***
Я прибыл в «Зеленый Дракон» этим утром, там меня уже ожидали мои люди. Вид у всех был серьезный и довольно мрачный, — я понял это моментально, стоило мне появиться на, скажем так, горизонте. ― Господа, — изрек я, оповещая о своем приближении, и все заметно оживились, ― пришло время нам основательно заняться укреплением наших оппозиций: у меня есть кое-какие соображения на этот счет. И сегодня... ― Простите, что прерываю Вас, сэр, но должен сразу сообщить, что сейчас обстановка на наших территориях крайне… Напряженная, — отозвался Чарльз, и я выпрямился с готовностью принять очередной удар по щиту моего Ордена. ― Сухопутные караваны постоянно перехватывают в землях Фронтира, это лишает нас практически всех поставок ресурсов. Кроме того, британцы затеяли поход на лагерь лоялистов, что расположен в Конкорде, и это оставляет Бостон без требуемой защиты ― Сыны Свободы только того и ждут, чтобы настроить горожан на очередной бунт против новой власти. ― Ли прав, — я перевел взгляд на Уильяма, что сидел на другом конце стола, и мысленно с горечью усмехнулся. Похоже, все действительно намного хуже. ― Все это значительно подкашивает влияние Ордена; народ больше не станет нас слушать, когда вокруг столько бунтовщиков, разглагольствующих о независимости. И я не говорю о ганьягэха, которые наотрез отказываются сотрудничать. ― Не будьте столь пессимистичны, друзья мои, — для начала я попробовал развеять их удрученный настрой хотя бы словами, однако потом понял, как неубедительно это прозвучало, потому что лишь Чарльз старательно попытался состроить вид уверенного в себе человека. ― Первое, что мы сделаем, это вернем свой авторитет в тылу британской армии. Джон, Вы возглавите вылазку в Конкорд: Ваша задача — выяснить намерения лоялистов касаемо захвата ближних деревень. Ведь не зря они все это время болтаются во Фронтире — их командиры затеяли вербовку новых солдат. Джон кивнул, и я с облегчением заметил, что былая хандра отпустила его. ― А как быть с защитой города, сэр? — теперь Чарльз и впрямь выглядел гораздо увереннее: мои распоряжения и тон, каким я принялся их раздавать, произвели на него должное впечатление. ― Как раз мы с Вами этим и займемся, Чарльз. Он заметно просиял. ― Магистр, что Вы прикажете делать нам? — Уильям указал на Хики и Черча. ― Чтобы вернуть расположение горожан, нам предстоит восполнить опустевшие склады, — я склонился над столом. ― Отправляйтесь в Нью-Йорк и начните поставки провизии в город. Выбейте место на рынке и следите за тем, чтобы прославленные Сыны Свободы не вмешивались в распространение продовольствия по районам Бостона. Томас и несколько моих людей помогут Вам, — добавил я, а Том, услышав свое имя, как-то кровожадно усмехнулся и отхлебнул эля, одновременно с этим повалив к себе на колени проходившую мимо хозяйку таверны. Я невольно нахмурился и отвел взгляд, на мгновение утеряв нить собственных мыслей. ― Я думаю, было бы неплохо увеличить наши доходы посредством сбора налогов, — отвлеченно произнес Бенджамин, когда я посмотрел на него. ― В последнее время Орден сильно обнищал... Без необходимых средств мы не сможем ни закупить продовольствия, ни отстоять взгляды перед наемными сторонниками. ― Не могу не согласиться, Бенджамин, однако боюсь, что доверие горожан таким образом нам заслужить не удастся, — деликатно возразил я, сочтя его идею лишь очередной возможностью набить карман. Я знал Бенджамина довольно хорошо, чтобы не сомневаться в его истинных целях. ― А кто сказал, что мы должны его заслужить? — проскрежетал Томас, отогнав разносчицу прочь. ― Покажи этим овцам тесак, и они сами забегут в загон. Я помолчал немного, расценивая риск. Подумав минуту-другую, я все-таки решил, что пользы от такой политики, по крайней мере в данный период, будет больше, чем убытка. Попытаться стоило. Ситуация слишком запущена. ― Что же... Однако нужно быть предельно осторожными и работать аккуратно. В противном случае подобного рода давление может вызвать волну негодования среди рабочего класса, и не только, — изрек я наконец, вновь выпрямляясь. ― Разумеется, — отозвался Черч. ― Я ― врач, и аккуратность почитай мое второе имя. ― Ладно. Согласен. На том и сойдемся. Есть вопросы? — я обвел взглядом каждого из сидящих. Ответом мне послужило молчание. ― Славно. Все поднялись и засобирались. Один лишь Чарльз стоял подле меня, вместе со мной дожидаясь, когда верхний этаж таверны опустеет. ― Так что нам предстоит сделать, сэр? — в голосе Чарльза я чувствовал скрытый энтузиазм, и это отчасти воодушевляло меня самого, поскольку я все еще терзался сомнениями касаемо моего последующего шага. ― Вы скоро это узнаете, Чарльз, — ответил я неопределенно, вместе с ним направляясь к выходу из «Зеленого Дракона».***
