NF feat. Britt Nicole — Can You Hold Me
Юнги очнулся рано утром. Приоткрыв глаза, омега почувствовал ломоту во всем теле. Балкон был приоткрыт, плотные темно-синие шторы и тюль развивал ветер, создавая ощущение бушующего океана снаружи. Присаживаясь на кровати, он вновь ощутил сильное жжение в области ключиц. Подняв руку, провел подушечками пальцев по болезненному месту, тут же одергивая руку. Сердце резко забилось в приливе сильной паники. Встав с кровати, Юнги прошел в ванную комнату. Встав перед зеркалом, он успел закрыть рот рукой. Уши заложило от пронзительного нечеловеческого крика. На ключицах была поставлена свежая метка. Та, о которой Юнги мечтал во снах от того, кто поставил ее неаккуратно и без спроса. Одиночество вмиг охватило его угловатые плечи, обнимая костлявым холодными пальцами. Смотря на себя в зеркало, омега видел лишь дыру меж ребер, которая всеми силами пыталась затянуться, но вновь расходилась, становясь еще больше. В голове стала проясняться картина и моменты, которые обрывочно всплывали на поверхность, поднимая истерику на новый уровень. На исхудавшем теле не было живого места, следы от сильных хваток на талии и молочных бедрах, засосы полностью покрывающие лебединую шею, и та, от того, кто не считал его единственным. — Юнги? — выбежавший на шум альфа, обеспокоено посмотрел на омегу, вспоминая первый день течки и вернувшееся состояние. — У тебя что-то болит? — Как ты посмел, — сев на холодную плитку полностью нагим, Юнги облокотился о стену, поджимая к себе ноги. — Как ты посмел… — Котёнок, — подойдя ближе, он только заметил поставленные метки, которые покрывали каждый миллиметр тела Юнги. — Малыш, — встав перед своей любовью на колени, Чонгук опустил голову к ногам, чувствуя, как боль возвращается и усиливается с каждой секундой все больше. — Я бы убил себя, не теряя и минуты. Мне нет прощения, и я это осознаю. Ты хранил мне верность до этого момента, а я сделал тебе больно, не осознавая всей ответсвенности. Я никогда тебе не изменял. Сан мой бывший, и тогда он пришёл, но я не стал его слушать. Даже в мыслях не могу себе допустить, чтобы изменить тебе. Разве есть кто-то прекраснее тебя? Юнги, ты даже не знаешь, что значишь для меня. …Я весь – одна сплошная любовь к тебе. Даже, пожалуй, слово “любовь” – это ещё слишком слабо. У меня к тебе такое чувство, какое только разве к Богу можно питать: тут всё – и благоговение, и любовь, и послушание… В твоих руках моё сердце, ты волен делать с ним что хочешь, любовь моя. — Почему ты решил, что я хранил её для тебя? — резко подняв заплаканные красные глаза, Юнги усмехнулся. Так ядовито, что не нужно никакого вещества, которое бы остановило сердце Чонгука. Если бы Юнги мог повернуть время вспять, если бы он мог отдать себя другому, то этого бы не произошло. Разорвав свою душу на атомы, вырвав с корнем все чувства, цветы любви к тому, кто ошибался столько раз, всё равно бы дали ростки на высохшей почве. Возродили бы из пепла то, что уже никогда должно было существовать. Он это понимает, и от этого становится ещё обиднее, ведь жизнь им не принадлежит. Она пройдет через столетия, переживет бурю, неизлечимые раны, но будет жить. Навсегда. — Прости меня, — встав с пола, Чонгук, превозмогая боль, взял не сопротивляющегося омегу на руки. Положив хрупкое тельце на кровать, он надел штаны, выходя на балкон, чтобы не наделать еще больше того, за что потом не откупится даже своим сердцем. Минуты длились длиною в часы. Чонгук не хотел оставлять Юнги в таком состоянии одного, но и его присутствие давило на израненную душу омеги, боль которой он чувствовал каждой клеточкой. Докуривая третью сигарету подряд, альфа, прикрыл глаза, чувствуя обволакивающий лёгкие аромат ледяной вишни. Торс обвили тонкие бледные руки, прося тепла взамен. Потушив недокуренную сигарету о край стеклянной пепельницы Чонгук обернулся, тут