10 августа 2017
Чанбин вновь отдыхает в своем любимом ночном клубе «Deadly wasteland». Одно из самых популярных мест маленького городка, которое утром было обычным заведением, а ночью превращалось в совершенно иное место. Клуб распутства и разврата, где всегда царила оргия, а в воздухе веяло похотью и нотками терпкого алкогольного напитка. Каждый, кто приходил туда, тут же менялся в лице и становился другим человеком. Толпа людей, всегда пьющая до полусмерти, а потом, валяющаяся на полу — такова истинная эстетика «Deadly wasteland». Для местных жителей, а точнее для людей в возрасте этот бар имел одно название, которое знал абсолютно каждый — «блядюшня». Почему именно оно? Потому что этот клуб настолько пропах всей этой пошлостью и мерзостью, что ничего другого в голову не приходит, кроме как этого говорящего слова. Сидя на барной стойке и, медленно попивая и наслаждаясь своим жгучим напитком, краем глаза Со замечает парня с выкрашенными в едкий розовато-красный цвет волосами. Он был одет довольно открыто и стильно, в его образе сочетались два цвета, которые выделяли его из толпы. Эти яркие сочетания: токсично зеленый, который в переливе света от софитов превращался в какой-то оттенок индиго вперемешку с бирюзовым с грязно-синий отливом, виднелся на прямых брюках парня. На штанах висела серебряная цепочка, которая бренчала, когда он проходил мимо, однако этого нельзя было услышать в здании, наполненном грохотом музыки и других посторонних шумов. Проводя парня взглядом и поняв, что он является персоналом, Чанбин осознает, что это «мальчик легкого поведения». Да, конечно, в этом клубе и без такого не обходится, поэтому он следует за ним, несмотря на все ограничения. Пройдя за парнем, который вышел на улицу покурить, Со неспешно подходит к нему. — Не боишься один здесь стоять? — Закуривает сигарету Бин, жадно поедая взглядом объект своего внимания. — Да нет, хочешь напасть или тебя защитить надо? — Глубокий голос раздался со стороны хрупкого создания. Мальчик-одуванчик, образ которого представлялся в мыслях у темноволосого, разбился о скалы. — Слушай, чудик, у тебя есть еще сигарета? — Недовольно спрашивает парень с кровавыми волосами, туша сигарету, и внимательно осматривая Со с ног до головы. — Отсосешь, тогда дам, — на лице у Чанбина расплывается пошлая улыбка, к которой добавляется изогнутая каштановая бровь парня. — Обхохочешься, придурок! — Уставший от этого глупого и бессмысленного диалога, яркий парнишка направляется ко входу, но ему не позволяет сильная рука, схватившая за запястье. — Идиот, пусти! — Я отпущу, когда посчитаю нужным, — шаловливые руки Со, одна из которых держала тонкое запястье, а вторая так и норовила застыть на тонкой и элегантной талии хрупкого парня с приятным бархатным басом. Чанбин прижимает того к пыльной серой стене и начинает изучать желанное тело, проходясь по каждому изгибу, от чего у аловолосого пробегают мурашки. Приближаясь к губам, Со впивается в пухлые и мягкие уста и прикусывает их до жгучей боли, блуждая по уже податливому телу юноши напротив. Парень робко отвечает, не надеясь на продолжение, а зря. — Малыш, пойдем в туалет, — пожирает взглядом парня напротив и, сжимая упругое бедро, проговаривает полушепотом в губы пареньку Со. — Я не малыш, а Енбок, — задыхаясь от возбуждения, шепчет Ен. — Хорошо, Енбок-и, прошу вас пройдемте в санузел. Грязная, мерзкая туалетная кабинка, в которой ни раз происходили подобные вещи, она уже пропиталась запахом алкоголя, сигарет, семени и разных ароматов дорогих духов, а блядский алый цвет, находящийся абсолютно везде, не дает отдохнуть глазу. В то время, как в зале играют электронные треки, в туалете происходит самая настоящая оргия, сладкие стоны, перекрывает мелодичная музыка, играющая в такт; стоны девушек, парней — неважно. Важно лишь то, что это и есть музыка этого места. Уже никого не удивишь и не напугаешь сосущимися парочками в туалете, а тем более таких постоянных гостей, например, как Чанбина. Он и сам не раз запирался с кем-то из девушек или же парней и жестко имел их в этих неудобно маленьких черно-кровавых кабинках, а когда кто-то ломился во время процесса, рычал «ЗАНЯТО». Сейчас же, Енбок утопает в поцелуях незнакомца, но ему это нравится и парня это заводит, он яростно ждет продолжения банкета. Прижимая к грязной обшарпанной темной стене кабинки, Чанбин впивается в сахарные уста Енбока и исследует его тело вдоль и поперек, медленно спускаясь и нащупывая ширинку, которая уже давно выпирает донельзя. Расслабленное тело парня, напротив, давно подается порыву этой грязи и до крови кусает алые губы своего хозяина на эту ночь. Никто не хочет давать слабину и уступать друг другу. Енбок вплетает свои тонкие и изящные пальцы в темно-каштановые пряди Со и оттягивает его от своей шеи, на которой уже появились бордово-алые отметины. Сладкий аромат духов «chanel» вперемешку с терпким дорогим португальским портвейном, который до этого пил Ен, дурманят голову Чанбина и контроль покидает его. Теперь он зверь, который готов разорвать свою жертву.Утро следующего дня
