Нам надо поговорить
Ира телефон откладывает сразу же после прочтения сообщения. Впервые она жалеет о том, что сделала, о том, что открылась кому-то настолько сильно, что теперь человек чувствует лишь жалость к ней. ей больно? лишь совсем немного сплошной пустяк Ведь брюнетка никотиновая и болезненно-тонкая, какой бы не кажется на первый взгляд, бессильная и уставшая, побледневшая из-за недостаточных сил, а Олег не лучше, с прожигающими ее спину взглядами, которые не исчезают с семи и до двадцати четырёх, такое случается, когда перетягиваешь на себя все внимание. Но она и не хотела, она не хотела поселяться у него в сердце, хотя проход туда лишь блондинкам открыт но она оказалась дурацким исключением Ира его из своей жизни всеми силами: лицемерит и унижает. А у Олега уже на лбу практически отчётливое «влюбленный идиот» виднеется. глупо Он ведь больше не ведется ни на ее испорченность, ни на подобие искренности — разбитыми костяшками на руках появляется выстраданный иммунитет к ней. Только ее почти мертвые стеклянные глаза и фальшью натянутая улыбка ему прямо под дых. Видеть Игнатенко неживой и уставшей ужаснее, чем проглатывать горечь от ее: «Я не блондинка твоей мечты». Она пытается, правда, пытается сделать так, чтобы он ее ненавидел, ведь у неё дыра в сердце размером с целую жизнь неправильных решений. поэтому этот выбор должен стать единственным вернымНе игнорируй меня, иначе я приду сейчас и выломаю дверь в твой ебанный номер
Игнатенко усмехается, она никогда ведь в нем не сомневается. Всегда верит в этого парня с темными волосами, который на каждом шагу кричит «я медиум». А ещё его заветное: «хорошая работа, Олег» и «я не навигатор», облетающие весь интернет, смешат ее каждый раз.Ира, я знаю, что ты это читаешь
и через пару секунд:Ответь мне, прошу тебя
Брюнетка слегка улыбается. Неужели великий Шепс ее о чём-то просит? Даже умоляет? Такое бывает раз в тысячу лет, поэтому она с мыслями собирается и отвечает на многочисленные сообщения.Что ты хочешь?
Ответ приходит достаточно быстро.Поговорить
У неё слёзы по щекам в момент. Она не хочет разговаривать ни с кем, ни о чем, у неё просто нет сил вытягивать раз за разом.Я не хочу, Олег Я просто не хочу Не пиши мне, пожалуйста
Не проходит и минуты, как она слышит стук в дверь. Ира поднимается с кресла и не спеша идет к входной двери, по пути вытирая слёзы. На самом деле, ей даже не нужно смотреть в глазок, чтобы догадаться, кто в такой час и после таких сообщений может навестить ее. Девушка открывает дверь — на пороге именно он. Олег смотрит вниз, на свои слишком дорогие мартинсы, а потом поднимает взгляд на Игнатенко и, прочистив горло, спрашивает: — Пустишь? не пущу, но ты всё-таки проходи Ира пожимает плечами. Нет, она не хочет пускать его в свой номер, в свою жизнь, подпускать ближе, чем просто конкуренты тоже не хочет. Не получается. Шепс один такой упертый, всегда взглядом прожигает, столько раз пытался осадить себя, разочароваться в ней, чего другие даже и не пытаются сделать, у них само собой выходит, но он не смог, потому что смог увидеть другую сторону. ведь в каждой тьме есть что-то светлое Девушка распахивает дверь шире и закрывает ее, когда парень входит в номер. — Я хочу помочь. — практически с порога. Ведьму хватает лишь на усмешку и на бесчувственный взгляд, а потом взрыв. как и обещала башарову Брюнетка задыхается воздухом, бьющим по легким, обжигая маленькие альвеолы. Ира пытается вздохнуть, но совсем не получается. Ее легкие будто в капкане; вырвешься — умрешь раньше. Она медленно опускается на пол, совсем не ощущая прикосновение чужих рук к своему телу, которые сильно сжимают ее кожу, оставляя легкие синяки. Игнатенко слышит голос, что старается как-то вывести ее из пелены боли, но почти ничего не получается. Она прикрывает глаза, совсем не замечая, сжатых в кулаки ладоней, на которых остаются кровавые полумесяцы. Боль повсюду: она яростно жалит истерзанные руки, стискивает своими щипцами виски, безжалостно обжигает губы, тяжелым камнем лежит на груди и противно ноет в животе. Ира пытается отвернуться от нее, но она издевательски смеётся и еще сильнее надавливает на истерзанные органы. Слишком мучительно выносить ее, что девушка даже не может стонать: не хватает сил на лишние звуки, лишь слёзы по щекам текут. Раскаленный воздух в легких заставляет вдыхать вновь и вновь в попытке ухватить хоть глоток свежего и прохладного воздуха, но все усилия оказываются тщетными. Она пытается дышать, правда пытается, но выходят лишь странные хрипы. олегу впервые страшно по-настоящему Ира приоткрывает глаза, наконец-то, видя яркий свет, что помогает войти в норму. Она ощущает, как легкие чуть расслабляются, а заветный кислород начинает попадать в кровь, насыщая все органы. Девушка делает медленный вдох, пытаясь привести разум в норму, но остатки боли почти не дают этого сделать. Ведьма, наконец-то, начинает чувствовать руки у себя на плечах и голос, который явно напряжён. — Просто дыши, Ир. просто дыши легко тебе сказать, олежа Шепс шепчет ещё какие-то глупости, материт ее за отданные силы и за игнор сообщений, а потом проводит рукой по ее волосам так же, как делала и она несколько часов назад возле готического зала. Ира пытается, снова сука пытается, успокоиться, но ничего не выходит. Она почти приводит дыхание в норму, а потом открывает глаза, видя перед собой серьёзные серые. с маленькими золотыми крапинками Олег выглядит растеряно и напугано. Его руки крепко держат плечи Иры, а пальцы вцепились так, что не оторвёшь. Игнатенко немного оглядывается, понимая, что сидит на полу своего номера. такие моменты она ненавидит жалость Медиум ещё сильнее сжимает плечо девушки, будто привлекая внимание, а потом ждёт, когда Ира повернётся к нему. — Жива? — со вздохом. — С тобой не помрешь, Шепс. Небось, когда увидел это, в штаны чуть не наложил. — отрывками, хриплый голос бьет по ушам. Олег напряжённо улыбается, но без лишних слов поднимает девушку на руки и относит на кровать, даже не спрашивая разрешения. Игнатенко, как только касается подушки, засыпает и только сквозь полусон слышит: — Никогда так больше не делай, дура. ира не обещает