же поднимая причину своей жизни на руки. Обвив ногами торс мужчины, Юнги прижался нагим телом к груди, стараясь впитать в себя запах и тепло альфы без остатка. — Обещай мне, — сглатывая подступающий ком к горлу. — Обещай, что никогда не предашь меня. Нашу любовь, — шепотом произнес Юнги. — Я обещаю, — заходя в спальню, Чонгук сильнее прижал к себе омегу, усаживаясь на разворошенную от недельного прибывания, кровать, накрывая обоих одеялом. Юнги верит. Пытаясь побороть обиду внутри от непоправимых поступков, он всё же верит. Если и есть та истинность, про которую говорил Чимин, то она тут не при чём. Юнги докажет всем и всему, что желание искренне любить и быть творцом собственной жизни сильнее истинности. Если он будет тратить время на капание в себе, ставить слова совершенно незнакомого человека выше того, кого он любит, то может потерять не только время, но и себя в конечном итоге. Никто тебе не поможет. Юнги это понял еще тогда. Он сам поможет себе, но всегда будет знать, что Чонгук заслонит его собой.***
Неделя протекала безобразно медленно. Ожидание полёта в Сеул так измотало Тэхёна, что предвкушение сменилось дикой усталостью. Сначала, когда он узнал о том, что за него уже все решили и взяли в свои крепкие татуированные руки, Тэхён прыгал от счастья. Неужели он дождался того своего корейского принца на черном порше? Да, не только же Юнги быть счастливым. Осознание приходило поэтапно и вместе с ним проблемы с родителями. Отец на отрез отказывался отправлять младшего сына на другой уголок планеты. Слёзы и бесконечные уговоры на пару с папой, принесли немалых успехов. Глава семьи Мин, согласившись отправить Тэхёна на небольшие каникулы в Корею, обговорив это с папой Чонов, принял окончательное решение поселить его дома у Мелана. В свою очередь, когда мужчина услышал о прибытии кнопочки, который был единственным из двух семей, который еще не был достаточно взрослым, чтобы перейти порог совершеннолетия, с огромной радостью согласился принять Тэхёна у себя дома. — Отец, я уже достаточно взрослый, чтобы жить один в отеле! — Тэхён, запихивая очередную скомканную шмотку во второй чемодан, не прекращал возмущаться. — Я очень люблю дядю, но… — Или ты живешь с ним, или ты никуда не летишь, — поглядывая на сына через чуть спустившиеся очки, Тэун вздохнул, принимая тот факт, что его второй сын ещё немного и тоже упорхнет из гнездышка, скорее всего прямиком в лапы старшего Чона. — Ладно! — взбесившись от незакрывающегося чемодана, омега сел сверху, дергая язычок молнии. — Дорогой, — подозвав к себе Тэхёна, Кэлли отвел его с глаз отца. — Вот, возьми, — протягивая пачку презервативов, спокойно смотря на расширяющиеся глаза сына. — ПАП! — отдернувшись от родителя, как от огня, омега покраснел, будто и правда получил ожог от огня. — Ты чего?! — Ой, а я будто не знаю, чем вы там заниматься будете, — закатив глаза, мужчина сунул коробочку под футболку сына. — Хосок старше тебя, я понимаю твою влюбленность, ведь у нас с твоим отцом почти такая же разница. Но голову держи холодную. Юнги замужем, там я уже не могу ничего советовать и давать наказы, но ты еще школу не окончил, цыплёнок, — проведя ладошкой по растрепанным волосам, Кэлли нежно улыбнулся, целуя его в лоб. — Отцу только не показывай, а то он еще и войну твоему Хосоку объявит. — Пап, откуда ты узнал о Хосоке? — все еще прибывая в отменном шоке. — Я же сказал, что хочу навестить Юнги. — Папы все знают, — подмигивая, Кэлли прошел в гостиную, тут же принявшись ругать мужа за курение в гостиной.***
