1998 год.
Хватка Джека постепенно ослабла. Уронив голову на грудь Эмили он уже не слышал её сердцебиения. Он слышал только как его сердце, стуча словно молот о наковальню, отдавалось бешенной пульсцией крови в висках. Мальчишка приподнял голову; глаза девушки с застывшей в них болью были широко распахнуты, губы приоткрыты в последнем стоне – который так и не сорвался с них; тёплая – словно живая, но такая тихая и беспомощная, такой она нравилась ему гораздо больше. Джек улыбнулся, провёл подушечкой большого пальца по её губам и опустив голову вновь уткнулся лицом в грудь девушки. Он глубоко дышал, широко раздувая ноздри, он втягивал в себя сладковатый запах крови: запах её покорности и его превосходства. Он мог бы так пролежать ещё очень долго, но громкий женский визг раздавшийся за его спиной, заставил мальчишку подскочить. Мать стояла застыв, словно парализованная, посередине гаража. Вытаращив глаза, она кричала так, что Джеку казалось, что у него сейчас лопнут барабанные перепонки. –Заткнись! – изо всех сил выкрикнул Джек, хотя и не был уверен, что мать его услышит из-за собственного визга, но как ни странно у него получилось – женщина замолчала и воздухе повисла тишина. Парень глядя в упор на мать осклабился, не отпуская её взгляда – наклонился и подтянул штаны. Продолжая скалиться, неторопливо и деловито, с чувством выполненного долга заправил член в трусы. Звякнув пряжкой, так же медленно, застегнул ремень. Он видел страх в глазах матери, теперь он чувствовал в себе силы чтобы противостоять ей – впервые в жизни, теперь она дрожит от страха, теперь она выглядит ничтожеством, а не он и отныне он главный, а не она. –Видишь, мамочка,что ты натворила?! – с прищуром улыбаясь, указывая пальцем на бездыханное тело девушки Джек сдвинулся с места. Он не спеша приближался к матери, а та с ужасом смотрела на его перепачканное засохшей кровью тело, руки и не понимала, как её мальчик, её милый Джеки смог убить человека? – Джек, сынок, что же ты наделал? – Наконец-то смогла выдавить из себя миссис Донелли, она протянула ладонь и попыталась убрать с его лба слипшуюся от пота прядь волос. Мальчик резко отвернул голову уклоняясь от руки с омерзительным, ярко-красным маникюром. –Я?! Я наделал?! – Выкрикнул он впиваясь взглядом в глаза матери. Она сейчас обвиняла его в том, в чём целиком и полностью была виновата сама, она убила Эмили его руками и его душа сейчас была переполнена ненавистью к этой женщине – сломавшей ему жизнь. – Это ты, ты убила её! – Он кричал ей в лицо, его глаза вмиг покраснели, под веками начали собираться слёзы и его взгляд стал немигающим.– Всё из-за тебя, сука! Джек продолжал кричать разрывая связки, а слёзы текли, прочерчивая светлые дорожки по испачканному в крови лицу и падали на худенькую грудь. Он глубоко дышал и беззвучно плакал; миссис Донелли смотрела на него, в его переполненные ненавистью глаза... Вот теперь она испугалась по настоящему, её уже не волновало то, что сделал сын и что теперь с ним будет, сейчас она боялась за свою шкуру. –Убью, тварь... – процедил сквозь зубы Джек. Женщина без оглядки бежала по направлению к дому. Захлопнув дверь она трясущимися руками закрыла оба замка и только тогда почувствовала себя в относительной безопасности. Схватив телефонную трубку, с трудом попадая в кнопки она набирала "911". Глядя в спину убегающей матери Джека разобрал истерический смех. Как же глупо и беспомощно она выглядела сейчас в его глазах, а ведь всего несколько дней назад всё было иначе, но теперь всё изменилось: мать больше не чувствовала своего превосходства над ним и он сам всё расставил по своим местам! –Спасибо, мисс Адамс, вы очень помогли, – продолжая смеяться Джек обернулся и посмотрел на лежащее в углу тело школьного психолога. Постепенно смех стих, он смотрел на неё и его пробирала дрожь; он убил её, а чувствовал себя так – словно умер сам. Сегодня он окончательно убил в себе Джека который был "до". Всё вокруг ему казалось каким-то абсурдным, будто это был