(Не)Спаси меня.

— А? — Клод на всякий случай прочистил ухо. — Что ты сказала? Шла уже которая неделя, а Алья все никак не могла привыкнуть к тому, что любые, даже самые безобидные вопросы из уст старосты класса звучат как самый натуральный «наезд». Журналистка устало потерла лоб. В великом и могучем французском языке было так много дивных слов, однако в этот момент на ум Сезер не пришло ничего более удачного. Буржуа-младший вызывал ассоциации исключительно негативные, и Алья была готова поспорить, что не родись этот маленький принц в семье высокопоставленного человека, вырос бы он каким-нибудь бандитом большой дороги. Будь ее воля, Алья бы вообще не взаимодействовала бы с этим привилегированным элементом социума, но, увы, выбора особого не было. Из друзей у Адриана был только Клод и плюшевый желтый уродец, купленный не так давно. Каких-либо иных альтернатив журналистка на руках не имела. — У Адриана скоро День Рождения, — терпеливо повторила журналистка, упираясь ребром о дверной косяк. Сезер страшно хотелось выскользнуть из кабинета и не возвращаться в него более. — И я решила посоветоваться с тобой насчет подарка. Вы давно дружите между собой и… Ее блеяние Клод был не в силах слушать. Алья надрывно играла из себя милую-хорошую девочку, искренне стараясь понравиться Буржуа в данном амплуа. Весьма зря. Эта игра только сильнее подпитывала внутреннюю неприязнь Клода к этой персоне в огромных очках. Внутренне Клод ненавидел Сезер все сильнее с каждым новым днем. Мерзавка совсем не следовала своей роли! Сейчас, впрочем, данное обстоятельство Клода волновало меньше всего. Роковое «День Рождения Адриана» эхом раздавалось в почти пустой голове. Противный голосок Альи растягивал словосочетание самым немыслимым образом. Клод съежился. Именинные праздники никогда не были его сильной стороной. Все эти даты, имена, лица… Этого было слишком много. Память Буржуа была просто неподточетна под такого рода знания. Важные числа терялись в воспоминаниях быстрее, чем кофе растворяется в кипятке. — Кло-о-о-од? — Алья несколько раз щелкнула пальцами. На свое счастье девушка так и осталась стоять в дверном проеме, находясь на солидном расстоянии от Буржуа. Окажись ее конечности перед носом юноши… Буржуа тряхнул головой. Идиотская мысль отгрызть пальцы этой девицы была очень быстро отброшена в сторону. А жаль, ведь сначала задумка казалась достаточно перспективной и… Клод ударил себя по щеке. Алья подпрыгнула от неожиданности. Временами этот парень в безвкусном желтом пиджаке производил пугающее впечатление. «Соберись! Это все ради Адриана!». — Так что тебе надо? — спросил Клод, откинувшись на спинку стула и отодвинув журнал в сторону. В голове его царила каша. Новый статус местного супергероя-небожителя обрушился на голову хоть и ожидаемо, но слишком резко. Буржуа не планировал такой сильной отдачи в свою сторону. Местные жители, благодарные за свержение Непогоды, практически мгновенно воспылали страстной любовью к новоявленному герою. Клода-Пчелиного Короля фотографировали, просили автографы и, временами, даже преследовали во время бесполезных патрулей по городу. Его замечали, но это совсем не радовало юношу. Поведение горожан, ранее льстившее самолюбию, очень быстро приелось. Комплементы, мечтательные вздохи, завистливые глаза… Это не впечатляло Буржуа. Он с самого начала родился с золотой ложкой во рту. Ему не нужны были дешевые восхваления, ведь он, Клод, прекрасно знал одну простую истину — он лучший. С камнем или без. Однако этого не знали окружающие. Впечатлительные подростки считали своим долгом восторженно свистеть вслед, горожане постарше одобрительно качали головами (словно Клоду это было нужно), совсем древние старики открыто недоумевали, но при этом не вели себя агрессивно. Они побаивались странного парня в желтом облегающем костюме. Их мозг, слишком старый для того, чтобы воспринимать всю эту чертовщину здраво, просто отказывался воспринимать Пчелиного Короля. Эта личность для них словно не существовала. Алья раздраженно насупилась. Этот тип ее вообще слушал?! Нет, не слушал. Сезер обреченно закатила глаза. Если бы не солнышко-Адриан, ноги бы ее не было в этом кабинете в это самое время. Журналистка чувствовала себя почти униженной. Презрение со стороны старосты класса мощной волной перло во все фронта, но