Fear of Desire

      — Почему мы не сходили в душ вчера? — недовольно бормочет Дин в плечо Сэма.       — Ты сказал «К черту» и завалился спать, — сонно отвечает Сэм и широко зевает. — Я же говорил, что будем жалеть об этом на утро…       — Я ни о чем не жалею, — в ответ сопит Винчестер, с глубоким вздохом подтягивается к брату и мягко кусает того за шею. — Я же не один здесь воняю и выгляжу не лучшим образом, — заглядывает тому в лицо и усмехается.       — Ты еще никогда так отвратительно не вонял, — в ответ улыбается Сэм. — И наша постель выглядит просто ужасно… Где подушки и покрывала?       — К черту постель, пошли в душ.       Сэм непонятно хрипит и отворачивается набок, чтобы с чувством потянуться.       — Давай-давай, — Дин встает с кровати и схватив брата за ноги, тянет на себя.       — Стой! Встаю, я встаю! Не надо! Ай! Дин! — Сэм смешно размахивает руками, сгибает колени и со стуком падает на пол, пытаясь при этом встать. — У меня и так задница болит… — возмущается и кидает взгляд из-под бровей. — Ты превращаешься в тирана.       Дин закатывает глаза и с легкостью подхватывает Сэма на руки. Оставленное на всю ночь окно остудило комнату настолько, что братья покрылись мурашками. Хотелось поскорее оказаться под горячей водой.       Ванная комната была достаточно просторной. Слева висело широкое зеркало, под ним был умывальник с несколькими одноразовыми пакетиками шампуня и геля, дальше небольшая ванная с прозрачной шторкой и туалет. Белая плитка, маленький розовый коврик, Дин осматривается по сторонам и останавливается взглядом на их отражении. Он едва заметно улыбается и встречается с братом глазами в зеркале. Было странно видеть себя с Сэмом на руках и еще ко всему голыми. Младший выглядел как настоящая принцесса, даже после пробуждения его волосы каким-то чудом делали всю общую картину заспанной мордашки красивой.       — Покусали же мы друг друга, — вдруг отзывается Сэм и смотрит на свою и шею брата. У Дина засосы тянулись к самой груди, от чего Сэмми довольно тому улыбнулся. Он театрально выгнулся в пояснице, вытянул руки и встряхнул головой.       — Нужно набрать воды, принцесса, — с удовольствием прослеживая грацию брата, Дин приподнимает Сэма над умывальником и сажает того на небольшое местечко со стаканчиком для зубных щеток. — Посидишь пока тут.       Сэм хихикает и начинает наблюдать за Дином, который включил и отрегулировал воду. Сегодня он проснулся просто с прекраснейшим настроением, от чего чувствовал себя немного игриво. Хотелось болтать ногами, мило улыбаться и ехидно щуриться.       — Что случилось с Сэмом Винчестером? — оставив воду набираться, Дин подходит к брату и мягко раздвинув его колени, оказался у самого носа лукаво наклонившего набок голову Сэма. — За ночь случилось какое-то перевоплощение и теперь передо мной сидит настоящая фея, — не отводя глаз, смеется. Поднимает руку и мягко переплетает в пальцах светлую прядь волос, играет с ней, переходит на плечо и спускается к бедрам, нежно сжимая те.       — Ты видел себя? Не можешь прекратить пялиться на меня, — с усмешкой выгибает брови и самодовольно жмурится.       — Я думаю ты настолько сильно втрескался, что начинаешь видеть то, чего нет, — в свою очередь наклоняется ближе и следит за тем, как глаза брата опускаются к его губам и возвращаются обратно.       — Кто бы говорил про «втрескаться», — хмыкает и в последний момент, когда Дин практически целует его, подставляет тюбик с зубной пастой. Дин недовольно мычит и отстраняется.       — Кстати, выселение через час, — через какое-то время выплевывая пену и полоща рот, говорит Дин.       — Мне кажется будет странным, если родители увидят засосы на нас обоих этим утром…       — Я пойду на работу не заходя домой, — пожимает Винчестер плечами и вытирает рот тыльной стороной ладони.       — А еще я только что вспомнил то, что никогда не дам себе забыть, — устремив взгляд в одну точку, вдруг проговаривает Сэм и на его щеках выступает румянец.       — Да? И что же там такого?       