***
На следующее утро толкнуть входную дверь полицейского участка казалось одновременно самым легким и самым трудным делом в мире. Легко, потому что Ракель чувствовала себя легче и счастливее, чем в последние дни, а может быть, и недели. Тяжело, потому что она не хотела быть там. Если бы она хорошенько подумала, то сказала бы, что предпочла бы оказаться в подпольном баре на другом конце города, но на самом деле она предпочла бы оказаться где-нибудь еще. День прошел без происшествий. Она сдала свой отчет (Альберто улыбнулся ей, когда она это сделала, и она улыбнулась в ответ, счастливая видеть его немного нормальным), пошла на патрулирование и согласилась выпить кофе с Анхелем — за ее столом. Он предпочел бы пойти куда-нибудь в тот вечер, но Ракель решила поговорить с сестрой по видеосвязи, и он оставил ее одну. Конечно, он не знал, что Ракель не разговаривала с сестрой почти год, но она определенно не собиралась говорить ему об этом. Весь день образы карих глаз и затуманенного дыхания вторгались в ее мысли, но она продолжала отгонять их прочь. Она отказывалась поддаваться тоске. У нее был парень, и она даже не знала Алисию. Даже если бы захотела. Когда наступил вечер, она ушла одной из первых. Накануне она задержалась допоздна и не собиралась делать это привычкой. Она решила заскочить в кабинет Альберто и протянуть ему оливковую ветвь. Его лицо просияло, когда она открыла дверь, и она почувствовала, как сжалось ее сердце. Было не так уж трудно вспомнить, почему она вообще заинтересовалась им. — Я домой. — Она знала, что он не покинет участок до поздней ночи; они только что закрыли трудное дело, и бумажная волокита будет адом. — Увидимся завтра? — Завтра я должен ехать в Мадрид, так что, наверное, нет, — ответил он с улыбкой. — Хорошо. Ну, Спокойной ночи! — Спокойной ночи. Она не стала испытывать судьбу настолько, чтобы закрыть за собой дверь и поцеловать его, хотя ей очень этого хотелось. Он уже очень давно не был так мил с ней. Она покинула участок, чувствуя себя вполне довольной, гадая, что же ей приготовить на ужин. Какое-то время она размышляла, не вернуться ли ей в паб Алисии, но в конечном счете именно страх встретить Анхеля на улице после того, как он сказал, что она будет дома, заставил ее решить, что она может подождать еще несколько дней, прежде чем вернуться. Это пугало ее, то как сильно она хотела оказаться именно там. Она не могла избавиться от воспоминаний о прошлой ночи, сколько бы образов Альберто она на них ни наваливала. Она все еще ощущала вкус пальцев Алисии, все еще слышала ее соблазнительный голос в хоре Hotel California. У тебя есть яйца, малыш. Так ли это? Она никогда не была храброй. Но эта женщина открыла ту часть ее души, которую она едва знала, и теперь она не могла не спросить себя, была ли это одноразовая вещь, или это была просто сила, которой обладала Алисия. Она горела желанием это выяснить. И она сделает это, только не сегодня. Не успела она опомниться, как уже стояла у входной двери, подсознательно высматривая неоновую стрелку.***
Она проснулась, чувствуя себя более усталой, чем когда ложилась спать, голова раскалывалась, хотя все, что она выпила прошлой ночью, было чашкой чая. Ее сон был беспокойным, а сны — слишком яркими, чтобы она могла их себе представить. Она видела себя убегающей от тени, которая необъяснимо напоминала Альберто, но ее побег был заблокирован темным болотом. Когда она, наконец, потеряла всякую надежду, гигантская вспышка огня пришла с неба, освещая все вокруг и эффективно уничтожая тень. Прежде чем все погрузилось во тьму, она могла бы поклясться, что увидела пару карих глаз, танцующих в пламени. Вид чашки кофе, оказавшейся на столе, вывел Ракель из задумчивости. Ей не нужно было поднимать голову, чтобы узнать, кто ее рыцарь в сверкающих доспехах — синий клетчатый рукав рубашки мог принадлежать только одному человеку. — У тебя усталый вид, — сказал Анхель вместо приветствия. Но почему-то я уже сто лет не видел тебя такой расслабленной. Ракель обычно отпускала шутки насчет того, что Альберто — деспотичный босс, а он таковым не был, разве что для нее, и Анхель смеялся, радуясь любой возможности отогнать ее от бойфренда. Но ее сон был