Суррогат

      Боль маленькими коготками пробежалась по позвоночнику, застревая в затылке. Пара синяков на спине будут проходить долго и ощутимо, но зачинщикам драки вчера досталось больше. - Видишь его, Куросаки? Ичиго поставил последний учебник на полку и закрыл шкафчик. - Пальцем показывать нехорошо, Ренджи, - сказал парень, но в голосе укора не было: никто в Академии на манеры не обращал внимания. Ичиго вздохнул. - Кого его? Ренджи, неприятно скалясь, снова потряс пальцем в направлении студенческого кафе. В глаза бросилась яркая шевелюра бирюзового цвета и кожаная куртка. Ичиго хмыкнул. "Зооморф", - промелькнуло в голове. - Не просто зооморф, - словно прочитав его мысли, издевательски рыкнул Ренджи, облокачиваясь о шкафчики. - А перезрелый зооморф. - Мне вдруг стало так понятно, – закатил глаза Куросаки, замечая, как насмешливо рыкнул Абараи.       Если Ренджи нашёл какой-то факт, который не знал Ичиго, то его словесный понос разливался Ниагарой. Куросаки уже мысленно готовился к потоку нецензурной брани вперемешку с попытками выдавить умные слова. Выглядел Ренджи в этот момент, как ботанша, впервые увидевшая член. Краснел, запинался и выглядел совершенно смущённым.       Друг искренне восхищался начитанностью Ичиго, но любви к книгам не испытывал, что компенсировал «богатым жизненным опытом». То, что его опыт в основном выражался в тонкостях поведения братьев себе подобных и особенностях течек у самок... как-то не бралось в расчёт. Водопад это не останавливало. Выбирая тему, над которой можно задуматься, пока Абараи разглагольствовал, Ичиго, конечно же, всё пропустил. - …до сих пор ни разу не перекидывался, мудила. Клычки показывает - и всё. Наш брат бы уже как два года веселился, отдавшись зверю в душе, а этот не может, ущербное уёбище – клык даю, - Ренджи со злым удовольствием скалился, и Ичиго подумал, что зря, наверное, решил не изменять своим традициям не слушать Абараи. Судя по всему, этот экземпляр каким-то образом задел Ренджи, и его несчастье служит поводом для повышения настроения последнего. - Или не желает по своим причинам, которые нас не касаются.       Раздавшийся сбоку голосок зазвенел утренней капелью. Абараи весь подобрался, стёр наглое выражение с лица, косясь на загадочную улыбку Ичиго. - Здравствуй, Рукия, - сказал Ичиго, оборачиваясь и наклоняя голову в знак приветствия. В отличие от Ренджи, с женщинами он был подчёркнуто холоден и исключительно вежлив. Абараи же терялся, чувствовал себя смешным и неуклюжим, тут же теряя весь гонор конкретно перед одной особой.       У зооморфов отношения развивались спонтанно, чаще всего под влиянием гона и течек, которые заканчивались также стремительно, как и начинались. Был секс, были ласки, но духовное влечение оставалось где-то за кадром (хотя нередко встречались и исключения). Животные инстинкты позволяли отдаваться, иметь и получать физическое удовольствие без каких-либо ограничений и рамок.       Академия смотрела на подобное сквозь пальцы, зная, что всплески гормонов не поддаются контролю. Всё возможное они делали на редких лекциях о сексуальном образовании, на которых студенты откровенно скучали – некоторые и сами могли кое-чему научить профессоров.       Но если представители зооморфов считали это в порядке вещей, то «не зооморфы» вели себя как обычные подростки, и межвидовые союзы нередко приводили к громким расставаниям.       Рукия – эталон примерного студента. Умная, бойкая, сильная, серьёзная. В меру элегантная, в меру неуклюжая, в меру тихая, но обладающая лидерскими качествами. Она была особой «породы», как сказал бы Ренджи. Слишком выделялась на фоне горы мышц Абараи и его тупого, но простоватого лица.       Хрупкая, маленькая девушка насмешливо взглянула на мявшегося у шкафчиков Ренджи и, казалось бы, тоже поняла причину его смущённого молчания. - Что ты имела в виду? – спросил против воли Ичиго, чтобы поддержать разговор и гордость Ренджи. - Вскормлённая душой сила воли порой определяет наше будущее. И то, как мы ею пользуемся, влияет на наши способности. Это аксиома всех тренингов, которые обещают бизнесу среднего обывателя успех, а остальным обалденных партнёров не только в деле, но и в постели. Абараи, чего встал как вкопанный?       Пока Ренджи пытался выдавить из себя что-то более-менее членораздельное после слова «постель» в этой пародии рекламы курсов по продвижению всякой чуши, Кучики Рукия передала пластинку с приказом ректора и, подмигнув в конец оторопевшему Абараи, побежала в аудиторию. Ичиго всегда считал, что у неё странное чувство юмора, но от комментариев предпочёл воздержаться.       Ичиго вертел гладкий предмет, гадая о том, где он мог напортачить, чтобы его вызвали. Пластинка - вещественное доказательство, что тебя вызывает начальство во избежание ложных вызовов и вранья от лица студентов. Неужели те идиоты всё-таки на него настучали? Вроде не первый раз друг друга бьют, уже привыкли. Почти родными стали. Однако от шпильки в адрес друга не удержался. - Если ты и дальше будешь так пялиться на сестру Бьякуи, то огребёшь от него по полной. - Да знаю я, - раздражённо проговорил Ренджи, - Грёбаные телепаты, против них пикнешь - из клыков ожерелье сделают, - Куросаки усмехнулся. У зооморфов тоже специфичный юмор. Они разделились, и Ренджи, махнув материализовавшимся хвостом, юркнул за угол. После нескольких лет обучения зооморфы искренне ненавидят кабинет ректора и как самые частые гости появляться даже рядом с ним не любят.

