О слабостях Джеймса Поттера

Джеймс крепко сжимал палочку в одной руке, другой поддерживая мантию-невидимку. Из-за сильного снегопада он несколько раз терял Снейп из виду: её чёрная фигура исчезала насовсем, как он думал, но благодаря карте он понял, что она держит курс к Черному озеру. Сумасшедшая. Сохатый не имел ни малейшего понятия, что она задумала. Он трепался перед сном с Бродягой, в красках представляя, какую тусовку они замутят в отсутствие родителей Поттера в его семейном поместье, потому как Флимонт и Юфимия, мистер и миссис Поттер сразу перед Сочельником отбывают на неделю в Индонезию. Он уже заведомо скучал по маме и папе, но перспектива провести как минимум одно Рождество с компанией лучших друзей была неплохой. Завтра с утра его ждал зачёт по Заклинаниям, но в отличии от Ремуса, его это не напрягало: все знали, что профессор Флитвик вытягивает даже самых безнадежных учеников, а в канун праздников и вовсе разрешает играть в настолки прямо на занятиях. Ему не спалось. Он корил себя за то, что так и не набрался смелости пригласить Снейп на бал. Это было чертовски сложно! Он не мог выловить момент, когда они окажутся наедине — с ним как назло повсюду таскались Мародеры, а общих занятий со Слизеринцами в конце семестра уже не предвиделось. Впрочем, глубоко в душе он был рад, так как представлять им Снейп как свою пару на празднике было бы в разы ужаснее, учитывая многолетнюю историю ненависти и мелких пакостей. Он надеялся, что это наводнение —зацикленность на Северине Снейп — пройдёт так же быстро, как и действие дурманящей настойки. Джеймс садился спиной к столу Слизерина, дабы не поддаваться искушению лишний раз посмотреть на неё за приемом пищи. Поттера мучили сомнения, он ворочался в противно-теплой кровати уже битый час и даже мерный храп Лонгботтома не способствовал сладкой дреме. И он сделал то, что делал последнее время с завидной регулярностью — посмотрел её местонахождение на карте. К удивлению, Снейп бодрствовала, и вовсе не в спальнях подземелья. Он понял это по движущейся точке, минувшей пределы замка. Джеймс не был тем, кто боялся нарушать комендантский час; нет, уже много лет он исправно бегал по окрестностям Хогвартса в обличии анимага, но никогда, никогда не разгуливал возле Чёрного озера в человеческой личине с волшебной палочкой в руке. До этого вечера. Поттер был настолько вовлечен в черную точку с подписью «Северина Снейп», что не заметил как с головы сползла мантия-невидимка и он чуть не попался на глаза Филчу, который уже давно грозился отобрать их «дьявольские штучки», но благополучно завернул за угол со стендами из Министерства магии, голословно обещающими будущим выпускникам трудоустройство. Гриффиндорец поежился от морозного ветра, раскачивающего полные снега верхушки деревьев; несколько сов промелькнуло на небе возле Астрономической башни, доставляя срочную корреспонденцию. В остальном все выглядело как обычно — за исключением того, что вытворяла Снейп. Казалось, он добрался до неё слишком поздно. На несколько секунд его парализовал ужас. Он увидел, как её худые несчастные лопатки разрезали кромешную темноту, а после она исчезла. Растворилась в воде, прошептав какое-то старинное короткое заклинание, которое он не знал. Джеймсу не оставалось ничего, кроме одного — прыгнуть следом. Мантия полетела в снежный сугроб, а сердце стучало так сильно, что он едва мог дышать без панической атаки. Но под водой было на удивление светло, почти также как и пасмурным днем. Чёрные волосы Снейп оставались единственным ориентиром, но она все время ускользала; кто-то похожий на уродливую русалку раздувал