конец марта, 2 курс
С вечера двадцать шестого марта у Эдди портится настроение. Парень делается непривычно тихим и задумчивым, рассеянно гладит игривые хваталки, пытающиеся шутки ради умыкнуть со стола отложенную на минутку ручку, не реагируя на шалость, а спать ложится с каким-то тягостным ощущением в груди и долго не может заснуть, смотря невидящим взглядом в темноту комнаты. Веном в замешательстве: причина странного настроения его человека смутно понятна, но обычно по этому поводу люди испытывают.. радость? Ну или волнение, хотя бы. По крайней мере, иногда к хорошим воспоминаниям об этих событиях возвращались те же умирающие неудавшиеся хосты в лабораториях, и доктор Миллер тоже время от времени с теплотой вспоминал об этом, думая о своих детях. Однако, чем ближе завтрашний день, тем чаще в сложной голове его человека мелькают воспоминания и эмоции, которые радостными или волнительными не назовёшь никак. Плюс примешивается старая глухая грусть, вина и ожидание чего-то.. неприятного. Симбиот мягко охватывает ссутулившиеся плечи, не спрашивает, чувствуя, что Эдди не хочет говорить. Только гладит бережно, успокаивая, прогоняя тревогу и привлекая никак не идущий сон.***
Утром парень даже не заглядывает по обыкновению в телефон, закрывается в своих мыслях ещё сильнее, а на осторожное: "Особенный день, Эдди?.." что-то мрачно бурчит, дергая уголками губ и тяжело вздыхает, выходя из комнаты. Если бы Брок мог слиться с окружающим пространством - то с удовольствием сделал бы это. Однако, способностей к маскировке Веном дать не может, так что парень просто натягивает капюшон чуть ли не до носа и старательно незаметно пробирается в класс. Увы, всё это не помогает укрыться от внимательной пухленькой жизнерадостной старосты, которая, завидев его на задних рядах, машет рукой, улыбаясь до ушей и возвещая на всю аудиторию: "С днём рождения, Эдди!" Мда, на незамеченность не стоило и надеяться. Приходится криво улыбнуться и махнуть рукой в ответ. И, естественно, голос старосты срабатывает как спусковой крючок для лояльной к парню части группы: каждый норовит присоединиться, поздравить, пошутить, мол, чего это не зовёшь на празднование... На пятом высказывающемся на тему Веном чувствует, как у драгоценного хоста заканчиваются силы хоть как-то притворно улыбаться и в беспокойной душе начинает медленно вскипать раздражение и злость. К счастью, очень вовремя начинается занятие, разгоняющее, наконец, участливый народ по своим местам, а на перемене Эдди чуть ли не первым вылетает за дверь, прячась где-то под лестницей старого корпуса. Садится прямо на пыльный пол, упираясь лбом в сложенные на коленях руки. И, чувствуя безмолвное непонимание своего второго, устало выдыхает: "Ну что? Почему я не счастлив до задницы всему.. этому, как другие? Ладно, давай закроем вопрос раз и навсегда, вот, пожалуйста, смотри." Обрывки тяжёлых воспоминаний всплывают один за другим из скрытых глубин памяти, давая исчерпывающее объяснение. Вот его человеку четыре года. Радостный малыш прибегает с улицы к угрюмому мужчине в тёмной комнате, спрашивая, правду ли сказала их соседка, что у него сегодня праздник? Получает в ответ злобный взгляд, процеженное сквозь зубы "Больше слушай сумасшедшую старуху" и веление выйти вон. Эдди около семи. Дети во дворе знакомятся с каким-то новеньким, только что переехавшим в их район, обмениваясь "паролями и явками". Заходит речь и о днях рождения. "А у тебя когда?" - спрашивает его в ответ мальчик чуть помладше с соломенной чёлкой. Эдди не может ответить, он просто не уверен, что знает ответ. Кто-то из детей