***

      На протяжении десятилетий человечество привыкало к мысли, что теперь существовали люди, обладающие необычными способностями. Люди, не отличающиеся цветом кожи, интеллектом или обычными человеческими потребностями, но с силой, не поддающейся объяснению, появились внезапно, вызвав бурную реакцию общества.       Армия выставила штыки, политика начала спешно придумывать законы, наука – широко распахнула двери.       Когда резонанс путём, казалось бы, бесконечных переговоров, митингов и компромиссов немного стих, встал резонный вопрос: насколько это безопасно позволить детям-мутантам учиться среди обычных людей?       В это время правительства каждой страны углядело перспективы использования экстраординарной силы в своих целях, и по всему земному шару начали строить специализированные учреждения.       Иметь сильную школу мутантов на территории государства стало идеей фикс по наращиванию военного, научного и культурного потенциала. Правозащитники и пацифисты воспротивились вмешательству армии в дела мутантов и организовали комитет, одной из функций которого являлось обучение детей-мутантов в русле гуманистического подхода. Одним из них была Академия Готэя. Впрочем, любой мутант мог после обучения пойти в армию по контракту – там замечательно платили.       В Академии Готэя пристанище мог найти каждый несовершеннолетний мутант. Среди своих они могли учиться как обычные люди. Но помимо стандартных предметов, студенты были обязаны посещать лекции и по своему профилю.       Профиль - это курс занятий, предназначенный для развития индивидуальных способностей ученика с учётом его класса и уровня. Профиль обязателен для всех. У мутантов имелось два документа успеваемости. Стандартный и профильный. Последний служил скорее пропускной бумажкой в мир обычных людей – доказательство того, что ты полностью контролируешь свои способности. Без хороших оценок из стен Готэя, как правило, не выпускали, вытягивая студента до удовлетворительного результата.       Академия выделяла пять классов. Преподавательский комитет не делил их на «хорошие» и «плохие», но ученики со времён основания построили свою иерархию. Как ни боролись профессора с установившимся неравенством, студенты-мутанты всё равно не отказывались верить предрассудкам.       Самым малочисленным и «крутым» классом слыли телепаты. Обладая потрясающей ментальной мощью, они, тем не менее, были слабы физически. Впрочем, это нисколько не мешало им остановить на полном скаку зооморфа, превратив его в ползающее у ног «желе».       Элементали по своей значимости от телепатов не сильно отставали. Сила, рассчитанная на массовое поражение, ценилась выше, чем способности других классов, но чуть менее, чем возможность управлять чужим сознанием. Общаться с молодыми мутантами-первокурсниками было в некоторых случаях даже опасно. Поддавшись эмоциям, они могли не то что обжечь, а спалить собеседника, если относились к стихии огня. Или залить слезами пол, забыв о том, что организм человека только на восемьдесят процентов состоит из воды и пострадать от обезвоживания.       Со временем, элементали, полностью покорившие свою стихию, становились настоящими мастерами дистанционного боя. Рукия была на пути к этому. Стремясь догнать своего брата по успеваемости, она каждый день упорно боролась со своей необузданной стихией воды. Получалось успешно.       Самый неизученный и загадочный класс - абстракты. Никто не знал, каким образом способности приспосабливаются к телам таких студентов. Порой казалось, что некто свыше дарует им силу балды ради. Совершенно немыслимые, невообразимые, доведённые до абсурда. Работа с ними была тяжела по причине того, сколько требовалось сил, чтобы приспособить их возможности в русло полезности. Например, Ичимару Гин - преподаватель профиля абстрактов, умел растягиваться, как жевательная резинка. Спрашивается, где это может пригодиться? Профессор Гин лишь хитро улыбался.       На абстрактов не обращали особого внимания. Они в меру спокойные, сами себе на уме ребята, боролись со своей невеликой силой и усердно учились, посмеиваясь над пафосностью верхушки пирамиды и убожеством низов.       К зооморфам и суррогатам питали откровенное презрение. На фоне железного контроля своих способностей первых трёх классов зооморфы выглядели как панки на светском рауте. Шумные, шальные, опасные. Всегда ценили свободу, поэтому ненавидели и, соответственно, нарушали правила, из-за которых им часто влетало от администрации.       Игнорировать зооморфов было нельзя. Без должного обучения они зверели, нападали на людей. Если их убить в обращённом состоянии, то человеческий облик уже не возвращался. Родные и близкие могли так и не найти тело родственника, шкура которого давно валялась на прилавках чёрного рынка.       Одним из самых ярких представителей этого класса, до этого дня думал Ичиго, являлся Абараи Ренджи. Красивый и юркий южно-китайский тигр длиной в два с половиной метра. Эпатажный, наглый задира, как и его собратья. Зооморфы всегда держались вместе и каждого, кто удостаивался их дружбы, называли братом. Подобное «родство» помогало им выжить. Они раздражают из-за дерзости, неподчинения, но вступать в конфликт в одиночку - себе дороже. Перекидывается зооморф мгновенно, а наиболее искусный студент мог трансформировать и одну лапу, которая бьёт не хуже завершённой формы.       Конечно нельзя говорить, что класс определяет человека. Всё это утрировано и относится скорее к сформировавшемуся стереотипному мнению, как то, что гуманитарии не понимают математику, а все гомосексуалы манерные. Но попробуй это докажи, когда перед тобой толпа буйных подростков, оторванных от контроля семьи.       Куда как меньше повезло последнему и самому обделённому классу - суррогатам. Все беды таких студентов можно понять хотя бы из названия. Суррогат - предмет, лишь отчасти, по некоторому сходству являющийся заменой другому, обычно неполноценный. Неполноценный. Это значит, что свои способности ты получил не по крови. Ты ошибка. Сбой в системе. Человечество быстро забыло, что все мутанты изначально были аномалией.        Да, цивилы привыкли звать всякого, отличающегося от них, мутантами. Но единственные, кого можно было в полной мере так назвать, были именно суррогаты. От руководящего состава Академии сыпались предложения отнести их к абстрактам, но искусственное происхождение не позволяло мутантам соревноваться с теми, кто получил силу «из семьи».       Причины появления способностей могли быть разные: радиоактивное излучение, клиническая смерть, повреждения нервной системы, птср. Да хоть солнечный удар - никогда не поймёшь, как и почему сила проявилась. Да и можно ли было это назвать силой? Изменения были столь незначительны, что порой суррогатов оставляли с семьями или проводили двухгодичные заочные курсы по контролю над способностями. Они жили как обычные люди и не знали всех прелестей иерархии Академии Готэя. А вот Ичиго знал, но боролся с этим своими способами. Впрочем, он и не жаловался.