Проводив мужа на работу, Юнги обрек себя на очередной день в четырех стенах. После течки Чонгук побоялся оставлять омегу одного, а Юнги в свою очередь не желал выходить из дома даже в сад, передвигаясь по дому в вещах мужа и принимая пищу только из его рук. С трудом оторвав от себя альфу, блондин отпустил супруга на важное совещание, взамен получая целый дом и возвращающиеся навязчивые мысли об одиночестве. Просидев целый день с книгой в саду на качелях, под вечер Юнги доложили о прибытии хозяина. Поднявшись, омега с каким-то детским восторгом бросился на чонгукову шею, повисая обезьянкой на подкачанном теле. — Котёнок, — с лёгкостью подхватив худенькое тельце, сжимая через тонкую ткань брюк молочные бедра. — Я знаю, что ты не любишь сюрпризы, но этот тебе точно понравится. Я тебе обещаю. — Что? — тут же нахмурившись, Юнги попытался поймать взгляд мужа, чтобы прочесть в тёмных глазах информацию о сюрпризе. — Какой еще сюрприз? — Мы едем к папе, — развернувшись, Чонгук прошел мимо вишневых деревьев, которые приказал посадить в первый же день, как был куплен участок. Опустив омегу в кресло, пристегивая, он сел за руль, заводя машину. — Эй, я же даже не переоделся! — возмущенно надулся Юнги, посмотрев на идеально одетого альфу, который провел в этом костюме целый день, а выглядит как с иголочки. — Ты будешь прекрасно выглядеть даже в мешке, — наклонившись, Чонгук оставил краткий поцелуй на вишневых губах. — Твой запах поменялся. — И кто в этом виноват? — почесывая ноющую метку на ключицах, Юнги показательно цокнул, отворачиваясь к окну, скрывая смущение, как девственник. — Я, — довольно. — И это будут знать все. — Самодовольный индюк. — Я предпочел бы «дорогой», но как пожелаешь, — засмеявшись, альфа выехал со двора, направляясь в центр Сеула.***
Тэхён, преодолев дальнее расстояние через океан и Европу, прибыл в Инчхон без задержек ближе к вечеру. Получив свои два битком набитых чемодана, за которые за перевес пришлось доплатить кругленькую сумму, побежал к выходу, поочерёдно волнительно вытирая мокрые ладошки о пиджак известного бренда. Волнительное ожидание сменилось грустью, когда пройдя коридор, стоящих людей с табличками, он не заметил его. Как всегда говорил Юнги, не стоит настолько ждать чего-то, чтобы потом не было больно от разочарования. Остановившись около стеклянных крутящихся дверей, Тэхён с грустью вынул телефон, чтобы позвонить дяде и узнать адрес. — Ты даже не посмотрел на меня, — произнеся томно над ухом, заставляя прибывшего гостя покрыться миллионами мурашек. — Я думал, что ты скучал, малыш. — Я? — резко обернувшись назад, Тэхён был заключён в крепкие объятия. — Тебя там не было, — чуть смущённо надув пухлые губы, он поправил выбившуюся прядку каштановых волос. — Я стоял около трапа самолета, — спокойно ответив, Хосок наклонился к губам омеги, ухмыльнувшись. — Не заметил. Через пару минут они ехали в неизвестном для омеги направлении. Красивый мост приветствовал гостей, пестря и переливаясь разноцветными огоньками. Тэхён не был в Корее уже около десяти лет, хотя очень любил бывать в гостях семьи Чон. Рассматривая открывающиеся пейзажи за окном, он счастливо улыбался. Время в самолете тянулось настолько медленно, что, казалось, конца полёта не будет. Сейчас смотря на заплывшее розово-оранжевыми облаками небо, омега не мог поверить, что сидит рядом с человеком, который поставив точку на так и не зародившихся отношениях, вновь притянул к себе за ту тонкую связующую нить, обматывая обоих, туго завязывая морской узел. — Хочу увидеться с Юнги, — повернувшись к альфе, Тэхён пробежался по лицу мужчины беглым взглядом, отмечая задумчивый и сосредоточенный взгляд. — Мы едем к папе, — отведя взгляд от дороги, Хосок улыбнулся уголком губ. — Думаю твой братец уже оклемался, и Чонгук привезет его туда. — Он болел? — наклонив голову в бок, Тэхён непонятливо захлопал длинными ресницами, чуть хмуря брови. — Не думаю, что это ваша омежья болезнь такая и неприятная, — усмехнувшись, альфа нажал на педаль газа, срываясь с места, когда светофор показал зеленый свет. — Сделаю вид, что ничего не понял, — скрестив руки на груди, омега вновь отвернулся к окну, злясь на пылающие от смущения щеки.***