смеётся, кто-то удивляется: как так, разве папа не поздравляет тебя? Странно... Ну ты спроси, что ли, у него, он-то наверняка знает! Мальчик не говорит о том, что за каждый такой вопрос он получал минимум замахнувшуюся на него руку, максимум... Ему исполняется одиннадцать. В школе, разумеется, его поздравляют учителя и одноклассники, к этому моменту он уже отлично выучил страшную дату. Эдди снова наивно надеется, что в этот год все будет хотя бы немного иначе, чем в предыдущие, может быть, ему просто удастся вернуться домой незамеченным. Надежды, как и в предыдущие года, не оправдываются. Отец встречает его у двери с неизменным для этого дня стаканом в руке, разговаривает поначалу даже ласково. Заставляет сесть рядом с собой, показывает фото матери, пускаясь в пьяные воспоминания. Бутылка виски на столе стремительно пустеет. Сжавшийся в комочек в углу дивана парень начинает раздражать мужчину всё больше, обвинения и фразы из разряда "если бы не ты..." звучат все чаще. Тяжелая ладонь бьёт наотмашь по щеке, оставляя пунцовый след. Мужчина, выплюнув последнее заплетающимся языком: "Это из-за тебя она умерла, а лучше бы ты!" - уходит в глубину дома. Эдди боится даже пошевелиться, стараясь удержать слезы боли и обиды. Впрочем, сегодня закончилось ещё терпимо. В пятнадцать он в этот день не приходит домой. Остаётся у друга, внутренне с каждым часом ближе к ночи сжимаясь от ожидания. С десяти вечера телефон разрывается от звонков: пять, двадцать, сорок семь в общей сложности. Эдди уже давно отключил звук. Около одиннадцати приходит смс: "С днем рождения." И это почему-то дико страшно. Следующим вечером отец молчит, будто и не было вчерашнего дня, но парень ещё пару вечеров вздрагивает, сталкиваясь с ним в узких коридорах дома. С тех пор, в шестнадцать и семнадцать - только эта смс ближе к вечеру, но и этого хватает для "чудесного" настроения и нахлынувших воспоминаний прошлых лет. "Теперь понимаешь?" - тихий голос звучит безучастно и.. пыльно, как пол под пресловутой лестницей. - "Я знаю, что ты думаешь, Ви, можешь не закрываться. Мне тоже порой хотелось его убить, но.. Всё сложно у нас, да?" Брок усмехается уголком губ. "В любом случае, сейчас все проще: я здесь, он там. Но я буду рад, если хоть ты не будешь называть этот день "особенным" и мы просто забудем об этом, идёт?" Парень поднимается с пола, отряхивая джинсы. Глухая тревога понемногу отпускает - всё же выговориться, пусть и мысленно, бывает иногда полезно. Он даже вполне спокойно возвращается в класс, тем более, что на него особенно никто уже не обращает внимания, включается в работу, забывая о мутном ожидании, а когда привычная смс приходит около пяти вечера - в этом году что-то рано, - только бросает короткое: "Нахрен." И прячет телефон в рюкзак.***
В маленькую комнату Эдди возвращается, как в собственную крепость. Закрывает дверь, выдыхает, бросает рюкзак куда-то под ноги, толкает выросшую возле него высокую фигуру к кровати и на кровать, забирается на чёрные бёдра, заявляя с немного болезненной улыбкой: "Хочу целоваться!" В кольце когтистых лап - хорошо. И безопасно. Обычный их вечер, пусть так и будет. Брок плавится под бесчисленными тёплыми касаниями к спине и лопаткам, стонет тихо, пока горячий язык вылизывает его рот до глубины, то и дело проходя гибким кончиком по припухшим губам. И подскакивает от громкого настойчивого стука в дверь, обнаруживая себя в следующую секунду уже в видимом одиночестве. Матерится сквозь зубы, желая тому, кого там невовремя принесло, оказаться совсем в другом месте, выглядывает в приоткрытую щель, открыв рот, чтобы повторить