(Не)Спаси меня.

Это шутка такая? Клод проморгался. Тряска в его глазах чуть утихомирилась. Стадион все меньше и меньше напоминал студень на столе, но текст, написанный твердой рукой и нарочито маленькими буквами, совершенно не изменился. Буквы как стояли в странном порядке, так и остались стоять на своих местах, образуя хорошо понимаемое, но меж тем совершенно дикое предложение. И из-за этого клочка туалетной бумаги произошел весь сыр-бор?! Буржуа тряхнул головой, отчаянно надеясь, что это все галлюцинации, и он, человек в чьей голове царил натуральный винегрет, просто ошибся, но нет. Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем разум посетило твердое понимание. Нет, определенно, Клод прочел все совершенно верно. Смысл написанного никак не поменялся. Дрожь пронзила руки Пчелиного Короля и это был вовсе не страх. Шумно задышав, герой скомкал тетрадный лист и запустил его прямо в лицо Айвана, сидящего на траве. Бумажка в клетку врезалась прямо в нос переведенного ученика, после чего упала в крупные руки Брюэля. Практически мгновенно Айван сжал лист и прижал его к своей груди, словно величайшее сокровище на этой Земле. Тошно. — И из-за этой мелочи ты едва не погрузил школу в руины?! — зло воскликнул Клод, топнув ногой. Айван промолчал и сжался, все еще прижимая обидное послание, прямо как ребенок, старающийся защитить свою тайну от недовольного взрослого. В теории это могло быть чем-то весьма милым. Огромный юноша старается скрыть такую ма-а-а-аленькую деталь, если бы не одно «но». Этот самый юноша зашел слишком далеко. Клод был едва ли не на пороге от гибели, когда Каменное Сердце со всей дури запустил в героя футбольные ворота. Секунда промедления и Буржуа бы стал весьма печальной историей. Благо удача талисмана божьей коровки отвадила такую бесславную смерть, тем самым дав Клоду возможность победить первого злодея в бесконечно долгой веренице. Руки Пчелиного Короля все еще тряслись от клокочущей злобы. Хотелось заорать, накричать, дать пощечину этому пустологовому громиле с идиотской челкой тропического попугая. Да, настоящая ЛедиБаг не одобрила бы такого подхода, но с другой стороны в этом мире она даже толком не появилась. Дилемма. С одной стороны Клод мог не опасаться осуждения со стороны кумира, но с другой ему было как-то совестно. Серьги должны были принадлежать Маринетт. Ровно как и победа над каменным чудовищем, но трепет крыльев гипотетической бабочки отправил верную историю куда-то далеко и надолго. — Что с тобой не так?! — решив, что не стоит поощрять таких обиженок, Клод пошел в атаку. В запасе Буржуа было примерно шесть минут и этого должно было хватить на чистку шеи. — Айван, тебя что, в детстве роняли головой вниз, раз ты ею не пользуешься? Громила вздрогнул и скукожился сильнее. Бессильно обняв себя за плечи, Айван опустил голову и шмыгнул носом, что-то бурча. Клод фыркнул. Впечатляющая физическая сила, данная талисманами, как раз позволила Буржуа дернуть подростка за волосы так сильно, чтобы его голова поднялась на нужный уровень. Айван тихо зашипел от боли. — Смотри мне в глаза, — истерично приказал Клод, поддавшись внутренней злобе. — Ты хоть понимаешь, что из-за этих писулек, ты, пустоголовый идиот, доставил мне массу проблем?! Понимаешь, а?! Брюэль вскликнул, когда тощий парнишка потянул крашеный клок волос сильнее, вынуждая Айвана задрать голову максимально высоко. Иностранец хотел было прикрыть глаза, но что-то не давало ему этого сделать. Невиданная сила просто не давала векам сомкнуться, хотя смотреть на странного фрика в латексном (или что это?) трико не особо хотелось. В глубине души Айвана начало формироваться новое чувство — лютая ненависть к незнакомцу в маске. Кто он такой, чтобы… Рука Клода шумно рассекла воздух, после чего приземлилась точно в области щеки Брюэля. Раздался хлопок. Мгновение и бледноватая кожа лица налилась не совсем естественной краснотой. Буржуа закусил губу и тряхнул едва не отбитой пятерней. Даже в форме человека по ощущениям Айван напоминал каменную глыбу! Его лицо, с виду такое мягкое и заплывшее жирком, было необычайно твердым на ощупь. — Хватит себя жалеть! Лучше посмотри вокруг! Видишь людей, которых ты, придурок, едва не прикончил? — Клод повернул голову одноклассника в первую попавшуюся сторону. Туда, где прятались местные школьные спортсмены, которым просто не посчастливилось оказаться на стадионе