О том, чтобы быть Окклюменсом

Монохромная лазурь вспенилась перед ее глазами, растянувшись во все стороны. Над ней ряд за рядом возвышались стеклянные шары. Она была уверена, что эти туманные сферы так же сильно сомневаются в темноте, как и она сама, когда рядом нет никого, кто мог бы сделать это за них. Гермиона услышала шепот, откуда-то-от Гарри. В его ладони пальцы с силой обхватили шар, внутри которого она увидела кружение, и свет, хотя он был недостаточно силен, чтобы осветить их, казалось, что он только всасывает свет в себя, возможно, чтобы сохранить его на потом, когда шар вернется в бесконечно темное окружение, оставив их всех купаться в бесконечном синем оттенке, который лился из ее собственного Люмоса. По обе стороны от группы были, казалось бы, бесконечные проходы, которые растворялись в темноте, на мгновение Гермиона испугалась, что они могут продолжаться вечно, во все более темных артериях стеклянных шаров. Ее охватил странный холод, она попыталась вспомнить, чувствовала ли она его все время, пока они были здесь, в Отделе Тайн, Гермиона вздохнула и приписала это своей новообретенной праздности. Чернота перед ней внезапно начала двигаться и извиваться, как лужица чернил, она напрягла глаза, чтобы сфокусироваться, когда мерцание света вернулось к ней. Он становился все больше и больше, пока от открывшейся формы мерцания у нее по спине не побежали мурашки. Тошнотворная металлическая маска Пожирателя Смерти смотрела на нее из темноты. - Гарри!- Крикнула Джинни рядом с ней. Прежде чем она успела отреагировать, Гарри уже стоял перед группой с поднятой палочкой. Люциус Малфой вспыхнул из-под своей металлической маски и начал говорить тоном, полным высокомерия, она не ожидала ничего меньшего. Гермиона с трудом удерживала взгляд на Люциусе, но не из-за самого платинововолосого фанатика, а из-за чего-то другого. Она осмотрела темноту вокруг этого отвратительного человека, но ничего не нашла. Любопытство охватило ее, когда она спросила себя, что она могла бы надеяться быть в темноте с Люциусом, все, о ком она заботилась, стояли на расстоянии вытянутой руки от нее. Все, кроме ее профессоров и родителей, но она точно знала, где они сейчас находятся. Кого же тогда она искала в иссиня-черном проходе, спрашивала она себя. - ...подойди еще ближе, и я сломаю его.- Она услышала бормотание Гарри. И тут Гермиона услышала нечто такое, чего не слышала раньше, чего никак не ожидала услышать в Отделе Тайн. Она услышала смех, но он был резким и жестоким. Несмотря на эмоции, Гермиона с трудом удерживалась от смеха, наполнявшего ее уши и пробуждавшего в ней некое оживление. “Он умеет играть! Слова эхом отдавались вокруг нее, произносимые с той же резкостью и жестокостью, что и смех. Она думала, что должна быть напугана, что должна быть осторожна, но единственным чувством, проходящим через ее тело, было любопытство, она жаждала увидеть обладателя этого голоса. Гермиона знала, что это будет Пожиратель Смерти, она знала, что это будет Беллатрикс Лестрейндж - голос нарциссы никогда не звучал так резко и жестоко, даже когда он проклинал ее статус крови. Гермиона подумала, что должна испытывать отвращение к этой женщине, после всего, что она сделала, служа Темному Лорду и своим печально известным садистским наклонностям. Не важно, как сильно она боялась или испытывала отвращение, но это было не так. "Может быть, - подумала она про себя, - увидев ее лицо, заглянув ей в глаза, я изменю это. Здесь Гермиона терпеливо стояла, как ей показалось, целую вечность, почти такую же темную, как и шары вокруг нее, ожидая, когда гибкая фигура выскользнет из темноты. - ...итти, Битти, детка ... Поттер.” Гермиона увидела, как темнота вокруг Люциуса сдвинулась и завертелась, пока не занялась чем-то другим. Голубизна легла на фигуру там, как и на все остальное, Беллатрикс Лестрейндж. Ее вид был подобен кинжалу для Гермионы, которая чувствовала себя преданной самой себе, и для ее друзей, позволивших ей смотреть на женщину, возможно, слишком долго. Она чувствовала неописуемое влечение к темным волосам Беллатрикс и ее светящейся коже, которая выглядела слишком бледной. Тогда Гермиона испугалась, но не убийцы, стоявшего перед ней, а того чувства, которое она вдруг не смогла контролировать, адреналина, пробежавшего по ее телу в тот момент, когда она увидела Беллатрису. Она стояла рядом с Люциусом, который внезапно стал невидимым для нее, с видом уверенности, смешанной с сексуальностью, похотью и желанием. Гермиона тихо ужаснулась своему новообретенному обожанию этой женщины, которое до сегодняшнего вечера казалось ей совершенно невозможным. Здесь она позволила своему рту раскрыться, или, скорее, ее рот добровольно открылся, только немного, когда она обнаружила, что ее потребность в дыхании внезапно возросла. Теперь Беллатрикс выглядела именно так, как она и ожидала, увидев ее кричащую фотографию в газете, когда она сбежала из Азкабана. Нет, эта женщина была оборванной и отчаявшейся. Эта женщина, однако, больше не была оборванкой, хотя ее волосы были дикими и неконтролируемыми, и она определенно не была в отчаянии. Темные глаза Беллатрикс медленно скользнули по группе перед ней, задержавшись лишь на секунду на каждом из них. Гермиона увидела, как темные и стеклянные сферы медленно, мучительно медленно приближаются к ней, на мгновение она позавидовала своим друзьям, она хотела, чтобы взгляд Беллатрикс остановился только на ней. ‘О чем я только думаю!