посыл вслух, и получает звуковую волну из дурацкого футбольного гудка в лоб. За гудком обнаруживается Тина (ну кто ж ещё!) с улыбкой от уха до уха, пакетом с китайской едой и двумя бутылками красного вина. Бесцеремонно отодвигает парня плечом с прохода, вваливаясь в его метафорически рухнувшую крепость, сгружает принесенное на кровать и так радостно и искренне выдаёт: "Ну что, с днюхой, что ли! А где гости??", что Брок проглатывает свое раздражение и ощутимое недовольство клинтарца от хоть и не болезненного, но весьма неприятного звука, сопровождающего это кудрявое явление, и просто смеётся, прикрыв глаза ладонью. Он не может сердиться на подругу. И выставлять её, конечно же, не станет. В конце концов, она хочет, как лучше, да и вряд ли может знать о сложных отношениях парня с этим.. днем. И, может быть, если просто воспринять это как дружеские посиделки.. Но откуда?.. "Ты ОЧЕНЬ внезапно, Ти," - все ещё сквозь смех фыркает Эдди. - "А если б я тут был.. Ну, я не знаю. Не один? И, кстати, откуда ты знаешь про.. день?" "Внезапно, ха! А надо в телефон смотреть хоть иногда! Целый день не отвечаешь. А дату ты сам спалил, а где - не скажу, мучайся теперь!" - парирует девушка, как-то подозрительно присматриваясь к губам Брока. Тот неосознанно облизывается. "Не один, говоришь.." - Тина весьма похабно ухмыляется, оглядывая комнату, будто надеясь вот прямо сейчас обнаружить тут интересные подробности, только что под кровать не заглядывает. - "Ну-ну!" "Что?" - парирует Эдди, становясь в позу и делая пафосную физиономию. - "Я, по-твоему, совсем безнадежен, что ли?" "Как раз нет! Так где он?" "Он, Ти? Ты хотела сказать: она?" Девушка весело машет на него рукой и по обыкновению посылается по известному маршруту.***
"Так сколько тебе стукнуло, Брок?" Первая бутылка уже почти опустела, поселив своим содержимым в головах спокойную лёгкость. Эдди только успевает удивиться, что клинтарец не распространяется возмущенно по внутреннему эфиру о вредных и бессмысленных веществах для их тела, тут же получая в ответ мысленное насмешливое: "Развлекайся сегодня, любовь моя." "Да без разницы," - Эдди возится под внимательным взглядом. "Неееее..." - от Тины так просто не отделаться, ну разумеется. - "Ты скажешь мне! Или я буду до посинения очень фальшиво петь тебе "Happy Birthday". ОЧЕНЬ фальшиво! Итак, начнём!" "Восемнадцать! Мне восемнадцать, только избавь меня!" - парень отчего-то безоговорочно верит угрозе и к таким пыткам считает себя не готовым. "Ух тыыыы..." - уже нетрезво умиляется девчонка. - "Да ты меееелкий!" Эдди фыркает, вскидываясь: "И ничего я не...!" Так, кажется, этот разговор с кем-то уже имел место быть и не один раз. В голове раздаётся явственный смешок. "Мелкий!" - довольно заключает Тина, откидываясь на одолженное скрученное на манер подушки одеяло. - "Хотя теперь уже нет! Это ж сколько тебе теперь всего можно, а! Хотя.. О чем я , Боже, - у тебя, чувак, из нового разве что будут постоянные права, ха!" Они развалились по разным углам кровати Брока, передавая друг другу то откупоренную бутылку, то картонную коробочку с какой-то острой непонятной ерундой, про которую Тина говорит, что это прямо образец мастерства китайских поваров: нифига непонятно, чем это было и чем должно было стать, но на вкус - ничего так. Эдди становится совсем жарко (то ли от алкоголя, то ли его, наконец, отпускает внутренний холод) и он стаскивает толстовку через голову, окончательно взлохмачивая русую чёлку и оставаясь в чёрной майке-безрукавке. Тина, выдав короткое "ща, замри!", пытается сфокусироваться на темных линиях, покрывающих плечи