— Наконец-то, — встречающий на пороге гостей Мелан, обнял сначала Тэхёна, затем старшего сына. — Как долетел, милый? — оставив Хосока одного, омега повел Мина наверх, чтобы помочь разложить вещи в гостевой комнате. — Спасибо, что приняли меня, — благодарно улыбнувшись, Тэхён прошел по комнате, осматривая красивые картины, которые были выполнены маслом одного небезызвестного европейского художника. — О чём ты говоришь, — отмахнувшись от благодарностей, мужчина не мог стереть с лица улыбку, радуясь, что хоть кто-то из семьи поможет скрасить повторяющиеся однообразные будни. — Я был очень рад услышать, что ты захотел посетить Корею. — Я думал об этом, но Хосок меня опередил, — смущенно прикусив нижнюю губу, омега отвел взгляд в сторону, чтобы не видеть засиявшего от новости дядю. — Не хочу лезть в ваши отношения, но если он тебя обидит, ты сразу говори мне! — шуточно погрозив пальцем, Мелан звонко рассмеялся, прикрывая рот ладонью. — Дядя! Какие отношения! — резко отвернувшись к окну, Тэхён стал потирать выдающие его щёки, дуясь сам на себя. — Что ты, что папа! Вечер обещал быть наполнен звонким смехом, радостными новостями, и, наконец, собравшаяся за большим обеденным столом семья, заполнила до краёв опустошённую душу родителя. Братья старались приезжать к папе в свободное от работы время, но этих свободных моментов было так мало, что с момента отлёта в Америку, сократились до нуля. Мелан понимал, что его мальчики уже взрослые, и у каждого личная жизнь, а у кого-то собственная семья. Поэтому новость о приезде оставшегося несовершеннолетнего ребёнка дала новый толчок к жизни. — Скоро они приедут? — спросил накрывающий на стол омега. — Приедет Юнги? — помогая по хозяйству, Тэхён переспросил с надеждой в голосе. — Юнги! — аккуратно поставив тарелку на стол, бросился к входящему в гостиную брату. Сжимая в объятиях ошарашенного от неожиданности старшего, омега не переставал пищать, что жутко умиляло сидящего неподалёку на диване Хосока. — Я думал, что не увижу тебя сегодня! — Ты как тут оказался? — обняв младшего, Юнги вдохнул легкий аромат жасмина, который исходил от брата. — Вот так, ни привета, ни ответа, — фыркнув, Тэхён отстранился, бросая взгляд на здоровающегося с братом Чонгука. — Он воняет. — Буду считать это комплиментом, — кивнув в знак приветствия, Чонгук прошёл к папе, обнимая омегу. — Давайте, присаживайтесь, не зря я отпустил всех и сам приготовил ужин, — подзывая к столу семью, мужчина сел во главе, наблюдая за сыновьями, которые оправдывая все ожидания папы, ухаживали за омегами. Время в кругу семьи незаметно утекало, как песок сквозь пальцы. После ужина все сидели в гостиной, слушая рассказы Мелана о их счастливом детстве. Хосок не хотел вспоминать всё, что было до того момента, когда его привели в дом Чонов, но воспоминания накрывали его каждую ночь. Просыпаясь от очередного кошмара, альфа в большинстве случаев не мог больше заснуть, поэтому тренировался до потери пульса, чтобы заглушить ту ноющую обиду на родившего его мужчину, который так просто отдал его в руки жесткого отца. Правду говорят, что всё, что не делается, всё к лучшему. С потерей отца он обрел любящих родителей, брата, который стал для него всем. Не впуская в своё сердце других людей, скрывался за миллионами масок, но один подросток, сумевший дать трещину многолетней броне, зародил в нем пока непонятные чувства. Хосок стоял около окна, смотря куда-то вдаль, слушая рассказы о маленьком Тэхёне, который с детства доставлял родителям много хлопот. Улыбнувшись уголками губ, взгляд упал на отражение, где Тэхён старался отмахнуться от смеющегося брата и поддерживающего радостный настрой Чонгука. — Ну это не смешно! — скрестив руки на груди, омега вскочил с дивана, несдержанно топая ногами. — Дядя! — Ой, Чонгук тоже писался до пяти лет, и ничего, — смотря на закатившегося