не в то время. — Видишь, а? Видишь?! Айван не хотел смотреть. Правда, он совершенно не хотел видеть испуганные лица неповинных людей, но закрыть глаза юноша не мог. Уже по своей воле. К вполне ощутимой физической боли добавились моральные терзания. Брюэль не хотел вредить окружающим, он просто желал хорошенько поговорить с Кимом и… — Я не виноват… — пробормотал Айван. Рука парня в желтом ослабла и Брюэль чуть наклонил голову вниз. — Это все Ким… Это-это он! Я не… хотел. Я… — Я не виноват! Это все Ким! Это все он! — не смотря на издевательский тон, Клод все же отпустил крашеный хохолок окончательно и почти брезгливо вытер руку о бедро. Сопливый громила — что может быть еще более жалко?! — Ты посмотри на себя! Огромный, а ведешь себя как ребенок. Посмешище! Айван снова сжался и опять уткнулся в землю носом, тем самым вызывая еще больше отвращения у Буржуа. Клод скривился. И вот это ему нужно было спасать? Этот кусок сопливого сала?! Подумать только, если этого человека до акуманизации довела простая бумажка, то что будет дальше? — Ты жалок, — наконец, собравшись с мыслями, заключил Клод. — Теперь она узнает, да? — пробормотал Айван, явно игнорируя последнее высказывание парня в маске. «Ты не сможешь признаться Миллен, слабак!» От глупости ситуации Клод внутренне взвыл. — Ты меня вообще слушал?! — воскликнул Буржуа. — Идиот! Впрочем тут же волна накатившего гнева полностью сошла на нет. Клод тяжело вздохнул и спрятал лицо за руками, понимая, что здесь он практически полностью бессилен. Вопросы любви и прочей возвышенной чепухи не были сильной стороной Буржуа. При всем своем желании Клод не мог дать действительно дельный совет. В прошлом юноша не особо интересовался любовной историей странной пухлой парочки, оттого не имел совершенно никакого представления касательно завязки их отношений. Встречались и встречались. Ничего особенного. Айван шмыгнул носом. Все еще находясь в позе провинившейся собаки, Брюэль растерянно взирал на свои ноги, надеясь на что-то. Быть может, он мечтал провалиться под землю раз и навсегда. Если дело обстояло так, то Клод был совершенно не против. Сильнее сжав скомканный лист, ученик практически не двигался и напоминал статую, искусно вырезанную из поразительно хорошего материала. — У тебя есть два пути, — вдруг, сам того не желая, произнес Клод. — Либо ты съедаешь эту бумажку и до конца дней боишься по поводу своего секрета, либо орешь признание во всю глотку. Ученик удивленно уставился на героя. Клод покачал головой, вспоминая далекое-далекое прошлое, когда мать только ушла от отца накануне выборов. По этой причине в обществе было очень много слухов разной степени приятности, и они, что важно, сильно били по рейтингам до тех пор, пока Андре не объявил о своих проблемах лично на одном ток-шоу по федеральному каналу. Там, сидя на диванчике перед ведущим, Андре Буржуа дал чистосердечное интервью, рассказав практически всей стране о проблемах внутри семьи, и говорил об этом все так хорошо, так просто и понятно, что на следующий день все рейтинги политика едва не пробивали потолок. Уж настолько «своим» показался нынешний мэр народу Парижа. — Все просто, — осознав, что Айван просто не понимает мысли, Клод поспешил разъяснить: — Нет секретов — нет шантажа со стороны конкурентов. В глазах Брюэля что-то мелькнуло. Тот взглянул на листок, после на героя. Неприязнь, ранее захватившая сердце, странным образом прошла. Жесткие слова рассекли невидимые путы. Айван шумно вздохнул. На душе его как-то полегчало. — Я дал тебе варианты, а что именно выбирать — решай сам. И парень в желтом пятнистом трико скрылся также резко, как и появился, оставляя Айвана один на один с собственным выбором. Где-то в небе начинали клубиться тучи. Они тяжелым полотном перекрывали чистое зеркало небес, скрывая с глаз посторонних все еще летнюю синеву. Зеваки на улице интуитивно поморщились. Большая часть прохожих зонтов с собой не имела по причине оптимистично настроенного прогноза погоды. В самом сердце зарождающегося ненастья виднелась натуральная черная сердцевина, мерцавшая всеми оттенками белого. Отголоски грома уже разносились по уголкам Парижа. На столицу надвигалась буря, и это, как показалось Маринетт, было весьма символично, учитывая произошедшее. Все еще пустая школа казалась особо зловещей при глухих, но слышных громовых раскатах. Невольно Дюпэн-Чэн вспоминала