еще слишком свеж, и Анхель был прав. Напряжение, которое обычно охватывало ее плечи, как только она садилась за свой стол, исчезло, и теперь ее нога должна была болеть от нервного подпрыгивания — за исключением того, что она сидела неподвижно с тех пор, как приехала. — Спасибо за кофе, — ответила она с усталой улыбкой. — Признаюсь, мне это нужно. Она посмотрела на него снизу вверх, надеясь, что он поймет, что это был ее способ закончить диалог. Но он этого не понял. — Артуро, я и Гандия сегодня вечером пойдем куда-нибудь перекусить и выпить. Я полагаю, что ты захочешь присоединиться к нам? Его голос был умоляющим, а глаза полны надежды. Ракель жалела его, она знала, что он ненавидит парней так же сильно, как и она, и встречался с ними только ради хорошей рабочей обстановки — это не означало, что она должна была дважды подумать, прежде чем отказаться. — Я уже договорилась с подругой, прости. На самом деле у нее ее не было, и, кроме того, у нее не было настоящих друзей в городе. Те немногие, что у нее были, в конце концов разъехались, или они просто отдалились друг от друга. Она не возражала: ее работа отнимала много времени, а свободное время она проводила за рисованием и чтением книг в своем любимом кафе. Ей нравилась своя тихая, одинокая жизнь. Но в ту ночь перспектива одиночества была слишком велика… Она хотела кое-кого увидеть. Она думала, что сможет подождать несколько дней, прежде чем вернуться в «La Guarida de la Bruja», но обнаружила, что забыла там часть себя, и ей нужно было проверить, можно ли ее вернуть, или же она должна была доверить ее роялю и его рыжеволосой владелице. Анхель выглядел разочарованным, но, должно быть, понял намек, потому что отошел, опустив плечи и глубоко вздохнув. Он должен был знать, подумала Ракель, что даже если бы она была свободна, то не хотела бы страдать так, как он, а Артуро Роман и Сесар Гандиа были последними людьми на Земле, с которыми она хотела бы встречаться. Они были шумными и грубыми, и она подозревала, что оба они стали полицейскими только для того, чтобы избавиться от своей кровожадности. Она покачала головой и схватила чашку с кофе. Это, по крайней мере, пойдет ей на пользу. Она проглотила его, благодарная за то, что он обжег ей горло и поселился в желудке, согревая изнутри. Когда прошло пять минут и никто не обратился к ней с просьбой, она надела пальто и вышла на маленькую террасу, служившую курительной комнатой. Она вернулась как раз вовремя, чтобы услышать крик Прието из-за стола. — Роман, Мурильо, у нас инцидент в пабе, идите и проверьте. Сердце Ракель замерло, и она чуть не поперхнулась собственной слюной. — В каком пабе? — Спросил Артуро, прежде чем она успела это сделать. — Los Amigos. Ракель снова смогла дышать. Она сунула пистолет в кобуру и направилась к двери, закатив глаза на Артуро, который многозначительно шевелил бровями.***
День подходил к концу медленно, и Ракель вынуждена была признать, что, как бы ни расслабляло ее отсутствие Альберто, хаос, который оно принесло на станцию, того не стоил. Когда в восемь часов она вошла в парадную дверь, ей показалось, что голова вот-вот взорвется, и она машинально вернулась в свою квартиру, закрыв глаза, чтобы насладиться тишиной, как только закрыла за собой дверь. Ей потребовалось всего две минуты, чтобы решить, что она действительно возвращается в паб Алисии сегодня вечером, и что нет никакой силы на Земле или где-то еще, которая могла бы остановить ее. Однако более рациональная часть ее решила поужинать и принять душ, прежде чем отправиться обратно; она не была готова к какому-либо разговору прямо сейчас, ее коллеги высосали все социальные навыки, которыми она могла бы обладать. И таким образом, она могла бы найти время, чтобы немного приодеться, но это было только для нее.***