***

      У дверей ректора он чуть не столкнулся с миловидным черноволосым студентом, судорожно прижимающего к себе учебники. Ямада Ханатаро боялся всего и сразу и неосознанно прибивался к Куросаки на общеклассовых сборах. Ичиго не переставал говорить ему, что сколько бы он ни прятался ему за спину, никто его не тронет, хотя бы потому, что не заметит. А рыжего суррогата не увидеть было очень тяжело. Хотя доброта Ханатаро и его способность залечивать раны подкупала, Ичиго всё равно не подпускал его к себе слишком близко.       Причина была проста как зубочистка: Ичиго устал опекать. Годы, проведённые в волнении за младших сестёр, не отличались весельем. Да, парень любил своих маленьких чертят и любому, посмевшему обидеть их, свернул бы шею. Но именно здесь, в Академии, он хотел посвятить время самому себе и учёбе, которая бы позволила ему адаптироваться в обществе и дала возможность помогать отцу и сестрам. А вечно слоняющийся возле него Ханатаро спокойствия не прибавлял. Наоборот. Чувство гиперопеки не позволяло Куросаки расслабиться, если в ходе потасовки с одногруппниками внимание перепадало и Ямаде. Дрожащим голосом он сообщил, что дожидается Уноханы, профессора профиля суррогатов.       В кабинете уже сидели трое. В центре, за столом, опираясь на деревянную трость, располагался Ямамото Генрюсай, элементаль стихии огня. Человек, прозванный Фениксом.       Вторым была Унохана Рецу – молчаливая загадочная женщина с иссиня-чёрной косой. Не смотря на своё происхождение, она добилась звания профессора и медицинской степени. Мало кто знал, что за белой маской скрывался искусный манипулятор, наводящий ужас на весь свой профиль суррогатов и Академию. И, наконец, третий – перезрелый зооморф, увиденный утром и скалящий клыки на вошедшего. Долбанный фрик. - Здравствуй, Ичиго. Присаживайся, - хрипло проговорил Ямамото. Ичиго придвинул кресло, мигом забывая про парня, сидевшего так вольготно, будто получил путёвку на курорт. - Ты догадываешься, зачем тебя вызвали? - Ну, догадки есть, - Ичиго прочистил горло, заметив, как странно шевельнулся зооморф. Его декан почему-то отсутствовал, возможно, снова разнимает какую-нибудь стаю. Генрюсай тоже скосил взгляд на второго студента, но промолчал - Ичиго, по последним данным, твои успехи в профиле гораздо ниже, чем у твоих сокурсников, однако в основных предметах ты уверенно держишься в списке лучших пятидесяти, - в грудном голосе Уноханы слышались нотки беспокойства. - Может ниже всех, потому что способностей нет? - Ичиго пытался говорить ровно, чувствуя нарастающий гнев ректора. Если бы его только признали совсем слабым мутантом, то выпустили бы по окончании основного срока обучения. - Не вешай мне лапшу на уши! Ты не желаешь их проявлять! - взревел Ямамото, и по трости проскочили искры. - Ты прожил здесь несколько лет, а до сих пор не выдал ни малейшего сгустка энергии! - Я не знаю, как это вызвать, - воскликнул Ичиго, выпрямляясь. - Может, и нет у меня никаких сил? А всё что было... да чёрт его знает! Парад планет, прожектор, автомобильные фары - что угодно! - Хочешь сказать, что смерть твоей матери и столб бьющей в небо энергии - это игра света? Я знаю это, потому что всегда читаю рапорты, присылаемые полицией по подобным случаям. Ичиго молчал, перебирая пальцами ткань рубашки. Директор ударил по больному, вызвав самые мрачные воспоминания из памяти. - Я не знаю, почему моя сила себя не проявляет. Для всех будет лучше, если она будет спать и дальше. Я просто хочу доучиться эти два года спокойно. - Наивный дерзкий щенок, - рыкнул Генрюсай, и Ичиго показалось, что у него