен⁴ - дед композитора, являлся для мужчины опорой и надеждой на лучшее будущее, когда тот был еще совсем маленьким. Дедушка был «рычагом», мотивируя и напоминая внуку о том, что он должен стать всемирно известным композитором, который добьется высот за своего деда, что работал капельмейстером⁵. Но уже после смерти деда, Людвиг познал всю суть того пути, что ему приписал один из родителей, ссылаясь на давнюю мечту и продолжение рода музыкантов. Даже сейчас, вспоминая, мужчина понимает, что это чистой воды безрассудство со стороны отца-тирана. Глухой стук по входной деревянной двери вынуждает темноволосого мужчину с лохматыми, смотрящими в разные стороны волосами, встать со своего места, оставив там же и курильную трубку. Тихо, можно было сказать, практически бесшумно он подошел к двери и, повернув несколько раз замок, открыл её. Коридор и квартиру отделяли какие-то пару сантиметров крупной ржавой цепи. —Почта. —послышался звонкий мальчишеский голос, что просовывал письмо в небольшую щель. Композитор взял зашарпанный клочок бумаги, ожидая, что вслед будет протянут журнал для подписи. Но, нет. Только Бетховен было открыл дверь, единственное, что он видел - пустой этаж; и слышал удаляющиеся шаги юного почтальона, который был довольно шустрым для большой сумки, наполненной письмами. Такой поворот событий вызвал у мужчины долю удивление и, по большей части, раздражение. Но, не уделяя данной детали более внимания, Людвиг прошел обратно в квартирку, захлопнув за собой старую дверь. Закат, окрасивший темную до жути комнату в теплые коралловые оттенки, пленил Бетховена. Мужчина, словно сумасшедший, скинул пустые листы бумаги на пол, куда и полетело письмо, про которое герой давным давно позабыл, и стал писать музыку. Внезапная волна вдохновения окатила, как утреннее ведро с холодной водой. Половину своего вечера, срисовывая утонченные, свежие и красочные оттенки, перенося ассоциации в музыку, в ноты одной из симфоний, что он должен был представить, будто супругу, на публику следующим летом, Людвиг ван Бетховен полностью погрузился в свою работу.***
Целых два дня, практически не смыкая глаз, мужчина играл, думал и снова писал, что-то исправляя или дополняя записи. Наконец, когда Бетховен закончил с первой частью, он отбросил перо на стол, опрокидываясь на спинку стула. Довольное лицо блистало, несмотря на потрепанный вид. —А это что такое?—оборачиваясь назад, композитор как-будто только замечает огромную гору мусора. Для него это не в новинку. Но что'ж, возможно, Людвиг надеялся на чудо или на пару свободных рук, которые ему бы не помешали. Уставший Бетховен теряет ту радость в глазах от мысли, что «это» ему нужно убрать самому. Покачав пару раз головой, разминая затекшие конечности, он проходит мимо бумаг, делая вид, что их никогда и не было. Как вдруг, останавливается. —Что за черт? Какое сегодня число? —кричит он, хватаясь за голову. —Двадцать третье июля, юноша. —говорит громко старушка, что стоит по ту сторону двери и ожидает, когда ей откроют. —Будь добр, забери булочки, что я тебе принесла. Мужчина, легким движением руки, отворяет замки и принимает корзину с хлебом. —Когда же вы начнете отдыхать не только сам, но и позволите это делать мне.—с ноткой недовольства, но с легкой улыбкой, говорила пожилая женщина. —Неужели, композитор снова забыл о квартплате? Завтра последний день. —Я очень благодарен, правда. —практически валясь с ног, Людвиг опирается на дверной косяк, стараясь держать собственное равновесие. —Такова моя работа... —Ничего, ничего. Мне нравится игра на фортепиано. А скрипка! Что за чудесный инструмент! —нежно похлопывая плечо мужчины, старушка смеется. —Люди платят большие деньги, чтобы почувствовать вашу игру. А я могу себе позволить слушать, когда вздумается. Ну, или когда вздумается вам. Еще немного постояв и посмотрев на убитого жизнью поэта, она открывает дверь собственный квартиры и уходит, не попрощавшись. Бетховен следует её примеру. Оставляя горячий, утренний хлеб на столе, Людвиг принимается копаться в мусоре. Ему жизненно-необходимо найти квитанцию, которую он мог по чистой случайности скинуть во время работы. В принципе, что он и сделал. Немного копания и voilà tout⁶. Злосчастная бумажка с какими-то цифрами уже была в руках у композитора. Но, увидев записку, что прилипла к большому листу, он отцепляет её и вспоминает о полученном «письме»:"2120 Wien,
Prager Strasse 33
Дорогой Людвиг, Мы просим Вас посетить оперный театр в ближайшие дни. Недавно нам поступил заказ от одного очень важного человека. Надеемся на сотрудничество. Ms. Ann" Расположившись на полу, Бетховен смотрит в потолок. Он плохо, но до сих пор, слышит гул с улицы, что доносится из открытого окна. Начало дня преподнесло интересный поворот событий, что рассмешили не на шутку композитора.