- Подумала Гермиона, потрясенная собственными размышлениями. Когда глаза приблизятся, это будет уже недолго. Она с трудом сглотнула в предвкушении, когда взгляд Беллатрикс остановился на Невилле - она будет следующей. Ее пульс стучал в ушах, пульсируя по всему телу, как барабанный бой. Здесь время замедлилось до болезненного темпа, когда взгляд ведьмы скользнул по пространству между ней и Невиллом. Наконец глаза, которые она так отчаянно хотела видеть, по какой-то причине, которую не могла найти, на мгновение остановились в ее собственных глазах, когда весь мир Гермионы расплылся и стал туманным по краям. Темные глаза Беллатрикс со знанием дела встретились с ее глазами, дыхание Гермионы замерло в горле, когда нежный подъем и падение ее груди стали несколько беспорядочными, отчаянно пытаясь понять, что происходит с ее телом - и с ее разумом. - Беллатрикс Лестрейндж... - невнятно пробормотал Невилл рядом с ней, отрывая взгляд Беллатрикс от ее собственного. - Это Невилл Лонгботтом? Как там мама с папой?- Она радостно зазвенела. Здесь Невилл сделал шаг вперед, и его огромная фигура заслонила Беллатрису от взгляда Гермионы. Молча и бессознательно она проклинала его за это. По мере того как Невилл говорил, его речь сливалась воедино, пока Гермиона не перестала различать слова от стонов, а стоны-от тишины. Bellatrix… Bellatrix.. Имя омыло ее разум, она не могла думать ни о чем другом, поскольку образы этой женщины заполняли ее мысли. Когда тело Невилла заслонило свет, она упала в тень,где не могла решить, в какую сторону идти. У нее закружилась голова. Ей стало дурно. В тот момент она ненавидела Невилла за то, что он задушил ее и увел Беллатрису Лестрейндж. Гермиона едва узнала себя. Внезапно она погрузилась в свет и ясность, когда Невилл отступил назад, позволив ей еще раз окинуть взглядом ведьму, стоявшую перед ней. Теперь Беллатрикс подняла палочку и направила ее на Невилла. Что же он сказал? Она и сама не знала. И ей было все равно, когда она смотрела на огромное самообладание и красноречие, которыми командовала Беллатрикс, держа узловатую палочку в своих длинных и жилистых пальцах. Взгляд Гермионы оторвался от Беллатрикс и скользнул вниз по ее лицу, следуя за строгой линией подбородка и путешествуя вниз по шее и груди, пока ее взгляд не остановился в проходе между грудями. Ее слух снова затуманился, Гарри заговорил, но она едва понимала его. Вместо этого ее уши улавливали то, что исходило от губ Беллатрикс, нежный, как паутинка, шепот ласкал ее уши, издалека он был холодным и резким, но она представляла его себе, а потом, когда губы Беллатрикс были плотно прижаты к ее уху, эта мысль заставляла дрожать все ее тело - гудеть и собираться в животе. Теперь голос ведьмы превратился в крик, ее сила повергла Гермиону в благоговейный трепет, никогда раньше она не чувствовала себя так, и она не была уверена, правильно ли это. На самом деле она знала, что это не так. Она была оторвана от своих мыслей, когда почувствовала руку Джинни на своей руке, предупреждая Гермиону о других пожирателях смерти, которые появились из темноты и теперь окружали их. Подняв палочку в сторону приближающихся врагов, она не смогла удержаться и перевела взгляд с Пожирателей Смерти на Беллатрису, которая снова смотрела на нее, словно пожирая ее молодость и нравственность. В любом другом случае Гермиона Грейнджер почувствовала бы явное отвращение, даже отвращение, что этот Пожиратель смерти заставляет ее чувствовать себя так странно и, возможно, даже, что она наслаждается этим. Здесь рот Беллатрикс открылся, когда она втянула в него свою губу и слегка прикусила ее, несомненно, старшая ведьма могла видеть эффект, который ее действия производили на эту молодую девушку, и наслаждалась, мучая ее. Гермиона была вынуждена отвернуться и снова обратить свое внимание на приближающуюся пару Пожирателей Смерти, которые, без сомнения, хотели причинить ей вред. Ее взгляд снова метнулся к Беллатрикс, которая все еще смотрела ей прямо в глаза, хотя на этот раз на ее лице появилось самодовольное