***
Тяжело дыша, Херон распахнула глаза и вскочила со своего места, опираясь на руки. На её плечо легла чья-то лёгкая рука: «Всё в порядке?». Ещё с минуту она смотрела в пустоту, пока голос снова не окликнул её: — Эй, ты чего? Способность здраво мыслить вновь вернулась к Херон и первым делом она поняла, что судя по заспанному лицу и сонному голосу Магики, сейчас глубокая ночь. — Я видела ту девушку во сне – она оглядела свои руки — и словно была в её теле… Магика, склонившаяся над её ложем, тяжело вздохнула. Видимо, поспать сегодня не выйдет. Она подошла к небольшому круглому столику, что стоял у входа в их комнату, налила из графина воды в маленькую кружку и поднесла её к Херон. — Не переживай, это просто кошмар. К тому же, её могут и оправдать, или там, назначить епитимьи… В судебной практике инквизиторских судов редко прибегают к смертной казни. – Она перерывала в голове все, что знала о епископских судах. Но кажется, Херон от этого не становилось легче, поэтому та просто взяла кружку из рук Магики и начала пить воду, чтобы хоть немного успокоиться. Когда вода в кружке закончилась, Херон встала с кровати и отнесла посуду на место, а затем села обратно на кровать, совсем поникшая.Магика не могла спокойно смотреть на это и присела рядом – казалось, БлэкХерон вот-вот расплачется. Она посмотрела на Магику глазами, полными слёз и боли. — Знаешь…– начала Херон — я пережила всё то же, что и она. Из меня пытались выбить признание на допросе. — Но почему никто не вступился за тебя? Я слышала, что на епископских судах такое возможно. У тебя есть семья, муж? Херон горько усмехнулась. Лунный свет из окна упал на её лицо и стало видно, что женщина плачет. Плачет, как плачут все взрослые –тихо, стараясь притупить свою боль, стыдливо пряча её за маской отчуждённости, надеясь на то, что со временем станет легче. Но Магика понимала, что без поддержки Херон не станет легче, поэтому она подвинулась чуть ближе к ней и одной рукой приобняла её. Второй же рукой она смахнула слезу с лица Херон, на котором в лунном свете были хорошо видны проступившие с возрастом мимические морщины. Магика находила это скорее привлекательным, чем отталкивающим. — Ни одному мужчине в этом городе не нужна женщина, способная мыслить о чём-то кроме быта и детей, а моя семья просто-напросто отказалась от меня тогда, когда мне выдвинули обвинения. Отец всегда считал меня позором для семьи, а мать не смела перечить ему. Он с зубовным скрежетом дал мне образование, а когда прознал, что я училась «мужскому» делу – выставил за порог родного дома и отрёкся от меня. По её лицу скатилась ещё одна горькая слеза, которую Магика аккуратно утёрла рукой. Ей стало жаль эту женщину, в одночасье потерявшую свою единственную опору в этом злом и жестоком мире. В то же время, она восхищалась мужеством женщины, выживающей в одиночку в этом веке, напролом идущей сквозь все препоны к своему счастью. БлэкХерон выросла в её глазах, ведь именно с таких женщин всё и начиналось. И даже сейчас, пьяная и в слезах, она не выглядела жалкой – с каждой новой неудачей она становилась упорнее и сильнее, а таким людям иногда можно позволить себе минутную слабость. Херон сильнее прижалась к Магике, словно ища у той защиты. А та, в свою очередь, обняла её ещё крепче. Внезапно, женщина усмехнулась сквозь слёзы: — Но зато как я выпотрошила того урода, который пытался скрутить меня! Ты бы видела тупые рожи стражников в тот момент! – она приглушённо засмеялась. Магике показалось, что женщине явно стало полегче. Или это хмель ещё не выветрился… — А как тебе удалось сбежать тогда, когда они пытались повесить тебя? Ходят слухи,что им почти удалось это. — «Почти» не считается – Магика одарила Херон хитрой улыбкой — при помощи своей магии я просто перенесла себя в другой отрезок времени, оставив пустую петлю болтаться в облаке дыма. — А откуда ты родом? Где твоя семья? По Магике было видно, что этот вопрос застал её врасплох. — Точно сказать не могу. Всё, что я помню об этом месте, так это его размеры. Оно было весьма… Обширным. Но надолго там я не задержалась – я странствую с самого своего появления. Во всех этих перемещениях во времени я уже запуталась, которое из