Second Joker

Громкий свист эхом раздается по заброшенному зданию. Где-то вдалеке слышны машины, звуки шумного города, который никогда не спит. Отовсюду омерзительно смердит сыростью и по ногам дует холодный ноябрьский ветер. Пустынное место. Ничего не видно, густой туман заполонил всю округу. Помимо сырости в нос бьет запах пороха, который должен был давно уйти в такой ураган. Здание закрыто — оно старое, от чего и пропускает лишний холод и не справляется с задачей жилища. Недалеко от парня доносятся голоса. Ранее на ухе появлялся такой же бас и пусанский диалект, но не приходилось видеть его носителя воочию. Рукам холодно, но спрятать их в куртку не удается, поскольку она слишком коротка. Тело обессилило и занемело от долгого нахождения в одной позе. Левый глаз колет и немного щиплет. Во рту привкус металла, от чего брюнет делает вывод, что из носа текла кровь, которая осталась на губах. В попытках отхаркнуться, рядом оказывается маленькая лужа с кровавыми сгустками. Сегодня был не менее ужасный день, однако продолжение могло бы его скрасить, но, к сожалению, ужас и боль в жизни Чонина лишь продолжаются. После похорон парень хотел забыться и напиться в баре недалеко от центра, возможно в компании новых людей, которые, как и он, очень расстроены и не хотят думать о своей чертовой жизни. Наблюдать за тем, как твоего любимого человека хоронят со всеми почестями люди, которых ты даже не знаешь, картина не из приятных. Человек 20 в дорогих костюмах молча смотрят на могилу «части забытой семьи», как выразился кто-то из них. Во главе всего этого братства стоял мужчина в годах, который смотрел на всех в округе и шептал рядом стоящим мужчинам что-то на ухо. Он был среднего роста, поэтому двум его подчиненным каждый раз приходилось наклоняться вперед, дабы услышать точное поручение или же комментарий. К слову, приближенные были знакомы Чонину, но, увы, он не мог вспомнить откуда именно. Один из них — высокий и широкоплечий брюнет часто поджимал губы и держал правую руку в кармане, не то от холода, не то от неудобства. Он часто озирался и смотрел пустым взглядом на все происходящее. Второй же — чуть ниже, волосы рыжего оттенка, выглядел он более опасно, чем первый — Минги, в разговоре его часто одергивал товарищ и шипел его имя. Этот парень всю церемонию прощания простоял с руками в карманах, также, то ли от стресса, то ли он был просто очень нервным, облизывал губы и кусал их чуть ли не до крови. Часто на его лице пробегала чеширская улыбка, которая через секунду могла бесследно исчезнуть. В голове шум от старого поломанного телевизора, больше ничего не слышно, только одни помехи и пиканье, говорящее о неисправности. На сердце тяжко и до боли неприятно от всего происходящего. Конечно, фраза: «Только смерть разлучит вас», — достаточно романтичная, но не думалось ранее, что она вступит в силу так быстро. На надгробие Чана краткая эпитафия: «Вечная память хорошему другу, любимому и товарищу». Поодаль от самой могильной плиты также свежая могила. «Неужели, еще один?», — плохие мысли врезаются в голову так же быстро, как гоночные машины стремятся к финишу на последнем круге. «Ким Сынмин 17 марта 1995 — 4 ноября 2018» — рядом положено пара венков. Толпа, стоявшая над могилами покойных, постепенно рассасывалась, а три главных фигуры все продолжали неподвижно стоять на месте, словно кто-то остановил их силой мысли, и они не могут ступить ни шагу, только моргают, и самый главный из них, с сединой на