Провидица

***

— Да благословит тебя Алый Владыка, о прелестное дитя, — вымолвила пожилая прихожанка, с благодарностью приняв протянутую ей руку. — Вы не ушиблись? — Ничего, раз так случилось, значит, заслужено, — хохотнула старушка, шатко поднимаясь на ноги.       Однако стоявшая перед ней юная послушница храма Хирью не почувствовала за этим высказыванием ничего, сильнее простого народного поверья. Обычные слова, произносимые множеством людей без каких-либо попыток постичь их глубинный смысл. Она ни в чём не винила эту женщину, так как была убеждена, что не ей об этом судить, но всё же порой невольно подмечала, сколь различны взгляды людей на такие вещи.       Большинство, как правило, всего-навсего остро нуждаются в том, чтобы чувствовать себя частью чего-то большего, чего-то значимого, и люди охотно принимают веру в то или иное божество, отдаются какой-то идее, далеко не всегда полностью осознавая, что та за собой несёт. Верховный Жрец учил никогда не навязывать веру в почитаемого ими бога, как и воздерживаться от предосудительности в отношении как простых прихожан, так и людей из дворца. Однако чем старше становился первый принц, тем тяжелее давалось игнорировать растущее чувство тревоги.       Всякий раз, как он попадал в поле её зрения, она явственно ощущала исходящую от него угрозу. Поначалу, когда она была ещё совсем мала, придать своим смутным волнениям отчётливые очертания не удавалось. Однако теперь, когда он уже вырос в молодого мужчину и успел окрасить руки в крови, то беспокойное предчувствие стало наконец проясняться. По какой-то, одним Небесам ведомой причине она — простая девушка из храма — знала, что рано или поздно этот юноша непременно сыграет свою роль в судьбе этого королевства, и что судьба его самого будет одновременно яркой и мрачной.       Служба завершилась, и люди стали расходиться. Это был особенный день, так как считался днём рождения легендарного короля Хирью, при котором эта страна некогда встретила свой рассвет. И по обычаю представители королевской семьи обязательно посещали храм по такому случаю, а в самой столице устраивалось пышное празднество.       И верующие, и простые горожане обретали в этот день свой повод для радости; разумеется, если сами того желали. Но принц Юхон, как и всегда, оставался смурен, так как очень не любил наведываться в главную святыню Кууто. Когда он наконец удалился, на сердце даже как-то полегчало, но осадок всё равно остался. И как только она уже собралась погрузиться в свои обыденные дела, чтобы отвлечься от этих тяжелых мыслей, её окликнул знакомый голос: — Каси! Каси! Вот ты где…       Она обернулась, тут же поймав на себе лучистый взгляд второго принца. Округлое улыбающееся лицо буквально светилось от счастья, а в руках юноши красовался небольшой скромный букет из полевых цветов. Каси видела, как чей-то ребёнок вручил их ему немногим раньше. Ей уже давно известно о том, сколь трепетно Его Высочество относится к этому святому месту. И теперь, после минувшего события, он выглядел так, будто получил благословение на весь оставшийся год.       Эта чистая, искренняя наивность могла сравниться, пожалуй, лишь с не менее искренней неприязнью его старшего брата. И Каси вынуждена была признать, что в этом даже проглядывались ростки глубинного равновесия, нанесенного на полотно судьбы божественной волей. Интересно, достанет ли этому добросердечному юноше стойкости, чтобы дать им взойти?       