от смеха Юнги, Мелан краем глаза увидел каменное лицо младшего сына, смеясь вместе с омегами. — Папа, нам пора, — подходя к мужчине, Чонгук обнял тут же погрустневшего родителя. — Уже? — сведя брови вместе, Мелан быстро осмотрел присутствующих. — Может останетесь? Ваши комнаты всегда ждут вас. — Завтра у нас с Хосоком переговоры с новыми партнерами, — подойдя к дивану, Чонгук протянул руку мужу. — Поехали домой, котёнок. — Езжай, а я остаюсь, — улыбнувшись, Юнги вновь вернул внимание младшему брату, который вцепился в старшего, не желая отпускать от себя. — Что значит остаёшься? — Дядя же сказал, что комнаты свободны, всегда хотел поспать в твоей, — не поднимая глаза на хмурящегося мужа. — Если не хочешь, можешь езжать. — Ладно, — тяжело вздохнув, Чонгук, не желая спорить с ещё не до конца восстановившимся после течки омегой, присоединился к брату, чтобы покурить в приоткрытое окно. — Только не в моём доме! — Мелан, собравшийся ругать сыновей за вредные привычки, ахнул, звонко хлопнув в ладоши. — Вот так! Папу совсем заговори! Я же организовал приём в честь прилета моих детей. Вы сыграли свадьбу в Нью-Йорке, но здесь тоже очень много ваших родственников и друзей. Так что приглашаю вас на ваш праздник! — Дядя, — нежно улыбнувшись, Юнги отлепив от себя Тэхёна, подошел к мужчине, крепко обнимая. Юнги не знает, что его так обрадовало, ведь еще пару недель назад он не думал, что любовь всей его жизни вспомнит о нем. Несколько недель он провёл будто во сне. Пережил нервные срывы, распад семьи, отказ от привычного и обретение чего-то нового. Он будто смотрел на себя со стороны и причитал, что хорошо, что это происходит не с ним. Но Юнги готов идти дальше, простить и быть счастливым. Он заслужил быть счастливым. Открыв глаза, Юнги встал на цыпочки, чтобы посмотреть через плечо на мужа, который с непониманием и явной тревогой в глазах читал каждую эмоцию с лица омеги. Юнги лишь улыбнулся, что заставило навалившийся за секунду груз скинуть с плеч, понимая всё без слов. — Спасибо.***
Поднявшись наверх в комнату Чонгука, Юнги спокойно разделся, натягивая на себя найденую в шкафу футболку Чонгука. Поведя ладонями по прохладной ткани, омега улыбнулся своим мыслям, поднимая взгляд на вышедшего из душа мужа. — Помню её, — продолжая улыбаться, блондин закрыл шкаф, резко разворачиваясь и прыгая в руки альфы. — Я тогда ночевал у вас в последний раз и ты обещал подарить мне её, если я разрешу на себе жениться, — закрепив ноги на торсе в своеобразный замок, Юнги мило поморщил носик, опуская голову виском на чонгуково плечо. — Так что она по праву моя. — Она твоя, как и моя душа и сердце, ангел, — покачивая худенькое тельце на руках, брюнет медленно стал ходить по комнате, чувствуя трепет длинных ресниц на своей шее. — Я подарю тебе весь мир, лишу зрения каждого, чтобы такой красоты, как ты никто больше не увидел. Построю дворец достойный твоего имени, вновь упаду к твоим ногам, останавливая время, чтобы навсегда запечатлеть нашу с тобой любовь, навсегда. — Мне не нужен весь мир, замки и тем более, оставь людям глаза, — смеясь, Юнги провел подушечками пальцев по груди супруга, обхватывая цепкими пальцами подбородок, поворачивая к себе. — Будь со мной. Будь только моим. — Я всегда принадлежал тебе, — целуя кончик кнопочки, Чонгук с нежностью смотря на свою вселенную, положил омегу на шёлковые простыни, нависая сверху. Проводя ладонью вверх по фарфоровому бедру, сжимая ничем не прикрытые ягодицы. — Всегда принадлежал и буду принадлежать, — наклоняясь к ключицам, брюнет провёл языком по свежей метке, облизывая пересохшие от возбуждения губы. — Правда еще тогда хотел попробовать в моей комнате?***