свои жабры в подобии гортанного смеха и мешал ему, цепляясь в ноги лучше любых водорослей. Ты — самый сильный и добрый мужчина на свете, почему-то именно сейчас он вспомнил мамину улыбку, когда в лет девять принёс домой крошечный свёрток, в котором лежала полуживая ласточка. Джеймс так сильно боялся за её жизнь, что выхаживал её несколько месяцев, хотя птица уже была полностью здоровой спустя две недели. В момент, когда воздуха оставалось совсем мало, Поттер сделал самую большую амплитуду движений, какую только мог. И словил её запястье. Казалось, он обязательно его сломает, но речь шла о выживании в первую очередь; количество любопытных русалок, тритонов и малоизвестных ему водных существ увеличивалось. Они явно давали понять, что воспринимают его жалкие попытки спасти Северину за весёлое представление, с досадой наблюдая, как он размашисто и агонально оставляет их позади. — Асцендо! — палочка Поттера разрезала воду, выталкивая наверх два тела. У Джеймса тряслись руки, он завалил колдомедицину на пятом курсе именно из-за целительных чар и помощь Люпина была бы как нельзя кстати. Грудная клетка Снейп казалась неподвижной. К счастью, он нащупал слабый пульс на шее и повернул её на бок в безопасное положение, нанося удары в районе лопаток, вспоминая уроки первой помощи. Снейп закашлялась, выплевывая воду. Жива, черт возьми. Она жива. Он подождал, когда она перестанет кашлять и положил её на спину, мокрую и холодную. Несмотря на наложенные Чары горячего воздуха, Северина замёрзала, а он не мог сдвинуться с места. Мерлин, у него мозгов меньше, чем у крильмара, но мыслить логически было особенно сложно; Джеймс наклонился к ней, запуская ладонь в мокрые волосы Снейп и поддерживая её шею, она дышала часто и тяжело. Неловкость, страх и неуверенность исчезли, оставляя по себе что-то кардинально противоположное — Поттер наклонился к её губам, осторожно заправляя мешающую тёмную прядь за ухо. Он слышал, как бьётся её сердце (а может это было его) и вдруг поцеловал Северину, так быстро и невесомо, будто этого и не было вовсе. Дьявол, Снейп. Я тебя чуть не потерял. Оказалось, он целовал её снова — и это не было похоже на все те поцелуи с другими девчонками — её синие губы потихоньку возвращали нормальный цвет, а дыхание становилось более мерным. Она отвечала, в бреду или сознании, её чёрные прямые ресницы подмерзшим инеем щекотали ему лоб, а тонкие руки притягивали к себе почти инстинктивно. Джеймс держал себя в руках, но по-юношески горячо вымещал все в поцелуе: удовольствие, нетерпение, радость. Он чувствовал чёртову взаимность и это было главным ответом на вопрос, что творит его рот. Ему казалось, наваждение закончилось слишком быстро. Судя по каменному выражению лица Слизеринки, она уже успела выпить первоклассное зелье Забывчивости, в отличии от самого Поттера. — Может расскажешь, что ты там делала? — Джеймс зло окинул взглядом дрожащую от холода Северину, совершенно равнодушную к тому, что он замотал её в свою шерстяную мантию и повязал сверху гриффиндорский шарф, дабы хоть как-то компенсировать отсутствие нормальной одежды. Он не хотел рисковать и возвращаться в замок в таком виде, поэтому самым оптимальным решением Сохатому показалось заглянуть к Хагриду. В два часа ночи. По правде, он и сам прилично околел после ледяных купаний. Больше всего его бесила Снейп, хоть она и молчала, игнорировала вопросы и тихо плелась за ним следом. Северина была такой уставшей, что едва переставляла ноги, но от помощи отказывалась напрочь. Джеймс уже хотел закинуть её себе на спину, но после произошедшего боялся к ней даже прикоснуться. Сохатый