висках и парой морщин у глаз, покашливал, прикрываясь белым платком, на котором виднелась вышитая золотыми нитками буква «H». Наконец, фигура в годах пошевелилась и томно посмотрела в сторону Яна, вновь прошептала что-то своим подмастерьям и удалилась. Парень худощавого телосложения, на котором была лишь куртка черного цвета и мартинсы с тракторной подошвой, опустил голову и думал о своем, совершенно не замечая движения и жизни вокруг него. Теперь он не имел ничего. Все, что когда-то было для него вселенной, ушло навсегда. «Знаешь, любовь — штука сложная. Сначала ты должен побывать в эпицентре, и только после этого сможешь сделать соответствующие выводы. Вся жизнь строится на выводах. Если не будешь делать правильные выводы, ты погибнешь в этой войне, запомни это, Ян», — самая яркая цитата, которая только сейчас всплыла в голове у Чонина. Почему именно сейчас? 11 июля 2015 год На дворе распустились душистые цветы, которые пахнут на всю улицу. Безоблачная погода говорит о предстоящей засухе, что достаточно частое явление в этот сезон. Пусан расцвел и стал еще более очаровательным городом. Летом он всегда живет совсем по-другому: новые люди, громкие компании, туристы, яркие ночи и многое другое меняют его до неузнаваемости. Прогуливаясь по маленькому и незаметному району, вдыхая ароматы свежести, на ум лезут только приятные воспоминания из детства, когда идя с мамой за руку, вкушаешь свое любимое мороженое и глядишь по сторонам, разглядывая все в округе. Именно такое детство помнит девятнадцатилетний Чонин. Недалеко от дома появилось новое кафе, в которое парень все планировал зайти, но из-за учебы никак не удавалось это сделать. Сейчас же, когда объявили каникулы, и он принадлежит сам себе, есть время забежать и выпить чашку кофе или же холодного чая. На улице достаточно душно, даже от воды не легче, но зайдя в любое здание, на входе, тебя сразу же обдует холодный и приятный холодок из кондиционера над дверью. Рядом со зданием стоит парочка столиков, выкрашены в тон молочного шоколада. Сами по себе квадратные. За одним из столов, который расположен ближе к входу сидят три подруги, заказавшие «баббл ти». «Будь я немного других вкусов, точно клюнул на ту в розовом топе», промелькнула мысль в голове у парня, проводя взглядом смеющихся дам. Поодаль же от них сидел очень важный мужчина. На столе был кофейник и полупустая чашка. Не смотря на такую жару загадочный брюнет сидел в белой рубашке с закатанными рукавами. На левой руке виднелись часы «Grand Seiko», что сразу говорили о престиже данного джентльмена. Он сидел за ноутбуком и судорожно что-то печатал, иногда оглядывался по сторонам и искал что-то или же кого-то, в этот момент делал пару глотков кофе и вновь уходил в экран с головой. На входе нового кафе висит яркая вывеска «Мы открылись!», подцепленная на гвоздики возле названия «Kohvik». С виду всё лаконично и красиво. Когда заходишь в само помещение, вперемешку с прохладой в нос врезается уйма различных запахов, которые переплетаются между собой. На главной стойке, где стоит бариста есть бумажное меню, стоящее возле самой витрины. Помимо этого, над головой персонала мерцает несколько экранов, предлагая взять несколько наборов: торты с холодными напитками, мороженое с клубникой и чай, сладкий рулет «радуга» и капучино. Всё так вкусно и красиво. В самом помещении почти все места заняты, за исключением парочки столов в самом центре, находящиеся возле самой кассы. — Tere! — милый бариста