парня, что-то бормочет себе под нос, хмурит пушистые брови, и в итоге машет рукой, вздыхая:"Не, не вспомню. Так сколько их у тебя? А то я тогда в гримерке не рассмотрела, хотя был такой шанс!" Брок краснеет скулами, возмущённо фыркая, но все же отвечает, что, кроме ещё одной, которую вот прям щас демонстрировать он точно не будет, вот, всё, что видно на его плечах, то и есть. Девчонка хмыкает, прищурившись, явно постановив себе цель во что бы то ни стало как-нибудь усмотреть эту загадочную скрытую тату, и хитро интересуется: "Ну, а проколов?" "Чего?.." - теряется Эдди, смешно сводя брови в недоумении. "Ну пирсинг! Проколы. Серёжки." - девушка как-то двусмысленно играет бровями. Брок чувствует подвох, заранее корчит скептическую мину, но все же уточняет, показывая пальцем на собственную физиономию: "Ти, ты же видишь, что их нет, так что..." Девчонка довольно ухмыляется: "Ну, я же вижу не всё, если ты понимаешь, о чем я! Есть же для этого, знаешь, всякие секретные места, так что вдруг ты в этом плане экстремал..." И скашивает глаза вниз, к ширинке синих джинсов. Эдди вспыхивает горячей краской окончательно и запускает в подругу попавшейся под руку пробкой под совершенно неприличное ржание последней. "Нет, а если серьёзно?" - отсмеявшись, девушка задумчиво смотрит на все ещё краснеющего ушами парня. - "Это же в сто раз проще, чем тату, особенно тебе-то, мелкому, но они у тебя есть, а это.. Не твоё? Или что?" "Не знаю..." - Брок задумчиво крутит в пальцах деревянную палочку. - "То есть.. Мне нравится, но на других. А на себе… Я не знаю. Да мне не пойдёт, наверное." "Перевожу," - вздыхает Тина. - ""Я - нерешительное трусло и буду сомневаться до конца дней своих вместо того, чтобы взять, сделать и проверить." Так?" "Ну..." - Эдди нечем крыть. Он ни секунды не сомневался, первый раз заходя в тесную комнатушку на каких-то задворках, с кривой и крошечной, но гордой вывеской "Тату у Боба", а вот с этим.. Да не может он себе объяснить, почему он даже не задумывался всерьёз, просто тихо вздыхая при виде какого-нибудь более смелого увешанного массивными кольцами в ушах парня. Может, от того, что если уж носить что-то подобное - то на видном месте, а это уже так просто не скроешь под рукавами. Может, ещё почему... "Всё с тобой ясно. Так где бы тебе хотелось?" - напористо не отстаёт девчонка. "Не знаю," - Брок улыбается, трёт ладонями лицо. Тина как средство извлечения на свет потаенных желаний в очередной раз работает безотказно. - "Ухо, наверное.. Банально, но вот." "Ха!" - светлые глаза на смуглом лице загораются подозрительным энтузиазмом. - "Да нет ничего проще! Щас организуем!" "В смысле - сейчас?" - ну нет, к такому быстрому развитию событий он не готов. - "Это же надо куда-то идти как минимум, да и вообще..." "Зачем идти?" - девушка проводит пальцем по ряду серебристых колечек, унизывающих смуглое ухо, подмигивая напрягшемуся парню. - "Всё, что видишь - всё вот этими самыми руками! И с тобой справлюсь, не боись! Другому-то даже полегче будет!" Эдди открывает рот. Закрывает. Отступать ему некуда, да и пофиг. В голове образуется та самая приятная лёгкая решимость, которая позволяет делать глупости разного масштаба без сожалений и оглядок на последствия. В конце концов, почему нет? В качестве, хах, подарка очень даже сойдёт. Он хмыкает, пожимает плечами и - кивает. "Класс!" - Тина подскакивает как на пружине, чуть не опрокинув на кровать остатки вина. - "Десять минут - и все будет!" И уносится куда-то прочь, хлопнув дверью. Парень качает головой, усмехаясь чему-то, прикрывает уставшие глаза, а открыв, обнаруживает себя