из глаз брызнули огоньки. – Ты думаешь, я не знаю, что ты ведёшь шашни со стаями? Обо всех драках и жалобах на тебя? Если бы ты проявлял к учёбе столько же рвения, сколько дрался вчера с Иккаку, Юмичикой и всеми остальными, ты бы уже стал образцовым студентом. - Не моя вина, что я расстраиваю их цветом волос и своим происхождением, - скрипнул зубами Куросаки. - Хватит! – взревел Ямамото, и его трость выдала сноп искр. – Мне это надоело, и у меня есть право самостоятельно решить ваши проблемы. У тебя и Гриммджо схожая беда, а потому исправлять положение вы будете вместе. Ямамото нахмурился, вытащил два листа бумаги, показав их студенту: - Если к концу обучения я не увижу у вас обоих успехов, то эти табели отправятся в утиль, а вы за ворота Академии. И мне всё равно, что тебе нужно образование, а этот одичает и умрёт от рук охотников. Мне осточертели постоянные рапорты о безобразном поведении в стаях и бомбе замедленного действия среди суррогатов. Кстати, знакомься, это Гриммджо Джаггерджак. Новенький, и за два месяца он уже в печёнках у меня сидит, - Генрюсай махнул в сторону зооморфа. Тот неприятно оскалился, - Весь год вы должны быть не разлей вода. Если с кем-то что-то случится, вы вылетите отсюда пушкой. Берегите друг друга, - язвительно проговорит Генрюсай. – Неприятности одного скажутся на другом. С этого дня вы живёте вместе. Свободны.       Ичиго оторопел. Вылететь с позором из Академии из-за неуспеваемости означало потерять все шансы начать новую жизнь. Учёба в Готэй 13 обещала ему гарантии стабильного заработка. Ичиго нравились занятия, дисциплины. После учёбы он мог со спокойной душой свалить в Каракуру, свой родной город, найти сестёр и отца и жить как все нормальные люди. Но без средств к существованию максимум, что он заработает, это грыжу и бессонницу от нескольких работ.       Куросаки неверяще перевёл взгляд на Унохану и обратно на Генрюсая: - Это какая-то шутка? Погодите! Кто так решил? Я не согласен! Почему мы должны жить вместе? - Общение с друзьями отвлекает, - медленно, будто душевнобольному, начала объяснять Унохана. – Вы не выходите из зоны комфорта. Вас нужно поместить в стрессовую обстановку… - Да у меня уже почти истерика. Это идиотизм! Верните мой табель! Пого... - за шиворот схватили и повели к выходу. Куросаки двинул локтём в сторону, и в ответ послышалось недовольное шипение.       Дверь открылась, Ичиго толкнули в стену, отчего в глазах потемнело. - Ичиго! –Ханатаро подскочил к суррогату, упавшему на пол. - Грабли от него убери.       От этого голоса сознание прояснилось, и парень поднял голову. Удар пришёлся по челюсти. Следующий Куросаки уже остановил, обхватив чужую кисть рукой. Зооморф хмыкнул. - И досталось же мне такое ничтожество. Слышь, пацан, - его руку перехватили, больно сжав. Куросаки поморщился и прикусил губу, но звука не издал. На него смотрели с нескрываемым презрением и каким-то садистским удовольствием. - Теперь нам тусоваться вместе, так что если не хочешь оказаться по уши в дерьме, старайся лучше, иначе первое, что я сделаю за этими стенами - это порву тебе глотку, усёк? - Пошёл на хер.       Если зооморф рассчитывал на то, что Куросаки его испугается, то он ошибался. В глазах напротив бурлила ярость, противореча спокойному выражению лица. - Знаешь дорогу? Жду, когда ты покатаешься на моём.       Ладонь отпустили. Ямада слабо пискнул, отшатываясь от зооморфа, но тот не удостоил его даже взглядом, забирая свой аттестат с пола.       Ичиго сплюнул кровь, но не позволил Ханатаро прикоснуться к себе, Куросаки из гордости не мог принять его помощь. Теперь не мог.