улыбается Чонину и приветствует парня. В глазах Яна непонимание. — Говорю вам здравствуйте на эстонском. — увидев неуверенность в глазах, высокий брюнет объясняет что к чему. — У нас концепт кафе такой. — А. — выдыхает Чон. В голосе чувствуется облегчение. — Хорошо. — но недоверие нотками играет свои мелодии. — Что будете заказывать? — миловидная и мимолетная улыбка проскакивает на лице. — Сегодня как раз акция на все торты, в честь нашего недавнего открытия. — указывая на розово-бежевое меню, стоящее на витрине, продолжает бариста. — Как насчет холодного чая с лавандой и клубникой, самый большой стакан и насчет торта. — глаза мельком пробегаются по меню и витринам, где стоят все кандидаты. Чонин невольно облизывается. — Давайте тирамису. — Хорошо, заказ будете брать на вынос или в кафе? Парень оглядывается назад и глядит сквозь огромные окна в пол, рассматривая кто до сих пор остался за столиками снаружи. Обнаружив, что девушки уже ушли, ухмыляется, пошутив про себя, и вновь поворачивается. — Можно, в принципе и здесь. — Ну, тогда, можете оплачивать, через пару минут ваш заказ будет готов. Бариста отворачивается к своему столу и начинает рыться по ящикам. В это время Чонин уже планирует занять свободное место на улице и подышать обжигающим летним воздухом. К тому моменту, пока Ян был в здании, на улице стало намного прохладней и солнце спряталось за имитацию облаков. За столом стояло три стула, на один из которых юноша поставил свой рюкзак — черная тряпичная сумка с парочкой значков. На шее были надеты темные объемные наушники черного цвета. Ожидая заказ можно послушать одну песню прочитать пару страниц романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея». Совершенно не замечая времени, Чонин с увлечением дочитывает пятую страницу, а после поднимает глаза из-за того, что как таковое освещение пропало. — Что-то не так? — неосознанно вскидывает бровь парень и отодвигает наушник. — Молодой человек. — немного хриплый голос доносится от незнакомца, который ранее увлеченно печатал что-то на компьютере. — Ваш заказ C72? — Мужчина стоит с подносом в руках и оглядывает Яна, после чего невольно улыбается. — А.да. — Тогда, это ваше. — голубой поднос ставится перед носом парня. — Не стоило. — юноша потирает затылок, а после окончательно снимает наушники с шеи. — Вы увлеклись своей книгой. — кроткий взгляд на обложку. — Оскар Уайльд, хороший выбор. — вновь мимолетная улыбка и незнакомец продолжает. — В общем, я пошел еще за кофе, там стоял ваш заказ. Бариста был в недоумении, но я его успокоил и сказал, что вы сидите здесь. — Прошу прощения, за то… — Не стоит извиняться, с кем не бывает. — улыбка, на правой щеке проскакивает ямочка, и подмигивание. — Спасибо вам. Правда спасибо. И простите за беспокойство. — виновато опускает глаза парень и смотрит на экран телефона. — Знаете, если вы так хотите попросить прощения, то вы можете искупить вину, обсудив со мной творчество автора, которого вы читаете. Лисьи глаза Яна уставились на незнакомца с неким отторжением и недоверием. «А вдруг это уловка?», подобные мысли проскакивают у парня часто, потому что он тот еще параноик. — Если вас волнует тот факт, что мы незнакомы, мы это можем исправить прямо сейчас. Но в любом случае, я не настаиваю. Приятного аппетита. — небольшой поклон и мужчина медленно отворачивается, словно ожидая какой-либо реакции. — Подождите. — голос немного вздрогнул. — Меня зовут Ян Чонин. — Приятно познакомиться, я Бан Чан.

