***
Если бы не Маринетт, Лила прибывала бы в восхитительном настроении. Решение загадки таяло на языке, оставляя после себя приятное послевкусие, а мрачный Буржуа служил сущей усладой для глаз. И пусть временами он говорил какие-то странные вещи, Лила нутром чуяла — конец близок. Эра Багажника неуклонно катилась к завершению. — Луиза, ты уверена, что Барбара тут? — СТОП! Адриан подпрыгнул на месте, а члены школьной съемочной группы дружно подпрыгнули на местах. Даже Алья, вечная «подруга» Агреста, не смогла не приложить руку к лицу. Хлопнула хлопушка, по стадиону разлетелись шепотки, раздались уставшие стоны. Макс отбросил мегафон в сторону и вскочил с режиссерского места. — АГРЕСТ, ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАКОЙ ТУПОЙ ИЛИ ПРОСТО ПРИТВОРЯЕШЬСЯ? Так притворяться Адриан не умел, поэтому Лила пришла к мысли, что да. Адриан действительно так глуп. В этот раз давить на жалость, и взывать к милости Макса не было никакого желания. Наоборот, впервые за долгое время итальянка решила не вмешиваться. Адриан не отдавался игре, а портил дубли. Наказание для него однажды должно было произойти. Ким принес любимый сок, и этого оказалось достаточно, чтобы Адриан Агрест покинул зрительный радар. — Ты была прекрасна, Лил-с! Не лесть, а истинная похвала. Лила кивнула и поспешила сделать глоток. Повтор одних и тех же слов заставил горло саднить. Вечная, казалось бы, репетиция напоминала день сурка. И конца, и края этому видно не было. — Я же тебе французским языком говорю: не смотри в камеру. Не смотри! — Будь в руках Макса что-нибудь, он бы непременно грел этим незадачливого одноклассника. — Вложи эмоции! Не надо читать текст с лицом лица! Ты, черт побери, волнуешься! Сказать что-либо в свою защиту Адриан не смог. Все существующие отговорки прозвучали в прошлые разы. Агрест лишь виновато потупил взгляд, чем вызывал у Лилы кривую улыбку. Итальянка не сомневалась, что это было кармой. Наказание за слепоту и неверный выбор обрушилось на Адриана с неистовством лавины. Сначала падение в школьном рейтинге, потом отец-монстр, теперь и это. Для человека, который смотрел в камеру большую часть своей жизни, Адриан приносил непростительно много проблем на съемочной площадке. И пусть одна сторона сознания не испытывала, ничего, кроме жалости, вторая часть была полна злорадства. Лила ни на секунду не сомневалась, что это все наказание за грехи. — Вот ж неудачник. — Словно читая чужие мысли, прыснул Ким. Его рука легла на девичьи плечи, но Лила не стала ее сбрасывать. Про себя итальянка согласилась. Как-то слишком быстро прекрасный принц с платиновой кредиткой превратился в нечто, достойное черной жалости. Лила сама толком не поняла, что же остудило ее чувства. Изменившийся внешний вид Адриана, его текущее поведение, странное окружение или все вместе? Чем вообще думал Клод, когда подпускал откровенный сброд? Вопрос отпал сразу же, едва итальянка посмотрела в сторону одноклассника. Все-таки стереотипы о блондинках и блондинах имели место быть. Пустая светлая голова. Но, с другой стороны, все, что не делалось — шло к лучшему. Адриан должен был пасть благодаря новой компании на такое глубокое дно, что ни одна живая душа не захотела бы иметь с ним дело. Даже Клод. Потом, как предполагала Росси, жизнь должна была наладиться. Она, подобно фее, влетела бы в серые будни и спасла свою судьбу, вырвав ту из цепких лап губительных связей. От предвкушения Лилу тряхнуло. Даже пустая болтовня Кима не волновала итальянку. Он мог говорить сколько угодно, его слова все равно никогда не находили места в девичьем сердце. Маленькое увлечение в лице спортсмена не имело никаких шансов сравниться с судьбой в виде модели. «Ничего. Откормить, переодеть и познакомить с нормальными людьми» - Мысленно Лила уже примерила на Адриане нормальный костюм, избавилась от глупых красных кед и нацепила на руку часы. Хотелось, конечно, познакомить Агреста со своими друзьями, но из действительно близкого окружения у Лилы была лишь Маринетт. И Маринетт не любила Адриана, а Адриан, судя по всему, не замечал Маринетт. Это было идеально. — «Они мои. Все мои» Был, конечно, еще и Клод. Точнее, то, что выдавало