***

      На пороге комнаты его встретил пышущий гневом и яростью Ренджи, который пинал сумки и чемоданы и громко матерился. Удивительно, но здесь было столько барахла… Увидев Куросаки, он взревел и схватил его за ворот, приложив к стене. Парень мысленно застонал, сокрушаясь о судьбе своей головы. - Где тебя черти носят?! Почему ко мне приходит эта мразина и выгоняет из собственной комнаты, а ты и в ус не дуешь? Я тебя, блять, спрашиваю! - на этаж вышли и другие студенты. Кто-то свистел, кто-то откровенно морщил нос, кто-то готовил телефон, надеясь на хорошую драку, зная Ичиго. - Я и сам узнал об этом буквально недавно, - Ичиго почувствовал нарастающее раздражение. Бесила сама ситуация, бесил этот приказ и бесил Гриммджо, из-за которого он ссорился с одним из своих немногочисленных друзей. - Прости, не успел предупредить. - Не успел?! И где ты шлялся, бляд... - Ренджи замолк, уставившись на разбитую губу. - Это он..? - Да, это я. Вижу, ты уже выкинул свой мусор, славно.       Народ расступился, и под одобрительные крики появился сам виновник происшествия. Обойдя раскинутые пожитки, Гриммджо приблизился к ссорящимся студентам и освободил суррогата от хватки.       Зооморфы были очень ревнивыми. А ещё они любили скандалы. Особенно на почве делёжки территории. Это было близко их натуре, а зрелища любили все.       Гриммджо закинул руку на плечо Ичиго: - Теперь я его друг, правда, суррогатик? - Джаггерджак рычал прямо в ухо, только усиливая раздражение. - Тебе здесь ничего не светит, Абараи. Вали к Ильфорте. Может, успеешь завалить бычка ещё раз. - Какого хрена ты тут выёбываешься? - тигриный хвост уже яростно хлестал своего хозяина по ногам, а татуировки Абараи удлинились. Ичиго буквально чувствовал его ярость.       Увы, он был в курсе практически всех похождений друзей Абараи и его самого в частности. Но, к сожалению (или к счастью), ему никогда не доводилось присутствовать при битве двух самцов, так он хотя бы знал, что делать в таких случаях. Свои проблемы зооморфы решали только в пределах стаи.       Ичиго чуть не вскрикнул от боли, когда плечо стиснули вытянувшиеся когти. Гриммджо притянул к себе руку суррогата, и та прикоснулась к пылающей жаром шее. - Если хочешь атаковать меня, то тебе придётся ранить свою шлюху, - Ичиго дёрнулся от такого обращения. Только угроза отчисление сдерживала его от смачного удара в нос ублюдка. - Следи за своей речью, Гриммджо, - прошипел Куросаки. - Ты просто трус, - в бессильном гневе рыкнул Ренджи, осознавая опасность. Ичиго служил живым щитом от готового обратиться зооморфа, и как бы он не хотел вырваться, когтистую руку пришлось бы отрывать только с мясом. - Я не трус, я просто боюсь. Знаешь, всем свойственен страх за самое дорогое. Да, Ичиго? Мы же теперь соседи. - Ичиго? Лицо Ренджи как открытая книга, и сейчас Куросаки жалел, что мог читать его так хорошо. Обида и почему-то ревность. - Это приказ директора. Я тут не при чём. - Да какого хрена? И ты так просто сдашься? - С начальством не спорят, ты знаешь, - хмуро проговорил Ичиго.       Зооморф вздрогнул как от удара. Глубоко вздохнул, выдохнул, не отрывая пронзительного взгляда от Куросаки. В рядах его класса смена партнёров было делом обычным, но вот дружба… дружба ценилась на вес золота. - Ублюдок, хоть пальцем его тронешь. Убью, - рычание Абараи слышал, наверное, весь этаж. - Нет, что ты, я буду нежен, - Гриммджо оскалился в ответ. - А не пошёл бы ты на хуй, Гриммджо? Больно рвёшься туда, - резко развернувшись, Абараи подхватил свои вещи и покинул этаж.       Джаггерджак повёл Ичиго к комнате, захватив чемодан. Ему было всё равно на чужие размолвки. Для него всё было предельно ясно. Если блохастый не догадался признаться рыжей сучке сразу, то это только его проблемы.