🃏🃏🃏

Для кого-то война окончилась потерями, огромными потерями, которые были непоправимы. Для Джисона это сражение за любимого было дороже жизни и в тот момент, когда оно было проиграно, мир потерял всякий смысл. Бессмысленные попытки вернуть то, чего никогда не было и априори быть не могло. Все те иллюзии, которые напридумывал себе Хан, явью не станут. Парень пытался верить в сказку, живя надеждами и мечтами, и это всё очень больно вернулось. Гребанный бумеранг, который никогда не сможешь словить обратно. Запустив его, убийственная машина начинает закипать и набирать такую силу, что вернувшись обратно, на вряд ли сможешь устоять на ногах, а то и вовсе выжить. Всё, что остается теперь, принять поражение и вернуться ни с чем или же просто запустить пули себе в голову, чтобы не печалить своим истощенным видом никого. В маленькую комнату почти не проникает света. Белые пыльные жалюзи задвинуты, и на вряд ли раздвинутся еще когда-то. На улице греют последние темные лучи, выйдя, можно почувствовать свежий воздух, но обитель теплого и укромного места предпочитает дышать спертым кислородом и почти углекислым газом. Вокруг хаос. На кухне гора немытой посуды и куча одноразовых упаковок, которые не были выкинуты вовремя. Весь пол устлан грязной одеждой вперемешку с банками от пива. Книги давным-давно поселились под рубашкой в самом дальнем углу комнаты, ноутбук потерян там же. На вряд ли уже найдется. Во всей комнате духота, неприятный затхлый запах испорченной еды и сырость из ванной. Всё настолько мерзко и ужасно. «Никогда не думал, что мой предел имеет такой облик…», мысль спокойно пронеслась в голове и вновь ускользнула. Джисон почти неделю не выходил из дома. Телефон давно разрядился, поэтому до него не дозвониться, в квартиру никого не пускает, предпочитает, молча сидеть в пыльной комнате. За все пять дней парень ни разу не вышел на улицу: слишком плохо, чтобы встать, слишком плохо, чтобы есть, слишком плохо, чтобы спать, слишком плохо, чтобы жить. «А может ну ее? Всю эту глупость. Псевдо любовь, которая не стоит ни гроша? Зачем это всё?», мысли не покидают больную голову. В легких застрял спёртый воздух, который также давит на организм и не дает здраво рассуждать. Перед глазами белая пелена. Всё закончится прямо сейчас.

🃏🃏🃏

После долгих споров с начальством, Минхо, наконец, смог уехать из города в поисках новых зацепок. (больше, конечно, парень просто хотел подтвердить свои догадки и отправить готовый отчет, чтобы Хван считался невиновным) Он точно уверен, тот сундук с записными книжками совсем рядом . От Кури до Пусана ехать примерно три часа, но если ты берешь с собой назойливого компаньона, то поездка может закончиться, даже не успев начаться. Темная машина разрезает небесный свод и воздух, гоня больше 200 км/ч. Словно торпеда, летит черная птица по трассе. Вокруг — пустошь. Облицованные дороги грязными пыльными следами от колес дорогих иномарок, каждый день сталкиваются с такими гонщиками. Они чувствуют абсолютно всё — напряжение, страх, ненависть и счастье. — Господин Ли, вы можете ехать помедленнее! Или люди отсюда не знают, что такое правила дорожного движения? — брюнет цепляется за ручку «макларена», словно кот. — Господин, Пак. — Хо никак не может привыкнуть к этому парню. Сонхва через чур воспитан, но в то же время его сарказм до жути невежествен и перечеркивает его образ столичного педанта. — Это спорткар. — в голосе слышится насмешка. — Если ездить на нем, то только так. — Я понимаю, вы гонщик и вас это ужасно заводит. — товарищ нервно сглатывает и выдыхает. — Но я ужасно боюсь. — Так зачем вы тогда со мной поехали? — в машине начинает нарастать напряжение вперемешку с раздражением Минхо. — Вы могли проехать и на поезде. Комфортно и нет шансов, что вас кто-то может сбить, и ты. — делает паузу парень, обдумывает свои слова и продолжает. — Извините, вы. Не умрете в страданиях. — Можно попасть в беду везде. Тем более в такое неспокойное время, как сейчас. — заметив, что водитель немного