Сэм моргает и встречается с братом глазами. Он чувствует, как неожиданно съеживается под взглядом Дина и от того, что они были полностью без одежды все это время. Для парня даже показалось странным, что он только сейчас смутился с этого.       — То, как ты отсасывал мне, — Сэм подумал, что сказав это вслух исчерпал всю свою смелость. — Ты выглядел таким… — не зная, как продолжить замолкает.       Медленно облизнувшись, Винчестер вдруг подхватывает не ожидавшего Сэма за ягодицы и наклоняет над полной ванной воды. Осторожно того опустив, забирается следом и с наслаждением прикрывает глаза. Мирное хлюпанье воды чертовски сильно убаюкивало. Дин ерзает, устраиваясь поудобнее и устраивая ступни Сэма по обе стороны от своих боков. Ему кажется, будто он слышит чужое довольное урчание от того, как его пальцы поглаживают икры и колени. Он делает это лениво, с каждым мгновением замедляясь и практически останавливаясь.       Сэм дышит тихо. Он тоже практически погружается в сладкое состояние полузабытья, однако каждый раз, когда глаза приоткрывались и цеплялись за образ лежащего перед ним брата, не хотелось засыпать. Легкий пар от горячей воды туманит неторопливо поднимающуюся и опускающуюся грудь, Сэм отмечает милую складку на животе и с любовью улыбается. Одно согнутое колено изредка покачивалось из стороны в сторону. Дин такой красивый сейчас. Такой мягкий и теплый. Сэм ловит себя на мысли, что начинает шутливо завидовать самому себе.       — Ты точно уверен, что это я на тебя вечно пялюсь? — вдруг проговаривает Дин. Сэм вздрагивает и переводит взгляд к приоткрытым глазам напротив.       — Спи дальше, — фыркает и специально дергает одной ногой так, чтобы несколько брызг попали на сощурившееся лицо. — Ты был слишком прекрасен секунду назад, когда молчал и был таким расслабленным.       Дин усмехается и вновь закрывает глаза.       — Впервые вижу, чтобы ты был таким.       — Я впервые так расслаблен с кем-то.       — Это льстит.       — Мне тоже кое-что льстит, — не открывая век улыбается.       — И что же?       — То, как Сэм Винчестер прошептал мне на ухо, чтобы я трахнул его, — плавно проговаривает Дин и медленно открывает глаза. Перед ним сидел красный брат и было не ясно, это потому, что они сидят в горячей ванне или потому, что тому стало неловко. Винчестер надеется на второе.       — Я смотрю ты чувствуешь себя хорошо, — все же отвечает Сэм и по не воле складывает руки на груди. — Как вообще ты себя чувствуешь после всего?..       Винчестер вздыхает и отводит взгляд в сторону. — Мне кажется, что все нормально, — неторопливо продолжает. — Если честно, если бы ты сейчас не спросил об этом, я бы не вспомнил. Утром было хорошо, меня разморила горячая ванна и я впервые за долгое время отключился. Мне не хотелось ни о чем думать.       — Прости, что напомнил, просто я не прекращал думать об этом все это время, — виновато говорит Сэм и кладет ладонь на колено брата. — Я очень рад за тебя.       Дин ласково улыбается. Осело молчание. Нега разлилась по телу и странное покалывание в кончиках пальцев уносило куда-то очень далеко. Братья наслаждались присутствием друг друга проведя в горячей воде около получаса. Накопившейся пар осел на зеркале и прозрачная шторка покрылась мелкими каплями.       — Мне кажется уборщица, которая вот-вот придет прибирать номер не обрадуется двум голым мужчинам в ванной… — сонно говорит Сэм и Дин на это лениво усмехается.       — Мне очень не хочется вылазить отсюда… — тяжело вздыхая, Дин трясет головой. Влажные волосы оставили брызги на плитке стены. Упираясь на края ванны, с шумом встает. Сэм неохотно следует его примеру. Руки тянутся к полотенцу, как натыкаются на вдруг вставшего перед ним брата.       — Ты чего? Я полотенце взять хочу, — не понял Сэм, оставляя рот приоткрытым, когда Дин неспешно опускается перед ним на колени. — Дин…       — М? — невозмутимо наклоняет голову набок и переводит взгляд на член Сэма.       — Лучше бы уборщица увидела нас в ванной, чем… — Сэм хватается за волосы брата и не успевает договорить. Дин провел языком по головке и краткими поцелуями дошел до внутренней части бедра. Несколько засосов оказываются под мягкими губами и тонкой пеленой слюны. Дин мягко прикусывает кожу, руками лаская твердеющий член тихо застонавшего Сэма.       — Тебе понравилось, как я отсасываю тебе? — продолжая движения рукой, смотрит снизу вверх. — Я с радостью повторю это снова, потому что мне нравится ощущение твоего члена у себя во рту.       Сэм резко прижимает подбородок к груди и глубоко втягивает воздух через нос. — Нельзя так разговаривать со мной, Дин, мне начинает это слишком сильно нравится, — тихо проговаривает на одном дыхании и сжимает пальцы сильнее. Дин широко открывает рот и заглатывает полностью, начиная помогать себе рукой и изредка прикусывать нежную кожу зубами. Срывающиеся вздохи Сэма срывались на ругань и это обоих возбуждало сильнее. Прекращая прелюдии, Винчестер начинает двигаться быстрее, игнорируя слезы и слюну. Ванную наполнили пошлые звуки и шипение едва держащегося на ногах Сэма. Второй рукой Дин медленно скользит вверх по животу и отпускает член, чтобы с шумным дыханием открыть рот снова и испытывающим взглядом посмотреть на взволнованно сглотнувшего Сэма. Если бы можно было сойти с ума моментально, парню кажется это произошло бы прямо сейчас, потому что он не верил, что берет свой член за основание и трет по губам бесстыдно смотрящего на него Дина. Сэм не может сдержать дрожащих вздохов, нежно берет брата за затылок и медленно входит в его рот, начиная двигаться в своем темпе. Вернувшаяся мягкость и теплота рта вытянула протяжный стон. Сэм откидывает голову назад и прикрывает глаза. Он чувствует, как Дин гладит его по бокам и царапает распаренную кожу ногтями. Хотелось бы продержаться дольше, но стоило лишь взглянуть на стоящего перед ним на коленях брата с его членом во рту и Сэм сильно зажмуривается, кончая. Тяжело дыша, парень приоткрывает глаза и вновь протяжно стонет от того, как Дин выпускает член изо рта и вновь склоняет голову набок с чересчур хитрым взглядом.       — Блять, какой же ты горячий, я сейчас умру, — шепчет Сэм и сразу отвечает на поцелуй, как только Дин поднимается и прижимает его к себе.       — Уборка номера!

***

      Встречи, на которые Дин продолжал ходить, уже не представляли такой внутренней необходимости, как в самом начале после выписки. Когда Дин все же поделился с Энтони тем, что имел первую близость спустя все это время с человеком, которому уже успел признаться в любви, мужчина был безгранично счастлив. Винчестер даже не ожидал такой громкой и искренней реакции. Он чувствовал странную неловкость от того, что делится такими вещами, потому что где-то внутри был еще не до конца уверен как он на самом деле себя чувствует. Да, с Сэмом все было по-другому, может то, что это был именно Сэм и спасает его от чего-то. Может выросшая за все это долгое время любовь вытянула его окончательно. Он часто думал о тех словах, что сказал тогда брату и пытался понять правда это или нет. Каждый раз запутываясь и каждый раз встречаясь с Сэмом, Винчестер приходил к тому, что правда.       А еще Дин пропустил концерт Сэма. Еще давно, еще тогда, когда был на реабилитационном сроке. Братья этого не обсуждали, но Дин помнил о том, что обещал быть там. Может на тот момент он отнесся к этому несерьезно, но сейчас перспектива что-то исправить воодушевляла. Он знает, что Сэм не держит обиды и скорее всего уже забыл о том, как все сложилось, но для Дина вдруг стало важным сделать что-то на этот счет. Поэтому практически сразу, как братья провели ночь вместе, купил билеты на ближайшее представление балета. Это должен был быть сюрприз, однако Сэм совершенно случайно заметил покупку и был настолько счастлив, что чуть не бросился на того с поцелуями при рядом стоящей маме. Дину пришлось увернуться и мило улыбнуться ничего не понимающей Мэри.       