***

*** - Прекрасная комнатка. Просторная. Мне нравится. Как дышится? Легко? Ну, можно и окно открыть. Фи, придётся постараться, чтобы вытравить запах этого скота. Ну, у Ильфорте ему понравится. - Зачем?       Плюхнувшись на кровать, Гриммджо глянул на суррогата из-под чёлки. Полные губы поджаты, взгляд горит, на лбу залегла глубокая складка – похоже, своей выходкой он действительно довёл бедного парня до состояния белой ярости. - Зачем я опозорил тебя на глазах у всех? Это весело. Да и тебе не всё равно? В любом случае нас отчислят. - Почему? Тебе кажется забавным выёбываться? Это не деление территории, - Ичиго нахмурился и даже перестал судорожно сжимать кулаки. - Тебя ебёт? - огрызнулся зооморф, но продолжил. - Потому что я всё равно не собираюсь оборачиваться. Ичиго только открыл рот, чтобы спросить, как: - И не спрашивай почему, иначе я оторву тебе яйца и заставлю их съесть. Кстати о хавке, приготовь что-нибудь. - Жопу себе вылижи вместо хавки, козёл. И с этими словами суррогат захлопнул дверь, уходя к себе. Джаггерджак на его выходку только ухмыльнулся и сказал: - Кажется, ты будешь крайне интересным соседом, Куросаки Ичиго.

***

Новость облетела академ-городок уже на следующий день. Ичиго брёл из главного корпуса и с наслаждением вдыхал насыщенный влагой воздух. Утром, не успел он зайти в здание, как его уже обсуждали и показывали за спиной пальцами. Кажется, их комната официально стала местом аутсайдеров. Только когда Куросаки перешагнул через порог, его толкнул абстракт, сказав: - Да от него за километр несёт спермой, - отошёл с друзьями, посмеиваясь.       Ичиго стиснул руки в карманах, но промолчал. Его и похлеще обзывали. Лучшим из наказаний Ичиго, конечно, считал игнорирование. Но почему-то никто так и не преминул им воспользоваться.       Подходя к шкафчику, он заподозрил что-то неладное. Будто все затаили дыхание. Суррогат открыл дверцу, и его с ног до головы окатило водой. Коридор взорвался от смеха.       Прекрасно. Обхохочешься. Как будто не серьёзное учебное заведение, а детский сад. Куросаки устало закатил глаза. - Прекратите! Это не смешно! - из толпы выскочила хрупкая фигурка и побежала к застывшему как изваяние парню.       Рукия. Кучики Рукия. Милая, но строгая пятикурсница, в которую безнадёжно влюблён Абараи. Сестра телепата и просто умница. Ичиго помнил, как они познакомились. Это была первая пластинка с приказом явиться в кабинет ректора за драку. Она тогда улыбнулась и сказала: "Здорово тебя отделали. Теперь ты сияешь ещё ярче с таким фонарём!" Её речь была громкой и грубой. А характер тяжёл, как и рука. Ичиго верил, что они могли стать хорошими приятелями, если бы не ревностно оберегающий её брат-старшекурсник.       Элементаль провела пару раз руками, заставляя воду отделиться от кожи, одежды и вещей Ичиго и испариться. Пару минут Куросаки не знал, как поблагодарить, а девушка с укоризной смотрела на него. - Я слышала о Гриммджо. Оказывается, за пару месяцев нахождения здесь он уже успел заработать себе репутацию. Но то, что сейчас происходит, мне не нравится, - Рукия поджала губы. Ичиго чуть не выронил учебники, когда она договорила. - Гриммджо отвратителен, но и ему несладко. До сих пор он так и не вступил ни в одну из стай. А это у зооморфов не в почёте. Я бы очень хотела помочь, но, сам знаешь, это опасно. Прости. Вы поссорились с Абараи?       Щёлкнул замок сумки. Затрещал звонок. Волосы Рукии оказались мягкими, когда Куросаки потрепал их с улыбкой. - Спасибо. Но я как-нибудь сам справлюсь.              Девушка поджала губы, но ничего не ответила, продолжая смотреть на удаляющуюся спину. "Как же ты справишься, если сбегаешь даже от своих друзей?" – подумала она и поспешила на урок. На опоздание Куросаки отреагировали бурно, однако преподаватель Старк Койот мигом усмирил студентов одним взглядом. Ханатаро с беспокойством пододвинулся, чтобы Ичиго мог сесть. Атмосфера накалилась, но на лице суррогата не дрогнул ни один мускул, даже когда на парту прилетело первое письмо с телефонным номером и длиной члена отправителя.