Приняв перед сном душ, Тэхён сел на пол около кровати, чтобы разобрать оставшиеся вещи. Открыв чемодан, он достав свою любимую пижаму, наткнулся на пачку презервативов, которую отец почти насильно впихнул сыну перед отлётом. Покрутив в руках коробочку, омега захлопнул чемодан, быстро забираясь под одеяло в надежде не словить внезапные приступы смущения. Поворочавшись в кровати, Тэхён понял, что точно не сможет спать, пока через стенку находится тот, чьё имя заставляет колени подкашиваться, а сердце предательски сбивать ритм. Резко одернув одеяло, он, с рыком поднявшись, вооружился всем необходимым, выходя на вражескую территорию. Тихо пройдя мимо спальни Чонгука, омега пробрался к двери, тихо стуча. — Что случилось? — включая прикроватный свет, Хосок сел на кровати, потирая сонное лицо ладонями. — Я тебя разбудил? — пройдя в комнату, Тэхён закрыл за собой дверь, оставаясь стоять прибитым около стенки, переминаясь с одной ноги на другую. — Тэхён? — хрипло. — Почему ты не спишь? — Не мог уснуть, — пряча руки за спиной, он подошёл ближе к альфе, стараясь не смотреть на оголённые участки тела мужчины. Приоткрыв одеяло, Хосок молча похлопал ладонью рядом, подзывая к себе разбудившего его мальчишку. Видя те молочные засмущавшееся щеки, альфа не смог сдержать улыбку, обнимая забравшегося на кровать похитителя снов. Прижав к груди младшего, он прикрыл глаза, пробуя вновь погрузиться в царство Морфея. — Хосок, — прошептав, Тэхён вытащил из-под одеяла не распакованную пачку презервативов, сразу поднося коробку к лицу альфы. — Что? — приоткрыв глаза, Хосок не сразу понял, что за предмет находится у его глаз. — Где ты их взял? — Папа дал… — если бы не побагровевшие щеки, брюнет не понял бы, что Тэхён смущается и ему неловко. Огромные карие глаза с интересом смотрели то на коробку, то на лицо альфы, лишь изредка моргая. Только вот Хосок прожил уже достаточно, его этим не удивить. Но то, что подростку дал презервативы его же папа заставило его буквально засмеяться, оголяя ровные зубы. — Папа? — смеясь, он наблюдал за меняющимися цветом щеками, а после и вовсе зарывшегося под одеяло с головой омегу. — Я так и знал, что ты со мной не хочешь встречаться! — Не хочу? Мы уже встречаемся, малыш, — вытащив брыкающегося в руках омегу из-под одеяла, сажая к себе на оголенный торс. — Просто, — запнувшись. — Я думаю, что ещё рано. Тебе шестнадцать. — Значит ты будешь… — округлив глаза от собственных мыслей, Тэхён прикрыл ладонями лицо, начиная реветь на взрыв, что поставило старшего в ступор. — Малыш, ну ты чего? Чего я буду? — положив брюнета к себе на грудь, альфа стал поглаживать шелковистые, чуть закрученные волосы Тэхёна. — Не плачь. Скажи мне. — Будешь изменять, — выдавив еле разборчивые слова через всхлипывания, омега уткнулся лицом в грудь, вдыхая успокаивающий его природный аромат альфы. — Как тебе такое вообще в голову пришло? — вновь засмеявшись от глупых высказываний, Хосок нежно поцеловал плачущее чудо в макушку. Осознание предстоящих трудностей всплывали в его мыслях еще до приезда Мина. Большая разница в возрасте и складе характеров иногда даже начинала пугать. Но Чона это не остановило. Быть всем для того, кто одним своим появлением перевернул его жизненные взгляды и внутренний мир вверх дном, не звучит так безумно, как отказаться от него. Быть родителем, другом, советником, любовником и мужем, Хосок это понимал и принял окончательно в этот момент, прижимая хнычущего подростка к себе. — Не буду я тебе изменять. Не думай, что мне нужно твоё тело. Ты нужен мне весь. Ты рядом, и я тебе больше никуда не отпущу, слышишь? Ты доучишься, и мы будем жить где ты захочешь. Будет сложно, потому что у меня сложный характер. Я позже расскажу тебе о себе больше. Потому что всему своё время. А теперь засыпай.***