не его мир, или это просто внутри него был другой человек? Джек в последний раз взглянул на Эмили, окинул взглядом гараж – прощаясь с ним, и двинулся к выходу. Мальчик неторопливо шёл по газону, подойдя к дому – уселся на крыльцо и уставился прямо перед собой. Он слышал приближающийся вой полицейских сирен, он знал, что они включены "в его честь", но он не сдвинулся с места, он ждал. Как-бы он хотел, чтобы в его руках сейчас было оружие, он бы достал его провоцируя полицейских на "огонь" и тогда звуки выстрелов были бы последними звуками что он услышал в своей жизни и пули летящие мучительно медленно завершили бы его страдания. Джек не боялся умереть – он и так был уже мёртв и совершенно не раскаивался в содеяном. Да, он сделал то, что сделал, что подсказала ему его сломанная психика. Да, истязая ни в чём не повинунную девушку он мстил ей – "безупречной миссис Донелли". Вымещая всю злобу накопленную внутри себя по отношению к матери, он надеялся, что это принесёт ему облегчение, что он очистится от всего того дерьма которое творилось между ним и родительницей. Облегчение он почувствовал всего раз, когда смотрел на испуганную мать, но оно быстро ушло и больше так и не вернулось. Джек плакал навзрыд, растирая слёзы по щекам липкими от крови руками – он жалел... Нет, не было жаль ни мисс Адамс, ни мать и не тем более себя. Сейчас он сожалел только об одном: что так и не решился поцеловать Келли по настоящему, и что теперь он никогда не узнает каков на вкус поцелуй чистой любви.***
– С тех пор мать я не видел. Мне сообщили, что суд определил её в психушку, где-то на севере штата, у неё случился рецедив... – Донелли на несколько секунд замолчал подбирая слова, он не хотел снова произносить слово "убил",– ...ну, после того случая. Шизофрения. Оказывается она была больна. – Джек грустно усмехнулся. – А отец, – тут голос парня предательски дрогнул и Зои понимая как ему сейчас тяжело крепче сжала его ладонь, – отец умер не дожив до суда, когда он обо всём узнал его сердце не выдержало: два инфаркта подряд... Вот собственно и всё. Молодой человек выдохнул. Сейчас он чувствовал невероятное облегчение и в то же время был напряжён, он ждал реакции девушки и теперь то, как сложиться его жизнь дальше – зависило только от неё. И то, что на протяжении всего рассказа Зои ни разу не перебила его, и не отпустила его ладони, все это дарило Джеку надежду на лучший исход. Он с самого начала решил для себя, что если девушка оттолкнёт его, то вернуться к нормальной жизни у него не будет больше шанса, а значит и делать ему на этой планете больше нечего. –Ооо, Джек... – только и смогла произнести Зои. Она была глубоко потрясена услышанным и ещё не нашла нужных слов для этого момента, слов чтобы поддержать, а не ранить. Рассказ Джека был похож на сюжет триллера или драмы, или и того, и другого одновременно, но к сожалению это был не сценарий. Она чувствовала, что Донелли говорит правду, ни капли не сочиняя, так говорить о своих чувствах, о своей боли можно только если их пережить и пронести через всю свою жизнь. Внутри у Зои бушевали эмоции. Теперь, поняв до конца причину его поведения, почему он был таким озлобленным и пренебрежительным по отношению к ней в самом начале, она не осуждала его. Сейчас ей очень хотелось попасть в прошлое, чтобы предотвратить всё то, что пришлось пережить Джеку. Просто взяв его за руку увести подальше: от того ужасного места, от мамаши-извращенки, от отца-предателя. Да, Зои считала, что не уйди он тогда, ничего подбного не случилось бы. Девушке было безумно жаль маленького Джека, которого так беспощадно растоптала жизнь и того Джека который сейчас сидел рядом с ней и ждал от неё поддержки. Опустив плечи и уронив голову на грудь он терпеливо ждал, а она всё молчала и продолжая держать его за руку поглаживала большим пальцем костяшки на его кисти. –Зои, я так устал... – Джек тяжело вздохнул, положил голову на колени сидящей рядом с ним девушки и обняв свободной рукой её за ноги закрыл глаза.