себя за него. Отчаянно хотелось рассмеяться. То, над чем этот болезненный бился столько времени, Лила сумела разгадать буквально за считанные дни. Стоило ей лишь немного серьезнее подойти к делу, как загадка сама собой разрешилась. Не без доли везения, но все же. — Я устал! — Макс всплеснул руками. — Эй, гайс, предлагаю рокировку! Оттолкнув Адриана в сторону, Канте притянул к себе удивленную Милен. Раздался гомон. Некоторые одноклассники были озадачены, некоторым было плевать. Лишь Роуз улыбалась непонятно почему. Лила мелко вздрогнула. Глаза одноклассницы были прямо как у куклы. Такие же безумно большие и пустые. — Эй, а че она то? — Ким опомнился. Его рука исчезла. — Меня давай, если дохляк не справляется! Только сейчас Росси поняла, что именно произошло. — Эй, но мы ведь решили, что сударь… Удивительно, но пресек чужие недовольства Макс резко и решительно. Поездка в Нью-Йорк, как главная мотивация, придала Канте невероятную защиту как от дружеских увещеваний, так и от чужих слез. — Так будет лучше. — Макс тряхнул Милен за плечи. Та, все еще растерянная, бестолково открыла рот. — Ты ведь не будешь смотреть в камеру? Полуживая, Милен медленно кивнула в знак согласия. Крупные губы Канте исказились в улыбке. Непривычно елейным голосом, точно заботливая старшая сестра. Макс говорил многое. О скрытом потенциале, о важности, и о том, что Милен, совершенно точно, не должна смотреть прямо в камеру. На все это Апрэль отвечала кивками. — Так а че не я? — Ким стукнул ладонью по груди. Шанс, мелькнувший совсем близко, стремительно исчез. — Ты глянь. Я ж красавец! «И близко нет» — Потому что сценарий надо читать. — Сквозь зубы сообщил Канте. — Как зрители будут сопереживать героям, если один из них может завалить монстра? Ким, ради всего святого, не глупи. Ли Тьен пристыжено замолчал. — Н-но, Макс, это слишком жестоко! — Лила замахала руками. — Мы ведь столько всего сняли. — Ага, сняли. Но толку? Ни одного нормального дубля. Эй, Нино, что по заряду? — На час хватит. — Отлично. — Макс поспешил к стулу. — Миэль, ты так часто слышала слова этого недо-актера. Сможешь повторить? — Д-да. И всем было нормально. Про себя Лила взревела. Тут же забылось злорадство и ехидство. Если это решение также было делом рук кармы, то вселенское колесо явно перестаралось. Итальянка даже успела забыть про унизительные пробы. Одноклассники забыли о бредовой идее назначить Милен тут же, едва прозвенел последний звонок. Зато сейчас, когда съемка была в разгаре, противный очкарик вернул память. — Да это же самоубийство! — Воскликнула Лила. Адриан сгорбился, и это ударило по сердцу так ощутимо, что захотелось броситься к однокласснику и поддержать его. — Сударь — модель! Мы не можем его выгнать! Если так хотите — выбросите меня, но сударь… Лила не знала, стоит ли ей броситься в слезы, начать кататься по полу или сделать все сразу. Противная готовность умолять Макса схватила за горло. Росси бессильно выпучила глаза. Рука ее нащупала край толстовки Кима. Быть может, помочь может не-парень? — А ты тут причем? — Недовольный и смущенный чужой реакцией, Макс посмотрел в сторону Ле Тьена. — Ким, успокой ее. — Лил-с, детка, расслабься. — Не смотря на внутреннюю обиду, Ким все же встал на сторону друга. — Эт Макс. Он знает, что делает. Если бы знал, он бы не выгонял первого красавца школы. Лила нарочно вцепилась в Кима так сильно, чтобы у того пошла кровь. Как этот увалень вообще смел с ней не соглашаться?! — Но ведь сударь прекрасен! — Это слово обожгло язык. Лила покосилась на одноклассника. — Прекрасен, даже тогда, как печален. Макс, ты не можешь поступить так со мной… Со зрителями! — Эй, Милен тоже лапушка! — Айван поднял большие пальцы вверх. Милен зарделась. Мысленно Лила решила — едва этот противный кусок жира попадет в беду, она, чудесная Вольпина, и пальцем не пошевелит ради его спасения. Не заслужил. — Это да. — Макс глубокомысленно кивнул головой. — Ты прав, друг. Росси посмотрела на смущенную Апрэль. Полная, неприятная, с немытыми дредами. И где здесь «лапушка»? Все самые худшие грехи человечества сошлись в этой противной девке! Лила шумно задышала. Успокоиться не вышло. Наоборот, злость в