оливье нелюбимое на столе в самом центре
а ещё ваза мандаринов и еловые ветки
ира готовит хорошо, но делает это только по настроению
а олег готовит плохо, но для игнатенко готовит каждый день уже неделю подряд
В воздухе пахнет ее духами, елкой и новогодним чудом, которое так ждут маленькие дети ровно в двенадцать.
духи игнатенко, может быть, сочетаются плохо с праздничным нарядом, но сколько же в этом вызова, она будто кричит, как сильно хочет запомниться
ему.
и она запомнится
обязательно
но ведь взрослые иногда нуждаются в сказке даже больше, чем малыши
— Ир. — тянет Шепс единственную гласную в сокращённой форме, перебирая ёлочные игрушки. — Может в ресторан, а?
Ведьма хитро глазами стреляет, понимает, что Олегу просто не хочется есть то, что он так долго готовил
для неё.
ей, конечно, приятно
льстит
но есть это просто невозможно
— Артём, собирайся.
только вот что смешно: если ты хочешь запомниться, значит, ты планируешь уйти.
из другой комнаты детский визг закладывает уши
***
в ресторане народу тьма
пузырьки шампанского в бокалах
и уставшие официанты
у них стол крайний левый
около окон в полный рост
У Иры новое платье, пышная юбка и облегающий вверх. У Олега — чёрный костюм и серебряное кольцо на среднем пальце.
а у артема просто синяя рубашка в полоску и бабочка на шее
***
и когда олег смотрит на
неё, он сразу вспоминает ее первое:
— Боишься ли ты боли?
это самый любимый её вопрос к нему, она скорее поприветствует Шепса им, чем издержками этикета.
Ира обожает произносить слово «боль» — праздник для её потрескавшихся губ, который она отмечает своим звонким смехом. Наверное, она долго произносила его перед зеркалом, любовалась собой и поняла, что это лучшее слово для неё.
самый подходящий ей наряд
красная помада
угольные стрелки
вырез на груди
и
боль
В первый раз Олег храбро заявил ей, что не боится, и это оказалось большой ошибкой, опустившей его в глазах Игнатенко. Она пророчески сказала его старшему брату, что жизнь «такого идиота» ещё проучит. Из сегодняшнего дня Олег мог бы ответить ей в прошлое, что она была фантастически права. Ира ещё долго отказывалась воспринимать его как равного себе человека, игнорировала его присутствие рядом и всё, что он говорил.
— Олег, все хорошо? — в настоящем пристально в глаза ему смотрит. в зрачках отражаются огоньки гирлянды.
[ — так боишься ли ты боли, маленький шепсик?]
— Все прекрасно, Ир. — олег думает, что игнатенко улавливает нотки лжи.
[ — да, я боюсь.]
Он ещё при первой встрече подмечает, что у неё асимметричная улыбка. Один из уголков рта тянется вверх с большей силой, в то время как другой абсолютно ленив и равнодушен.
и когда ира в очередной раз выпила. совсем немного
очень много, олег спросил её с искренним интересом, так ли необходимо бояться боли. ведь она придёт вне зависимости от его страха.
— Если ты не дашь ей понять, как боишься её, она может счесть это за неуважение. Боль уничтожает всех, кто не уважает её, Олежек. И не даёт второго шанса объясниться с ней, почему ты её не боишься.
и даже пьяная ира умудрялась оставаться правой и не внушала олегу к ней отвращение.
— Что происходит? О чем ты думаешь? — она смотрит на него серьезно и даже со страхом. не знает, что таится в этой голове.
—
о боли
Игнатенко прошибает. Винный бокал практически прирастает к её руке.
потому что она помнит:
— ты ведь боишься боли, олег?
он тогда ответил, что страх боли избавил его от самой глупой в жизни ошибки — бездействия. по её асимметричной улыбке шепс сразу понял, что ей понравился этот ответ.
И когда Артём маму за рукав дергает, Ира совсем не реагирует. Просто на Олега очарованно смотрит.
раздражается
Раздражение едва не превращается в кожную аллергию. Игнатенко буквально чувствует, как начинает колоть ей ворот платья, вызывая желание оттянуть его, дать коже подышать.
— Ты всё-таки не боишься боли, храбрый Олег? — от голоса её остаётся больше хрипа, чем чистых нот, но Шепс, держащий ее руку в своей, все равно счастлив.
— Ты научила меня любить боль, Ир.
миссия ведьмы закончена
***
олег думает, что у него нет никого
ему не с кем, обнявшись,
смотреть на салюты
а ира с этим не согласна,
поэтому обнимает со спины и целует в шею
мягко
невесомо
в небе взрывается пиротехника
а так да, у них совершенно нет никого
кроме друг друга
новый год — семейный праздник. у них нет общей семьи.
одиночество — сладкий десерт, который они могут себе позволить.
