***
Из хорошего: этим утром Клод изменил некогда излюбленному лимузину, предпочтя помпезной машине куда менее вызывающий «порш». Из плохого: это все равно не спасло сына мэра от пробки на дороге. Проезжая часть застыла. Машины разного года и стоимости находились до непозволенного близко друг к другу. Снаружи слышалась крепкая ругань, агрессивные автомобильные сигналы и прочая звуковая шелуха, действующая на нервы не хуже царапанья мела по грифельной доске. Из-за этого пришлось закрыть окна, хотя в салоне машины было весьма душно. Буржуа даже пришлось скинуть любимый пиджак и расстегнуть несколько верхних пуговиц на парадной рубашке. Не смотря на примитивность, эти действия, как не странно, принесли собой ощутимую пользу. Клод смог почти нормально дышать. Телефон давал пробке целых восемь с половиной баллов из десяти возможных, что совершенно не радовало. Время стремительно утекало сквозь пальцы. Совсем скоро, через несколько минут, Алья и Адриан придут на место праздника, пока Клод будет торчать тут, в очень теплом салоне, с Маринетт наедине, ведь водитель человеком не считается. Буржуа снова мимолетно посмотрел в сторону Дюпэн-Чэн. Девушка сидела в противоположном углу заднего сидения, изо всех сил прижавшись телом к двери. Казалось, еще чуть-чуть, всего капелька и швея откроет эту самую дверь, выскочит на дорогу и рванет куда угодно, лишь бы подальше от этого места. Колени ее были плотно сжаты меж собой, периодично ноги подрагивали, а длинные исколотые пальцы вязались меж собой в узлы. «Какая нервная…» — Клод хмыкнул, после чего опять уставился в телефон. Лента «инстаграмма» не показывала чего-то интересного. Люди, еда, одежда, голуби, снова еда, пейзаж, опять голуби. Буржуа нахмурился. Откуда в его ленте так много голубей? Не колеблясь, юноша отписался от странного голубиного фанатика, после чего тайком посмотрел на Маринетт. Опять. С прошлых пяти секунд ее положение не изменилось. Все также сидела и тряслась. Складывалось ощущение, словно ее обрекли на какую-то кару! Тишина давила на уши, а вечная тряска одноклассницы здорово играла на нервах. Маринетт напоминала собой жертву. Каждое, абсолютно каждое ее проявление нервозности рассматривалось нутром Клода как безжалостная провокация. Швея, сама того не понимая, вызывала у юноши стойкое чувство сделать что-нибудь. Оскорбить, подначить, толкнуть, сделать комплимент, приобнять, ободрить — это было только верхушкой айсберга. Стрелка внутреннего морального компаса Клода бешено билась в дикой истерике. Раньше, в прошлом, Буржуа шел на поводу своей темной части. Сейчас же обстоятельства изменились. И раз история идет в другом ключе, то почему бы не попробовать нетипичное для себя поведение? Стоило рту раскрыться, как тут же Клод откинул пришедшую мысль в сторону. Нетипичное поведение для типичнейшей жертвы — это сигнал верного бедствия. Стоит ему, вроде бы не самому хорошему человеку, начать вести себя иначе, как девушка сбежит, сверкая пятками. «И как из такой трусихи вообще получилась ЛедиБаг?!». Клод вздохнул. Снова перевел взгляд на телефон. Лента соцсети пестрила уже просмотренными фотографиями. Опять замелькали люди, еда, голуби, одежда. Нет, так дело не пойдет. Буржуа опять посмотрел на Маринетт. Она, как не странно, все еще умудрялась быть самой интересной частью этого не совсем задавшегося утра. В ней не поменялось абсолютно ничего, но Клод, к внутреннему удивлению, продолжал смотреть на нее. Ее вид не утомлял и это уже не пугало. Данную стадию Буржуа прошел еще полтора (что за