ТРЕТЬЯ ПЕЧАТЬ

Эпиграф: Жить надо страстно!       «Грёбаный абьюзер! Сколько можно это терпеть?»       Гермиона неслась по темным коридорам Хогвартса. Злая, даже яростная, лицо горело, мантия развевалась.       Он один может вывести ее за секунду. Одной своей этой гадкой улыбочкой, неприязненным, презрительным взглядом, даже этого уже хватало, чтобы вскипела кровь и прилила к щекам. Выбирает всегда время и место, хитрожопая сволочь, злобный хорёк, когда вокруг полно людей, причем они настроены далеко не дружественно. Рона и Гарри нет рядом, значит, практически, сто процентов можно дать за то, что Малфой выпрыгнет из-за угла на ее голову, выдернет из привычной учебной рутины, доведет до озверения. К грязнокровке она уже почти привыкла, это она слышала от него с первого курса. Но тут случилось кое-что похуже.       Грейнджер задумчиво шагала на занятия по трансфигурации, кудрявые пушистые волосы торчали во все стороны, она этого даже не замечала, между губ зажат карандаш, в руках стопка книг, мозги заняты повторением нового заклинания.       Краем глаза заметила раздражающее светлое пятно — дурную башку слизеринского красавчика. Как всегда — в окружении толпы фанов, среди которых были в основном длинноногие красотки, которым Гермиона достала бы с трудом до груди. А ведь именно их груди особенно интересовали Малфоя, он радостно пялился на них, не скрывая своего похотливого интереса.       Все, буквально все жаждали его внимания. Виной был квиддич, а, может, и его яркая внешность, вечная кривая и пошлая ухмылочка, а также практически официальный статус главного ебаки Школы волшебства и чародейства. К нему в постель хотели попасть не только слизеринки, но и (в тайне, конечно!) гриффиндорки. Ну, как же этого не хотеть! Легенды о его возможностях и способностях давно циркулировали среди учеников. Девушки, побывавшие в его постели, смотрели на него как мухи на банку мёда, но он редко повторял набег на одну и ту же красотку. Зачем? Бурная жизнь была для него интересней и приятней. Хотелось зажига, больше, лучше, вдруг он что-то пропустит, зациклившись на одной малышке. Не, это не для него.       «Это всё потому, что, на самом деле, он ограниченный тип с космическим самомнением, не способный ни на привязанность, ни на порядочность», — такие мысли пронеслись в голове Гермионы и скрылись где-то в лабиринтах сознания.       И тут она увидела, что он притянул к себе одну из девчонок и засосал её. Что случилось с Гермионой, она не могла объяснить себе, но она вдруг встала, как вкопанная, и уставилась на Малфоя и девицу. Теплая волна прошла по телу. Смесь неприязни и любопытства. Неприятна была публичность действия, сами участники бесплатного представления, а любопытны были её ощущения… Малфой так сладко целовал девушку, которая закрыла глаза и казалось, не замечает никого вокруг, а он-то как раз не расслаблялся, целовал ее с открытыми глазами, нагло наминая ее упругую задницу.       «Блядский Малфой!» — Гермиона сама испугалась грязных слов, проникнувших в ее сознание и резко дернулась. Ну зачем??? Он тут же отвлекся на нее и заорал на весь коридор:       «Ёпти, кого принес гиппогриф на своей сильной спине — грязнокровку-целочку. Смотрите, как вылупилась, аж книжки свои чуть не растеряла. Хочешь меня? Скажи это!» — он начал постанывать, изображая ее и корча страстные рожи. — «Да, Драко, я так хочу, чтоб ты присунул мне немедленно, я вся мокрая, у меня крышу сносит от тебя! А-а-а-а… Не обольщайся, кто ж тебе даст. Я не трахаю неумелые брёвна. Ахахахаха…». Дружки его заржали, девочки тоже. С ними веселилась, казалось, вся школа.       Гермионе так захотелось размазать этого самоуверенного идиота! Она представила, как он будет орать, внезапно вылетая из окна, а крылья-то у него еще не выросли.       -Козёл ты, Малфой!!! Похотливый и тупой! Думаешь, что все вокруг заняты только одним вопросом — посмотреть, что там в штанах у ловца снитчей? Нет, хочу тебя огорчить, нормальная девушка никогда не заинтересуется таким засранцем, как ты. Ни-ког-да! Запомни это…       -Да, да, убеждай себя. Тебе же ничего не грозит, кроме библиотечной пыли и дружеских бесед со своими приятелями — такими же девственниками.       