Алья, не успевшая ничего сотворить, никак не могла понять причину такого к себе отношения! Тонкие девичьи нервы ежедневно натягивались до предела, но внутренняя выдержка и солнышко Адриан под боком, не давали Сезер выйти из себя. Пока что. — У Адриана День Рождения… — терпеливо повторила Алья, но тут же осеклась. Клод посмотрел на нее как на последнюю дуру. — Повторяешься, очкастая. Мысленно Алья прокляла белобрысого мерзавца. Было не ясно, издевался ли над ней Буржуа или… Сезер понуро опустила плечи. Иной вариант, который в идеале должен был стать здоровой альтернативой, просто не существовал. Клод определенно над ней издевался. Да еще так нагло! Даже не отводя глаз. В висках журналистки застучало. — В общем, что можно подарить Адриану? Что ему понравится? Что его порадует? Клод неопределенно пожал плечами. Не смотря на внешнюю простоту, вопросы были серьёзными и требовали некоторого времени на размышление. Буржуа не мог дать точного ответа с ходу. Адриан всегда хотел все, но при этом не нуждался ни в чем конкретном. На данной стадии своей короткой жизни Агрест уже осуществил давнюю мечту — получил небольшую, но ощутимую свободу. Чего еще желал модель? Клод не знал. Или… Буржуа хмыкнул. На прошлые именины, которые в этой реальности не состоялись, добренький носатый Нино организовал вечеринку. И весьма неплохую… Клод задумался. Самого праздника он не помнил в деталях, но мог с уверенностью сказать, что музыка там была хороша. Если бы еще и не нападение Бабблера… — Знаешь, а ведь Адриан никогда не был на тусовках, — вслух произнес Клод, деловито потирая подбородок. Он изо всех сил изображал задумчивость. — Вечеринка в честь Дня Рождения?! — очень быстро мрачное выражение сошло с лица Альи. В больших глазах яркой кометой блеснула радость. Пугающий энтузиазм. Буржуа уже успел пожалеть о своем решении, однако назад дороги не было. Неуверенно староста кивнул головой. — В своем родном городе я устраивала потрясающие вечеринки, — самодовольно заявила Сезер. — Ммм… Рад за тебя… А потом, не без скрипа в сердце, староста и новенькая обменялись номерами телефонов. Таким образом и зародился план под названием «Вечеринка для Адриана Агреста».

***

Неприятности пришли с закатом. Огромное рыжее солнце медленно скрывалось за хребтами многоэтажек, пачкая оживленный Париж жидким золотом. Зрелище было в высшей степени поэтичным, но Маринетт не могла наслаждаться им со своего балкона, лежа на шезлонге и попивая холодный настоявшийся чай, ибо текущие обстоятельства совершенно не складывались в пользу этого вида отдыха. Вместо того, чтобы смаковать городскую красоту в полном ее понимании, швея была вынуждена стоять за прилавком кондитерской, подменяя собой родителей. Технически это было достаточно просто. Рабочий день подходил к концу и люди, в большинстве своем, шли прямо домой, предпочитая гипотетическому сладкому пирожному вполне себе фактическую кровать. Лишь редкие трудяги позволяли себе наведаться в мучную обитель. Кто-то зверски был голоден, кто-то желал лишь кофе, ну, а кто-то (странный мальчишка с пирсингом и синими кончиками в волосах) пришел за горячей осенней новинкой. — Он уже остыл, — предупредила Маринетт, вынимая круассан из-под стекла витрины. — Вам его подогреть? — Не стоит, — странный посетитель мягко улыбнулся. На мгновение сердце Дюпэн-Чэн упало в пятки. Настолько приятной была эта улыбка. Не такая изнуренная как у школьников, но и не такая измученная как у работяг. — То, что его подпишет такая милая девушка, мне уже будет греть сердце. «Студент!» — пришла к выводу швея, доставая кондитерский мешок из закромов прилавка. Комплимент пролетел мимо ушей Маринетт. Швея не сомневалась, что сказанное по большей части было вежливостью. На бессовестного плута юноша не походил. Просто обыкновенный молодой человек с необыкновенными волосами. Ничего особенного. Шоколад медленно растекся вдоль остывшего слоеного теста. Темные дорожки постепенно складывались в одно конкретное имя. «Лука». — Так вы меня запомнили? — улыбка студента стала шире. Маринетт вежливо улыбнулась в ответ, а внутренне закатила глаза. Этого молодого человека было сложно не запомнить. Обладатель кричащей внешности посещал пекарню довольно часто и, если верить родителям, он вполне мог претендовать на звание постоянного клиента. Сама