ирония?) года назад. Он принял это. Не смирился, но все же принял. Странные эмоции Дюпэн-Чэн умудрялась пробуждать в однокласснике, толком ничего не делая. Ведьма, не иначе. — Пожалуйста, прекрати смотреть на меня так… То ли тишина, то ли испытываемый страх придал голосу Маринетт ощутимую силу. На мгновение Клод оторопел. Неужели она его видела? Швея поджала губы и вновь повернулась к окну. Она, наверное, смогла заметить слежку за собой в оконном стекле. Клод с трудом сдержался от пощечины для самого себя. Попасться на такой легкотне! Жалко, особенно для представителя Буржуа. На мгновение сын мэра ощутил беспокойство. Его и без того паршивая репутация в глазах Маринетт грозила рухнуть вниз, пробивая собой очередное дно. Взять себя в руки пришлось быстро, дабы не ударить в грязь лицом. — Эти хвосты пятилетки сами бросаются в глаза, — прокряхтел Клод. Маринетт стушевалась. Рука ее, ранее лежавшая в районе ручки от двери, резко взмыла в воздух. Бледные щеки налились румянцем стыда. Угадав намерения швеи, Буржуа поспешил продолжить: — Но тебе они, как не странно, идут. Мир раскололся перед глазами Дюпэн-Чэн. Пальцы, уже лежавшие на резинках, ослабли. Рука безвольной плетью упала назад. Вроде бы комплимент, но и не комплимент вовсе морально опустошил Клода. Компас в голове треснул. Вдоль стрелки протянулась длинная тонка трещина. Буржуа потер саднящие виски. Отчего-то этот комплимент дался ему с великим трудом. Мир по ту сторону машины рухнул, восстановился и рухнул снова. — Что ты сказал? — от шока глаза Маринетт сделались совсем огромными. — Ты окончательно оглохла? — Клод зло клацнул зубами. — Что слышала, то я и сказал. Насекомое, не заставляй меня повторяться. Последнее предложение прозвучало максимально угрожающе. Маринетт замолчала. Опять. Клод откинулся на спинку сидения. От обилия «опять» и «снова» у него закружилась голова. Все это напоминало замкнутый круг. Маринетт-телефон-Маринетт-телефон-Маринетт и так до бесконечности. Буржуа чувствовал себя сапером. Один неверный шаг и паршивая ситуация станет еще хуже. Тяжко. Клод вновь посмотрел на швею. Он мог всей душой противиться этому, но задача, стоящая перед ним, все еще включала в себя непосредственное участие Дюпэн-Чэн. Однако, как показывала практика, сейчас она совсем не годилась на роль защитницы. В ней говорила жертва. Маленький запуганный звереныш. Пугливая личинка, которой все же было предначертано стать бабочкой. Или божьей коровкой. Все зависело от хода событий. — Прекрати ты так труситься, — проворчал Клод, на сей раз потирая лоб. — Я даже отсюда слышу тряску твоих костей! Замечание застало ее врасплох. Маринетт замерла. — Просто расслабься. Ты едешь туда только для того, чтобы повеселиться. Не нужно изображать из себя смертницу. То, что в теории должно было успокоить впечатлительную девушку, на деле вызвало новые волны паники. Дюпэн-Чэн впилась пальцами в подол платья. Розоватая ткань чуть приподнялась и Клод заметил бледное желтое пятно, в теории уходящее выше. Впрочем, практически в этот же момент Маринетт оттянула юбку ниже и синяк скрылся вновь. — Я не хотела этого, — мрачно заметила Дюпэн-Чэн. — А я не хотел торчать в душном салоне посреди пробки, — Клод пожал плечами. — Но что поделать? Наши желания исполняются далеко не всегда. Пора бы уже привыкнуть. Она не ответила. Лишь вновь вернулась к созерцанию пожарного гидранта, который, казалось бы, девушка уже давно успела рассмотреть во всех возможных и невозможных подробностях. — Да не будь ты такой занудой! — воскликнул