вежливо, но настойчиво постучал в двери хижины, зная что лесничий всегда был тем, кто мог прикрыть или помочь в беде. Шутки шутками, но когда они с Сириусом перебрали медовухи в Трех метлах, экспериментируя со Старящим зельем, именно Хагрид приютил их и помог избавиться от гадкого похмелья с утра. Он также был в курсе секрета Люпина, что помогало Мародерам хранить его ото всех остальных еще тщательнее. По лицу Северины было видно, что она от этой идеи не в восторге, но когда Хагрид открыл дверь и сквозь образовавшуюся щель они увидели тлеющие поленья в печке, Снейп немного успокоилась. — Я уже не спал, не волнуйтесь, — Хагрид грузно уселся на своем кресле, которое по размерам было больше похоже на крыло магловского самолёта и начал зашнуровывать ботинки. — Акромантулы сейчас сильно страдают, мороз. Они очень пугливые, на самом деле. А в такое время года пищу в Запретном лесу тяжело найти. Северина переглянулась с Джеймсом и он уловил в её обсидиановых глазах лёгкую насмешку. Да он и сам не был фанатом пауков, но не видел в этом ничего дурного. Хагрид любил всех живых существ без исключения и находил даже в самых опасных животных что-то хорошее. — Я спешу, поэтому не буду лезть с расспросами, почему вы здесь в такое время, да ещё и выглядите так, будто вас пожевал и выплюнул Дромарог, но… — он подошёл к Джеймсу, серьёзно вздохнул и положил ему на плечо свою гигантскую ладонь. — Я буду рад знать, что больше вы этого никогда не сделаете. Джеймс, ключ спрячешь там, где обычно. Он неловко и ободряюще улыбнулся Хагриду, давая понять, что все в порядке. Явно недоумевая от его компании, великан смерил пристальным взглядом Снейп, зажатую в пространство между печкой и сервантом, поднял зажженный садовый фонарь и мешок с едой. Лесничий ушёл, скрипя подошвами по выпавшему за ночь снегу, а в хижине стало так тихо, что можно было услышать топот кентавров из южной части леса. В конце концов, Джеймс не выдержал. Он подошёл к Снейп близко-близко, с удивлением рассматривая лихорадочный румянец на её меловой коже. Она была похожа на загнанного зверя, которому отрезали любой путь к отступлению. — Это, — он по-свойски грубо схватил её за локоть, с силой разворачивая наружу предплечье, — Я знал. Или ты думала, я не замечаю того, что ты шляешься с Малфоем и Яксли. Метка выглядела безобразно; расплывшаяся, зелёного цвета, с едва угадываемыми контурами, но это была она. Джеймс ни разу не видел Тёмное уродское клеймо вживую. Если раньше Сохатый считал это грязными слухами, то теперь воочию видел, что они не беспочвенны — она, Северина Снейп, принцесса-полукровка, действительно являлась Пожирателем Смерти. — Ты ничего не знаешь, — вырвала свою руку Снейп, пряча обратно в мантию. — Не суди всех по себе, Поттер. В твоём идеальном мире не существует проблем. Скоро Рождество, а я ненавижу этот праздник. А знаешь, почему? Она умолкла и зло отвернулась, рассматривая трещины в стене. До Джеймса впервые дошло, что он переборщил с силой и сделал ей больно, наверняка останутся синяки. А ведь именно этим занимался её отец — причинял ей физическую боль. Он полный болван. — Я пыталась от неё избавиться, — её голос был раздавлен и тих настолько, что Поттер снова почувствовал себя ещё тем кретином. — Но не знаю, получилось ли. Метка поменялась, но не исчезла. Ещё и палочку свою потеряла. О, конечно, так ведь поступают все раскаявшиеся злодеи — резко прощаются с Меткой. Поттер был действительно очень зол, хоть и пытался думать рассудительно. Он не верил в то, что можно так легко покончить с Тёмной магией, ступив однажды на скользкую дорожку. — Ты хоть представляешь, что