хоррор-игры, где основные действия как раз происходили на территории храма науки. Казалось, что одно, совершенно случайное движение и все, из-за ближайшего угла на тебя накинется страшная бабайка с ножом наготове или, что более логично, каменная глыба с фонариками в голове. Хотя лично Маринетт видела победу над Каменным Сердцем в окно, разум девушки все еще был насторожен и инстинкты, обостренные как никогда ранее, терпеливо дожидались своей минуты. Другие ребята, которым тоже не повезло вовремя эвакуироваться, остались сидеть в кабинете химии, дожидаясь прихода полиции. В их числе должна была быть и Дюпэн-Чэн, но стоило парню в маске одолеть монстра, как необходимость трястись от страха возле пробирок отпала сама собой. Да и люди, составлявшие девушке компанию, Маринетт не особо нравились. Они были слишком говорливыми. Рядом с ними Дюпэн-Чэн не ощущала себя комфортно. «Я просто вернусь в свою классную комнату и дождусь помощь там, в полном одиночестве!». Пустые коридоры казались и знакомыми, но и совершенно не знакомыми одновременно. Странное дело. Без снующих бездельников, спешащих младшеклассников, нарочито-медленных страшеклассников и редких учителей стены здания казались особо тоскливыми. В глаза бросалась красивая, но несколько безликая планировка. Здесь практически не ощущалось жизни. С трудом верилось, что именно здесь сосредоточен досуг большого количества народа. И те странные потоки божьих коровок совершенно не были виновны в пропаже учебной индивидуальности. Наверное. Дверь, такая же как и другие двери, бросилась в глаза практически сразу. Маринетт давно научилась ее выделять на фоне прочих. Дюпэн-Чэн уверенно повернула ручку и толкнула кусок древесины вперед, после чего вошла в помещение. «А она что здесь забыла?!». «Э?!». Клод, все еще в трансформации, неотрывно смотрел в сторону Маринетт, когда последняя делала тоже самое. Буржуа ощутил сухость в горле. Проклятая девчонка в розовом вызывала у сына мэра крайне неясные эмоции в этом плане. Стоило ей обозначить свое присутствие, как во рту становилось совсем сухо, а в груди разгорался натуральный пожар, почти такой же, как во время болезни. Швея сглотнула. Что-то в голове ее подсказывало, что сейчас явиться сюда было не самым лучшим решением. Сглотнул и Клод. Появись Маринетт несколькими секундами позже, она бы увидела, как Пчелиный Король копается в ее рюкзаке (интуитивно юноша сжал коробочку с гвоздиками). Это было бы очень неловко начинать свою геройскую карьеру с таких неприятных курьезов. Воцарилась крайне неловкая пауза. — Что ты здесь забыла? — хрипло спросил герой, отчетливо помнящий о том, что оставлял данную персону этажом выше. — Я тут учусь? — Маринетт неловко улыбнулась. Голос ее исказился. Утверждение превратилось в нелепейший вопрос. Мысленно Клод закатил глаза. Ну вот, опять она за свое, а ведь Буржуа практически ничего не сделал. Гребень на голове пискнул, оповещая хозяина о том, что еще немного и энергия иссякнет. — Рад за тебя, — Буржуа фыркнул и незаметно подкинул красную коробку на свое место. — А что здесь делаешь ты?! — вдруг спросила Дюпэн-Чэн. Клод криво усмехнулся. После всего того, что он сделал, эта девчонка смеет подозревать его в воровстве? Юноша осмотрелся. Рюкзаки и сумки, брошенные в спешке, были идеальными мишенями для не особо добросовестных людей. Ладно, швея имеет право на подозрение. Маски, в конце концов, все еще остаются стереотипными атрибутами жалких воришек. — Провожу осмотр, — Клод выставил руки вперед, демонстрируя их чудовищную пустоту. — Других монстров не обнаружено, как ты можешь заметить. Бледные щеки Маринетт налились стыдливым румянцем. — Оу… Понятно… — промямлила девушка, уткнувшись носом в пол. Этот жест вызвал у Клода нервный тик. На мгновение юноша ощутил стойкое желание впиться в плечи Маринетт и хорошенько ее встряхнуть, дабы та прекратила так делать и вообще, перестала быть такой мямлей. Благо это желание отбил новый писк гребня. Времени становилось все меньше и меньше. Повисла тишина. Все темы для разговора умерли, так и не успев родиться. Буржуа направился в сторону выхода. Маринетт отодвинулась в сторону, не желая быть преградой. Девушка взглянула на свою парту и дернулась, словно осознав некую истину. — Эй, подожди пожалуйста! Клод остановился и повернулся в сторону швеи, одарив ту заинтересованным взглядом. Дюпэн-Чэн подбежала к испорченному