Клод. — И вообще, ты мне благодарна быть должна! Вместо шести скучных часов в школе ты проведешь эти же шесть часов отдыхая. Какие проблемы, Дюпэн-Чэн? — С чего ты вообще взял, что мне нужен такой…кхм…«отдых»? — последнее слово Маринетт выделила интонацией особенно сильно. — Быть может… — Да-да-да, знаю, что ты из того типа девушек, которым комфортно самой с собой и все такое, но это не повод отрываться от классной жизни, — предлог вышел нелепым, но не жалким. — Насекомое, у нас осталось всего лишь два года и все. Хватит сидеть в своей норе! Вылези наружу! Маринетт скривилась. Еще никогда ранее Клод Буржуа не вел себя настолько фальшиво. Прикрывая свою странную заинтересованность званием классного старосты, Клод, сам того не понимая, звучал до невозможного подозрительно. — Что ты задумал? — наконец, собравшись с силами, в лоб спросила швея. Буржуа был ей благодарен. Девушка, сама того не подозревая, вывела диалог на нужную канву. Клод принял самую расслабленную позу из всех возможных, хотя внутренне нервы его натянулись до самого предела. Сын мэра не имел права испортить такой момент. — Если ты думаешь, что я хочу облить тебя свиной кровью на сцене или что-то в этом роде, то забудь. Мы давно не в младшей школе… — Клод запнулся. Другие, не менее важные слова, просто застряли в глотке. Гордость не позволяла зайти дальше. Сын мэра судорожно вздохнул. — И… Просто… Ты меня больше не интересуешь. Это странное откровение вызвало у Маринетт нервную усмешку. Неужели Дюпэн-Чэн настолько не интересовала Клода, что он сам, лично, притащился за ней, вынудил пойти на эту странную тусовку и даже частично подвез? Самонадеянное заявление звучало смешно. Несмотря на отрывочную подачу, Маринетт, как не странно, уловила основной посыл. Уловила и не поверила. Нечто внутри упрямо твердило, что это почва для нового, куда более жесткого розыгрыша. Клод практически сразу ощутил это недоверие. Что ж, оно и понятно. Между ним и Маринетт произошло слишком много неприятных моментов, чтобы так просто брать и отпускать это. — В любом случае я сказал, что хотел. На этом все. И Буржуа вынул наушники.***
Людей было много. Не так много, сколько обычно бывает в ночных клубах средней руки, но достаточно, чтобы придать некую иллюзию наполненности помещения. В глубине души Нино был искренне благодарен Клоду за решение позвать на тусовку ребят из параллельного класса. Некоторые одноклассники Лейфа, при всем уважении, имели весьма расплывчатое представление о тусовках и о том, что на них нужно было делать. Массовка из класса мадам Менделеевой отлично разбавляла несколько унылую картину. Аврора Бореаль, например, лихо отжигала на танцполе в компании Кима Ле Тьена, а Мирэй, закадычная соперница бывшей Непогоды, собрала вокруг себя небольшой фанатский кружок, в котором девушки и редкие парни активно взаимодействовали между собой, а не подпирали стены, как некоторые особи. Макс, к слову главный гик, придавался веселью едва ли не лучше, чем самые заядлые тусовщики. Он совершенно не умел танцевать, однако не стеснялся этого небольшого упущения. Главный отличник класса Бюстье не был скованным пареньком. Обладатель самого безупречного аттестата изо всех сил дергал телом под зажигательные мелодии. Рядом с ним, не менее нелепо, но также активно танцевал Адриан. Неофициальная причина этого скопища выглядела невероятно счастливо и это, как не странно, вызывало в Нино некую гордость. В такие моменты Лейф понимал свое истинное предназначение — делать окружающих хоть немного, но