Олег хочет ее в белом конверте видеть (и вообще просто хочет), потому что она этого реально заслуживает, но Игнатенко оказывается в другом конверте, и он не может сглотнуть горечь на языке.
она так прекрасна, блять, в этом чёрном платье
В голове даже не задерживается вопрос от ведущего: «у вас какие-то отношения?», Ирина усмешка и игривый взгляд в его сторону, а потом и почти твёрдое, но с легкой улыбкой: «какие отношения?»
Забавно, но ведь безумно трахаться с ней в секрете куда проще, чем просто поцеловать прилюдно, да даже за руку взять.
вот такая вот мораль.
— Ирина Игнатенко. Вы покидаете сегодня битву.
Ведьма молчит, потому что чувствовала, что она там, а Олега скручивает снова, он руками облокачивается на колени, но возвращается в прежнюю позицию хотя бы ради неё. Шепс сдерживает дурацкую тираду о том, что она сама выбрала это, сама отдавала ему свои силы, а теперь поплатилась.
довыебывалась
Ведь для Иры это все игра, она (когда-то считала, что) рождена, чтобы восхищать, заманивать, управлять и манипулировать другими. У нее и выбора нет, если честно, — либо принять сильную сторону, быть всегда на высоте и довольствоваться всеобщим пустым обожанием, либо быть убитой изнутри своими же демонами.
но получается, к сожалению, последнее
Все же вокруг пустые, серые, хоть у них и есть то, чего нет у Игнатенко, — люди, которых они могут назвать семьей, друзьями, любимыми, но глубоко в душе они все равно одинокие, просто прикрываются широким кругом общения, и активной социальной жизнью, и фанатами, которые следуют за ними везде, и разве ведьма что-то потеряла? У нее и так есть сын и куча обожателей, которые сделают ради нее все, что угодно, стоит лишь поманить тонким пальцем с шикарным маникюром, но ей даже и не обязательно давать им какие-то статусы.
потому что они никто
для неё
Ира говорит какие-то слова, прощается и даже фальшиво улыбается, а потом уходит к дверям.
Она всегда уходит уверенно.
Так, будто она королева этого мира.
А Олегу остаётся лишь отчаянно смотреть ей вслед.
но ее останавливает марат, далеко не шепс
но это и лучше
Он предлагает попробовать снова, даёт ей шанс на что-то большее, на что-то большее, чем просто уйти так, перечеркивая все, чего она добивается за эти месяцы.
А Ира конверт держать уже не может, она лишь силы отдаёт на последнее и слезами заливается вновь.
У Олега внутри черепной коробки теперь далеко не «с такой никогда», а «ты обязана справиться, ты просто обязана». И она справляется
Фотография сына греет ей сердце, но Ира уже просто не может стоять на ногах, поэтому с конвертом на пол почти садится и снова плачет-плачет-плачет, совсем не в силах успокоиться.
мужчина, живой
Всего пара слов спасает ее от очередного проигрыша, поэтому она всё-таки поднимается и падает в раскрытые объятия Олега (она снова не просит ни о чем, а он снова безвозмездно предлагает), у которого у самого слёзы практически виднеются вперемешку со счастливой улыбкой.
Он тянет её на себя, обхватывая руками хрупкое тело, а Ира утыкается носом ему в грудь, прикрывая глаза и вдыхая его запах. Шепс гладит ее по спине, снова говорит какие-то глупости, но единственное, что она расслышать может: «все же хорошо, ты осталась» и «ты знаешь, что ты тут лучшая, тебе просто нужно отдохнуть».
Она отходит от него. Смотрит в серые глаза и тихо, почти не шевеля губами, шепчет:
— Спасибо.
И отходит в сторону, всё ещё держа его руку. Шепс не отпускает её. Он совсем не хочет отпускать ту, которую желает больше жизни. И дело даже не в сексе, парень чувствует, что нужен ей, что, возможно, любит ее так, как никого в жизни. Да и он не хочет любить кого-то другого.
но она отпускает, не ради себя, а ради камер, ради его заветного «мне тоже блондинки нравятся» и «я не выставляю личную жизнь напоказ»
хотя ира совсем и не личное
возможно
И после слов: «Стоп. Снято» Игнатенко сразу же скрывается с поля боя, где впервые побеждает по своему желанию.
***
Максим хватает ее на полпути, от его «что случилось, ты же остаёшься?» у нее зубы сводит: ничего, сука, не случилось. Олег случился. Первым, и похоже, последним.
— Пошел ты!
Макс отпускает ее руки, стоит в ступоре, лишь слышит звон чёрных лакированных по метровому зданию.
Ира размазывает по лицу тушь и матерится, глядя в зеркало в женском туалете. Громко, грязно. Если бы из-за косметики! Она превращает свою жизнь в представление, ее актерскому мастерству аплодируют стоя и кидают ее любимые пионы с трибун. Только она наслаждается своим творчеством лишь под никотином и бокалом красного вечером, в реальности же разъедает посредственностью и немым укором Шепса-младшего. Ведь сама же вонзила острый нож в единственное по-настоящему важное, потому что победа ей не нужна, ей нужно признание, ей нужна любовь, а не дурацкая рука из синего стекла.
Она же и сама знает, что не победит. За Шепса будут голосовать все из-за его милой внешности, доброты и известного брата. В лучшем случае ведьма займёт второе или третье, а зачем ей это? Уж лучше она потратит силы на того, кто точно станет победителем, чем будет выкладываться на полную, в итоге оставаясь ни с чем.
Олег входит тихо, она его чувствует еще прежде, чем видит в зеркало, прежде, чем понимает, что не хочет видеть. Он преодолевает расстояние одним шагом, режет по живому очередным «Игнатенко, ты такая дура», обхватывает лицо и целует-целует-целует. Ире во рту слишком солено, едко, но нужно еще, потому что чересчур волшебно чувствовать его своим и ничьим больше хотя бы на секунду.
— Зачем? — он ей в губы тихо, почти со стоном. Зачем она свою жизнь разъебывает так старательно, помогая ему?
— Зачем? — она в ответ. Зачем он вытаскивает ее из беспросветного дерьма своим теплом, если ей снова с головой окунаться, потому что сама желает ему ебанной победы?
— мы будем сильными. мы справимся.
— да.