Вообще отношения с родителями сильно изменились у обоих братьев. Так много вещей успело так сильно поменяться. Не стало прежних конфликтов, исчезли пререкания, испарилось напряжение. В этом доме перестало трудно находиться и Сэму с Дином кажется, что это практически полностью их заслуга. Они действительно наслаждались теми моментами, когда оставались одни и немного расслаблялись. Наслаждались проводить время вместе и дата похода в театр стояла на первом месте в списке прекрасных планов Сэма. Сама подготовка, выбор одежды, обуви, попытка как-то уложить волосы и в конечном итоге останавливаясь на маленьком хвостике доставляло невероятное удовольствие. Дин следовал примеру брата, но подходил к своему образу менее серьезно. Он был уверен, что будет выглядеть отлично и без всякой лишней суеты.       В день концерта братья вышли из дома немного раньше, чтобы неторопливо дойти до центра города и насладиться временем заходящего солнца. Обычно шумная пятница была на удивление спокойной. Небольшое количество людей, много света и темнеющее синее небо. Дин удовлетворенно оглядывается по сторонам, неторопливо вздыхая и изредка поглядывая на такого же довольного и спокойного брата. Его профиль был мягким, ровно как и частые улыбки со счастливо светившимися глазами. Наступающие потемки зажигали новые фонари, прохладный ветерок гуляет по улицам, шум волнующихся деревьев перебивает вой снующих туда сюда машин. Сейчас хорошо, нет тревоги или волнений. Сейчас такой момент, когда хочется взлететь очень высоко и прокричать о том, насколько же тебе сейчас круто. Такое бывает, в такие моменты улыбка становится шире, а взгляд чище. Желание поделиться с этим со всем светом больше.       Вырастающий на глазах театр поражает своей изящностью. Стены выкрашены в приятный телесный оттенок, белая лепнина с колоннами и статуями отбрасывают замысловатые тени. Толпа людей стоит у входа и приглушенно гудит. Неторопливый поток исчезает за широко открытыми дверями. Свечение ламп холла слепит глаза, высокий потолок хранит тяжесть большой люстры с интересными узорами. Две деревянные кабинки с красивой вырезкой имеют по окошку с принимающей билеты женщиной. Она приветлива и желает отлично провести время.       — Я могу все происходящее назвать нашим первым свиданием? — интересуется Сэм, когда братья оказались в общем просторном зале и высматривали свой ряд.       — Думаю, можешь, — усмехается Дин и пропускает брата перед собой, чтобы пройти следом.       Сэмми широко улыбается и довольно усаживается на свое место.       Говор скапливающихся людей рос. Повсюду были видны крутящиеся во все стороны головы со взмахами рук женщин в официальных костюмах, что помогали людям сориентироваться с билетами. Небольшая толкотня мало волновала рассматривающего потолок Сэма. Под общим светом позолоченные ангелы с блестящими стрелами выглядели как настоящие. Люстра невероятно огромных размеров висела над самой головой, от чего невольно задумываешься о том, что же будет, если та начнет падать. Красота театра подкупала как в первый раз, масштабы висящих бордовых штор со всякими узорчатыми вышивками и кисточками по краям поражали воображение. Когда находишься в подобном месте в хорошем настроении, оно превращается в вдохновение. Эстетика этого места вытаскивает откуда-то изнутри совершенно новые ощущения. Человек чувствует, как начинает воспринимать окружающих людей, обстановку, действия на сцене и оркестр совсем по другому. Просыпаются те отголоски внутренних чувств, что чаще всего считаются несуществующими. Сэм верит, что музыка лечит душу. И он не раз убеждался в этом на самом себе и да, может его вера настолько искренняя, что простое убеждение нашло воплощение в жизнь, но ведь это не так уж и плохо, верно? Мы так редко бываем в состоянии вдохновения считая, что оно должно найти нас самим. Сэм находит это интересным, так как сам не так давно считал, что вызвать это прекрасное чувство невозможно. Что уж говорить, он даже не задумывался над тем, чтобы попытаться и теперь, когда ты даришь себе возможность почувствовать себя окрыленным, становится ясно, что вдохновение не совсем то, чего стоит просто ждать.       