***

      Судя по всему, дружба и проживание с Ренджи давала некоторые преимущества. Но теперь, когда его поселили с зооморфом-одиночкой, таким же неудачником, как и Ичиго, некоторые ученики активизировались.       Сидя на скамейке, Ичиго наслаждался одиночеством и тишиной. В последнее время такие минуты случались всё реже, а потребность в них становилось всё больше. Он всего лишь хотел обычную спокойную жизнь. Жизнь цивила. Но судьба преподнесла ему жестокий подарок, такой же, как и засада в столовой.       Сначала он почувствовал острую боль в пояснице. Затем кольнуло под рёбрами. В конце концов, разбили нос, и кровь начала течь по подбородку и шее. - Встань.       Приказ, не терпящий возражений, но даже в притихшей столовой Ичиго расслышал свой голос, будто со стороны. - Хуй тебе.       Кто-то приложил головой о край стола. Не сильно, так, чтобы не потерять сознание. Кровь стала заливать левый глаз. - Достаточно, - сказал тот же человек, и Ичиго почувствовал, как его сознания касается что-то незримое, опасное. Это похоже на чувство, когда острие ножа приближается к глазному яблоку. Ты видишь его, но сделать ничего не можешь, потому что тело парализовано. - Мне сказали, ты трогал мою сестру, это правда?       Дымка перед глазами рассеялась, раскрывая перед Ичиго развороченную столовую, пугливые взгляды студентов и ноги, обтянутые чёрной джинсой. - Бьякуя, это уже слишком, - слишком знакомый тембр, чтобы его не узнать. Куросаки почти с сожалением повернулся в сторону Абараи, заметив его загнанный взгляд, устремлённый на него. - Не твоя стая донесла на него, прочь с дороги со своим мусором.       Ренджи вздрогнул, отступив на два шага. Куросаки лишь усмехнулся, даже Ренджи не спас бы его от разъярённого телепата. - Ты не ответил.       Парень поднял голову, узнавая в человеке, стоящем перед ним, Кучики Бьякую. Страха не было. Ровно как и сожаления, в конце концов происходящее было вопросом времени.       Оставит калекой? Наверное, только из-за этого и можно переживать. Остальное ерунда. Его выпрут вместе с Гриммджо, и никто больше не вспомнит о суррогате Куросаки Ичиго. Мда. Бесславный конец. Как же раньше бог его миловал от Кучики?       Виски пронзила острая боль. Будто тысяча лезвий прошила каждую клеточку. Парень взвыл, вцепился в волосы, падая на пол. Воздух будто выкачали из лёгких, Ичиго судорожно пытался вдохнуть. Мелкий мусор впивался в спину, но он не чувствовал этого, только выжигающую все мысли боль, огненной сетью опутавшую его сознание. - Я требую ответа. - Да что же вы делаете?!       Боль прекратилась сразу же, стоило двум студентам встать между ними. Ускользающим сознанием Ичиго заметил рыжие длинные волосы девушки и массивную спину парня. В толпе раздались шепотки. "Абстракты" "Новенькие" "Они ещё не знают?" "Сейчас достанется" "Он пришёл?!"       Куросаки не увидел - почувствовал, как в столовую влетел Джаггерджак. Разум вновь захватила агония, и Ичиго не выдержал, закричал. Сквозь алую пелену он слышал звериный рёв, кажется, зооморфы хотели остановить своего товарища, звонкий окрик Рукии и вторящий ей голос рыжеволосой девушки. А потом всё погрузилось в спасительную темноту. Почему-то вспомнилось тепло маминых теплых рук. Куросаки отогнал эти воспоминания. Сейчас они ему казались слишком чистыми и неподходящими для некрасивого падения на социальное дно.