Утро Юнги началось не с первыми лучиками солнца, а с боли во всём теле, которая букетом расползалась по венам, доставляя новые неприятные ощущения. Сжимающий в объятиях, как в тисках, Тэхён забрался на брата, томно дыша в ухо. — Ну очень приятно, — беспомощно простонав, Юнги попытался сбросить груз со спины, переворачиваясь на больную спину. Потянув одеяло до плеч, он сонно потер глаза, недовольно скрещивая руки на груди. — Я вообще-то голый. — Странно, я ничего не слышал ночью, — захихикав, младший уселся рядом на пустующую половину кровати. — Видимо секс с Чонгуком это не настолько приятно. — Молчи, — кинув декоративную подушку в лицо заливающегося от смеха брата, блондин намотав на тело простынь, прошёл в ванную комнату, чтобы набросить на голое тело хотя бы халат. — Дядя завтрак приготовил. Послал к вам, чтобы я тебя разбудил, — спрыгнув с кровати, Тэхён прошелся взглядом по комнате, которая была сделана в темно-серых тонах, сдержано, как и у Хосока. — Ты всегда позже всех вставал. Чего поднялся в такую рань? — Хосок меня разбудил утром, когда собирался в спортзал, — вертя в руках фотографию маленького Юнги на тумбе, омега вмиг пожалел о сказанном. — Что? — распахнув дверь, Юнги выглянул с зубной щеткой во рту, смотря сквозь брата прожигающим взглядом. — Убью урода, — швырнув щетку в обратном направлении, Юнги, завязывая шелковый халат на талии, быстро выбежал из комнаты, спускаясь в гостиную. — Как ты можешь?! Он ещё ребёнок! — Юнги выкрикнув на одном дыхании, не скрывая адских бесов, которые рвались разорвать альфу на атомы. — Угомони своего мужа, — спокойно развернувшись, Хосок продолжил изучать документы, которые Чонгук забрал утром из офиса. — Котёнок, что случилось? — хмурясь от ощущения витающей в воздухе накалённой атмосферы, Чонгук подошёл ближе, чтобы обнять омегу. — Твой брат обесчестил Тэхёна! — Что? — Не было у нас ничего! — прячась за выходящего из кухни дядю, Тэхён с извинением посмотрел на Хосока. — Ты сказал, что он тебя разбудил, — строго. — Ну мы спали вместе… — запинаясь после каждого слова. — Но у нас ничего не было! — Я не понимаю, что происходит, но если ты обидишь моего брата, я тебя сам кастрирую, — не медля развернувшись, Юнги, покидая гостиную, старался держать себя в руках и в последний момент не выцарапать глаза горе-любовнику династии Чон. — И вам всем доброе утро, — произнес Мелан, попытавшись разрядить затянувшуюся паузу.***
Время перевалило за полдень, когда все разъехались. Юнги отправился домой, чтобы привести себя в порядок перед вечерним приёмом, а братья были вынуждены ехать на встречу, чтобы приобрести новых партнеров. Дело всей жизни отца Чонгука было под угрозой исчезновения. Их не только хотели обанкротить, но и стереть с земли самую громкую фамилию, которая уже много лет находится на слуху в их деле. Чонгук удвоил охрану Юнги и папе, отслеживая местонахождение омег каждый час. Тревога не давала расслабиться даже во сне. Страх обвился змеёй вокруг его шеи, душа приступами паники. Люди, которые были отобраны в качестве доверенных лиц главы клана, исчезали один за другим. Никто не мог представить, что холодная война подберется к их семьям, которых бездушно вырезали, стремясь добраться до самой верхушки. Чонгук никогда не покажет свой страх перед другими. Запрёт его за тысячами замков, возведёт нерушимые стены, будет бороться до последней капли крови, но никогда не отступит назад. Никогда не оставит то, что ему так дорого. То, что его отцу давалось так тяжело, что завещал он сыновьям. — Ким Сокджин, — постукивая пальцами по рулю, задумчиво протянул Чонгук. — Он будет на встрече? — Да, — перечитывая в сотый раз договор, Хосок приоткрыл окно, чтобы закурить. — Он всё ещё является нашим партнёром. Зачем ты вообще предложил ему тогда сотрудничество? Он брат твоего бешеного бывшего на минуточку. — Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, — сжав кожаный руль рукой, альфа остановился около заброшенного склада, тут же доставая телефон, чтобы проверить местонахождение мужа. — Приставь к нему слежку. Хочу отмести все предположения. — Да, босс, — протянув, старший засмеялся, посмотрев на брата, который никак не среагировал, лишь задумчиво смотрел на экран.***
