Все тайное всегда становится фарсом

Отношения – сложная штука. Будь то длительные, короткие, сложные или искренне любящие, они так или иначе несут за собой определенный ворох проблем. Иначе это были бы не отношения, а слащаво-нереалистичная картинка из седзе-манги. Однако отношения Тодороки Шото и Ииды Теньи начинались, ко всей странности, именно так. Никаких проблем, камней преткновения, ссор, споров, ревности и прочих тривиальных вещей из растиражированных книг для стареющих домохозяек в них не присутствовало. Шото был спокойным, Иида - понимающим, и любой возможный конфликт решался еще на стадии его начала. Их отношения работали, как маленький идеальный механизм, без каких-либо сбоев и неполадок. Однако было одно небольшое условие. Все работало идеально, только пока их отношения были тайной. - Тенья, я не хочу об этом слышать! - Тодороки впервые за долгое время позволил себе повысить голос на партнера, который смотрел на него глазами полными искреннего недоумения. - Не хочу, и все тут. Старик жил без этой информации, проживет и дальше. Ему вообще плевать! Мне плевать! Всем плевать, только тебе, Тенья, почему-то не плевать! – правая сторона мужчины непроизвольно нагрелась и начала искрить, грозясь поджечь кухонные занавески. Иида тяжело вздохнул и, поднявшись, аккуратно отодвинул занавеску к краю от практически полыхающего героя. Это были третьи занавески за два месяца, и менять их еще раз ему не хотелось просто из принципа. - Шото-кун, я понимаю, говорить с родителями об отношениях это трудно. Но мы не можем скрывать бесконечно. Я даже своим родителям не рассказывал, чтобы хоть как-то быть солидарным, но они ведь до сих пор думают, что мы снимаем квартиру вместе, чтобы экономить, - Иида мягко улыбнулся, легко стряхивая искры с чужих волос. - Если хочешь, мы сначала пойдем к моей семье. Будет своеобразная тренировка. А потом уже заглянем к Тодороки-сану. И если он отреагирует слишком… эмоционально, то мы сразу уйдем. Шото упрямо поджал губы, смотря в пол. Говорить с отцом не хотелось. Тем более на подобную тему. Пускай в последние годы бывший герой номер один проявлял участие и в целом чудеса адекватности, постоянно предлагая помощь, как финансовую, так и с геройской работой, но обида на отца за прошлое все еще жила в Тодороки. Она тлела маленьким, злым угольком в глубине его сердца и не хотела затухать навсегда. Но Тенья был прав. Скрываться было слишком тяжело. Даже не принимая во внимание шепотки коллег, дурацкие отговорки по поводу того, почему они живут вместе, и банальное желание взять партнера за руку на улице, Шото понимал, что Тенье еще тяжелее. Его семья была милой и любящей, но мужчина скрывал от них отношения просто ради того, чтобы Шото мог тоже. Ведь Тенсей обязательно рассказал бы все Фуюми, с которой дружил, а та, не выдержав, рассказала бы отцу. - Хорошо. Я попробую, - Тодороки было тяжело выдавить эти слова, но ради Ииды он был готов явно на большее. - Но сначала мы поговорим с твоей семьей. Они уж точно имеют право знать. Иида сразу засиял, как начищенная монета в пятьсот йен, и, радостно подхватив вяло сопротивляющегося Шото на руки, расцеловал его в щеки и нос, не переставая расписывать партнеру во всех красках плюсы этой идеи. Шото же все еще сильно сомневался, но противиться энергии, исходившей от Ииды он не мог. Тенья выглядел искренне счастливым, и огорчать его для Тодороки казалось наиболее кощунственным поступком из всех возможных. Поэтому пришлось смириться с предстоящим разговором с отцом. В конце концов, если большую часть времени молчать, то Тенья может сделать все сам, заболтать Старателя так, что он в итоге ничего не поймет, и они смогут быстро вернуться в их небольшую, уютную квартирку и больше никогда не вспоминать ни о старшем Тодороки, ни о его одиноко пустующем поместье. Сперва было решено торжественно снять все семь печатей тайны перед семьей Ииды. Это было очевидно менее проблемной задачей, чем тяжелый разговор с семьей Тодороки. Как оказалось, присутствовать на этом знаменательном событии могла не вся семья, так как отец семейства был в командировке заграницей, а дома оставалась только мать и Тенсей, с которым Шото был уже хорошо знаком. Брат Ииды дружил с его сестрой, и маленькая часть мужчины подозревала, что