***

***       Она забежала к нему в комнату, не постучав. Гриммджо пожал плечами, закатил рукава и только собирался приложить наглую девицу об пол, как его оглушили сильной струёй воды. - Ты, блять, берега попутала? - взревел зооморф. - Некогда объяснять. Ичиго в беде. Идём, - элементаль схватила его за руку и потащила к выходу. Ошеломлённый её дерзостью парень молча повиновался, переваривая услышанную фразу.       Протиснувшись сквозь толпу, он увидел его, свернувшегося за спинами каких-то неизвестных ему шнырей. Ичиго выворачивало, будто ломало суставы. В голове ураганом пронеслись слова Уноханы за минуту до прихода Куросаки в кабинет ректора о том, что если накосячит один – вылетят оба.       Чьи-то руки пытались его удержать. Джаггерджак, не глядя полоснул воздух, попадая по чужому лицу. Ногой пнул другого зооморфа в сторону. Девица повисла на брате, пытаясь остановить его, как и первогодки за щитом, стоявшие перед Бьякуей. - Ублюдок, не смей сдаваться!       Тело среагировало мгновенно. Перекатившись вбок, Гриммджо одним мощным ударом снёс серого волка с лап. Он ахнул, увидев свою обезображенную короткой шерстью и вздувшимися мышцами руку.       За секунду всё вокруг ослепила яркая вспышка. Гриммджо прикрыл глаза и точечным ударом приложил орангутанга о стену. В потолок взвился поток энергии, разрушая его. Обломки падали на головы студентов, и те спешили убраться из столовой. Рыжая девчонка расширила щит и прикрыла всех, стоявших за ней. Куросаки не двигался, но его сила, бьющая из груди, действовала сама по себе. Поднимала столы, стулья, автоматы, разбивала стёкла.       Мгновение - и всё стихло. Свет истончился и окончательно потух. А на сцене появились новые герои в лице профессоров профилей суррогатов и телепатов. - Что здесь произошло? Гриммджо? - ледяным голосом спросила Унохана, но студент её не услышал. Как Айзен смог проникнуть в сознание Куросаки и остановить разрушения, никто так и не понял, но настроение профессора было на уровне «злющий, пиздец». - Кучики, я так понимаю, мои лекции проходят для вас впустую, как и занятия по этике Укитаке. Зайдите ко мне в кабинет для наказания. Расходитесь, господа, глазеть не на что. Унохана, остальное на вас. - Надеюсь, наказание будет интереснее, чем голова этого ничтожества… - раздался тихий голос, почти затерявшийся в шорохе осыпавшейся бетонной крошки.       Профессор удалился, а следом за ним по-прежнему хладнокровный и равнодушный Бьякуя. Только его маленькая сестра съёжилась от страха, когда тот проходил мимо, даже не удостоив её взглядом. - Как он? - Гриммджо совершенно растерялся. Куросаки был его шансом остаться в Академии, и потерять его было бы верхом глупости.       Рычание вырвалось непроизвольно, заставив окружающих отшатнуться. Кучка слабаков, смело называющих себя зооморфами, разжигали ненависть одними напуганными взглядами. Наиболее жалко выглядел ублюдок Абараи, опасаясь подходить ближе. - Так вот оно, какое ваше братство. Скопище уродов, неспособных контролировать себя, - яростный голубой взгляд не отрывался от стремительно бледнеющего Ренджи. - Послушай, мы должны разобраться... - примиряюще поднял руки парень, но новый рык откинул его на пару шагов назад. - Недоноску, который не может разобраться даже в себе, ни я, ни Куросаки ничего не должны. - Гриммджо и сам не заметил, как "я" превратилось в "мы, и чуть не осёкся в конце фразы, когда страх в карих глазах превратился в недоумение. - Гриммджо, вы закончили? – Унохана подошла совершенно бесшумно, отчего у студентов пробежались мурашки по коже. - Ты сможешь отнести Куросаки в медпункт? Отлично. Абараи, как я понимаю, в драке участия не принимал. Свободен. Орихиме, Ясутора, следуйте за мной. Жавшийся у стены Ханатаро подобрался, когда Джаггерджак с ношей в руках подошёл к нему. - Идёмте за мной.       Раньше Гриммджо думал, что никогда и никого не будет носить как принцессу. Куросаки был тяжёлым и на хрупкую девушку не был похож. Широкоплечий, высокий, с правильными чертами лица. Семнадцатилетний подросток со своими тараканами в голове. Ну а кто их не имел? Вот и у Джаггреджака их целый вагон.