вопрос извечный зачем да почему

когда входная дверь еле слышно хлопает, патологоанатом открывает глаза и смотрится в не запотевшее зеркало. власова ушла. и валя уверена, когда она, наконец-то перестав прятаться, вернётся в комнату, там будет всё точно также как и было до прихода марго. никаких по-книжному пошлых смятых простыне́й и «случайно» забытых аксессуаров; даже запах парфюма будто волшебным образом выветрится за пару минут. от прошлой ночи не останется и следа, кроме, разве что, полупустой пачки сигарет где-нибудь на подоконнике. [и правда. марго опять их забыла; точно пол утра будет злиться и проклинать всё и вся]. иногда вале нравится думать, что капитан подсознательно хочет вернуться. или же антонова по привычке ищет смысл там, где его нет. услышь это, рита обязательно пошутила бы про её брак. валя и сама понимает, что у них со степаном уже очень давно всё не так: некогда влюбленные и счастливые, они превратились в сожителей с брачными клятвами и потускневшими штампами. сама же антонова вместо любящей жены вдруг стала мягкой податливой игрушкой со встроенным динамиком: «я люблю тебя-я люблю тебя-я люблю тебя...» и ни слова правды. а власова будто по мановению волшебной палочки появилась в фэс в тот момент, когда всё, что антонова имела, всё, что было ей дорого, стало трещать по швам, и она наконец-то увидела свою жалкую жизнь в разрезе. для всех [коллег, мужа, друзей] – стальная, без сколов и трещин, валя самой себе показалась маленькой девочкой, которая по законам вселенской несправедливости никому больше по-настоящему не была нужна. нескончаемые и всё более продолжительные командировки степана [будто он сбегает от нее туда, где «не пилят», туда, где нет никаких обязательств и пустой половины кровати по ночам] тому подтверждение. даже кристина с лерой словно больше не нуждались в её помощи и поддержке: всё делали сами. и вале бы радоваться... но. кто она такая, если не любящая и любимая жена? кто, если не мать, уделяющая детям каждую свободную минуту? она никогда не была карьеристкой, чтобы работа смогла вдруг заменить в с ё. антонова сама не замечает как слегка трясущиеся руки тянутся к пачке сигарет, которые она конечно же не курит, как говорит власовой. но зажигалки там по закону подлости не оказывается, и валя вдруг осознаёт всю иронию. секунда, и она сползает по стене, швыряя бесполезную пачку куда-то в сторону кровати: власова так торопилась покинуть квартиру, что, наверняка зная об оставленных где-то сигаретах [без которых не начиналось ни одно похмельное утро капитана], не стала их искать. она снова дала вале всё то, что патологоанатом безмолвно попросила. как и раньше. как и всегда. когда их роман только начался и валя выдвинула все свои «условия», власова согласилась. не говорить никому? есть. не просить о большем? будет сделано. не оставаться слишком надолго? такси уже ждёт у подъезда. антоновой совестно. ей терпко и горько, как от крепких сигарет без фильтра и сорокапроцентного алкоголя, что для риты – сущий пустяк. вале хочется плакать и швырять вещи в стену, как в низкопробных шоу и дешёвых сериалах на первом, которые под готовку – самое то. но антонова не может. степан должен вернуться к обеду, а она, увлекшись ритой и где-то в глубине души наслаждаясь ощущением... свободы, на секунду забыла о своей [тщательно кем-то прописанной] роли. где-нибудь в антиутопической вселенной антоновой валентине владимировне диагностировали бы девиантное поведение, и списали без раздумий на склад: отклонение от заданной модели поведения, признаки самосознания, отказ подчиняться нормам и правилам – сбой системы. ошибка-ошибка-ошибка.