Маринетт сталкивалась с Лукой редко. В прошлом ее не так активно привлекали к работе в семейном деле, и лишь сейчас, когда до поступления в высшее учебное заведение оставалось всего каких-то два года, мама с папой решили пользоваться помощью «наследницы», заодно потихоньку вводя ее в курс дел. Решение это казалось Маринетт жестоким. Да, она хорошо готовила, но при этом кулинария не была любовью всей жизни Дюпэн-Чэн. Швея грезила о другом. Сладкие комки теста с начинкой и под сахарной пудрой делали девушку счастливее лишь в те моменты, когда им было суждено оказаться в ее рту. Иные же ситуации воспринимались несколько болезненно. Словно родители не верили в мечту дочери, хотя, по их словам, они просто создавали «второй ход на случае непредвиденных обстоятельств». Это огорчало. Мысль о том, что вместо карьеры дизайнера Маринетт светит прилавок в родительской пекарне, заставила руку швеи дернуться. Тоска, и до этого укоренившаяся в сердце, напомнила о себе с новой силой. Чувство сильной недостачи обострилось. Вечность простоять у булок и кофейного автомата… Звучало хоть и терпимо, но от этой мысли сердце сжалось подобно губке. Кто-то прикоснулся к руке. Маринетт с удивлением обнаружила на запястье длинные грубоватые пальцы с окрашенными ногтями. Лука все также мило улыбался. На его лице, почти правильном, читалась безмятежность. — Довольно. Швея удивленно заморгала. Круассан, все еще находившейся в бумажной салфетке, был залит тягучим шоколадом практически полностью. Кондитерский мешок ощутимо опустел. — Ой! И-извините! — быстро забормотала девушка, ощущая, как из самых недр души поднимается паника. — Я совсем задумалась! Сейчас, подождите минутку, я заменю Вам… — Не стоит, — Лука качнул головой. — Я люблю когда шоколада много. Звучало не убедительно. «Ты не хочешь меня обижать?» Маринетт вновь постаралась заменить заказ, но Лука этого просто не дал сделать. Он забрал залитый шоколадом круассан и, слава Богам, прихватил в два раза больше салфеток. Дюпэн-Чэн постаралась отдать юноше всю упаковку, но тот не взял, мотивируя это нежеланием наглеть. Глупый. Стоило уйти Луке, как колокольчик на входе прозвенел, оповещая незадачливую Маринетт о новом посетителе. Девушка к тому моменту успела бегло протереть прилавок, убирая незначительные остатки шоколада. «Все нормально!» — подумала Маринетт. — «Это просто еще один клиент… Мамочки!». Тут было пусто, и Клод, честное слово, был этому рад. У Буржуа не было никакого желания стоять в изнурительных очередях. Особенно после долгого и нудного разговора с Альей и этим носатым ди-джеем, чьи имя с фамилией периодически терялись на задворках памяти. На деле планирование вечеринки оказалось весьма муторным занятием. Составление меню, сочинение красивой легенды, утверждение списка гостей и прочие мелочи, методически усложняющие процесс. Хоть роль Буржуа была чисто номинальной (или «кошелечной», как сказала бы Алья), однако это никак не отстраняло его от самого процесса подготовки. Алья и Нино были обязаны отчитываться перед своим меценатом, что как раз породило несметное количество глупых переписок в телефоне. Эти двое пререкались между собой. Каждый обладал своим собственным виденьем развлекательной программы. Клод даже не понимал того, как эта парочка вообще умудрилась сойтись. Сабин, к слову, был отдан в рабство на растерзание горе-тусовщикам. После очередных баталий на тему «быть начос в сырном соусе или не быть» Клод решил потихоньку завязывать с делами насущными. Технически большая часть работы была проделана. Тематические приглашения были распечатаны, дата назначена, помещение арендовано (спасибо папиной кредитке). Оставались лишь проблемы технические, но решаемые в течение оставшихся дней. За все свои мучения Буржуа справедливо считал, что заслуживает большой круассан и стакан кофе с молоком. Тоже большой. Маринетт оторопела, стоило Клоду нарисоваться у витрины как ни в чем не бывало. Интуитивно швея сжалась и внутренне зарыдала, искренне желая свалить в подсобку раз и на всегда. Умом девушка совершенно не понимала причину нахождения одноклассника здесь. Неужели в Париже не осталось пекарен?! Клод не долго простоял за витриной. Глаза его скользили медленно и почти буднично. Складывалось ощущение, словно Буржуа смотрит на ассортимент скорее из привычки, нежели