вопрос извечный зачем да почему

кто-то бы сказал, что это как оторвать пластырь – быстро, и поэтому менее болезненно. но валя не согласна, она бы возразила, сказав, что это как оторвать пластырь и вдруг обнаружить, что рану под ним давно стоило зашить, а не прятать. **** когда антонова напрямую говорит степану о разводе, никто из них не кричит и не швыряет вещи. он лишь как-то делано равнодушно пожимает плечами и отводит взгляд: мол, к этому и так всё шло. – диван в гостиной давным-давно стал теплее и приветливее собственной жены, – думается ему, но он одёргивает себя, и лишь печальная усмешка слетает с его губ. так улыбаются каторжники, принимающие верёвку с последней имеющейся в запасе гордостью. – я знаю, – говорит он, и валя внутренне вся натягивается, как видавшая виды гитарная струна, а потом и вовсе съёживается, будто ожидая удара под дых. только вот удара не следует, и патологоанатом становится сама себе присяжным и судьей. он смотрит в её ясные голубые глаза, и понимает, что больше не может мучать ни её, ни себя. – заберу оставшиеся вещи завтра. надеюсь, мы не станем теми родителями, которые судятся из-за детей и имущества... поговорим об этом позже, – и он замолкает, будто бы действительно ставя точку. так просто, без ругани и обвинений, только вот валя видит в его некогда любимых глазах столько усталости и смирения, что ей становится стыдно и больно. не за себя. ведь степан хотя бы нашел в себе смелость быть честным человеком. и она знает, чего это будет ему стоить. он собирает вещи в спортивную сумку – вроде как самое необходимое, но антонова замечает, что паспорт уже лежит во внутреннем кармане, ровно как и деньги. они договариваются рассказать девочкам, когда те приедут из лагеря, и вроде бы всё сделано и оговорено, но степан продолжает стоять в дверях будто бы в нерешительности – валя помнит его таким по первой встрече, только сейчас без жёлтых тюльпанов [и правда «вестники разлуки»]. ей хочется рассмеяться и сказать, что всё было уже предрешено, но она сдерживает смех и лишь тепло улыбается бывшему мужу, совсем как раньше. степан наклоняется и целует ее в щеку, а потом улыбается тоже, одними глазами. когда за васильевым закрывается дверь, а шаги затихают, то патологоанатом вдруг понимает, что несмотря на годы тепла и любви, они оба давно устали пытаться. *** чайник кипит уже минуты две, но валентина будто бы его не слышит, её выводит из транса только жужжание телефона где-то совсем рядом... в кармане кофты. – да, ало? антонова, – прикладывает телефон к уху, даже не нажав кнопку принятия вызова, а потом понимает, что это сообщение. ...и чайник вдруг кипит слишком громко, и комната сужается, и буквы плывут перед глазами.