коробу. Приоткрыв крышку, Маринетт достала три более-менее цельных макаруна и поспешила отдать их герою. Клод удивленно округлил глаза, когда поврежденные сладости оказались у него в руках. — Они чуть помяты, — сообщила девушка, заправив прядь иссиня-черных волос за ухо. — Но они вкусные! Правда! — Зачем мне это? — пробурчал сын мэра, непонимающе смотря на сладости. Он действительно не понимал. — Ну… — теперь Маринетт потирала свое плечо, неловко смотря куда-то в сторону. — Ты спас меня, и я хочу отблагодарить тебя за это. Знаю, что это не совсем равноценная награда, но еще раз. Спасибо большое. — Ах, да… Награда… — Я буду помнить это! — пообещала швея, положив руку на сердце. — И Вас буду помнить! Обещаю! — Хах, не стоит… Мы еще с тобой увидимся, Маринетт. Он дошел до первого попавшегося туалета. Покачиваясь и бубня что-то под нос, Клод вошел в случайную кабинку и тут же его превращение осыпалось золотой пыльцой на пол. Очень вовремя. — Мой Король, вы в порядке? — обеспокоенно пропищала Поллен. Наверняка нет. Буржуа неопределенно покачал головой, смотря на мятные угощения, которые до сих пор находились в его руке. Раньше Маринетт его ничем не угощала. Совсем. — Я… Ответ его потонул в шуме. В школьный коридор хлынули полицейские вместе с военными. Что ж, как раз во время. — Как это произошло? — мадам Бюстье искренне старалась держать себя в руках, но гнев вперемешку со страхом просто не способствовали ведению беседы в привычном тоне. Голос то и дело дрожал. — Вот объясните мне: как? Каким образом? — Простите. Я просто едва не потонула в толпе. Пришлось свернуть, а там уже вход завалило… Простите-простите! — пробормотала Маринетт, рефлекторно сжавшись. Преподавательница закатила глаза. При всей своей любви к ученикам, она действительно ожидала, что с этой девушкой что-то, да пойдет не так. Ну, ладно, Маринетт — это Маринетт, но вот Клод… — Ты почему не эвакуировался со всеми? — Забыл в рюкзаке телефон, — проворчал Буржуа, копаясь в оном. Он, казалось, совсем не обращал внимание на учительницу. — Пришлось вернуться. — Ты хоть понимаешь, что ты рисковал своей жизнью ради телефона?! — Ради этого телефона можно рисковать не только жизнью, — Клод пожал плечами. — Не переживайте вы так. Все хорошо закончилось, поэтому не стоит драматизировать. Может уже пойдем по домам? Меня еще ждет отец. Бюстье хотела что-то сказать, но едва в воздухе прозвучало упоминание уважаемого мэра, как преподавательница замолчала. Клод внимательно посмотрел на женщину. Та, весьма нехотя, согласно кивнула головой и захлопнула классный журнал. Можно было считать, что диалог закончен. Клод поспешил подхватить свой рюкзак. Маринетт сделала тоже самое. Бюстье щелкнула свет и почти пустая классная комната погрузилась в таинственный полумрак. Остальные ребята уже давно были где-то в домах или на пути к ним, только староста и швея остались подольше в компании классной руководительницы из-за инициативы последней. Да, инициатива не была беспочвенной, но меж тем ее трудно было назвать необходимой. Длинная лекция про важность жизни и ответственность перед семьей действительно была сторонней информацией. Клод все прекрасно понимал. — Я вас задержала не из вредности, — заметила Бюстье прежде, чем ученики вышли прочь. — Я о вас беспокоилась! Конечно, а как иначе? Про себя Клод усмехнулся. Хорошая женщина эта Бюстье. Очень. Жаль только, что демонстрирует это не в самое лучшее время. — Спасибо! — сердечно поблагодарила Маринетт. Дверь мягко закрылась. Дюпэн-Чэн и Буржуа побрели прочь, вновь проходя сквозь пустые коридоры. Ребята хранили молчание до самого холла. — Оу… — протянула швея, смотря на стену дождя, нависшую над Парижем. — У меня есть зонт, — проинформировал Клод. — Если хочешь, можешь прибиться ко мне. — А… Не стоит… — Маринетт вздрогнула. Она даже забыла, что неприятный одноклассник стоял к ней так близко. — Я живу неподалеку. — Это не мешает тебе являться на уроки в середине рабочего дня, — Буржуа вынул из своего рюкзака зонт. — Ладно, насекомое, не отпирайся. Я не часто делаю такие предложения. Второго раза не будет. — Я все же откажусь, — Дюпэн- Чэн скинула с себя пиджак и натянула его на голову. — Но спасибо. — Это глупо. — Пока-пока, — проигнорировав комментарий, Маринетт поспешила уйти прочь, а Клод остался стоять на месте решительно ничего не понимая. «Я скорее умру, чем возьму от него что-то!».