творят эти ублюдки? Скольких невинных людей они убивают только из-за «грязной крови», например? — видно, что его гневные слова делали ей больно. Хорошо, пусть. Он уже давно знал о Ордене Феникса и готовился вступить в его ряды, как только выпуститься из школы. Таковы были условия. — Думаешь, можно просто толкать свои снадобья уродам как Малфой и…— он ударил рукой по кирпичной кладке рядом с собой и снова посмотрел на Северину, которая неотрывно следила за каждым движением Гриффиндорца. — Как надо себя ненавидеть, чтобы ставить себе за цель попасть после выпускного в Азкабан, Снейп. Ты уже прошла обряд боевого крещения, кстати? Пророк, конечно, сгущает краски, но маглорожденных они попытать ох как любят. Лицо Джеймса стало красным от возмущения, ещё немного и кровь бы стекала из носа задорными ручейками прямо на влажную рубашку. Так случалось, когда он сильно нервничал. — Они обещали мне будущее, о котором я никогда не могла мечтать, — её слабый голос, больше похожий на писк, был ему сейчас отвратителен. — Но не волнуйся, я не собиралась никого убивать, Поттер. Кроме себя. Это было последней каплей, не дававшей выйти наружу его ярости во всей красе; как она могла говорить так просто о своей жизни? Северина Снейп — забитая и тихая одиночка, но всегда, всеми силами пытающаяся держать удар, парировать на выпады в свою сторону. Поттер знал её именно такой. Он не мог поверить. — Ты дура, Снейп, я не понимаю, — Джеймс сделал шаг вперёд и поддавшись импулсу, привлёк её к себе, уткнувшись в изгиб тонкой шеи. В этот момент ему было плевать на все остальное.— Ты могла умереть. — И умерла бы, если бы не ты, — она не обнимала в ответ, но и не сопротивлялась, нерешительно замерев от его прикосновений, словно крохотный домашний эльф. Между бровей Слизеринки залегла глубокая морщинка непонимания. — Зачем ты спас мне жизнь, Поттер? Чтобы читать нотации о добре и зле? Он опешил от её слов, они иголками впивались под кожу, будто на него наложили Петрификус Тоталус. Джеймс скривился, получив невидимую пощёчину, взъерошил и без того разнузданную челку. В самом деле, Снейп? О, он мог бы просветить её, раз она так слепа. Я спас её, потому что иначе и быть не могло. Потому что она мне нужна. Но глубоко в душе ему стало гадко от одной мысли о том, что случись такое ещё на прошлом курсе — он бы и бровью не повёл. Мол, это же Снейп. Нервы были на пределе и они оба вздрогнули от звука падающего на пол предмета. Гриффиндорец наклонился за своими очками, понимая, что именно они выпали из кармана — Репаро — и снял с плиты давно закипевший чайник, больше похожий на ведро. Безумно уставшие, они молча пили чай, по вкусу напоминающий травяную лечебную настойку, точнее, пытались его пить. Обжигающая жидкость горчила на языке, время близилось к рассвету, нужно было возвращаться в свои спальни, а Поттер не сводил глаз со Снейп; в том, как она скрещивала на груди руки Если бы не отсутствие палочки, я бы сейчас швырнула в тебя одно из Непростительных заклятий и посылала недвусмысленные возмущения в ответ на его бесящее Даже с двумя палочками ты слабачка, было что-то завораживающее. Никто и никогда не вызывал в нем такой интерес. Его злость замещали другие эмоции и мысли — сколько бы ерунды не натворила Северина, она ведь не станет служить Тёмному лорду, он это чувствовал. Да, Сохатый накинулся на неё, поддавшись эмоциям и жажде справедливости, но на самом деле, боялся за неё. Забегая наперёд, Джеймс не даст ей покоя. Не имея чёткого плана, он бы хотел сделает что-то, чтобы она полюбила ближайшее Рождество. По дороге в замок, наступая друг другу на ноги, они