сбавил обороты, Сонхва нехотя отпускает руку и кладет на колена. — А что сейчас за время? — Ли и без этого всего знает ответ, но услышать вновь его (красноречивый ответ собеседника) и убедиться в своей правоте, заставляет задавать вопрос снова и снова. — Вы же и сами прекрасно это знаете, нет смысла тешить свое самолюбие, Господин Ли. Хо перебивает и делает невозмутимое лицо, наблюдая за дорогой и машинами, которые его обгоняют и встают перед ним. — Пожалуйста, давайте без этих формальностей. Мне они уже сидят в глотке. Ужасно раздражает ваша поддельная вежливость и учтивость. — детектив мимолетно переводит взгляд на Пака. — Я просто Минхо, а ты просто Сонхва. — Но? — Но если тебя коробит «ты», я могу обращаться к вам на «вы», но ко мне не стоит применять такой же подход, договорились? — Ладно. Ко мне можно на «ты». — парень с угольными волосами закусывает губу и поправляет галстук. — Почему вы не любите формальностей? Вы очень воспитанный. В вашем досье говорится, что вы никогда не нарушали правил, лишь только очень экспрессивны в общении, но не более. Этим вопросом Сонхва задавался очень долго. Как столь идеальный сотрудник не любит обычных правил. Почему? — Не вижу смысла. — на дороге появляется «мерседес», который нагло обгоняет машину. — Черт, придурок. — выдыхает устало Ли. — Зачем мне говорить кому-то «господин», если мы друг друга ни во что не ставим. — Это же своеобразная вежливость, разве не так? — брови нахмурились, говоря о недовольстве. — Сонхва, ты вроде умный парень, служишь в Сеуле. Но почему ты такой наивный? — вновь мимолетный взгляд в сторону. — Люди вежливые только нос к носу, а дальше уже начинаются лицемерные разговоры о том, какой ты кривой, какой ты плохой. — машина снова набирает скорость и обгоняет пару иномарок, волочащиеся перед ней. — Да даже с тобой здесь было также. Ты думаешь, ты здесь всем понравился? — Конечно, нет. — Да вот именно, что нет. Как только ты ушел после первого своего визита, все главные шишки нашего города собрались и начали продумывать план, как тебя устранить. — губа невольно дергается. — Было даже предложение прострелить тебе ногу, а-ля началась перестрелка, и тебя бедного задели. — начался нервный тик на левом глазу. — Подожди, так откуда это ты знаешь? — глаза начинают бегать по физиономии водителя. — Да потому что я был там. — руки вжимаются в руль, а нога давит на газ. — Мне хотели дать задание подстрелить тебя, а потом списать на непригодного к службе из-за полученной травмы. — И ты. — безумный взгляд. — Согласился? — По началу, такие мысли проскакивали у меня, но после взвесил всё. Я не увидел смысла этого делать. Ты бы прочухал это сразу, так что, я отказался. — Спасибо. — Спасибо скажу тебя я, когда ты мне поможешь раскрыть это гребанное дело. — ехидная улыбка расплылась по лицу. — Как скажешь! Оставшуюся часть поездки Сонхва проспал. Пару раз он просыпался и что-то спрашивал у Минхо, но тот особо не вникал и думал о чём-то своем. Ближе к городу стали появляться высотки, все меньше деревьев. Машин также становилось больше, ближе к городу пришлось встать в недолгую пробку, которая по итогу быстра рассосалась. — Мы приехали! — громкий голос Хо раздается на всю машину, от чего Пак вскакивает и пытается нащупать табельное оружие в кармане пиджака. — Эй, только убивать меня не нужно, я просто разбудить тебя хотел. — цедит Ли и достает ключи из зажигания. — Зачем так орать?! Я же так и окочуриться могу. — брюнет зол, но до сих пор слишком сонный, чтобы бунтовать и выяснять отношения. — Прости, в следующий раз по щечке поглажу, и буду шептать на ушко сладко-сладко: «Солнышко, вставай». Договорились? — смеется Минхо и открывает дверь спорткара. — Идиот. — Хороший настрой напарник. Как раз для такого заурядного мотеля. — отсмеивается каштановолосый. На пустынных улицах Пусана, на которых ежедневно происходят сущие перестрелки, вновь и вновь встречаются две семьи или же мафии: Семьи Хван и Кан. Огромный и пыльный город давным-давно привык к столь