груди распалилась только сильнее. — Это неправильно! — Наконец, воскликнула Лила. — Все ведь под сударя писалось! Нам теперь что? Костюмы перешивать? Декорации менять? Сюжет переписывать?! Полы криво подшитого платья заходили ходуном. Почти осязаемое раздражение осело в самом центре живота. Собственные чувства, подобно клубку змей, зашевелились у желудка. Лила выпучила глаза и судя по тому, как вздрогнул Макс, эта гримаса его напугала. Но ненадолго. Спустя несколько секунд Канте вернул себе невозмутимый вид. — Тоже мне проблема заменить окончания. А костюмы… — Макс мельком посмотрел на Милен и те зеленоватые тряпки, которые именовались одеждой. К горлу Лилы подступил ком тошноты. Она на себя бы такое не надела даже под дулом пистолета. — Не, ну я б такое в заброшку надел. Едва Лила открыла рот, чтобы объективно объяснить почему нельзя менять актеров посреди съемки, как Макс быстро-быстро захлопал в ладоши. Эти хлопки громовыми раскатами отразились от стен спортзала. — За работу! Хватит пялиться! У нас еще много дел!***
Клода никто не звал, но все-таки он пришел. В отеле находиться было невозможно. Воздух там казался спертым и грязным, ладони окутала липкость. Привычные, прилизано-гладкие стены персикового цвета давили на разум не хуже какой-то психоделики. Буржуа казалось, что еще немного и его мозг вытечет через нос. От внутреннего напряжения ныл череп. Боль спряталась либо в костях, либо в местах, которые к этим костям были близки. Ночь оказалась полна кошмаров, а реальность наполнила, что может быть хуже всяких снов. Отец Адриана — Бражник. Адриан станет сиротой при живом отце. И все из-за того, что Пчелиный Король и все остальные герои раскроют его личность. Об этом обязательно узнают СМИ, ведь иначе нельзя. Борьба со злодеем никогда не была личным делом. Общество с первого чудовища вмешалось в неравное побоище. Фамилия Агрест была обречена на масштабный позор. Во снах друг плакал, тянул руки и молил не вмешиваться, оставить все как есть. И Клод действительно этого хотел. Его подмывало желание отказаться от камней, свалить все на Лилу и остаться не при делах. «Это было бы неправильно» Клод уныло вздохнул. Да, это не былоправильно, но решимости на этот шаг также не хватило. Рядом ютилось желание закончить все быстро и без лишнего шума. Просто отобрать камень мотылька, найти второго психа с павлином и зажить так, как жилось раньше, но внутренние демоны были всецело против. Габриэль не заслужил подобного поворота. Он должен понести наказание. На чашах невидимых весов оказалась и безграничная любовь, и черная ненависть. Друг и его отец. Сделать счастливым первого, оставив на незаслуженной свободе второго или обречь на несчастье всех? Бессилие подточила душу. Буржуа безнадежно простонал. Папа бы сказал, что из двух зол стоит выбрать меньшее. Но… что в этой ситуации может стать меньшим? Буржуа мельком взглянул на одноклассников. Адриан изображал вселенскую скорбь из-за потери роли крайне паршиво. Давясь воздухом, будто слезами, Агрест с трудом давил рвущийся наружу смех. Настолько сильно актерское ремесло не пришлось по душе. Натаниэль и Алья сидели по оба плеча и что-то сочувственно нашептывали, даже не понимая, что эти сожаления Адриану не очень нужны. Он был свободен. Жив. Весел. Чего еще ему хотеть? Клод не знал. Чуть нагнув голову, Буржуа вновь впился взглядом в друга детства. Тонкий, чуть болезненный, безумно мечтательный… Всегда ли Адриан был таким? Клод не знал. Не помнил. Складывалось чувство, что не было никакого несуществующего будущего. Будто изначально мастер Фу доверил гребень испорченному мальчишке, а остальное было следствием выбора, полного альтернатив. Будто ему запудрили мозги. Клод вцепился в голову. Мысли бурным потоком разлились по всей голове. Теории, близкие к безумию, подводили Буржуа все ближе и ближе к нервному срыву. Хотелось отмотать время назад, стать злым и счастливым. Смотреть на руку без кольца было непривычно. Блеклая полоска у основания пальца выглядела чужеродно, а сама кисть бедно. Но это казалось самым правильным решением. Клод тряхнул головой. Ни гребня, ни гвоздиков на нем не было. Все это валялось в сумке. Впервые за долгое