Скованная цепями

Странно ощущать себя выпотрошенной, равнодушной, абсолютно спокойной, даже тогда, когда Джоэл открывает дверь машины, заглядывая в салон и подавая мне руку. Странно наблюдать за тем, как он точно также открывает водительскую дверь и, приставив пистолет к виску водителя, убивает его. Странно ничего не чувствовать: ни жалости, ни страха, ни вины, ведь это из-за меня мужчина, забравший меня из дома, умер. Наверное, у него есть семья, дети, дом, в которой он возвращался каждый день и где он был счастлив, но всего одна пуля оборвала привычную жизнь, превратив человека в бесполезный кусок мяса. Такое бывает, сплошь и рядом, смерть повсюду и, если обернуться, она стоит за моей спиной тоже. Вопрос только во времени. — Мисс Лэйн, я же просил вас идти к самолету, — Джоэл злится, потому что он не думал, что я нарушу его приказ, не хотел, чтобы я видела, как он убивает. Я бы не услышала выстрела, не увидела убийства, если бы отошла на несколько ярдов, но я остановилась, повернув голову назад и наткнувшись на смерть. — Так нужно, каждый след за нами должен быть оборван, этот человек знал, на что шел, он сделал это ради своей семьи. — Мне все равно, но Джоэл отчего-то оправдывается, подхватывая меня под локоть и утягивая за собой. Непрекращающийся дождь в секунды накрывает нас плотной пеленой и, чем дальше мы отходим от машины, тем больше она скрывается за серой мутью. Вокруг нас ничего не видно, и, если бы не Джоэл, я никогда бы не нашла дорогу к небольшому частному самолету, в который мы заходим по трапу. Вода перестает скользить по лицу, и я молча принимаю протянутое услужливой девушкой полотенце. Она улыбается, а я ненавижу и жалею ее одновременно. Ненавижу за то, что она может улыбаться, а жалею потому, что скоро ее жизнь оборвется. Она тоже может привести Росса ко мне, а Джоэл ясно дал понять — он не хочет рисковать. Будь я живой, той самой Норин Лэйн, еще не знавшей о гибели семьи, я никогда бы не приняла помощь, плата за которую человеческие жизни, но я настолько наполнена мраком, что мне все равно, кто и когда умрет. — Принеси горячий чай, Саира, — Джоэл отдает короткий приказ, пока я прохожу в роскошный салон и сажусь в первое попавшееся кресло. Моя одежда насквозь мокрая, но я не чувствую ни холода, ни дискомфорта, я просто сажусь, до сих пор сжимая в руке полотенце и не используя его по назначению. — Вам нужно переодеться, мисс Лэйн. — Нет. — Ладно. Как желаете, — Джоэл скидывает с себя пиджак, оставаясь в почти сухой сорочке, и садится напротив, в точно такое же удобное кресло. Он проводит по влажным волосам полотенцем, убирая лишнюю влагу, а я смотрю на него без интереса и без эмоций. На самом деле он не лучше Росса, и я надеюсь, что больше никогда его не увижу. Пусть они распоряжаются миром, но не трогают меня. Пусть оба горят в аду. — Как вы? — Пожимаю плечами, и Джоэл впивается в меня сканирующим взглядом. Его приглушенно-зеленые глаза несколько секунд безотрывно разглядывают мое лицо, и я не тушуюсь, уверенно выдерживая его интерес. Не все ли равно, кого он во мне видит и что думает. — Мне действительно жаль, Норин, ваш отец изумительный человек, он не раздумывал ни секунды, когда я сказал ему про вас и про то, что он должен потерять ради вас. Он принял решение мгновенно, без лишних слов и вопросов. Он был готов отдать все, что у него есть, чтобы увидеть вас, спасти, чтобы подарить вам покой. Сглатываю, наконец ощущая первые всплески эмоций, и сжимаю полотенце до онемения в пальцах. Его же нет, никого нет, только я осталась. Оглядываюсь, словно желая удостовериться в этом, и вновь попадаю под пристальный взгляд Джоэла. — Пока вы ехали ко мне, вышла официальная версия произошедшего. Отказ тормозной системы. Этого не может быть! За нашими машинами приглядывал Льюис, наш водитель, и он всегда говорил, что безопасность превыше всего, он систематически ездил на сервис и проверял основные узлы. За все время, что он работал у нас, не было ни одного сбоя, если не считать пробитого колеса маминой машины, редко садящейся за руль, но все же умудрившейся поймать на дороге что-то острое. — Звучит фантастически... — я не узнаю свой голос, он хриплый, тихий, безжизненный. Джоэл не перестает смотреть