Темную квартиру окутывают яркие лучи уходящего лета. Через темно-синие, не до конца закрытые, шторы просачивается свет. Чанбин просыпается с болью в висках и тут же тянется за сигаретой. Рядом с Со непринужденно посапывает герой-любовник Енбок, укрытый по пояс пледом в цвет штор. Ночка выдалась жаркая, но вот как они оказались в квартире Чанбина навряд ли кто-то из них вспомнит. После большого количества выпитого спиртного, которое, ко всему прочему, смешали ни раз, тело испытывает неистовую боль, а голова трещит по швам. Бледная кожа Енбока вся усыпана алыми засосами и синяками, из-за которых парню еще долгое время придется ходить в одежде с огромным воротом, дабы скрыть следы бурной ночи. Отправившись в ванную, Со наблюдает интересную картину: по пути до душа, он не раз замечает одежду парня или же свою. Взглянув на себя в зеркало и умыв лицо, Бин принялся бранить все и вся за свой внешний вид, но более менее приведя себя в порядок, он пошел готовить завтрак для себя и своего гостя. Чанбин холостяк, а также, мужчина, умеющий абсолютно все. Енбока разбудил бархатный голос и теплые руки, приобнимающие его за талию. — Малыш, вставай, пора завтракать, — шепчет на ухо Чанбин Ену, целуя того в щеку. От Енбока слышится мычание, которое прерывается и парень укутывается в плед с головой. Спустя двадцать минут тщетных попыток разбудить аловолосого, парень, наконец, решает встать с кровати и направиться в сторону ванной, замотавшись в темное одеяние. Пока Енбок умывался, он несколько раз чуть не упал и не заснул прямо под душем. После водных процедур, собрав свои вещи с пола, юноша усаживается есть. Приятный запах, только что сделанных, панкейков, политых сладкой янтарной карамелью и приятный аромат кофе разнесся по всей кухне. Чанбин садится напротив и просто наблюдает. — Что вчера было? — Грозно спрашивает Енбок и ждет ответа от Бина. — У меня ужасно болит голова. Чудик, у тебя есть обезболивающее? Башка трещит. — Енбок-и, ты с утра пораньше и уже такой недовольный. Все в порядке, сейчас дам, — мажет улыбку Чанбин, вставая со стула и направляясь к месту, где у него лежат все медикаменты. — Ага, — дожевывает первый блин Енбок и приступает ко второму. — Чанбин, что мы делаем у тебя? — Аккуратно спрашивает Ен, так как сам вспомнить, что происходило сегодня ночью, он не в состоянии. Слишком много выпил. А это чертово похмелье, от него еще более тошно на душе. — Да я и сам, если честно, не знаю, — поворачиваясь к парню и протягивая ему таблетку, осмеивается Бин. — В любом случае, поехали, я отвезу тебя домой. Все равно мне сейчас на работу. — Хорошо, — доедая, бурчит Енбок и направляется к спальне, чтобы забрать оставшиеся вещи. На улице теплое летнее солнышко, которое светит в окна и жарит все в округе. Ляпота. По пути на стоянку, между парнями висела напряженная тишина, которая продолжалась всю оставшуюся дорогу. Высадив Енбока возле его дома, Чанбин лишь кивнул головой и направился в сторону офиса.🃏🃏🃏
Прохлада, осязаемая только-только проснувшимся телом, бушует по всей просторной комнате, освещенной ранним летним восходом. В такую пору никуда не хочется торопиться, лишь хочется одного — ощутить хоть капельку влаги во рту. Вставая с кровати, Минхо настигает низкий уровень гемоглобина в его и так почти мертвом теле. В связи с последними событиями руки опускаются, исчезает мотивация и стремление ко всему, появляется лень и разгильдяйство. Из лучшего детектива города в ничто. Сидя на своей светлой кровати и слушая приятное щебетание за окном, Хо, наконец, решает для себя покончить с этим всем. Ощущаемая боль по всему телу и все те шрамы за кучу лет страданий, уже еле как видны, но в душе все равно бушует агония. Нужно вставать с мятой, и уже довольно неряшливой, постели, и собираться на встречу с Хан Джисоном, который позвал Минхо обсудить все детали лечения «пациента» и