шумным звукам. В этом мире не существует добра и зла, лишь позиция каждого из семей. Пустошь, давно образованная из-за явных и частых перестрелок в гетто районах, открывает больше и больше новых знаний. Почти каждый раз происходят убийства, но местной полиции уже совершенно начхать на трупы, ибо уж слишком часто это происходит. Все прелести пусанской мафии можно рассмотреть именно здесь. На краю территории семьи открывается вид на небольшой мотель «Луна», название не очень-то оригинальное, но посетителей достаточно много. — Ну и зачем мы здесь? — нервно спрашивает Сонхва, потерев глаза после сна. — Мы не можем в нормальном месте остановиться или это всё, на что хватает денег Курийской полиции? — Ах, снова язвишь. — выдыхает Ли. — Мы здесь не отдохнуть. Последний раз телефоны Чана и Сынмина был зафиксирован именно здесь. И как я понял, всё-таки пошли они по кривой дорожке. — С чего такие убеждения? — непонимающий взгляд брюнета. — Прости, что так много вопросов, просто я нихрена не понимаю в вашей мафии. — Да ладно, ничего. — Хо оглядывается по сторонам и проверяет оружие. На месте. — Эта территория семьи Хван, славится она не очень светлым прошлым, в отличие от Канов. И если мой братец действительно выбрал это, то тогда он либо прячется, либо труп. — Хорошо ты, конечно, о своём братике думаешь. — больная улыбка появляется на лице. — Ну это правда, тяжелая, но реалистичная. Пошли давай, а то мне надоело в ноябре торчать на улице, я замерз уже! — Ах, как маленький ребенок. — Сонхва оглядывает помещение, в которое ему предстоит зайти и морщится не то от мерзости, не то от страха. — Ну пошли, дружок.

🃏🃏🃏

— Детектив Ли, мне очень жаль, прошу принять мои соболезнования. — мужчина лет 30-ти обращается к Минхо, перед этим кланяясь. — А еще, это было найдено рядом с ним. Никто записку не читал, поскольку особого времени не было, да и первое слово — это ваше имя. По телу пробегает дрожь. Ноги начинают становиться ватными, а к глазам начинает подступать влага. — Хорошо. — сухой голос, в которым слышатся весь стыд и злоба. — Ну что, плюс три за сегодня. — вновь язвит Сонхва, похлопывая по спине товарища. — И правда веселая поездочка выдалась, вот только ощущение паршивое. — Заткнись и выйди отсюда. — Хорошо. — из покусанной губы, начинает капать кровь. Пак садится в машину и наблюдает со стороны. Внутри уже ничего не осталось: никаких эмоций, переживаний и сожалений. Дрожащие руки открывают письмо и монотонным голосом начинают читать вслух. Минхо, я знаю, ты это точно прочтешь. Ты прибежишь самым первым, а после начнешь винить себя. Прошу не нужно. Я сделал это всё умышленно. Я просто устал, понимаешь? Сидя в своей духоте, мне немного продуло мозги, как бы это глупо не звучало. Вдруг, я осознал, что любовь приносит лишь боль и страдания. Словно, ты пытаешься залезть в кусты роз и насладиться всей их красотой, одарить их вниманием и комплиментами. А они тебе в ответ шипы в руки втыкают. Да, поначалу ты это игнорируешь, ведь ты до смерти влюблен в столь чарующий цветок и хочешь докопаться до истины этого чуда. Но вот после ты пробираешься глубже и чувствуешь, что зарослей намного больше, чем казалось ранее. И на этом этапе можно все бросить и уйти. Нет. Ты должен все бросить и уйти. Ты можешь полюбить тюльпаны, пионы, ромашки и много других прелестных цветов, которые в разы лучше никчемных роз. Но ты выбираешь именно их. Почему? Да потому что ты уже помешан. Любовь или же влюбленность (называй это как хочешь) помутняет разум безвозвратно. Печально, не правда ли? То самое чувство, которое смогло разбудить спящую красавицу или же превратить чудовище обратно в человека, доводит человека до срыва, поедает его, испепеляет непризнанием. И эти розы искалечат тебя до неузнаваемости. Ты будешь, как маленький принц любить ее, ухаживать и лелеять, а после ты своими руками возрастишь свою погибель. Смотри, как бы твоя любовь тебя не погубила. Ты будешь видеть в ней спасительницу-змею, а на деле это будет лживая гадюка.