на меня и даже, когда к нам подходит Саира, принесшая теплый плед и попросившая пристегнуться, не отвлекается на нее. Он более чем красив, даже слащав, слишком правильный, идеальный, без тени изъяна, настолько ухожен, что, кажется, ничем другим уже не занимается, только приглядывает за своей внешностью. Либо я слишком привыкла к "неидеальности" Росса. Джоэл помогает мне пристегнуться, на миг склоняясь надо мной и касаясь рукой моей талии, и накидывает на меня плед, отчего я рефлекторно сжимаюсь и отворачиваюсь в сторону, чтобы не быть так близко. Мне противны его прикосновения, мое тело инстинктивно сопротивляется, что удивляет: к Россу я испытывала радикально иные ощущения, я неосознанно тянулась к нему, чувствовала себя защищенной, даже несмотря на то, что он не был святым со мной, что он угрожал, вынуждал, запугивал. — Простите, этого больше не повторится, — он замечает мое напряжение и с виноватой улыбкой возвращается на свое место, а я закрываю глаза, прислушиваясь к тому, как двигатель набирает обороты. Неужели это случилось? Неужели я стану свободной? Если бы я знала, какую цену мне придется за это заплатить, я бы предпочла сидеть на цепи вечность. — Куда мы летим? — Шотландия. Выбора у нас нет, сложно скрыться от человека, который чувствует вас на расстоянии. Для Анвара нет преград, кроме тех, что он установил сам. Это место пропитано не слишком приятными для него воспоминаниями, не знаю, имею ли я право рассказывать, но его жена Селия, она погибла в его родовом поместье. Он сжег его, но не смог выжечь ее страх и боль, что она испытала при падении с высоты. Она бросилась в море, покончила с собой, — поясняет Джоэл, хотя я не проявляю интереса к этой истории, даже не повожу бровью. Меня тошнит от этого драматизма. — Ее присутствие там не стирается временем, он будет чувствовать его всегда, это как вечное напоминание о ее существовании, и это единственное место, где вы можете спрятаться, мисс Лэйн. Он будет искать вас по всему миру, не подозревая, что его тянет в Шотландию не смерть Селии, как он привык думать, а вы. Более надежного места сложно найти. — Кто он? Джоэл откидывается на спинку кресла и, пока Саира ставит на столик чай, сцепляет пальцы у лица и раздумывает над моими словами. — Нет смысла скрывать, да? Вы достаточно благоразумны, чтобы не болтать, и наверняка слишком много видели, чтобы составить хоть какое-то представление о том, с чем имеете дело. Вы ведь поняли, что мир не такой, каким мы привыкли его видеть? — он дожидается моего кивка, а потом продолжает: — Мы называем их скитальцами, ни живые, ни мертвые, застывшие во времени, продавшие свою душу в момент крайнего отчаяния и безысходности, пообещавшие сделать все ради своей цели. Знаете, почему они становятся лучшими? Потому что им нечего терять, — не дожидаясь моего ответа, поясняет Джоэл, и, аккуратно взяв блюдце с чашкой, делает глоток. Его взгляд из-под бровей меняется, в нем появляется что-то неприятно холодное, режущее, острое, и я передергиваю плечами, ощущая касание льда. — Я уже говорил вам, вы делаете его уязвимым, поэтому моя помощь вам продиктована не теплыми чувствами, а холодным расчетом: Анвар должен оставаться лучшим и дальше. — Кто вы, Джоэл? — холод пронзает меня насквозь, и я так явственно ощущаю всколыхнувшийся в душе страх, что перестаю дышать. Грудь начинает болеть от нехватки воздуха, но сделать вдох страшно! Я чувствую опасность и мне сложно выглядеть невозмутимой. — Это вы сделали его тем, кто он сейчас? — Я?! — он искренне изумляется, его идеальные брови взмывают вверх и на губах расцветает ироничная улыбка. — Что вы, мисс Лэйн, он сделал это сам, я лишь проводник. Я указал ему выход из ситуации, протянул руку помощи, я привел его к состоянию, когда он смог реализовать свою безумную идею, остановив время и подарив своей жене второй шанс. Знаете, в момент адской боли, граничащей с безумием, никогда не интересуешься тем, чего это будет стоить, и Анвар не интересовался. Он никогда не был святым и до знакомства с Селией уверенно шел к власти. Но он не убивал, он был чист, потому что за него это делали его люди. Он лишь отдавал приказы, его боялись и будь у нас чуть больше времени, мы бы добились абсолютной власти