Она не могла утверждать, что принц Ил ей глубоко симпатичен, однако, благодаря своему врождённому дару, Каси ещё несколько лет назад начала слышать глас божественного проведения, заверяющий, что со временем их судьбы непременно тесно переплетутся. Причины по-прежнему скрывались под завесой неведенья, но единственное, в чём Каси была уверенна наверняка: это как-то связано с Алым Владыкой и с благополучием хранимой им страны. Верховный жрец также чувствовал эту незримую для большинства связь, поэтому советовал не избегать встреч с юным принцем, но предупреждал, что и излишнего рвения лучше не проявлять. — Это было потрясающе! — восхитился принц, заглядывая ей в глаза. — Благословение Верховного жреца очень меня вдохновило! Его слова звучали так проникновенно, что я внимал ему всецело — всем сердцем и душой! А обряд обновления? Он показался мне даже более завораживающим, чем в прошлом году! И, конечно же, ваш танец! На какой-то миг мне даже почудилось, будто я среди настоящих божеств! Вы были просто прекрасны!..       Каси почувствовала, как кровь приливает к щекам. Эта последняя похвала прозвучала так, словно он обращался исключительно к ней, хотя речь шла о групповом ритуальном действе. Разумом юная жрица понимала, что Его Высочество просто-напросто воодушевлен минувшей службой, однако, хоть она сталкивалась с ним довольно часто, по-прежнему пока не могла привыкнуть к этой черте характера.       Принц Ил был добрым и отзывчивым человеком, но, оценивая его со стороны, Каси частенько думала, что он очень похож на детеныша лани в семействе тигров. Такой честный и открытый. Будь у Его Величества Джунама чуть больше жен и наследников, от него бы наверняка избавились в числе первых. Трудное детство, где временами каждый день казался ей последним, научило Каси хорошо понимать такие вещи. И юная жрица нисколько не сомневалась, что второму принцу хватило бы и одного такого дня, чтобы встретить свой конец. — Премного благодарна за похвалу, Ваше Высочество Ил, — отозвалась Каси, склонив голову в лёгком поклоне. — Но почему вы задержались? Разве вам не следует поспешить во дворец — на грядущее празднество? — Ох! — воскликнул принц, опомнившись. — И то правда, — добавил он, потупив взор в неловкой улыбке, — но ничего, я нагоню. И да, это тебе.       Ил протянул ей букет, и Каси осторожно приняла цветы, устремив на принца взгляд, преисполненный робкого удивления. — Чей-то мальчик попросил передать их тебе. Сказал, что ты была самой красивой танцовщицей, но сам он слишком стеснялся к тебе подойти, так что… вот.       По мере своего разъяснения принц, похоже, успел и сам засмущаться, судя по заигравшему на его округлом лице румянцу. Каси тоже почувствовала себя неловко. Ведь его слова вновь звучали так, будто он не просто передавал чью-то просьбу, а доносил ей собственные мысли. И, допустив, что он сам может думать о ней так же, как тот незнакомый ребёнок, Каси ощутила, как в груди вдруг приятно потеплело. Она пока не могла ясно определить, что это за чувство, но сильнее всего это походило на искреннюю благодарность, за столь же чистую искренность. — С-спасибо Вам… — выдохнула жрица, вновь поклонившись, на сей раз чуть ниже, в попытке спрятать раскрасневшееся лицо хотя бы ненадолго. — Н-ну что ж, ты права, так что теперь я, пожалуй, всё же пойду, — проговорил принц. — Доброго пути, Ваше Высочество. — До скорого.       Принц ушёл, а расшевелившееся в груди юной жрицы чувство осталось. Каси решила выйти на воздух и помочь с уборкой снаружи. Однако, заметив краем глаза одинокую невысокую фигуру в потрепанном дорожном плаще, помедлила. Вокруг было мирно и тихо, так как большинство прихожан и служителей храма уже успели покинуть главный церемониальный зал. Оставшиеся также постепенно удалялись, так как празднество в честь короля Хирью никто не отменял и дел предстояло ещё немало. Но по какой-то неясной причине этот неизвестный человек, которого, казалось, никто кроме неё больше не видит, вдруг привлек к себе всё внимание жрицы.       