На Вершине Горы после долгой Разлуки

      Когда дракон появился над ареной, и все завороженно следили лишь за свящённым зверем, Ли Цинхоу не сводил взгляда с мальчишки, что стоял перед ним ни на секунду. Казалось, аура, окружившая Бай Сяочуня разрушала его тело, не позволяла приблизиться к нему и так норовила взорваться, уничтожив все на своём пути. Мужчина не мог приблизиться к ребёнку, и это просто разрушало его изнутри, разрушало до того момента, когда внезапно дымка окружающая ученика секты не развеялась и перед ними не предстал Бай в его самом что ни на есть порядке. — Что…произошло?       Когда тот очнулся, будто бы после кошмара, его окружали такие знакомые и шокированные лица. Он не успел сориентироваться когда был крепко прижат кем-то, чей запах он прекрасно помнил.       «Старейшина Ли…» — Как же я рад что ты выжил…       Голос хриплый, надломленный. Бай Сяочунь помнил. Именно таким тот был когда он вернулся в секту. Именно таким был голос человека, что искренне полюбил его, и считал что тот мёртв.       Мальчишке стало тяжелее дышать, когда хватка мужчины стала сильнее. Одной рукой тот удерживал Бая за спину, и второй прижимал голову к своему плечу.       «И почему так происходит…»       День быстро склонился к закату, и хотя мальчишка сильно хотел упасть в своей комнате и проспать всю ночь, он все ещё помнил лицо Старейшины, когда признался что все хорошо и не стоило сильно переживать.       Прошло несколько минут, на улице было темно и лишь фонари освещали поместье Старейшины. Заученные коридоры скользили друг за другом слишком быстро, что бы это было реальностью. Бай Сяочунь никогда не признаётся себе в том, что с тех пор как вернулся и возгласил о своём воскрешении постоянно нервничал перед встречами с Возлюбленным.       Он конечно же понимал, что тот ничего ему не сделает, но боль, которую он наблюдал в глазах мужчины было физически тяжело выносить, как и остальные проявления чувств, что были такими яркими.       Забота, переживание, желание коснутся и многие другие. Старейшина не скрывал их и когда Бай приходил, всецело отдавался тому, кто так часто прикасался к нему.       «Старейшина Ли — тот ещё извращенец!»       К таким выводам пришёл мальчишка, и стоило ему отодвинуть бумажную дверь, на нем резко остановился острый взгляд. — Бай Сяочунь…       Голос Ли Цинхоу будто бы свинцом налитый осел у Бая где-то чуть ниже пупка, он тут же вздрогнул: — Д…да?       Виновато подняв голову, мальчишка посмотрел на Старейшину щенячьим взглядом. Единственное что он понял, так это то, что заставил возлюбленного сильно переживать за него. Лишь одна мысль, как бы извиниться перед этим человеком была у Бая. — Подойди…       «Сегодня…»       Он собирался беспрекословности выполнить любое пожелание Старейшины, и хотя обычно их интимные вечера проходили под тихие замечания мальчишки вроде:       «– Хватит; нет; остановись…»       Сегодня он собирался не останавливать человека, к которому подошёл, окончив свой мысленный поток. — Сядь…       Лицо мальчишки покрылось легким румянцем, когда он аккуратно присел на колени мужчины. Разведя свои ноги так, чтобы удобно расположиться на коленях Ли Цинхоу, Сяочунь понял как непристойно выглядело то, что он сейчас делал, и мгновенно румянец покрыл уши.       Не зная, куда убрать руки, он положил их на широкие плечи мужчины и отвёл взгляд, засмущавшись своих собственных мыслей. Он все ещё не сел на колени, а стоял на них. Страх прижаться своим телом к возлюбленному охватил его совершенно неожиданно — Почему ты молчишь?       Руки мужчины так спокойно и медленно легли на его талию и столь же неторопливо, но настойчиво он надавил на неё и заставив подчиниться, усадил Бая на колени, прижал к себе так, что теперь мальчишка понимал:       «Слишком близко!»       Его пах, прижался к мужчине и он постарался отпрянуть: — Ты сказал, не следовало переживать…тогда я не буду…       Настойчиво прижав мальчишку ещё ближе к себе, он провёл ладонями по бокам и остановился на груди. Верхние и нижние одежды почти не пропускали ласки, но сильные руки мужчины продавливали ткань под собой так, что тело Бая начало трясти.       Приблизившись к шее Бай Сяочуня, Старейшина провёл вдоль неё носом и когда холодный язык коснулся ее, мальчишка в его руках вздрогнул всем телом. — Я переживаю за тебя, потому что люблю…       Тихий шёпот быстро прервался приглушённым стоном мальчишки. Ли Цинхоу прикусил и лизнул его ухо. Дунул и снова коснулся губами мочки, медленно посасывая, прекрасно зная о чувствительности этой точки. — Мхм!       Ладони парня резко смяли одежду на плечах мужчины, и потянули назад, на что Ли Цинхоу ответил незамедлительно: — Сегодня, я ничего не сказал, потому что мы были не одни…       Ладони поднялись чуть выше и пробравшись под верхнюю одежду нажали на соски под ней. Бая как током ударило и тот резко сгорбился, пока мужчина медленно, круговыми движениями нажимал то сильнее, то чуть слабее, Бай Сяочунь не мог перестать ерзать на его ногах. Неосознанно он прижимался ближе, пока не услышал: — Я не сержусь…       Он резко прекратил какие либо действия и отодвинул мальчишку так, чтобы тот смотрел ему в глаза: — Зачем ты пришёл сегодня?       Старейшина смотрел серьезно, а Бай Сяочунь смущался все сильнее и сильнее: — Мне…захотелось…самому прийти…       Когда Старейшина услышал тихий лепет возлюбленного, улыбнулся и более мягким голосом произнёс, касаясь ладонью шеи и потирая мочку уха большим и указательными пальцами: — Я правда не сержусь, но если это правда, мне очень приятно…       Кажется эти слова стали для мальчишки последним рубежом и тот, красный словно рак вскочил с нагретых колен, уже собираясь как можно скорей покинуть комнату, как вдруг его запястье схватили и потянули с силой назад, заставляя упасть обратно.       Старейшина сидел на подушке, и когда Бай упал на пол, тот притянул его к себе: — Куда ты?       «Черт!» — Ну! Вы же не злитесь, значит я пойду!       Когда на своей шее, у самых волос Бай почувствовал что-то влажное тёплое, а затем ощутил как холодная капля слюны протекла к спине и дальше, резко выгнулся, головой располагаясь прямо на плече человека позади: — Останься ещё на чуть-чуть… — Х…хорошо…       Сорвавшийся голос, шуршание одежд и тихий шум горных водопадов звучал той ночью.

Бай Сяочунь, остался до самого утра.