просто личностные отношения этих двоих. Хо с усталостью глядит на себя, в грязное и заляпанное зеркало ванной. «Зачем все это? Зачем эти притворства? Зачем.?» — эти вопросы ни на секунду не покидают парня, от них он страдает, но не может дать ответит и от этого еще хуже. По темно-каштановым волосам стекают капельки холодной воды, которые медленно падая на пол, издают чуть слышные звуки в кромешной тишине ванной. Выходя из душа, Минхо бросает взгляд на мусор, который кучей валяется возле входной двери и постепенно увядает в надежде, чтобы его, наконец, выкинули. Вся квартира Хо пропахла едкими духами, обожаемыми парнем, и запахом сладкого энергетика, за который вновь возьмется Ли этой ночью. Приготовив более-менее съестное блюдо, Минхо присаживается за стол и, не торопясь куда-то, прожевывает каждый кусочек шоколадных хлопьев, думая о сегодняшней встрече и в принципе обо всем, что происходит у юноши в жизни. Его мысли перебивает навязчивый звук телефона, который зажужжал ни с того ни с сего. На телефон пришло сообщение от неизвестного: «уже соскучился?» . — Плевать, кто это может быть, все и так в полной жопе, что может быть хуже? — Размышляет вслух Минхо, смотря на экран смартфона. «приятного аппетита, хо», — новое сообщение от того же абонента. «спасибо, тебе тоже. если ты, конечно, сейчас ешь», — не растерявшись и ухмыляясь, отвечает Ли незнакомцу, — «больше не напишешь? как жаль».🃏🃏🃏
Встреча с Джисоном одна из самых сложных вещей в мире. Хан — одновременно и человек-загадка, и открытая книга, точнее, открытая полупустая книга. Очень сложно завязать с ним разговор, несмотря на то, что Минхо знает Хана больше пяти лет. И даже сейчас, направляясь к квартире Сона, Хо даже представить себе не может с чего начать весь диалог. Поднимаясь в квартиру, в голову лезет несусветная чушь, которая только может появиться в мыслях маленьких детей с чудным и прекрасным воображением. Ноги все сильнее и сильнее подкашиваются каждый раз, как Хо переступает со ступеньки на ступеньку. Лоб уже весь мокрый от невыносимой жары и закипающей крови в организме. Вот и его дверь. Звонок. Перед Минхо открывается бежевая аккуратная дверь, за которой прячется миленький хозяин, походивший на белку. Одет был Джисон необычно вульгарно. Странно и непривычно было видеть друга в таком одеянии. Может быть, эта еще одна тайная сторона Хана? Белая полупрозрачная рубашка, расстегнутая на три пуговицы, открывала прекрасную картину на бледную кожу и острые ключицы. На ногах виднелись черные кожаные штаны, которые сидели на Джисоне до ужаса сексуально и подчеркивали его неистово большой зад. — Привет, чего встал, как вкопанный? — Щелкнул перед носом Хан и отшутился. — Проходи и чувствуй себя, как дома, — в темно-карих глазах с переливом черного пробежала маленькая искра, похожая на азарт. — Хорошо, как скажешь, друг мой, — немного опешил Минхо, но собравшись с силами, направился в сторону кухни. — Чай, кофе или что покрепче предпочтете, господин Ли, — оглядывая сонного Хо с ног до головы, произносит Хан. Минхо был весь потрепанный и выглядел не так презентабельно, как его друг. Мятое темно-серое худи, на котором давным-давно была какая-то надпись, сейчас же просто содранные буквы виднелись на кармане кофты. Обычные темно-синие джинсы с гремящей серебряной цепочкой на правом бедре. Образ завершал черный бомбер и рюкзак двух цветов, имеющий орнамент шахматной доски, на котором бурно играли белые и черные краски. — Я бы не отказался от чая, — вяло проговаривает Минхо, отворачиваясь от кухни и теряя весь контроль над происходящим. — Нечего более, Хан. Никакого спиртного это очень вредно, да и ты сам об этом знаешь, не так ли? — Да знаю я, но иногда просто хочется расслабиться и пригубить немного. Минхо, может, выпьешь за компанию? — Делая милый голос и мурча словно кот, шепчет на ухо Хан и уговаривает своего правильного друга на этот грех. Пару бутылок крепкого вина уже опустошены. Сейчас начнется время прелюдии, которое так не любит Минхо. В воздухе уже давно царит пошлость и разврат, дружбой не пахнет, еще с первого бокала. Тот жадный взгляд, которым пожирает Джисон Минхо, говорит о многом и оба прекрасно понимают, что просто выпивкой это не закончится. — Минхо, я давно хотел сказать тебе, — задумываясь на секунду, продолжает Хан. — Ты мне нравишься с нашей самой первой встречи. Я так не хотел помогать со следствием, когда узнал, что этот мерзкий Хенджин позарился на тебя. Я люблю тебя, Минхо…