счастливее. Внутренне юноша ликовал. — Там наша звездочка ясная прилетела. Диджей оторвался от созерцания веселящихся людей. Алья, еще совсем недавно отжигавшая вместе с Адрианом, вернулась к музыкальному пульту. В руках Сезер виднелась тарелка с начос без какого-либо соуса. Вот же извращенка! — Я и не сомневался. У Клода есть привычка опаздывать, — беззлобно заметил Лейф и не спрашивая разрешения, нырнул рукой в тарелку с закуской. — Я бы с его подходом не приходила бы вовсе, — пробурчала Сезер, но тарелку не отдёрнула. За весь прошедший час Нино ни разу не покидал пульт с целью поесть или потанцевать, хотя, по заключенному договору, юноша мог оставить свой пост на пятнадцать минут. — У всего есть свои рамки! — Ох, ты слишком жестока, — Лефей усмехнулся. — Впрочем, а чего еще ожидать от ярой любительницы Rammstein? — А ты слишком мягок. Впрочем, а чего еще ожидать от любителя попсы? — передразнила Алья, однако без какой-либо злобы или негатива. Стадия неприятия музыкального вкуса друг-друга прошла еще вчера. Возвращаться к этому великому, но бессмысленному побоищу не хотелось. — Я просто говорю, что нужно же иметь хоть какое-то уважение?! Технически — это его вечеринка. Он обязан быть на ней с самого начала, а не вваливаться под конец. — Сгущаешь краски. Мы только начали. Впереди еще столько всего интересного! Сезер не ответила, лишь звучно хрустнула начос. С каждой минутой Клод все сильнее и сильнее бесил журналистку, что не было чем-то нормальным для нее. Ранее. чтобы человек не нравился Алье настолько сильно, должно было пройти много времени. А тут… Каких-то две недели, а уже такая реакция! — Слушай, а ты тут не можешь немного подежурить? — неожиданно спросил Нино. Голос его стал до странного взволнованным. Алья, которая и пришла сюда с целью выпроводить соведущего на танцпол, согласно кивнула. — Спасибо, чувиха! — Нино поправил объемные наушники на шее, зачем-то повернул кепку сначала вбок, потом назад, потом опять вернул ее на свое место и максимально выпрямил спину, после чего резко двинулся вперед. Потом замер и обернулся. — А… И еще, будь подругой, поставь трек под номером тридцать восемь. И он пошел опять. Сезер с интересом проследила за одноклассником. Тот, абсолютно неестественной походкой заводной куклы, уверенно двигался в сторону некогда пустующей стены (Алье пришлось постараться, чтобы заставить школьников у этой самой стенки начать делать хоть что-нибудь). Девчонка, которой три минуты назад там точно не было, выглядела максимально потерянной. Она смотрела куда-то под ноги. Плечи ее были чуть сгорблены и опущены. Было видно, что Маринетт ощущала себя крайне некомфортно в этом месте и Нино, судя по всему, решил это исправить. — Привет? Дюпэн-Чэн резко подняла голову. От неожиданности Нино вздрогнул. — А… Привет. — Что киснешь тут? Девушка огляделась. Кто-то танцевал, кто-то ел, кто-то вел беседы друг с другом, кто-то пытал свое счастье в попытке познакомиться с новыми людьми. Иными словами — все что-то, да делали. Лишь Маринетт подпирала стенку, бессильно сжимая в руках короб с подарком. В этой вакханалии для нее совсем не было места. — Да так… — девушка отвела глаза в сторону. — Выглядишь совсем потерянной, — Нино чуть улыбнулся. — Не хочешь потанцевать? Не хотела. Совершенно не хотела, но и дать отказ не могла. Маринетт съежилась. Ей искренне не хотелось обижать Нино, однако танцевать с ним девушка также не была готова. — Прости… — Дюпэн-Чэн заправила смольную прядь волос за ухо. — Я не очень хороша в таких танцах. Да и туфли