лицом к морде с довольно скалящейся полуформой своего второго. Чёрные лапы сжимают худые бока, низкий голос насмешливо рокочет: "Нас прервали, любовь моя…" И Эдди теряет счёт времени, снова с удовольствием растворяясь в горячих поцелуях-облизываниях-касаниях, успевая только пробормотать в зубастый оскал: "Смотрю, кому-то нравится идея, хах? А как же лекции о здоровье и целостности тела?" "Мне нравится. Тебе нравится. Нам нравится, Эдди," - тихое рычание резонирует где-то под рёбрами. - "Твои желания - наши. И я не стану вмешиваться и.. помогать, убирая боль, вижу, что не хочешь. Что хочешь почувствовать, сам. Как с моими отметками на тебе. Воспоминания, я понимаю." Симбиот исчезает под кожей так же внезапно, как и появляется, оставляя своему человеку не больше десятка секунд, чтобы принять более-менее адекватное положение в пространстве и выровнять сбившееся дыхание перед тем, как дверь распахивается под напором радостной Тины. "Вот!" - девушка демонстрирует притащенную швейную иголку каких-то пугающих размеров, серебристый гвоздик-серёжку и бутылек тёмного стекла. "У наших девок и мамонта можно найти, если сильно попросить! А уж иголку со спиртом... А чего это ты такой.. румяный?" - Тина подозрительно щурится, заставляя парня покраснеть ещё сильнее, пробурчав тихое "з-зараза..." Адресат "заразы" тычет его тёплым щупом в поясницу. "Чего?.." - поднимает бровь девчонка. "Кхм.. Обеззаразить, говорю, надо этот твой.. инструмент," - выкручивается Эдди, мысленно показывая симбиоту кулак. "Страаааанный ты, Брок," - тянет Тина. - "Но мне нравится твой серьёзный подход!" Девушка хлопает ладонью по коленке, ухмыляясь. "Ну что, правое колем?" "Это ещё с чего!" - вскидывается парень, снова чувствуя предательски краснеющие скулы. Черт бы побрал эту.. провокаторшу. Тина хмыкает так, как будто Эдди пытается сказать ей, что дважды два - пять. "Ти, ради всего, ну как тебе доказать, что нет никаких футболистов, парней из команды по шахматам, кого там ещё, я не знаю!" - Брок жестикулирует, пытаясь звучать серьёзно, но то и дело несдержанно улыбается, глядя на физиономию напротив, слушающую его с выражением "ты ври, ври, а я послушаю". "Ну, хочешь, я прямо сейчас позвоню своим бывшим - девушкам, обрати внимание! - и попрошу их подтвердить тебе, что они мои.. бывшие! Это, конечно, будет немного странно," - Эдди делает вид, что говорит по мобильнику. - "Привет, Лаура! Мы с тобой плохо расстались и не разговаривали два года, но не могла бы ты прямо сейчас кое-кому любопытному подтвердить, что у нас.. всё было? Буду очень признателен!" Парень все же срывается на глупое хихиканье, представив себе картину. "Знаешь, Брок, я бы на это представление даже посмотрела с большим удовольствием, да вот только это ничего не докажет!" - Тина подмигивает ему, лыбясь во все 32. - "Радар-то не обманешь! Ладно, фиг с тобой, для начала пусть будет левое. Давай-ка, сползай сюда!" Девчонка быстро протирает руки, иголку, гвоздик и ухо парня резко пахнущей жидкостью из бутылька, сопит сосредоточенно, выбирая место и нацеливаясь в него кончиком иглы, бросая короткое: "Сиди смирно!" Но Брок никак не может расслабиться под холодными прикосновениями, дёргается, сцепляя пальцы в замок, судя по всему ужасно мешая Тине в её приготовлениях. "Да не вертись ты," - сердито бурчит она. - "Да что ж ты такой.. пацан!" "В смысле?" - подвисает Эдди, замирая на секунду. "В прямом!" - секунды девушке оказывается достаточно для быстрого точного движения, пронзающего мочку мгновенной болью. Парень вздрагивает, зашипев сквозь зубы, но старательно не шевелится, позволяя аккуратно вставить гвоздик в свежий прокол, только морщится и сжимает пальцы в кулак. "В том смысле, что терпи, будь девчонкой!" - довольно изрекает Тина, оглядывая свою работу. - "Вот и умница! Круто же! На, смотри." И протягивает другу карманное зеркальце.***