из необходимости. К сердцу в пятках присоединился и желудок. Маринетт отчаянно впилась ногтями в столешницу. Почему он?! Стоило голубым глазам упасть на нее, девушку за прилавком, как кровь отлила от лица и пальцы окоченели. Прямо сейчас Маринетт немножечко умерла. Губы Клода растянулись в усмешке. Морально Дюпэн-Чэн приготовилась выслушать неприятную колкость свою сторону, физически же девушка зажмурилась. — Мне круассан с вареной сгущенкой и кофе. Большой стакан. С овсяным молоком и без сахара. Оплата картой. — А… Что? — Ты мало того, что слепа, так еще и глуха на оба уха? — Клод пренебрежительно усмехнулся и резко, без какого-либо предупреждения, подвинулся ближе. Маринетт интуитивно отскочила назад. Благо прилавок, своеобразная стена между ней и старостой класса, был на своем месте. Это давало некую иллюзию защищенности. — Тяжко наверное. Уши не слышат, глаза не видят и ноги обе левые, — Буржуа покачал головой. — Боже, и как ты собираешься дальше жить? Маринетт оторопела. Странный вопрос эхом раздался в ее голове. Действительно, а как она вообще собирается жить дальше? — Удивительно, что по тебе еще не проехал грузовик, — Клод цыкнул языком. — Хотя… Учитывая то, насколько пуста твоя голова, я и в этом не могу быть уверен. Типичный Клод. Швея тяжело вздохнула и побрела к витрине. Какой там круассан хотел незваный посетитель? А Буржуа тем временем полез в свою сумку. Проигнорировав коробочки с непонятными символами, молодой человек вынул кошелек и кусок лакированной бумаги с золотистым орнаментом. В свете закатного солнца узор приятно переливался, радуя глаз. Бумажонка выглядела очень презентабельно. — Это что? — Маринетт нахмурилась. Сердце ее ощутимо заныло под натиском грядущих неприятностей. — А что, не видно? — Клод самодовольно усмехнулся. — Это пригласительный. Дюпэн-Чэн уставилась сначала на картонку, потом на довольного Буржуа. Приглашение, право, было красивым, но девушка искренне не понимала причину его демонстрации. Она и Клод давно закончили начальную школу. Хвастаться таким образом было странно для старшеклассников. — Это для тебя, Насекомое, — заявил Буржуа, словно прочитав девичьи мысли. — Что?! — круассан в ее руке едва не выскользнул на пол. Маринетт попятилась назад и напоролась спиной на открытую дверь, наверняка больно ударяясь если не позвоночником, то затылком. «Вот ж дурная!» — Клод покачал головой, но улыбки сдержать не смог. Хоть что-то в этом мире шло так, как и должно было идти. Это немного радовало. Неуклюжесть Маринетт вселяла некоторую надежду. — Приглашение для тебя, Насекомое. У Адриана семнадцатого День Рождения. Собираемся классом в кафе. Без этой штуки тебя туда не пропустят, поэтому бери ее и береги как зеницу ока. — Я… Я… Я не могу! — воскликнула девушка прежде, чем колени ее мелко задрожали от ужасной растерянности. Дюпэн-Чэн не любила подобные людные мероприятия с толстым налетом пафоса. Она вообще не любила никакие мероприятия. Даже семейные праздники и те становились пыткой. — У меня в этот день… Э… — Учеба, — напомнил Клод прежде, чем вторая часть отговорки появилась на свет. — Это четверг. Мы начинаем праздновать с утра. — Н-но ты же сам сказал, что… — По документам мы в музее, — Буржуа мило улыбнулся. Мило настолько, что на мгновение Маринетт вовсе забыла о том, кто именно перед ней стоит. — Один из плюсов моих связей, да. — Но я не знаю Адриана! — в ход пошел второй аргумент. — Это будет отличным поводом это исправить, — Клод успешно держал удар. — Я не люблю скопища! — Но они любят тебя! И вообще, — Буржуа оперся торсом на прилавок. — Насекомое, хватит быть такой закрытой. Отнесись к этому как к очередному внеклассному мероприятию. — Я не хожу на внеклассные мероприятия… — Дюпэн-Чэн раздраженно вздохнула. — В последний раз ты мне закинул за шиворот жука! Ты стояла рядом с тем рыжим эмо-неудачником… — на мгновение Буржуа помрачнел. Та самая картина из прошлого возникла перед его глазами. Противный, противный Натаниэль! — Нам было по тринадцать, — защита вышла слабоватой. — И вообще, ты же не думаешь. что я сейчас буду тратить свое драгоценное время на мелочи вроде тебя? В любом случае, так уж и быть, если нервничаешь, то я могу составить тебе этим днем компанию. — Но… Я… — Понял. Зайду в девять. Радуйся, Насекомое, у тебя будет часок-другой на сон.