Тем временем свет гаснет, шепот замолкает, последние белые точки горящих экранов телефонов тухнут. Братья улыбаются друг другу и переводят взгляд на задрожавшие шторы. Открывается сцена, погруженная во мрак, только один единственный луч света резко загорается в самом крайнем правом углу. Видна фигура девушки, она согнулась над своими коленями, голова опущена, роскошные волосы рассыпались по плечам, руки сложены на груди, видно, что она плачет. Дрожащий звук скрипки льется по залу и подхватывается остальными скрипачами. Действие началось. Оркестр ожил, подхватил тело выгнувшейся девушки и понес по мягким волнам изгибающихся рук. Грандиозность музыки брало сердце в кулак и не отпускало. То рваные, то плавные взмахи рук дирижера захватывали дух. Так интересно наблюдать за его эмоциональными взрывами и волнением в резко вскинувшейся вверх голове. Он содрогается, его тело трепещет наряду с его душой. Музыка просачивается в сердце и уносит внимание к началу прекрасного танца юноши и его возлюбленной. Идеальные ноги обоих вытянуты струной, грация четких движений держит внимание на той беде, что объясняется без слов. Танцоры тянут руки друг к другу и не могут прикоснуться, их любовь запретна, они не могут быть вместе. Вдруг зазвучавшая флейта вытягивает дюжину прекрасных девиц, они выскакивают в свет и кружатся вокруг друг друга на самых носочках. Их платья превращаются в пышные цветы, их руки сплетаются и парень с девушкой оказываются в середине живого кольца. Сила музыки усиливается, ее ритм заставляет сердце вздрогнуть, когда наступает совершенная тишина и каждая из девушек наступает на оцепеневших актеров. Они дрожат и хватаются друг за друга, он прячет ее за своей спиной и отчаянно взметает руку вверх. Ладонь сжата в кулак, он смело смотрит перед собой и их фигуры тонут в грозно наступающей толпе. Ожившая флейта тянет сердце к печали, вытягивает танцоров наружу и разгоняет закружившихся девиц в стороны. Они изгибаются и падают, тянут руки к своим глазам и исчезают. Дин чувствует, как погрузившись в события сцены, искренне волнуется за льющейся дальше танец. Еще не приходилось сопереживать тому, что с такой простотой говорилось без единого слова. Химия главных танцоров увлекала, их надежда и боль сближала, их терпимость к неблагоприятной судьбе дарила чувство причастности. Все происходящее держало и не отпускало до самого конца. Братья подскочили вместе со всем залом аплодирующих людей. Такое впечатление оставляет особый отпечаток до конца вечера и на всю жизнь. Чтобы описать осадок словами, пришлось бы очень много говорить и Сэм не смог этого не сделать, потому что восклицания рвались наружу вместе с счастьем. Парню казалось, что момента живее еще не было. Впечатленный гул встающих и направляющихся к выходу людей вызывал улыбку. Прохлада вечера будто с шипением и паром остужает приобретённые эмоции и мысли. Хотелось закружиться в танце, как те прекрасные балерины.       — А как она подскакивала, будто летала! А как он ловил ее и было видно, как дрожат его руки от волнения! Эта музыка, дирижер, который, мне казалось сейчас подлетит под самый потолок от энергии взмахов своей палочки! — смеется Сэм и виснет на плече так же весело рассмеявшегося Дина. — Скажи, что тебе понравилось! Скажи хоть что-нибудь, ты все это время молчишь вот с таким лицом, — и Сэм останавливается, изображая странное выражение с ошарашенными глазами.       — Не правда, не такое у меня лицо, — Дин мягко того толкает и улыбается. — Ты мне слова вставить не даешь, Сэмми, — с наслажденным вздохом засовывает руки в карманы. — Это было очень впечатляюще. Я выпал из реальности на целых два часа.       — Еще бы тебе не выпасть, ты теперь мало того, что премного обходительный молодой человек, так теперь еще и интеллигент, — захихикал Сэм. — В таком наряде, светится свежестью, цветет и пахнет, просто чудо, а не мальчик.       — У кого-то слишком сильно развязался язык, — выгибает Винчестер брови, но не сдерживает ухмылки. — Цвету и пахну, это еще слабо сказано. Мы же на пороге новой жизни и всего такого прочего.       — Мне казалось, что новая жизнь длится уже как практически год.       — Да, но все же только в последнее время я наконец начинаю чувствовать себя человеком.       — А раньше? — Сэм неторопливо идет рядом и внимательно всматривается в чужое нахмурившееся лицо.       — Не знаю, я тогда не думал об этом. И сейчас как-то не хочется.       — Хорошо, тогда переведу тему и спрошу куда мы идем, уже десятый час.       — Я не знаю, мы просто идем, — взглянув на брата, Дин вновь улыбается. — Разве важно знать куда идти? Гуляй себе и все.       — Как тебе удается паясничать, но при этом быть таким милым и хорошим? — щурится Сэм и качает головой. — Какая-то суперспособность.       — Спасибо за комплимент.       — Все никак не могу дождаться, чтобы научиться у тебя тому же, — убежденно говорит Сэм.       — Не надо, тогда я перестану общаться с тобой и порву все возможные связи.       Вопрос во взгляде брата был таким забавным, что Дин отпускает усмешку.       — Если ты станешь похожим на меня, я просто не выдержу такой пытки…       — Мы уже стали очень похожими друг на друга, — перебивает Сэм.       — То, что ты начал пропускать пары и забил на вагон своих дополнительных занятий еще ни о чем не говорит, Сэмми.       — Придем домой и попросим маму привести кучу примеров почему мы стали больше походить друг на друга.       — Почему для тебя так важно, чтобы мы были похожи? — свернув на другую улицу, Дин встречается взглядом с поджавшим губы братом.       — Мне всегда хотелось быть, как ты, наверное это отголоски каких-то странных детских мечт. Ты казался мне таким крутым и взрослым.       — А в итоге вышло так, что именно ты учил меня огромному количеству вещей и если бы не твое присутствие в моей жизни, я бы никогда не понял какого это, что-то чувствовать кроме желания заглушить душевную боль через секс, — уголок губ Дина подскакивает в полуулыбке и Винчестер обнимает Сэма за плечи. — Так что в конечном итоге крутым и взрослым оказался ты, Сэмми.       Сэм молчит, почему-то грустно улыбаясь и прижимаясь к Дину сильнее. Парень смотрит под ноги, невидящим взглядом отсчитывая камни старой брусчатки. Все меньше мимо проходящих людей, все тише слышна музыка уютных кафешек. Неполная луна выглядывает из-за тучи, черное небо блестит в звездах.       — Дин, то, что я смог быть сильнее только твоя заслуга. Я просто не мог тебя подвести. С самого начала мне казалось, что я просто не в праве сделать этого и даже тогда, когда ты вел себя, как последний идиот, доставлял одни проблемы и шел на конфликт, даже тогда я сразу прощал тебя.       — И от этого я чувствую ужасную вину, Сэм. Ты не заслуживал того, что получал.       — Да, это так, но ведь теперь, сейчас я счастлив, в эту самую секунду точно, — мягко улыбается. — Я не буду врать, Дин, но я не верил, что получу тебя. В любом виде. Как брата, как… Парня, — самую малость смущается. — Мне казалось, что я подведу тебя, себя, всех. И как бы мне не хотелось, чтобы все было хорошо, у нашего начала совершенно неизвестное будущее.       — У любого начала неизвестное будущее.       — Да, но мы родные братья, Дин, которые прошли так много, вытерпели кучу дерьма и в конечном итоге нашли любовь, которая такая… Я хотел бы, чтобы все было проще.       Дин замедляется и останавливает опустившего голову Сэма.       — Мы сами можем сделать все проще, Сэм. Мы сами можем решить какая это любовь для нас. Мы сами строили эту историю практически два года и продолжим делать это дальше, — Дин гладит брата по щеке и улыбается его мокрым глазам. — Ты очень красивый, когда плачешь.       Сэм прыскает со смеху и вытирает уголки глаз рукавом. — И как давно в тебе сидит этот монстр, который делает мои глаза мокрыми?..       — Не так давно, по правде, — качает Винчестер головой, продолжая ласкать глубоко вздохнувшего брата.       — А родители?       — Нам придется держать все в тайне до тех пор, пока мы нуждаемся в этом…       — Пока нуждаемся в этом? Ты был бы готов признаться во всем? — пораженно перебивает Сэм.       — Мне было бы легче открыться и отпустить. У этого не было бы счастливого конца и я не хочу разбивать сердце маме. Наша связь не будет принята и с этим пришлось бы жить дальше.       — Нет, я никогда не смогу признаться… Это уничтожило бы абсолютно все… Мне даже страшно подумать об этом. Увидеть шок, разочарование и ужас в глазах родителей. Знать, что как раньше больше никогда не будет… Даже сейчас вечно прятаться, обманывать, быть на чеку…       — Так-так, Сэм, притормози, — говорит Дин и встречается с тем глазами. — Мы можем быть счастливы и да, чтобы получить это, нужно будет пойти на какие-то жертвы. Их будет достаточно, чтобы чувствовать себя не хозяином собственной жизни, но это тоже будет зависеть только от нас. Ничего не происходит, Сэмми, сейчас абсолютно ничего не происходит, мы были в театре, мы проводим время вместе и можем делать это дальше. Мы можем делать это еще сколько угодно раз. Есть так много, что будет делать нас счастливее… — Дин говорит серьезно, не разрывая зрительного контакта. — Я обещаю, что у нас все будет в норме, Сэм.       — Ты же знаешь, что еще на середине твоего монолога я умирал от мысли, как сильно хочу поцеловать тебя?       — Конечно.       Сэм прыскает и приближается к лицу ласково улыбающегося Дина. — Только если на нас никто не смотрит, — шепчет.       Дин не зло закатывает глаза и целует первым. Братья обнимаются крепче и едва отстранившись друг от друга, Сэм выпаливает:       — Поехали со мной в Денвер.       Дин закрывает рот и открывает глаза шире. — В штат Колорадо? Ты вроде говорил, что хочешь учиться там?       Сэм кивает.       — Ого, — немного потерявшись, Дин продолжает смотреть в открытый взгляд перед собой.       — Прости, что все так сумбурно и быстро. Просто у меня сейчас такое чувство, будто после этой встречи мы больше никогда не встретимся друг с другом. Будто это конец нашей истории и я прыгаю в последний вагон, чтобы сказать тебе абсолютно все, что осталось недосказанным. Это предложение случилось спонтанно буквально только что в моей голове, потому что я подумывал следующим месяцем готовиться уезжать туда, чтобы освоиться на новом месте и иметь возможность чувствовать себя комфортно в университете…       — Черт возьми, Сэмми, не разгоняйся, — смеется Дин. — Поеду я с тобой, поеду, принцесса.       — Правда?! — взвизгнул от радости Сэм и вновь обнял брата настолько крепко, что тому пришлось похлопать его по спине, чтобы иметь возможность не задохнуться. — Теперь осталось рассказать родителям о всех моих планах, о которых я только что тебе рассказал, — невозмутимо добавляет и быстро поцеловав Дина, трясет перед лицом ладонями от переизбытка серотонина. — Я сейчас просто на месте погребусь…       — Только у меня будет одно очень важное условие, — произносит Дин с чрезвычайно серьезным выражением лица. — Ты пропьешь курс успокоительных настоек или таблеточек, а то такими темпами я успею пережить тебя и исполнить мечту погребения раньше времени.       — Брось! — Сэм в шутку толкает брата в грудь и направляется дальше по аллее. — А если ты будешь заставлять меня пить это, то на протяжении очень-очень долгих лет я буду делать вид, что все принимаю и в конечном итоге сойду с ума, и тебе придется делить дом со свихнувшимся младшим братом.       — Если пить странные успокоительные травки на протяжении очень-очень долгих лет, точно крыша съедет, — убежденно отвечает Дин и в несколько шагов-прыжков нагоняет Сэма. — И даже если все так случится, то мы будем теми самими странными дедами, которые бросаются на детей с лопатами и кричат из окон убираться вон.       — Необязательно быть злыми! Лучше бы стать добряком, о котором хочется заботиться и выслушивать в миллионный раз историю о том, как он в юношестве принял роды у своей любимой кошки, — отвечает Сэм и смеется.       — О, и ты бы предлагал свою помощь, если какая-нибудь кошка будет рожать и…       — Основал бы целый клуб, которым бы управляли два странных деда добряка, которые только друг на друга не смотрят взглядом с деменцией.       — Взгляд с деменцией? Мне кажется не бывает такого…       — Ой, о чем ты знаешь о старости, Дин.       — Будто ты больше, — усмехается Винчестер.       — Конечно, я же умнее тебя.       — Даже спорить не буду, — Дин поднимает руки и спешит за рассмеявшимся, и побежавшим братом дальше по совсем-совсем пустой улице Лоренса, штат Канзас.

Конец