Каси почувствовала, как в ней поднимается дрожь. Промчавшись вдоль напрягшейся спины и ударив в голову внезапной вспышкой, она распустилась неимоверно острым предвкушением и отдалась во всём теле, как уже бывало с ней в моменты снисходящих откровений. Этот незнакомец был словно неотделимой частью самих стен вокруг, и на миг юная жрица даже усомнилась — уж не призрак ли это? Было в нём что-то завораживающее и пугающее одновременно, но вместе с тем его жизненная нить отчего-то ощущалась как нечто необъятное. И на какой-то миг Каси почудилось, словно она зависла на краю бездонной пропасти…       Юноша шевельнулся, будто почувствовав впивающийся в спину взгляд. И когда он обернулся, устремив на неё взор спокойных глаз, цвета ясного полуденного неба, Каси едва не осела на пол. Незнакомец — почти что ребёнок — внешне был немногим старше неё самой. Однако все её чувства единогласно вопили: перед ней некое исключительное создание, наделённое непомерным могуществом. Каси отчётливо видела его суть, и этот неприглядный облик был не в силах обмануть её. Она также ощущала явную связь с Алым Владыкой, настолько тесную, будто этот мальчик являлся его неотъемлемой частью.       Но как такое возможно? И кто же он тогда?       Незнакомец тихо вздохнул и одарил жрицу понимающей улыбкой. Похоже, он в полной мере осознал как сам факт её смятения, так и тому причину. Юноша зашагал к ней размеренным шагом, и, пока он приближался, взгляд Каси зацепился за блеснувшее в солнечных волосах украшение — небольшой медальон, вроде бы, из золота. Когда он подошел к ней на расстояние вытянутой руки, жрица безошибочно узнала прекрасно знакомую ей эмблему, что красовалась на стене храма и сейчас, прямо за его спиной.       «Да кто же вы такой?» — Доброго вам дня, юная госпожа жрица, — неожиданно заговорил незнакомец. — Я всего лишь простой путешественник, заглянувший к вам на огонёк, — добавил он, будто прочитав её мысли.       Каси глядела на него округлившимися глазами, бессильная перед криком звенящего в голове гласа проведения, неустанно напоминавшего о том — кто же сейчас перед ней.       «Простой… Путешественник?»       Нет, разумеется, не будь она той, кем была, в такое можно было бы поверить с лёгкостью. В конце концов — обычный скромный юноша, на вид не старше восемнадцати, в простой поношенной одежде. Само собой, он без труда мог сойти за того, кем назвался. Однако Каси отчётливо ощущала ореол незримой силы, обволакивающий его плотным коконом. И совершенно не знала, какие же слова подойдут для обращения к нему. — Церемония была очень красочной, потрудились на славу, — продолжил он, не дождавшись ответа. — Вы, должно быть, устали, юная госпожа жрица. Вот, скушайте, это придаст вам сил, — юноша протянул Каси спелый персик и, легонько коснувшись её плеча, добавил: — Ему они всегда очень нравились.       Она не могла знать наверняка, о ком он говорил, но этот кто-то был явно очень дорог этому загадочному человеку. Юноша улыбался, говоря с ней, но во взгляде его плескалась тоска. Глубокая и горькая, отдававшая едким привкусом тлена на языке. Беспокойство усилилось, так как неимоверно острое чутье уже предоставило наиболее вероятную подсказку. Однако осознание этого факта поистине потрясало, и Каси ощутила, что вновь начинает дрожать — то ли от изумления, то ли от испуга.       «Как такое возможно?»       «Неужели он и правда?..»       Незнакомец легонько кивнул ей и направился ко входу. У дверей он приостановился и, глянув на неё из-за плеча, проговорил: — Мне пора в путь, юная госпожа жрица. Но, кто знает, быть может, ещё как-нибудь свидимся. Всего хорошего.       Он удалился, а Каси всё продолжала стоять в оцепенении посреди опустевшей залы. Она так и не сказала ему ни единого слова, но отчего-то была крепко уверена в том, что он сумел понять все её мысли без слов. Как и в том, что, пусть пока неизвестно как и при каких обстоятельствах, — они непременно встретятся вновь.