обычной дружбой там все не ограничивалось. Но это было их личное дело. Иида все утро был как на иголках и носился по квартире в пару раз быстрее обычного, иногда даже задействуя свои двигатели. Шото же сидел на табуреточке, куда его очень мягко усадили, вручив рисовый крекер, чтобы он «не мешался». Гости должны были прийти только через полчаса, а квартира уже выглядела чище любой операционной, и Иида то и дело проверял пирог с апельсинами в духовке. - Тенья, все будет хорошо. Я уверен, им понравится твой пирог. Он не станет вкуснее, если ты постоянно будешь на него смотреть, - Тодороки меланхолично догрызал уже третий крекер, смотря на нервного Ииду, который в очередной раз смахивал со столешницы несуществующую пыль. - Твой брат один из самых милых людей, которых я знаю. Я уверен, что и твоя мама тоже. Иида только нервно взмахнул руками, едва не сбив сахарницу. С возрастом он избавился от этой привычки, но иногда, от сильных переживаний, она все равно проявлялась. - Они очень милые. Но все равно. Нужно, чтобы все было идеально, - герой в очередной раз заглянул в духовку и хотел было открыть ее, чтобы проверить готовность пирога, как раздался звонок в дверь. - Они уже здесь! Иида устремился к двери, кое-как сдернув с себя фартук, и, спустя пару минут попыток засунуть в замок ключ, наконец открыл ее: – Мама, нии-сан! Добро пожаловать. Шото слез с табуретки и вышел в коридор, чтобы наконец поприветствовать гостей и в целом удовлетворить свое любопытство - ведь родителей Ииды ему так и не довелось до того встретить вживую. В дверях стоял улыбающийся Тенсей, одной рукой опирающийся на трость, которую ему все еще приходилось использовать, даже после многочисленных операций и длительной реабилитации заграницей, и довольно молодо для своих лет выглядящая темноволосая женщина в очках и с аккуратным каре. Шото видел семью Ииды на фотографиях, но при личной встрече мать семейства поражала живостью своих красноватых глаз, поблескивающих за тонкими стеклами, и искренней, доброй улыбкой, направленной на него. Некстати вспомнилась улыбка Рей, робкая, но будто вымученная, даже после выписки из больницы. У нее не было ничего общего с улыбкой матери Ииды. Матери полной, счастливой семьи, которая вынесла вместе все невзгоды, трагедию, крепко держась друг за друга и не опуская голов. Тенья помог матери снять пальто и, неловко краснея ушами, попытался представить их друг другу: - Шото кун, это моя мама – Иида Хана. Мама, это мой Шото-кун, - на последней фразе Иида запнулся и покраснел еще сильнее, услышав смешок Тенсея, который, к чести своей, попытался прикрыться рукой. Шото искренне улыбнулся и протянул женщине руку: - Здравствуйте, мама. Я его Шото-кун. Женщина улыбнулась, сдержав желание рассмеяться, и пожала протянутую ладонь: - Очень приятно. Я давно хотела познакомиться. И давно хотела, чтобы Тенья уже перестал скрывать очевидное, - на недоуменные взгляды обоих, Хана все же рассмеялась. - Вы что, думали, мы никогда не догадаемся? Вы живете вместе уже сколько лет, все праздники проводите вместе. Даже открытки подписываете вместе, - качает головой, смотря на смущенное лицо младшего сына. - Тенья, как мать, я очень счастлива за тебя, но, как герой, я волнуюсь за твои навыки конспирации. Иида только что-то смущенно пробубнил и пошел вынимать пирог из духовки. При чем тут вообще конспирация и его профиль скоростного героя? Шото вежливо проводил всех за стол, где уже все было накрыто, и взялся заваривать чай. Это была единственная из его прямых обязанностей, так как Тенья категорически не умел обращаться с чайником, и единственное, что он мог заварить хорошо, это тройной эспрессо. Пока листья раскрывались в горячей воде, отдавая свой аромат, мужчина думал о том, что все идет куда лучше, чем он рассчитывал. Мать Ииды оказалась удивительно чуткой и понимающей женщиной, а Тенсей - так тем более. Никаких упреков, скандалов, вопросов о репутации и статусе в геройском сообществе. Может, им повезет, и с отцом будет точно так же? Нет. Там должно случится чудо, чтобы Тодороки Энджи вдруг проявил понимание к их ситуации. Иида наконец достал свой многострадальный пирог, который выглядел и пах просто умопомрачительно, и разложил его по тарелкам. Что толку было волноваться, если готовка была