Малфой довольно оглядел окружающих его слизеринцев.       -Кто-то считает по-другому, а, народ? Есть хоть один человек, думающий не так, как я? Видишь, Грейнджер, — он выговорил ее фамилию нарочито издевательским тоном, — никто не считает тебя хоть немножко привлекательной для секса. Смирись, твое будущее понятно — высохшая старая дева, ты станешь похожей на Макгонагалл.       «Почему? Почему? Зачем я вытаращилась на этого спесивого аристократика! Где эти два друга — когда надо, их никогда нет рядом, всегда она сама должна быть сильной, защищать себя, хоть бы и вся школа стояла против неё».       Ну, тут она, конечно, погорячилась. Это была неправда. С первого курса её друзья поддерживали, помогали и ценили. Повезло иметь таких рядом. До встречи с Гарри и Роном, она даже не могла представить, что рядом окажутся парни. Да еще такие надёжные. Она всегда была одна, маглы обходили ее стороной, чувствуя исходящую от нее силу, и, вообще, кто любит слишком умных и правильных?       Когда другие дети целое лето носились по улицам в поиске приключений, Гермиона предпочитала прогуляться где-нибудь вдали от них, послушать пение птичек, почитать на свежем воздухе книжку потолще. Пока не пришло оно… Письмо из Хогвартса, объяснившее все ее странности, изменившее жизнь, придавшее смысл существованию.       Только Малфой и его дружки неизменно отравляли ей кровь. Дошло до того, что она начала побаиваться встречи, даже когда он просто пробегал мимо, не замечая ее, она неосознанно прижималась к стене, стараясь остаться незамеченной. Потому что когда он ее замечал, обязательно случалось что-то нехорошее, неприятное. А ответить она могла только словами. Не будет же правильная гриффиндорка испепелять врага непростительными заклинаниями или кидаться на него с кулаками. Хотя… это было бы весело.       Она представила, как фигачит по длинному Малфою своими кулачками, стараясь допрыгнуть до наглой физиономии. Раньше это бы удалось, но за это лето он так вымахал! Чтобы заглянуть ему в лицо, надо было запрокинуть голову. Хорошо хоть, её друзья, обычно вовремя, убеждали Гермиону, что Малфой просто неисправимый идиот и внимания на него обращать не стоит.       В этот раз Гермиона всё же ответила ему в его же хамской манере. Подскочила почти впритык и процедила сквозь зубы: «Судить о моей девственности — не тебе. Посмотри на себя внимательно! Ты же мерзок, жалок, самоутверждаешься с помощью доступных девчонок. А что ты представляешь из себя без своих родителей, богатства, кому ты был бы нужен? Ведь мозгов и талантов у тебя почти нет!!! И убери от меня навсегда свое противное ебало!»       И побежала, пока все остолбенели. В ужасе от того, что произнес ее рот. Мерзкие слова. Это Он во всём виноват. В спину ей несся его крик, срывающийся на истерику: «Стоять, сучка!»       Ори, ори. Не сорви голос.       Вечером, после душа, Малфой тревожно всматривался в зеркало. «Не такое уж и противное у меня ебало. Но, с другой стороны, она не сказала, что я совсем безмозглый, а сказала ПОЧТИ», — он довольно улыбнулся. — «Блядь…. о чем я думаю… и какого хуя».       Из зеркала на него глядел уверенный в себе, высокий и сероглазый блондин, подкачанный, капли воды стекали по рельефу мышц. Хорош же. Хоть не отдавай себя никому. Если бы он так не любил секс и разнообразие, вообще бы ни на кого не разменивался. Но ощущение разрядки в момент оргазма было важнее самолюбования и явных признаков нарциссизма. Он любил долгий секс, растягивал сладостные минуты перед тем, как оргазм озарял вспышкой, сотрясал всё тело. Обычно его не сильно интересовало, успела ли партнерша воплотить свои мечты. Главной мечтой любой девочки был он сам. Они уже выигрывали ценный приз, когда он сдергивал с них трусики.       — Я Драко Малфой! — твёрдо и пафосно сказал он ледяным тоном, глядя в зеркало. — Мне никто и никогда не отказывает.       Что эта грязнокровка ниочёмная может понимать в мужчинах? Надо успокоиться, выбила-таки из колеи…