Мы ехали по сельской дороге, храня молчание. Я все думал о том, удастся ли мне вывести на разговор моих заклятых врагов, а Чарльз, по-видимому, изводил себя догадками о нашей вылазке в земли Фронтира, но при том не смел о чем-либо расспрашивать меня, покорно ожидая, когда я сам соблаговолю обо всем поведать. Я же считал нужным пока ничего ему не говорить: его реакция на это была для меня предсказуемой, а лишние сомнения, — своих у меня было навалом, — мне сейчас ни к чему. Темнело. Я притормозил коня, достал подзорную трубу и принялся внимательно осматривать окрестности: сектор за сектором, не упуская ничего. Впереди завиднелись шпили церквушки Лексингтона, а с другой стороны ― мрачнеющий лес, через который нам с Чарльзом предстояло проехать. ― Сэр, Вы же не думаете, что... — начал, было, Чарльз, но я жестом заставил его замолчать. ― Не волнуйтесь. Мы продолжим путь рано утром. А сейчас Вам лучше заняться поиском ночлега. Я развернул своего коня настолько резко, что тот жалобно заржал. Выражая ему извинения похлопыванием по его жилистой шее, я добавил, вновь обратившись к Чарльзу: ― Загляните в таверну «Бакмэн». Встретимся там, — и пустил жеребца галопом прежде, чем Чарльз успел задать мучающий его вопрос. Нет, ему незачем знать о том, куда я направлялся. Будь он со мной, его бы, возможно, убили.***
Полночь. Я добрался до Грейтпис-Хиллс. В какое-то мгновение я немного пожалел, что отправился на встречу со своими врагами в такой час, да еще и в одиночку, но чутье подсказывало мне, что я действую правильно, и я слепо положился на него. Когда я миновал мост в угодьях Джонстауна, мой конь внезапно остановился, и я едва не вылетел из седла. Я тихо выругался и посильнее натянул поводья, и уже после того, как деревья, — а вернее сухой сук, — надо мной подозрительно хрустнули, я понял, что конь, — пора бы дать ему имя, а то уже как-то неуважительно; я назвал его просто: Резвый, — раньше меня почуял опасность и отказался ехать дальше. Я насторожился. Моя рука медленно опустилась на эфес сабли. Ветки надо мной вновь хрустнули, и я моментально соскочил со спины Резвого; ассасин спрыгнул прямиком в седло, и конь под ним рванулся вперед. Незадачливый убийца свалился и кубарем прокатился по земле. Я обнажил саблю и принял стойку. Что бы сейчас ни произошло, я должен оставить напавшего в живых. Тут он ринулся на меня, я тотчас блокировал его выпад. За первым ударом последовал новый, я вновь отмахнулся и контратаковал. Ассасин ловко парировал в ответ и, когда я отступил, сделал еще выпад. Однако я исхитрился перехватить его руку со скрытым клинком и, как только убийца взял оборону с ненужной стороны, смог заломить ее так, что он взвыл от боли, и я услышал щелчок, означавший, что его клинок мне больше не угрожает. По крайней мере пока. Пользуясь замешательством противника, я ударил его локтем по лицу, и это окончательно сбило его с толку. Покушитель охнул и попытался вырваться. Он изловчился и укусил меня за руку, когда я схватил его за шею, и при том умудрился лихо отдавить мне ногу. Я гортанно прорычал и невольно ослабил хватку, и этого оказалось достаточно для того, чтобы ассасин вырвался и кинулся наутек. Я, чуть прихрамывая, побежал следом. Постепенно боль утихла, и я смог наверстать упущенное расстояние. Он свернул с дороги, решив, что в лесу ему удастся сбежать от меня, но его предположение оказалось обманчивой иллюзией, потому что уже через несколько ярдов он с такой же сомнительной грацией, что и я, прорывался сквозь сгущающуюся чащу. Эта погоня напомнила мне ту, когда я преследовал по лесу потенциального убийцу моего Отца, и тогдашний исход ее придал мне уверенности. Я продирался через колючие ветви и практически ничего перед собой не видел, лишь призрачный силуэт удирающего от меня беглеца, который мелькал среди чернеющих стволов голых елей. Где-то вдалеке послышался волчий вой, и мы оба заметно затормозили. Только встречи с волками мне сейчас не хватало. Вой стал слышен отчетливее, и я увидел, как светлая фигура ассасина метнулась в сторону. Я поспешил за ним, рискуя знатно споткнуться о какую-нибудь корягу, и понял, что теперь нападавший спасался вовсе не от меня, а от волков, коих я практически ощущал в считанных шагах за своей спиной. Ассасин миновал чащу, — я все это время неустанно следовал за ним, — и вылетел на небольшую опушку, озаренную лунным светом. Он приостановился и оглянулся, желая убедиться, что его преследователь все еще дышит ему в затылок, и тогда-то я сумел разглядеть его лицо, хоть