Часы пробили одиннадцать, когда Ракель схватила серебряную змею, которая должна была впустить ее в логово. Она гудела от коктейля страха и возбуждения, и в конце концов постучала слишком сильно. Усатый гигант открыл дверь почти сразу же, и Ракель чуть не расплакалась, увидев, как искренне засияло его лицо, когда он узнал ее. — Значит ты вернулась, — просто сказал он. Она с улыбкой кивнула, и он впустил ее, пожелав доброго вечера. Она чувствовала, как счастье клокочет в ее груди. Ей стоило больших усилий не побежать по коридору. Бархатные занавески были уже знакомым ощущением под ее пальцами, и ей казалось, что ее тело помнит, сколько ступенек было на лестнице до второй занавески. Ее пульс просто гремел в ушах, когда она вошла в главную комнату, почти заглушая песню Нирваны. Ее взгляд тут же упал на стойку бара, где она увидела незнакомую молодую женщину. У нее были длинные черные волосы и золотисто-коричневая кожа, Ракель поймала себя на мысли, что Алисия имеет что-то против обычных людей, поскольку она, похоже, не хотела никого нанимать. Она сняла пальто, но не повесила его, а перекинула через руку. Это было бессмысленно, но у нее было неприятное чувство, что она не увидит Алисию здесь сегодня вечером, независимо от того, как долго она будет ждать. Она заколебалась, обшаривая взглядом комнату в поисках гладкого хвостика, который, как она знала, не найдет. Когда она снова посмотрела на бар, незнакомая официантка смотрела прямо на нее и жестом пригласила подойти. Ракель пересекла комнату, потому что что еще оставалось делать? Когда она подошла к бару, женщина улыбалась. — Ты Ракель, верно? — спросила она без всякой насмешки. Ракель кивнула. — Алисия сегодня не здесь. Ракель не могла удержаться, чтобы ее лицо не вытянулось. Она пришла просто так. Она вдруг заметила, как женщина разглядывает ее одежду, и Ракель почувствовала себя нелепо. Ее блейзер едва прикрывал черное кружевное белье, которое она носила в качестве топа, и ей захотелось дать себе пощечину. О чем, черт возьми, она думала? По крайней мере, женщине, стоявшей перед ней, казалось, нравилось то, что она видела. Второе осознание, которое пришло к ней, было еще хуже: эта девушка, которую она не знала, знала ее. Что Алисия рассказывала людям о ней? — Хорошо, — сказала она, пытаясь разрядить напряжение, которое она чувствовала, в основном потому, что была уверена, что она была единственной, кто чувствовал это. Она все время думала о том, чтобы увидеть Алисию, но этого не случилось, так что… — Я выпью пива, пожалуйста. — Я могу угостить тебя пивом, — хихикнула девушка, — или дать номер Алисии, и ты позвонишь ей прямо сейчас. Ракель почувствовала, как у нее отвисла челюсть. Она хотела сказать, что это безумие, что она не так хорошо знает Алисию, и что она все равно не пришла за ней. Вместо этого то, что вышло, было: — И ты мне дашь его? — Конечно. Она достала из-под стойки листок бумаги и протянула его Ракель. На нем был записан номер телефона и грязным почерком выведено «llámame». Ее сердце остановилось. Она посмотрела на официантку, которая улыбалась от уха до уха. — Ты произвела сильное впечатление, cariño, — сказала она. Если хочешь, можешь выйти через черный ход. Ракель не знала, что она сделала, чтобы заслужить доброту каждого в этом месте, но она была так благодарна за это, что ее сердце, казалось, удвоилось в размерах. Она нетерпеливо кивнула и пошла за стойку бара, позволив себе улыбнуться только тогда, когда за ней закрылась дверь подвала. Она поднесла руку ко рту, не в силах сдержать переполнявшее ее счастье. Она набрала номер, прежде чем смогла себя отговорить, и дрожащими руками поднесла трубку к уху. После третьего гудка Ракель услышала смутный шум людного места, медленную, знойную музыку и, наконец, услышала голос: — Hola? — Hola, Алисия, — сказала Ракель, благодаря небеса за то, что ее голос звучал ровно. — Это Ракель. — А-а, — протянула Алисия. Что-то в ее голосе заставило Ракель подумать, что она ждала ее звонка, и ее сердце радостно забилось. — Как поживаешь? — Я в порядке. То есть… да. Девушка в баре сказала мне позвонить тебе. — Buena chica, Найроби, — пробормотала Алисия себе под нос. Ракель улыбнулась. Итак, это была Найроби, назначенная Токио кулинарный гений. — Хорошо, — сказала женщина, на этот раз обращаясь к Ракель. — Не хочешь присоединиться ко мне? Я в клубе моего друга. Хорошая музыка, бесплатные напитки… — Да, — выпалила Ракель. — Да, мне бы этого хотелось. Алисия рассмеялась, и Ракель подумала, что не смогла бы найти более красивого звука, даже если бы всю жизнь скиталась по планете. — Я сейчас напишу тебе адрес.