для них совсем не годятся. Бодрый трек закончился и Алья исполнила просьбу диджея. Сезер поставила композицию под номером тридцать восемь. Мелодия, резко резонирующая с прошлыми зажигательными композициями, полилась из колонок. Некоторые танцующие этому здорово удивились. — А вот так? — спросил Нино и протянул руку вперед. Маринетт тряхнула волосами. Ей все еще не хотелось как-либо двигаться. Совсем. — Медляк? — Клод недоуменно покрутил головой. — Хм, я был уверен, что мы ставили его в середину… — Сабин озадаченно прикусил щеку со внутренней стороны. Они лично занимался отбором и сортировкой музыки. Буржуа осмотрелся. Диджей, чье имя Клод периодически забывал, протягивал Маринетт свою лапу, чего-то наивно ожидая. Пчелиный Король сглотнул. Все же не стоило ему оставлять швею в одиночестве. — Прости, Сабин. Я сейчас. С грацией танка и инстинктами хищника-убийцы, Клод понесся вперед, расталкивая в стороны танцующих ребят. Адриан ойкнул, когда друг до боли схватил его за локоть и потащил в сторону. — Ой, Клод, ты… Слова благодарности так не дошли до адресата. Клод совершенно не слушал Адриана. Буржуа упорно шел куда-то в сторону. Пальцы его плотно обхватили запястье Агреста. — Прости, Нино, — Дюпэн-Чэн отрицательно кивнула. — Я не в настроении танцевать. — Ты даже не попробовала! — юноша настойчивее протянул руку. — Давай, стоя здесь, ты пропустишь все веселье! «Да не хочу я веселиться!» — Нет, — если бы не стена позади спины, Маринетт отошла назад. — Я не хочу. Меня вообще не должно здесь быть! — Брось ты так. Просто попробуй! Уверен, тебе понравится! — заявил Лефей настойчиво. Пальцы на его задергались, словно юноша перебирал струны воображаемой гитары. — Давай же! — Не понравится! — не выдержала Дюпэн-Чэн. — Мне уже здесь не нравится! По эффективности ее слова были сродни удару в живот. Нино резко отшатнулся назад, шокировано моргая карими глазками. Дыхание его словно оборвалось. — Насекомое! — Клод появился очень внезапно. — А тебя тут Адриан искал! Буржуа толкнул Агреста вперед и плечом, словно случайно, задел все еще шокированного Нино. — А… Что? — Агрест удивленно уставился на друга детства, потом на Маринетт. — А… — Б, — прошипел Клод. — Поздоровайся. Она тебе вообще-то подарок принесла. — Да, — Маринетт резко всучила короб в руки Адриана и попыталась глазами выцепить Нино, чтобы тому объяснить, но диджей пропал с ее поля зрения. — Подарок. — Он еще и в коробке! — Адриан, казалось, был на седьмом небе от счастья. С благодарностью приняв короб, Агрест немедленно открыл крышку и вынул шарф. Клод сощурился. Эта вещица показалась Буржуа слишком знакомой. Голубой шарф без какой-либо бахромы на вид казался максимально обычным, но что-то в нем было не так. «Клод! Клод! Взгляни! Это мне отец подарил! Нравится?» — Какого…? Нино брел вперед. Слова Маринетт эхом звучали в его голове. МНЕ ЭТО УЖЕ НЕ НРАВИТСЯ! Но…почему? Что именно ей не пришлось по душе? Почему она отказалась танцевать? Нино ей настолько противен? Не помня себя, юноша прошел сквозь зал и забрел в техническое помещение кафе. Маленькая комнатка с горами оборудования встретила диджея гнетущей тишиной. Юноша оперся спиной о стену, стараясь привести мысли в порядок. Всем нравилось на его празднике. Даже закрытая Джулека чувствовала себя отлично, а Натаниэль и вовсе танцевал. Так что же не понравилось Маринетт? Почему она отказала? Над ухом юноши послышался шелест крыльев мотылька. — Хэй, Нино! Ты там в порядке? — голос журналистки приглушенно раздался из серого коридора. — В полном.