и было оно наполовину скрыто ассасинским капюшоном: это был юноша, лет так двадцати трех, и выглядел он напуганным. Поначалу я допустил, что испугался он именно меня, однако мгновением позже я буквально обжегся об реальность и понял, что преследовавшие нас обоих волки наконец нагнали свою добычу. Мы стояли на опушке, где нас разделяло шагов семнадцать, и я услышал позади громкое кровожадное рычание. Судя по звукам, волков было трое. Я осторожно вытащил пистоль и принялся вести про себя отсчет: животные ступали шумно, и мне выпал шанс улучить момент первого нападения. Как только один кинулся на меня со спины, я резко развернулся и выстрелил наугад; не раз проверенное чутье меня не подвело. Остальные волки, кружившие вокруг меня, с озлобленным испуганным ревом отскочили и, похоже, решили попытать удачу с ассасином, который вновь бросился бежать. ― Не беги! — крикнул я ему, наспех прочищая дуло пистолета для новой пули. Однако парень меня даже не услышал. Он слепо помчался прочь, а разозленные хищники, подхлестываемые инстинктом, погнались за ним. Я чувствовал, что дело плохо. Эти животные были быстрее меня, и попасть в них стало невозможно. Тут я увидел, как ассасин грациозно споткнулся и пролетел несколько добрых ярдов вперед, в результате чего кубарем прокатился по траве и стал, безусловно, легкой добычей для волков. Тогда я решился выстрелить в небо, надеясь, что шум отпугнет их. И я не прогадал. В один момент оба хищника разбежались в стороны. Я быстро перезарядил пистоль и снова произвел выстрел, наудачу прикончив еще одного, и тогда, к моему и ассасиновому счастью, последний бросился прочь. Вся эта беготня изнурила меня, но я отбросил позывы усталости на второй план и в несколько мгновений настиг злосчастного мальчишку. Ошеломленный своим эпичным падением, он не успел вновь удрать, и потому я живо уложил его обратно на спину и придавил ему грудь коленом, угрожающе наставив над его горлом скрытый клинок. Парень, отдуваясь, вскинул руки и оставил свои попытки сбежать, за что я был ему несказанно благодарен. ― Мое имя — Хэйтем Кенуэй, и я хочу видеть вашего мастера, — проговорил я голосом, осипшим от тяжелой одышки. ― Будь так любезен: передай сегодня же, что я буду ждать его в Монмуте завтра утром, и если он не явится ― я сам найду его. Ты ведь сделаешь это для меня? — взгляд молодого ассасина заметался от клинка у его шеи до моего затененного лица. ― Хочешь, могу убить тебя сейчас? Тут он замотал головой, и по его глазам я прочитал, что он выполнит молча обещанное; я отпустил его. Он тут же вскочил и побежал к противоположному концу опушки, выводящему на дорогу. Я посмотрел ему вслед и вдруг вспомнил, что Ли уже наверняка меня заждался.***
Я возвратился в Лексингтон глубокой ночью. Вокруг уже было не так темно, поскольку время медленно, но верно близилось к рассвету. Видимо, поспать мне сегодня не причитается. Добираться, как вы уже, наверное, догадались, пришлось пешком, поскольку Резвого я потерял при столкновении с тем незадачливым ассасином, и, надо признаться, дьявольски устал к концу своего пути. В трактире было как никогда шумно. При слабом освещении галдели и гремели пивными кружками поддатые местные в обнимку с «красными мундирами», кто-то потешался с восторженно вскрикивающими дамами, кто-то блаженно спал, привалившись к стене. Я осмотрелся и заметил Чарльза, сидящего в конце помещения за пустым столом с кружкой эля в руке. Он верно дожидался моего возвращения. По привычке своей сцепив руки за спиной, я направился к нему, предварительно огибая подле шатающихся гуляк. ― Сэр! ― завидев меня, он так резко вскочил со своего места, что едва не опрокинул стул, на котором сидел. ― Вас не было полночи... При всем уважении, но я уже начал беспокоиться. ― Не стоило, Чарльз, ― ответил я, но не без странного удовольствия. ― Я всего лишь разведал путь. Отправляемся на рассвете. ― Да, сэр, ― отозвался он. ― Что прикажете делать сейчас? Я уже поднимался наверх, а потому был вынужден приостановиться и обернуться. ― Прикажу? ― переспросил я несколько удивленно, глядя на него сверху вниз. ― Ничего. Отдыхайте, друг мой. У нас еще есть пара часов. Мгновением позже я очутился в снятой для меня комнате. Мебели здесь было мало: лишь кровать, стол, один стул и свеча, скудно освещавшая столь небольшое пространство. Сон как рукой сняло, и я остатки ночи провел за тем, что записывал события минувшего дня, параллельно продумывая грядущий. Ведь мне предстояло встретиться со своими заклятыми врагами. Предложить им, Дьявол бы побрал, союз... И отчего-то мне казалось, что все должно было пройти гладко. Должно было.