делили одну мантию-невидимку на двоих, и хотя он делал так много раз с Мародерами, этот был по понятным причинам особенным. К счастью, шанс встретить кого-то оказался нулевым, все ученики ещё спали. Они остановились у входа в подземелья Слизерина и он не мог не прокомментировать, насколько уродлива у них статуя черепахи рядом с «тупиковой» стеной-порталом, вызвав её раздраженный смешок. Сохатый понимал, что не просто влюблен в эту невыносимую и немного сломленную Слизеринку, а пришит самыми крепкими нитками и все, что между нами произошло этой ночью, так легко не исчезнет. И пусть это было похоже на насмешку судьбы и его личное проклятие похлеще Запретного Трио, где он был отвергнут — в конце концов, Поттер этого заслуживаю, хоть и не хотел. Он знал, что делает большую глупость, но внутреннее любопытство не давало покоя, сейчас или никогда. Она замедлила шаг, когда Джеймс неожиданно выпалил: — Можешь считать меня идиотом, но я хочу пригласить тебя на бал, Сев. Пойдёшь со мной? — Гриффиндорец увидел на её лице что-то похоже на ухмылку при таком необычном сокращении её имени, а следом — испуг десятилетнего ребёнка, когда до неё дошло, что он сказал; защитный механизм, не более. — Неужели во всем Хогвартсе закончились девушки? Или это очередная попытка выставить меня посмешищем? — Снейп недоверчиво скрестила на груди руки и демонстративно зевнула, возвращая обратно его шарф. — А, без разницы. Не принимай на личный счёт, ненавижу танцы. Он действительно был идиотом. Даже ответить ничего связного не смог: — Забей, приглашу кого-нибудь ещё. Да только учитывая, сколько старшеклассниц об этом мечтают, мне придётся потренироваться возвращать им сознание Ренервейтом, которое они обязательно потеряют от счастья. Она выдавила из себя подобие косой улыбки, которое означало только одно — мне похер. . Конечно, так он и поверил. — Ну, удачи тебе. Кстати, осторожнее с третьим этажом, судя по твоей карте, Миссис Норрис вышла на охоту, — она демонстративно положила её обратно ему в карман мантии и Джеймс отсвесил себе невидимый фейспалм, понимая, что только он виноват в том, как много теперь знает Снейп. —И, кстати, больше не называй меня Сев. Тебе же не нужно снова ничего лечить у мадам Помфри? О, ну просто прекрасно — у неё включился режим «старые-добрые враги». Он намотал шарф на запястье и убедившись, что Северина полностью исчезла в стене подземелья, поднёс его к губам. Шарф не пахнул ею; к сожалению, он и не успел толком запомнить её запах, разве что она мыла волосы чабрецовым мылом, водорослями и пылью хижины Хагрида. Он проспал Заклинания, несмотря на тщетные попытки Лунатика его разбудить. Вторую половину дня Поттера не покидало чувство, что все валится из рук — на тренировке он рухнул с метлы на самом безобидном трюке, а после ужина чуть не поругался с Почти Безголовым Ником и нагрубил портрету Полной Дамы, которая сменила пароль для входа в гостиную Гриффиндора минуту назад. Но ведь причина заключалась не в них. Джеймс скривился от одной мысли о том, что его отшили. Да ещё и кто — Северина Снейп. С Лили это всегда было забавной игрой, но сейчас, сейчас он хотел вернуться в подземелья и разнести к чертям каменную черепаху, ставшую свидетелем его унижения. — Сохатый, тебе сейчас не помешает моё любимое заклинание, — подмигнул ему Бродяга, намекая на «Глаз крысы, струна арфы, пусть вода превратится в ром». — Между прочим, старина, я все ещё жду, когда ты поведаешь мне, где торчал всю прошлую ночь. Он рухнул на диван рядом и Джеймс отшвырнул от себя свежий праздничный выпуск «Всё о квиддиче» с такой силой, что тот отлетел к камину.