них было моим. Что же касается семьи, то она поистине огромна – нас сотни во всём мире, но мы разбросаны по разным векам и почти не пересекаемся в одном столетии. Херон увлёк рассказ колдуньи и в ней снова проснулся интерес к её персоне: — Но как это возможно? Магика по-доброму заворчала: — Как же с тобой сложно, всё-то ей объясни! Что-то ведь должно оставаться за завесой тайны. – Де Спеллулыбнулась, слегка прищурив жёлтые глаза, зрачки которых сильно расширились в темноте. — Думаю, нам лучше лечь спать сейчас – глаза Магики слипались от усталости. — Ты права. Нас ждёт долгий путь через лес, на это нужны силы. — Лес? Можно же пойти через поля, так будет короче. — На пашнях сейчас вовсю идёт работа, мы привлечём ненужное внимание. — Точно, весна же. Подобные вещи совсем вылетают у меня из головы, но они так обыденны для тебя́. – Магика виновато улыбнулась женщине. Они ещё какое-то время посидели вместе, а затем Магика встала и уже собралась было идти к своей постели, как вдруг Херон взяла её за руку: — Стой. Магика обернулась и в её глазах читался немой вопрос. — Спасибо. За всё это. – Херон отвела смущённый взгляд в сторону. — Всем иногда нужно выговориться – Магика усмехнулась — Знала бы ты, как это нужно будет людям девять веков спустя – там расстройство на расстройстве! Херон отпустила руку Де Спелл и удивлённо посмотрела на неё: — Неужто люди станут настолько одиноки? Это так ужасно! — Открою тебе страшную тайну: человек рождается и умирает одиноким. Спокойной ночи. – Она старалась принять непринуждённый вид, что вышло довольно правдоподобно. Магика тихо легла на постель, укрылась одеялом и провалилась в столь долгожданный сон. Её соседка напротив уснуть не могла ещё долго, размышляя над словами ведьмы, но затем и сама уснула.***
Магика бежала на свет по тёмному коридору, от мраморных высоких стен его эхом отражались её шаги и сбитое дыхание. Словно из ниоткуда повалили клубы густого фиолетового дыма и из него перед Магикой возникла она сама, но кожа её была мертвенно-бледной, а в пустых глазах без зрачков не было и тени тех эмоций, что могла бы испытать настоящая Магика. Существо не спеша пошло навстречу женщине и она отшатнулась от него. Сделав ещё пару шагов назад, испуганная колдунья наткнулась на стену, которой (она могла поклясться!) там быть не должно. Она вжалась в препятствие всем своим телом и стала ждать, что же будет дальше. С приближением этого создания она все сильнее чувствовала холод – существо словно источало его, являлось его олицетворением. И вот, стоя почти вплотную к ней, оно сказало нечеловеческим голосом: — Ты не сможешь вечно убегать. – оно наклонило голову вбок и изобразило на безжизненном лице то, что вероятно, должно было быть улыбкой — Твоя семья ждёт тебя. Существо накрыло своей бледной холодной рукой щёку женщины и заглянуло в её наполненные страхом жёлтые глаза. Испуг вперемешку с брезгливостью настолько завладели ей, что она оттолкнула от себя мерзкую тварь и побежала ещё быстрее по, казалось, нескончаемому коридору. Свет становился тусклее по мере её приближения, а существо ринулось из темноты за ней, не отставая ни на шаг. Магика вложила все оставшиеся силы в последний рывок. К её великому сожалению, свет совсем погас и она осталась наедине с этим созданием в кромешной тьме.***
Херон разбудили всхлипы из противоположного угла комнаты. Магика ворочалась в постели и что-то бормотала. На дворе по-прежнему была глубокая ночь – положение луны не сильно изменилось с их последнего разговора с Магикой. Женщина тихонько встала и по скрипучим половицам пошла к кровати напротив. Сквозь сон Магика всем своим видом показывала, что её что-то очень сильно беспокоит.БлэкХерон окинула сонным взглядом миниатюрную фигуру женщины, которую она находила даже немного милой. Острые плечи Магики были не накрыты и Херон поспешила это исправить: она аккуратно, чтобы не разбудить Де Спелл, укрыла ту одеялом, местами подоткнув его. По мимике спящей стало понятно, что она немного успокоилась, её дыхание понемногу выровнилось. Завершив своё дело, Херон вновь отправилась спать, удовлетворённая собственным проявлением заботы. Ей редко доводилось заботиться о ком-то, кроме себя.