Вторая бутылка заканчивается под уже невнятный тост: "И чтоб у тебя все было, даже то, чего ещё не было!" Эдди фыркает, не особо улавливая смысл, но соглашаясь с формулировкой. Время давно заполночь и оба подростка уже конкретно клюют носами: хочется спать и не хочется никуда идти. "Так!" - Тина сползает с насиженного места, нетвердой походкой направляясь к пустующей соседней кровати. - "Не знаю, где вот этот чувак, но, надеюсь, ни он, ни ты не будете против, что я у вас тут вырублюсь, ага? Вот и ладненько!" И падает носом в подушку, не раздеваясь. Парень улыбается, бросая вслед короткое: "Ночи, Ти!" Откидывается на подушку, который раз за вечер мимолетно касаясь кончиками пальцев непривычного металла в своём теле и нервно дёргается от неожиданности, когда позади бесшумно формируется чёрная фигура, сгребающая его в бесцеремонные крепкие объятия. "Спит." - довольно заявляет по внутреннему эфиру Веном. - "Скучал." Горячий язык обвивает шею, мажет мокро под челюстью, заползает тонким кончиком за всё ещё горячечно ноющее ухо, цепляет застежку серебристого гвоздика, заставляя Брока поморщиться, всё же не отворачиваясь от долгожданной за этот бесконечный день ласки. "Больно, Ви!" - Эдди опасливо косится в сторону соседней кровати, где умиротворённо похрапывает его боевая во всех смыслах подруга, боясь тихим шепотом нарушить чужой сон. "Могу поправить это прямо сейчас, хочешь?" - ухмыляется в голове симбиот, не оставляя в покое пострадавшее ухо, вылизывая, щекотно забираясь в раковину, то и дело касаясь новой, чужой пока детали в теле своего драгоценного хоста. - "Уберу боль, заживлю ранку. Нет? Тогда не придумывай. Тебе нравится. Нам нравится. Красивый. Приятно." Эдди фыркает тихонько, собираясь что-то возразить на это заявление, но, подумав, забивает и откидывается затылком на широкое плечо, расслабляясь в тёплых лапах. Он слишком устал и не очень трезво мыслит, чтобы пикироваться с наглым паразитом. "Посплю так, ладно, Ви?.. Потом положи меня.. как-нибудь, когда устанешь.." - бормочет парень, устраиваясь, утыкаясь носом в тёплую шею и прикрывая глаза. - "Спокойной ночи.." "Спокойной ночи, любовь моя," - мурлыкающий голос в голове очень уж подозрительно довольный, и не успевает Брок обратить на это внимание, как Веном притискивает его к себе крепче и ближе, как плюшевую игрушку, и без промедления накрывает когтистой лапой между ног. Эдди недовольно поджимает губы, пытаясь отцепить от себя чёрную ладонь, но сил ему сейчас не хватает, тем более, что отцепляться клинтарец явно не желает. "Я правда хочу спать, Ви, и мало на что сейчас способен, ну слышишь?.. Не приставай.. Просто обними.." Ага, конечно. Как будто хоть когда-то кто-то его слушал. "Просто обнимаю." - симбиот продолжает мурлыкать, изображая полную невинность. - "Спи, Эдди." Чёрные пальцы приходят в движение, ласково поглаживая, легко нажимая, осторожно выщупывая все чётче обозначающуюся выпуклость под молнией джинсов. "Не могу, когда ты.. там!" - парень переходит на сердитый шёпот, возится, пытаясь отодвинуться от настойчивых касаний, но чёрные лапы держат крепко, а тёплые щупы осторожно опутывают грудь и бёдра, не давая сдвинуться с места. "Лежи, Эдди... Просто отдыхай. Позволь позаботиться о нас... Сделаю нам приятно..." - мурлыканье приобретает обволакивающие, соблазнительные нотки, которым