— Дядя, — закричал Тэхён, выбегая из гостиной. — Я пройдусь, ладно? — Куда это ты? — Хочу сходить в центр, — сияющие заулыбавшись, омега натягивал на себя кардиган с разноцветными мишками гамми. — Хосока предупредил? — не сдержав улыбку, мужчина с интересом стал рассматривать образ Тэхёна, после поднимая два больших пальца вверх. — Он заберет меня, — закивав, брюнет вышел из дома, подходя к машине, у которой его уже ждал молодой альфа, присланный Хосоком следить за младшим Мином. Проезжая улицы пригорода до Сеула, Тэхён не мог перестать восхищаться красивыми картинками за окном. Всё было изменено так, как он смотрел в дорамах. Омеге рассказывали, что он был в Корее, когда ему было от силы лет пять, но глупый мозг не мог открыть те воспоминания, сколько бы брюнет не старался вспомнить. Хосок же в переписке рассказывал, что всё уже миллион раз поменялось. Больше всего его восхищало огромное количество зелени за окном. В Нью-Йорке больше одного дерева на сто квадратных метров можно увидеть только в национальном парке, где омега больше всего любил гулять с друзьями и братом. Зеленый фон сменился блистающим, как только они въехали в центр Сеула. Огромные башни и офисные многоэтажки восхищали своей архитектурой не меньше природы пригорода. Попросив мужчину остановить около какой-нибудь домашней кофейни, он с нескрываемой радостью быстро вбежал внутрь, заказывая на ломаном корейском зеленый чай. Конечно же, кофе бы смотрелось более эстетично на фото в инстаграме, но кто его потом пить будет? Присев за столик у окна, Тэхён запостил пару фото в социальную сеть, тут же получая различные сообщения от друзей. — Можно присесть? — оторвавшись от увлечённой переписки, омега поднял большие карие глаза на мужчину, который не дождавшись ответа присел напротив. — Да… — осмотрев пустое кафе с кучей свободных столиков, он вернул взгляд к сидящему напротив. — Вы просто так светитесь изнутри, что мне захотелось угостить вас, — расстегнув пуговицу на пиджаке, красивый брюнет закинул ногу на ногу, подзывая официанта двумя пальцами. — Закажите всё, что хотите. — Да не стоит, — смущённо отмахнувшись от предложения, Тэхён словил тревогу, заглянув в темные глаза. — И всё же. Не стесняйтесь. — Кусочек пирога с персиками, — поклонившись официанту, Мин положил телефон экраном вниз, осматривая свои ногти, лишь бы не поднимать больше взгляда. — Почему такое очарование сидит в одиночестве? — жеманно протягивая каждое слово, альфа провёл кончиком языка по нижней губе. — Как вас зовут? — Мин Тэхён, — немного улыбнувшись, омега принял десерт из рук официанта. — Мой брат немного занят, а я очень хотел увидеть Сеул. — Такое красивое имя, — наслаждаясь общением с омегой, который явно побаивается незнакомца, мужчина прослеживая каждое движение, удовлетворенно ухмыльнулся. — Я могу показать вам Сеул. Желаете составить мне компанию? — Простите, но я не могу опоздать на приём, — всё же подняв глаза, Тэхён мило улыбнулся в знак извинения. — Приём? — наигранно удивился альфа. — Не тот, что проходит вечером в честь женитьбы Чон Чонгука? — Да, откуда вы знаете? — округлил глаза от удивления. — Я друг двух братьев, — ухмыльнувшись. — Мы можем поехать туда вместе. — Это очень заманчивое предложение, но у меня во… — указав в окно на машину, Тэхён в шоке наблюдал пустое место. — Где мой водитель? — Что-то случилось? — Он был тут пять минут назад, — быстро написав смс Хосоку, омега с волнением стал потирать ладошки о джинсы. — Хосок не отвечает. — Не страшно, я отвезу вас, куда надо, и сам ему позвоню, — заплатив за пирог огромными чаевыми, мужчина повел согласившегося омегу к машине. Открыв дверь, дождавшись пока негодующий парень сядет, обошёл спорткар спереди, усаживаясь за руль. — Куда прикажете, Мин Тэхён?