его сильной стороной, и все всегда получалось идеально. По крайней мере, на вкус Шото. - Как отец? Он все еще в командировке? – Тенья пока был немного в ступоре от того, что мать и брат все про них знали, поэтому попытался разрядить обстановку непринужденной беседой. - Я давно не получал от него никаких сообщений. Хана кивнула, отковырнув вилкой кусочек апельсина от пирога. - Задание немного затянулось. Но он писал, что передает привет. И мы обязательно ждем вас к себе на праздники, - в голосе женщины промелькнула строгая нотка. - Вас обоих. В этот раз никаких отговорок, Тенья. Тенсей кивнул, улыбнувшись брату и Шото. - Мы все приглашаем, приглашаем, а у вас каждый раз находятся какие-то дела. В этот раз даже Фуюми обещала прийти, так что, я надеюсь, никто из вас не будет брать дежурства на все Рождество, - на кивок Шото и тяжелый вздох брата мужчина только рассмеялся, сияя широкой улыбкой. - Да да. Никаких тебе дежурств, Тенья. Будешь праздновать с семьей, а не в обнимку с пластиковым стаканчиком шампанского и онигири из комбини. Иида снова пробубнил что-то нечленораздельное, и Шото успокаивающе сжал его ладонь под столом. Тодороки завидовал партнеру белой завистью. Его семья была столь любящей, дарила им обоим столько поддержки, о которой Шото не мог и мечтать. Да, Фуюми старалась склеить их семью из осколков, но Нацуо отдалился очень сильно, Рей решила, что ей будет лучше пожить отдельно, а отец…Об отце Тодороки даже не хотел думать. Ну и пусть. Теперь у него есть своя семья. Теньи и его любви Шото хватало с головой. Это было больше, чем у него когда-либо было, и теперь, видя поддержку Тенсея и Ханы, мужчина чувствовал, что он действительно счастлив. Поэтому сегодня можно было не думать об отце и его возможной реакции на их отношения. Пускай этот день будет полностью счастливым. В итоге так и оказалось. Хана и Тенсей много расспрашивали мужчин о работе, о миссиях, о встречах с одноклассниками, о планах на будущее. Тенсей даже пошутил о том, что они могли завести себе питомца, но Иида только замахал на него руками, так как для Шото это была больная тема. Тодороки очень хотел завести котенка, но с их напряженной работой они попросту не смогли бы о нем заботиться. Тенсей много рассказывал о своей работе в геройском департаменте, где он теперь занимался аналитикой, так как, даже несмотря на операции, вернуться к геройству ему было противопоказано. Но мужчина был полон энтузиазма и явно отдавался своей работе на все сто, чувствуя ее важность для геройского сообщества. Это поражало. Ведь даже несмотря на все то страшное, что с ним произошло, Тенсей ничуть не потерял духа и даже весь вечер подкалывал брата по поводу того, что Шото-кун ухитрился превратить робота в человека поцелуем любви. К концу вечера Шото дал клятвенное обещание Хане, что он во что бы то ни стало проследит, чтобы Иида не урабатывался до смерти, не брал себе дежурства на праздники и что они оба придут в их дом на рождественский ужин. В их семье даже не было такого понятия как «семейный праздник», поэтому Шото ждал этого события с предвкушением. Когда гости ушли, Тодороки тихо подкрался к Ииде, который убирал на кухне, и обнял его со спины, уткнувшись в лопатки. - Твоя семья просто замечательная, Тенья. Теперь я понимаю, в кого ты такой хороший. Ингениум усмехнулся, вытирая очередную чашку, и легко сжал пальцы Шото свободной ладонью. - Они и правда замечательные, ровно до того момента, когда начинают дразнить. Мне иногда хочется поймать нии-сана на чем-то, чтобы я уже тоже мог над ним подшучивать, - он улыбнулся мягче, поворачиваясь к мужчине и взяв его лицо в ладони. - Но теперь это и твоя семья тоже, Шото-кун. Раз ты пообещал моей маме, что мы будем ходить на праздники, мы будем туда ходить. Есть пережаренную индейку, смотреть дурацкие детские фотографии и зажигать огоньки на крыше. Шото по-совиному моргнул и вместо ответа горячо поцеловал Тенью в губы, прижимаясь к нему всем телом. Ведь звучало это просто восхитительно. Лучше, чем он мог бы мечтать. Семейные посиделки, шумный ужин без напряженных взглядов и вечного чувства вины. Тенья даже не подозревал, что такая банальность могла сделать его партнера настолько счастливым. Поэтому чашки могли немного подождать. Желательно до самого утра.