выражение, когда она шаг за шагом приближалась к группе, заставляя Гермиону неудержимо дрожать. Внезапно заклинания потекли из ее волшебной палочки, когда ее губы снова и снова формировали "оцепенение", под ней ее ноги переместились и начали бежать, а Рон и Гарри рядом с ней. Они бежали мимо бесконечных рядов лазурных шаров, уходящих в темноту. Позади себя она слышала, как Джинни, Луна и Невилл оцепенели, а также звук бьющегося стекла, когда заклинания сталкивались с пророчествами. Столб черного дыма начал плыть рядом с Гарри, миллионы черных частиц душили Троицу, пока он не отогнал Пожирателя Смерти своим собственным оцепенением. Здесь все трое свернули за угол и оказались в другом проходе, заполненном бесконечными шарами и темнотой. Сердце Гермионы бешено колотилось в груди, а легкие отчаянно вздымались, пытаясь набрать достаточно кислорода. Она оглянулась на мгновение и увидела еще один черный шлейф, несущийся за ними, когда он приблизился, она почувствовала, как холод, исходящий от него, запутался в ее волосах. Дым щипал ее за пятки и обвивался вокруг талии, на мгновение ей показалось, что кто-то прикоснулся к ней. Чернота плясала у нее перед глазами, она чувствовала, как она цепляется за ее спину и холодит ее плоть, она пыталась бежать быстрее, чтобы убежать от нее - убежать от Беллатрикс - но это было быстрее, чем она когда-либо могла надеяться. Впереди Гарри крикнул, что там есть дверь, и Гермиона мгновенно почувствовала облегчение, чем скорее она уйдет от Беллатрикс, тем лучше, все, что угодно, лишь бы она перестала чувствовать себя так, как сейчас. Теперь ближе к двери, достаточно близко, чтобы видеть ее. Она чувствовала дым вокруг своей шеи, он был как руки, как тонкие пальцы, и он был теплым. Она почувствовала, как тепло переместилось от шеи к уху, где оно проявилось как голос, ее голос. -Я знаю, что ты этого хочешь.- Голос Беллатрикс был горячим и влажным у ее уха, если бы она не бежала и уже запыхалась, то наверняка застонала бы, и за это она была благодарна. Впереди она увидела, как Рон и Гарри исчезли за дверью, ей тоже захотелось исчезнуть, и она рванулась вперед, освобождаясь из объятий Беллатрикс. Проходя через дверь, она вдруг почувствовала, как у нее опускаются руки, когда она неслась сквозь пустоту. Эхом отдаваясь вокруг, она слышала крики, крики своих друзей, которые падали вместе с ней в пустоту. Падая, она думала только об одном-о Беллатрисе. Она дотронулась до нее, "ее руки обхватили мою талию..." - подумала Гермиона. Она была смущена тем, как Беллатрикс услышала ее мысли, возможно, то, как она смотрела на ведьму, предало ее. Она резко остановилась в нескольких дюймах от пола с распростертыми телами своих друзей, которых на мгновение удерживала невидимая сила, а затем упала на пепельную землю под ними. Через несколько непонятных мгновений Гермиона обнаружила, что снова несется по воздуху с черным дымом, пронизывающим все ее чувства. Хотя на этот раз объятия были другими, и она знала, что этот Пожиратель Смерти не был Беллатрикс. Так же резко, как и началось, движение снова прекратилось, и Гермиона стояла в плену объятий Пожирателя Смерти, она боролась с их хваткой, но это было бесполезно. Она огляделась по сторонам, посмотрела налево и направо и обнаружила, что Беллатрикс стоит всего в нескольких метрах от нее, а Невилл в ее власти. Она снова мысленно проклинала его, заметив, что Беллатрикс не смотрит на извивающегося мальчика у нее на руках, а смотрит на Гермиону с той же ухмылкой на губах. Ведьма подняла бровь, и Гермиона была вынуждена отвести взгляд, отказываясь замечать румянец, вспыхнувший на ее щеках, или, по крайней мере, не желая показывать его Беллатрисе. Она увидела, как Гарри разговаривает с Люциусом, как он вручает им пророчество, ради которого они чуть не умерли, и вся комната начала кружиться. Он начал вращаться и вспыхивать с аврорами, скользящими в воздухе как люминесцентные следы пара, она почувствовала, как холодная хватка на ее руках исчезла, когда Аврор вырвал ее из своей хватки. Внезапно она обнаружила, что стоит на другой стороне анклава, Беллатрикс нигде не было видно, вероятно, она была одним из столбов дыма, которые теперь лихорадочно кружились над ее головой. Заклинания начали извергаться из палочек Пожирателя Смерти с яростью, которая едва ли могла сравниться с аврорами и ее друзьями, когда она услышала Эхо кудахтанья Беллатрикс над собой. На какую-то долю секунды она потеряла концентрацию на предстоящей схватке и стала искать глазами темную ведьму на потолке. Когда она снова обратила свое внимание на драку, было уже слишком поздно, и цветной реактивный самолет выстрелил прямо в нее, ударив ее в голову и сбив на землю, но только на мгновение, когда все вокруг стало голубым.