не откажешь просто так, гипнотизирует, возбуждает, заставляя сдаться ласковым лапам, давая согласие единственным коротким тихим стоном. "Но если я усну прямо в процессе - я предупреждал.." - снимает с себя последнюю ответственность Брок, полностью отдаваясь на волю своей заразы, снова расслабляясь и позволяя творить с их телом все, что заблагорассудится этому.. Липучка озабоченная.. В голове раздаётся тихий хмык. Спать, конечно, не получается. Получается дрожать всем телом под невозможно медленными и плавными ласками, дышать старательно тихо сквозь зубы, матерясь про себя на космического садиста, который не даёт ни попросить, ни вмешаться, мгновенно, чуть что, перехватывая контроль над речью и движениями, кусать губы, пальцы и - в особо чувствительные моменты - тихо всхлипывать в собственную ладонь, надеясь только на крепкий сон невольной свидетельницы. Клинтарец, в общем, не делает ничего особенного: просто нежно ласкает тяжёлой лапой напряженную плоть через одежду, иногда чуть сжимая, очерчивая когтем по контуру и вновь возвращаясь к медленным неспешным нехитрым движениям; продолжает вылизывать уже целиком мокрое ухо, не отставая от сережки; гладит когтистыми пальцами твёрдые соски через ткань майки. Однако этого хватает, чтобы его драгоценный хост не знал, куда себя деть, выгибаясь в чёрных лапах от прошивающих их тело и разум сладких судорог, то сводя, то разводя колени, страдая от недостаточности прикосновений и тесноты натянутой ширинки, не имея никакой возможности облегчить болезненное возбуждение или обострить ощущения, ускорив желанный финал. Момент наслаждения застает их врасплох, накатывая мягкой волной, выказываясь в блестящих капельках пота в ямке между ключиц, в зажмуренных глазах, в упущенном сквозь стиснутые зубы стоне, в горячих толчках под чёрной ладонью, в тихом рычании где-то внутри замученного сознания. "Одежду в стирку. Снова." - выдыхает спустя долгую минуту Эдди, обретя заново способность говорить. - "Вот что ты делаешь?" "Ничего, чего не видел бы здесь," - Веном, самодовольно ухмыляясь, тычет когтем в мокрый висок, и парню, в общем, нечего возразить, если уж быть честным. Он почти засыпает, пока ловкие щупы тянут одежду прочь, тихонько улыбается в полусне, ощущая, как симбиот вибрирует на грани слышимости, по своему странному обыкновению вылизывая его бережно, и вдруг чуть не подскакивает на кровати, спешно натягивая на себя одеяло, когда на соседней кровати почти забытая им Тина шумно ворочается во сне. Делает страшные глаза в ответ на недоумение отпихнутого клинтарца, показывая пальцем на спящую девушку, прижимая к себе одеяло как последний рубеж. "Подумаешь..." - недовольно ворчит в голове симбиот, улавливая безмолвную просьбу, распуская по комнате тонкие хваталки и подтягивая, так уж и быть, к кровати добытые из тумбочки футболку и бельё. - "Условности. Не люблю одежду. В следующий раз, даже если кто-то остаётся с нами - никакой одежды. И, если хочешь знать моё мнение, - Тина и так бы не удивилась." Брок фыркает, натягивая объекты нелюбви своей заразы, и прижимает к себе забравшегося под ткань футболки поближе к коже собственной мини-версией симбиота, падая на подушку, успевая перед сном подумать, что за восемнадцать лет это, однозначно, первый его день рождения, который стараниями двух дорогих ему существ стал действительно его днём, без постоянного привкуса страха, вины и горечи, зато с чередой согревающих воспоминаний. И что сегодня он, пожалуй, как бы странно это ни звучало, в этой маленькой комнатке, видавшей не одно поколение студентов, как никогда почувствовал себя дома.