не прибегая к крайним мерам. Но нет... Он познакомился с ней на премьере Королевского балета, кажется это была "Жизель", уже не помню. Она начинающая звезда, яркая, красивая, юная. Она произвела фурор на сцене Ковент-Гардена и путь к ней был усыпан букетами роз. Анвар не боялся шипов, и никто не смог посоперничать с ним в настойчивости и целеустремленности, хоть у Селии и было много поклонников, влиятельных и не очень. Против воли я представляю себе Селию, танцующую на подмостках Ковент-Гардена, изящную, тонкую, очаровательную. Она порхает словно белый лебедь под жгуче-черным взглядом Росса и ее крылья сгорают. Дотла. — Сначала я думал, что это просто увлечение, своего рода игра. Он хотел быть первым и стал им, он добился ее расположения и Селия приняла его ухаживания, несмотря на его репутацию. И я верил, что вскоре он наиграется, ведь не обязательно любить женщин, правда, мисс Лэйн? Можно наслаждаться их красотой не привязываясь сердцем. Можно доставлять удовольствие не надевая кольца на палец. Но Анвар так не думал, он будто обезумел: Селия стала для него всем, он был готов положить мир к ее ногам, он бы положил его к ним, но она... Она была слишком капризна, глупа, эгоистична. Она не хотела мира, завоеванного страхом, она требовала его оставить криминальную жизнь и быть только с ней. Она устраивала истерики каждый раз как он уезжал и больше всего меня раздражало, когда ее звонки вынуждали его развернуться на пол-пути. Все, к чему мы шли, медленно разваливалось. Я не буду скрывать, Норин, я не жалею о ее смерти, она была слишком слаба для него. Неустойчива. Ее настроение менялось от беспричинного смеха до внезапных слез. Кто знает, может, так на нее влияла беременность, — Джоэл пожимает плечами, а я, наконец, выдаю хоть какую-то эмоцию. Удивление. — Он не рассказывал вам... Естественно. Я слишком много говорю, но нет никакой причины скрывать от вас, в конце концов... неважно, — Джоэл осекается, будто удерживая готовую вырваться фразу, и продолжает: — Она потеряла ребенка на достаточно большом сроке и после этого будто сломалась. Впала в депрессию, забросила театр, общество. Обвинила Анвара в произошедшем и поставила перед ним условие: либо власть, либо она. Он выбрал последнее, как бы я его не уговаривал. Оказывается, ему не нужна была власть без Селии. Впрочем, она об этом так и не узнала. Джоэл замолкает, а я перевариваю его слова еще несколько секунд. Что-то ускользает, будто просачивается сквозь пальцы, и я не могу понять, откуда это чувство тревожности. Такое же чувство настигло меня дома, в момент перед тем, как Джоэл сообщил о смерти семьи. — Ваш чай остыл, Норин, — Джоэл показывает взглядом на нетронутый чай, а я через силу улыбаюсь, интуитивно понимая: мне нужно бежать. Бежать не от Росса, а от его друга, не сожалеющего о смерти Селии. Уж тем более он не пожалеет, если умру я. Я почти поймала, мысль близко. Закрываю глаза, прислушиваясь к себе, считая вдох-выдох, стук сердца в висках. Я вижу перед собой Селию, она смеется, убегая, иногда оборачиваясь и игриво маня пальчиком; ее белоснежное платье развевается на ветру и вся она укутана солнечным светом. "Анвар, не отставай", — вновь смеется, приподнимая подол и ступая босыми ногами по мягкой траве. Я ощущаю ее прохладу, касаюсь кончиками пальцев особо длинных стеблей, собирая утреннюю росу. Но внезапно все меняется, ветер нападет порывами, и от солнечного дня не остается и следа. И вот уже я стою на краю пропасти, глядя себе под ноги и боясь предстоящей смерти. Она рядом, за спиной. В знакомых глазах, смотрящих на меня с ненавистью. "Бег-и-и-и-и !!!" — Лицо Селии перекашивается от крика, громкого, отдающего звоном в ушах, вынуждающего меня распахнуть глаза от ужаса и судорожно вдохнуть воздух. Этот безумный крик до сих пор пульсирует в сознании и испуганным взглядом я впиваюсь в бесстрастное лицо Джоэла, чуть склонившего голову вбок. Он смотрит на меня так проникновенно, что я не успеваю скрыть эмоции. — Все хорошо, Норин? Я подумал, вы уснули. Или же... что-то вспомнили? — Вспомнила, что моей семьи больше н-нет, — на последнем слове я спотыкаюсь, судорожно продумывая, как мне спастись, потому что Селия не покончила жизнь самоубийством. Ее убили.