время Буржуа ощутил себя так свободно. И все же, что произошло? Разум твердил, что близко предательство. Квами могли и, почти наверняка, дурачили его. Водили кругами в попытке не то довести до ручки, не то проверить внутреннюю прочность. Клод держался. Но даже так, Буржуа не мог сказать насколько сильны его нервы. Чувство, что еще немного и он сам разрушит талисманы, чтобы те не достались никому, сильно впилось в сознание. Сердце шептало, что это самый логичный исход. «Либо мне, либо никому» Впереди маячило что-то огромное и страшное. К сожалению, неизбежное. Клод оглянулся по сторонам. Школьная жизнь текла своим чередом, и лишь он, герой-отщепенец, стоял в стороне от всей этой суеты, смотря по сторонам и наивно желая предотвратить беду. Это было глупо. Песок невидимых часов шелестел у самого уха и внутренний измученный голос только и делал, что шептал: «Давай, беги. Развлекайся. Потом времени уже не будет». Про себя Клод прыснул. Глупости окружали его со всех сторон, не давая сделать вдох. Даже внутренний голос нес чушь. Перед смертью надышаться не получится. — Ты плохо выглядишь. Не выспался? Голос Маринетт звенел обеспокоено. Стало как-то легче. Буржуа улыбнулся. Розовая дымка влюбленности превращала невыносимый мир во что-то более сносное. За это Дюпэн-Чэн стоило поблагодарить. — Ага. Кошмары. Когда его пальцы кольцом обволокли запястье Маринетт, время не остановилось. Наоборот, оно текло как прежде. Клод немного сжал руку. Лица Дюпэн-Чэн видно не было. Буржуа старательно туда не смотрел, лишь опирался на собственные чувства. Кожа, кстати, на ощупь оказалась немного бугристой. Борозды царапин и кратеры уколов оставили свой след. Это Маринетт не портило, но заставило Клода задуматься. В отличие от Адриана, чьи метаморфозы вызывали недоверие и беспокойство, Маринетт ничуть не изменилась. Она вообще стала самой стабильной точкой во вселенной. Никакие серьги ей нужны не были, чтобы оставаться героиней, пусть и на свой лад. — Давай. — Вдруг сказала одноклассница, и подвинулась ближе. Сначала Клод не понял, но Маринетт пару раз дернула плечом. Концы розовых лент игриво задергались. Польза от страшной ночи все-таки имелась. Почти хроническая усталость задушила страх испортить момент. Буржуа бесстрашно ринулся вперед. Клод положил голову на ее плечо. Маринетт покорно выдержала. Клод приобнял ее за талию. Маринетт мелко вздрогнула. Клод уткнулся носом в стык шеи и ключицы, вызывая волну мурашек. Маринетт обняла его полностью, поглощая его сознание без остатка. И не было иной близости, которая сумела бы заменить эти объятия.***
— Ни стыда, ни совести. — Скорее по привычке, нежели из необходимости проворчала Алья. В ее услугах съемочная команда пока не нуждалась, поэтому Сезер возымела полное моральное право полежать на матах. — Хоть бы в угол ушли. Натаниэль не ответил. Слов не нашлось. Чужая боль стрелой впилась в сердце Адриана и обосновалась там глубоко. Агрест посмотрел туда же, куда смотрел Куртцберг. Картина нарисовалась крайне неприятной. Неудивительно, что Лила так злится! — Выглядит просто ужасно. — Непривычные слова царапнули горло. Обида на Буржуа придала сил на осуждение. — Нат, лучше не обращай внимания. Говоря это, Адриан не мог отвести взгляда от друга детства и этой нехорошей подруги. Зачесались ладони. Вся чернь Лилы неожиданно получила объяснение. Все дело было в Маринетт. Конечно, с такими подругами врагов не нужно! Агрест с трудом сдержал себя. Остро хотелось встать и поговорить по-человечески. Глаза в глаза спросить, как только у Дюпэн-Чэн хватает совести уводить парня прямо под носом у его девушки. Клод тоже вызывал вопросы. Биологически не козел, но морально кто-то очень похожий, Буржуа позволил себя околдовать. И так лип к швее, что становилось дурно. Странная, ни на что не похожая злоба кольнула сердце Агреста. Смотреть на эту парочку стало больно даже без чувств Натаниэля. Что-то внутри беззвучно взвыло. — Ну ничего, мальчик. Это не единственная девушка в мире. — Алья обняла художника и погладила того по волосам. — Найдешь другую. Натаниэль промолчал. Промолчал и стиснул зубы, мысленно представляя, как сбрасывает этих голубков с обрыва.