Карамельное безумие

      Время тянулось, наматывалось на оголённые нервы удушающей карамелью, застывало камнем, а затем начинало тянуться по новой. Люси также сидела на своей несчастной белоснежной табуретке, упираясь руками в коленки и сжимая пальцы в кулачки. Голову поднять не было никаких сил, хотя стоило найти взглядом Мэри и дать понять, что заклинательница благодарна ей за эту попытку смягчить приговор. На самом деле надеяться на свободу не стоило, потому что за Хартфилией действительно было очень много грехов. Её послужной список казался бесконечным, когда судья принялся зачитывать пункты. Слушать его было утомительно и немножко совестно. Как-то раз Тильда сказала Люси, что нет смысла о чем-либо сожалеть, потому что в тот момент приходилось принимать решения, которые казались наиболее безопасными, и только благодаря им можно было выжить. Покойная подруга была права, но Люси всё равно чувствовала совестливые уколы где-то внутри себя.       Когда дверь хлопнула, то шёпот в зале прекратился. Все стремительно принялись занимать свои места. Верховный судья устроился за своим широким столом, а присяжные медленно прошли в сторону десяти стульев, что аккуратно были выстроены в два ряда по правую руку от стола судьи. В зале повисла пугающая тишина, которая опустилась на плечи Хартфилии и принялась безжалостно давить, словно на этих самых плечах не было другого груза и ответственности. Люси сглотнула ком в горле и заставила себя выпрямиться. Если она и собиралась что-то делать в своей жизни, то это принимать все удары с гордо вздёрнутым подбородком, даже если сложно, тяжело и где-то самую малость обидно.       — Значит так, юная леди, — судья тщательно разложил перед собой бумаги. — Присяжные посовещались и вынесли приговор. Единогласно все десять человек признали вас виновной во всех тех ужасах, которые вы совершили. Основываясь на наших законах, вы должны провести остаток жизни в тюрьме, — судья слегка покашлял в кулак, а затем взял со стола один из листков. — Однако присяжные не смогли проигнорировать факт того, что вы находитесь в занимательном положении. Было принято решение отдать вас под надзор Мастера одной из гильдий. Макаров, — судья повернул голову и уставился на присяжных. Люси тоже посмотрела, не до конца ещё понимая, что именно значат слова судьи. Из числа людей, что сидели за низким ограждением, встал низкорослый пожилой мужчина, который на Люси не смотрел и казался невозможно серьёзным. Он сложил руки за спиной, выглядя при этом абсолютно невозмутимым.       — Да, коллеги поддержали меня в этом вопросе. Мы приняли решение, что «Хвост Феи» возьмёт на себя надзор за преступницей. Мы будем отправлять в Совет подробные отчёты. Нашей задачей будет сделать из Люсьены Хартфилии достойного человека и дать ей шанс воспитать ребёнка в соответствии с моралью и совестью, — Мастер кивнул, после чего снова занял свой стул.       — Совет одобряет такое решение, а потому решение суда следующее… — мужчина поднялся со своего места и прочистил горло, после чего уткнулся взглядом в бумажку и принялся читать. — Данной мне властью приговариваю Люсьену Хартфилию к десяти годам домашнего ареста под присмотром мастера гильдии «Хвост Феи». Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Привести в исполнение с этой самой минуты. Заседание окончено…       Стук молотка оказался таким громким, что Хартфилия вздрогнула, глядя на судью и присяжных большими глазами. «Не пожизненное?». Она не могла поверить в это, полностью игнорируя шепотки, которые сразу же наполнили зал. Все принялись вставать со своих мест и плавно покидать помещение, обсуждая вынесенное решение. Заклинательница не могла пошевелиться, словно бы прилипла к несчастной табуретке. Взгляд зацепился за Мэри, которая широко улыбнулась и отсалютовала ей двумя пальцами ото лба. Лекарь выглядела счастливой и довольной, и это заставило Хартфилию неловко улыбнуться ей в ответ. На самом деле, если бы не Мэри, то не было бы у Хартфилии возможности выйти отсюда на свежий воздух.       — Ну что, Люси, — низкорослый мужчина в возрасте, которого судья именовал Макаровым, подошёл к постаменту, на котором восседала Хартфилия. Так он казался ещё меньше в росте. — С этой минуты ты находишься под моим строгим присмотром, — он широко улыбнулся, отчего в уголках его глаз появились глубокие морщинки. Макаров выглядел совершенно спокойным, словно и не ему вовсе нужно было нести ответственность за то, как именно будет жить Люси дальше. — Снимайте с неё наручники, — дед отдал приказ стражникам, которые стояли неподалёку.       — Мастер Макаров, вы уверены? — с сомнением в голосе спросил мужчина в форме, приближаясь к Люси и выбирая необходимый ключ с увесистой связки. — Она всё-таки преступница.       — Да-да, вы правы, но и я не обычный волшебник, так что снимайте, ребятки, — Макаров сложил руки за спиной, терпеливо ожидая, когда с хрупких запястий блондинки снимут оковы. Как только те зазвенели в руках охраны, Макаров поблагодарил стражей, а затем снова обратился к Люси. — Идём за мной. Необходимо доставить тебя в Магнолию как можно скорее…       Люси поднялась с табуретки и спустилась по ступенькам вниз. Она пошла следом за Макаровым, проходя мимо задержавшихся людей. Взгляды их были тяжёлыми и осуждающими. Сама Хартфилия никогда не думала, что ей придётся испытать нечто такое. Ощущение казалось совершенно неприятным и даже мерзким, от него хотелось отмыться. Люси медленно шла следом за мастером, обнимая себя за локти. Ей очень хотелось выпрямиться и поднять подбородок, но сил на это отчего-то совсем не было, поэтому она продолжала семенить следом за Макаровым, глядя себе под ноги, чтобы не ловить осуждение чужих глаз.

***

      Всё было слишком светлым. Это первое, что бросилось Люси в глаза, когда она переступила порог гильдии, куда её привёл Макаров. «Светлым и шумным», — мысленно поправила себя Люси, оглядывая большой зал перед собой. В помещении собралось очень много волшебников, которые переговаривались, громко смеялись и что-то пили. Это и правда напомнило Люси её бывшую гильдию. Что-то похожее сквозило в этих голосах. Сердце Хартфилии предательски сжалось, потому что в голове сразу возникли картинки, которые принялись судорожно сменять друг друга. У заклинательницы перехватило дыхание. «Эйдан». Страшное чувство вины вскрыло грудную клетку. Она не должна была так поступать, но всё случилось само собой. И как бы Люси ни старалась, у неё не получалось убедить себя в том, что она ничего не могла сделать в тех обстоятельствах, в которых оказалась. Теперь же они с Эйданом были далеко друг от друга, а шанс на то, что они ещё хоть когда-нибудь увидятся, таяла с каждым шагом, который Хартфилия делала вперёд. Она шла следом за Макаровым мимо веселящихся людей.       — С возвращением, Мастер! — миловидная девушка за барной стойкой улыбнулась, склонив голову к плечу. — Вы не один. Привет. Меня зовут Мира, — волшебница, кажется, рада была любому человеку, который переступает порог гильдии. Нет, это было совершенно не похоже на тот дом, в котором Люси провела так много лет. Это не её гильдия.       — Кхм, — Мастер прочистил горло. — Мира, душка, собери всех в зале, хочу сделать объявление, — он забрался на барную стойку, сложил руки за спиной. Мира же воспользовалась громкоговорителем, который лежал где-то под столом, заставляя всех присутствующих обратить внимание на Макарова. — Ну что, шпана малолетняя! — серьёзность слетела с его лица также легко, как появилась там. Хартфилия совершенно не понимала, что так веселит этого старого мужчину. — В нашей гильдии гостья. Люсьена Хартфилия! — он указал на заклинательницу двумя руками. — Милашка, правда?       — Мастер! — одёрнула его Мира.       — Да-да-да, — Макаров выпрямился. — Значит так, Люси будет жить в нашей гильдии. Она бывший член тёмной гильдии. Наша задача — присматривать за ней. Ведь у каждого должен быть второй шанс, чтобы исправить свои ошибки, — по залу снова пролетел неприятный шёпот, прямо как в зале суда. Хартфилии от этого снова стало не по себе. — У Люси непростая история и такая же непростая ситуация, поэтому я и принял такое решение. Надеюсь, вы будете хорошими друзьями и товарищами для неё, ведь…       — У неё всё ещё знак тёмной гильдии на руке! — раздалось из зала, и Люси подняла глаза. Это кричал парень с розовыми волосами и с белым шарфом, который был повязан на его шее. — Ты правда ей веришь?       — Нацу! Бестолочь ты эдакая, — Макаров тяжело вздохнул, а затем посмотрел на Люси. — Не верю, — от его слов Хартфилия ощутила тяжёлый ком в горле. Он и не должен был ей верить, но услышать такое всё равно было неприятно. — Доверие в нашей гильдии нужно заслужить, Люси. Поэтому веди себя хорошо! — Макаров снова улыбнулся, на этот раз от его улыбки веяло каким-то обещанием и успокоением. — Но поскольку я всё ещё думаю, что Люси попытается сбежать, то вы, оболтусы бестолковые, будете за ней присматривать! Если плохо справитесь, то от кары Совета никто из нас не сбежит.       Макаров закончил свою речь, после чего слез с барной стойки. Это явно означало завершение приветственной речи. Люси поджала губы, сглотнула тот самый тяжёлый ком в горле и открыла рот:       — Мастер, я… я могу обратиться к гильдии? — Макаров удивлённо посмотрел на Люси, но одобрительно кивнул и даже отступил от барной стойки ближе к толпе согильдийцев, чтобы её было лучше видно. — Спасибо, — Хартфилия сложила руки за спиной и всё-таки заставила себя вскинуть подбородок. — Я благодарна за такую возможность. Это для меня шанс начать новую жизнь. Я обещаю, что не буду пытаться сбежать. И обязательно заслужу ваше доверие. Пожалуйста… — Хартфилия сама не поняла, с чего вдруг задрожал голос, а влага скопилась на глазах. — Позаботьтесь обо мне! — Люси наклонилась в знак благодарности, но по большей части она это сделала, потому что слёзы готовы были вот-вот брызнуть наружу.       В помещении воцарила пугающая тишина, а затем раздался уже знакомый голос из толпы:       — Люси, значит… — шаги отдавались эхом от пола, а затем на плечо Хартфилии опустилась тёплая ладонь. — Меня зовут Нацу Драгнил, и мы с радостью присмотрим за тобой, — заклинательница подняла глаза и увидела гладкое улыбающееся лицо. — Не плачь, мы тут не обижаем новеньких.       — Ох, вечно ты пугаешь всех, Нацу, — рядом с Драгнилом стоял голубой кот, который дёргал волшебника за штанину. — Она из-за тебя плачет.       — А! С чего это из-за меня?! Я ничего такого не сделал! — Нацу сразу же принялся оправдываться.       — Да просто рожа у тебя пугающая, — темноволосый парень со знаком гильдии на груди скривился.       — Кто бы говорил, извращенец!       Парни сцепились друг с другом, привлекая к себе всё больше внимания. Через минуту никто уже и не смотрел на Люси, пытаясь разнять волшебников, но на деле они делали только хуже. Хартфилия и сама не заметила, как половина гильдии была втянута в большую потасовку. Заклинательница выпрямилась, удивлённо глядя на развернувшуюся перед ней картину.       — Не беспокойся, Люси, тут не всегда так шумно, — Мира, которая всё ещё стояла за барной стойкой, вернулась к своей работе. — Мастер, вы не попытаетесь их остановить?       — Не-а, — Макаров забрался на стул и сразу же взял в руки кружку, которую перед ним поставила барменша. Мира покачала головой и отвернулась. Хартфилия же тоже села на стул рядом с Макаровым и сложила руки на коленках, глядя на тот бардак, который члены гильдии наводили с завидным упрямством. — Кстати, Люси, — Макаров вытер пенку с усов. — С завтрашнего дня будешь помогать Мире с гильдией. На задания тебя всё равно никто пускать не будет, так что зарабатывать придётся здесь.       — Это хорошая идея, — барменша подмигнула Хартфилии. — А то нам с Лисанной уже рук не хватает, — посетовала волшебница, упираясь руками в барную стойку, а затем указала Люси на девушку с такими же белыми волосами, как у Миры, которая бегала по гильдии и пыталась собрать все кружки, которые методично летели в качестве оружия в противников, если под рукой больше ничего не оставалось.       — Ох, я, пожалуй, помогу ей, — Хартфилия поспешила в гущу событий, пытаясь ненароком не стать участницей местных разборок. — Лисанна, правильно? Я подержу, — она подхватила у девушки один из подносов и перешагнула через разрушенную до основания скамейку, которая валялась на полу рядом.       — Спасибо! — миловидная волшебница заправила светлую прядь за ухо и взяла ещё одну кружку. — Нам и правда нужна помощь. В гильдии становится всё больше людей, а это значит и погрома больше…       Хартфилия огляделась по сторонам. Здесь действительно было много народа, и все они хорошие волшебники. В смысле, добрые. Люси ощущала себя здесь совершенно лишней, абсолютно чужеродной, потому что она привыкла жить по совсем другим правилам, которые шли вразрез с тем уставом, который был принят в гильдии. Только вот выбора ей не оставили. Да и какой вообще выбор мог быть у преступницы? «Хорошо, что за решетку не упекли». Мысль отразилась в голове жутким стыдом, ведь Эйдан был всё ещё где-то там, а сама она должна была остаться с ним, быть если и не рядом, то хотя бы в одних стенах. Очень просто было свалить всё на решение суда, и Хартфилия пыталась, но вина душила.       — Люси, ты в порядке? — Лисанна тронула волшебницу за плечо свободной рукой, привлекая к себе внимание. — Уверена, что можешь сегодня помогать? Всё-таки дорога была долгой, да и тебе нелегко пришлось, — Хартфилия поразилась тому, насколько тёплой и дружелюбной была улыбка девушки, хотя все тут знали о том, что она из тёмной гильдии. Подобная открытость поражала и заставляла Люси думать, что они тут все головой ушибленные.       — М… Не беспокойся, всё в порядке, — заклинательница попыталась улыбнуться в ответ, но с ужасом поняла, что её улыбка совершенно не похожа на ту, что была на губах у сестры Миры. Видимо, Лисанна тоже это почувствовала, а потому лишь кивнула и пошла дальше собирать несчастные кружки. Люси проводила её долгим взглядом, поджав губы. Ещё один укол вины прошёлся по сердцу. Нужно было от этого срочно избавляться.       Когда настенные часы показали полночь, то Хартфилия чувствовала себя совершенно выжатой. Потасовка в гильдии закончилась также внезапно, как и началась, все дружно пили, веселились и даже не пытались задеть новенькую острым словом. Все были крайне обходительны и заботливы. Эльфман даже помог с подносами, после чего Люси и узнала, что он, Мира и Лисанна одна семья. Трио Штраус. Впрочем, можно было и догадаться по цвету их волос. В принципе, день выдался весьма щедрым на знакомства, новой информации было много, и голова под конец дня гудела неистово.       — Ох… — Люси закончила протирать столы, которые наспех были починены волшебством, а затем вытерла лоб тыльной стороной ладони. — Ну и денёк, — слова бормотанием сорвались с языка.       — Да, тут у нас не так уж и просто, но не переживай. Мастер хорошо платит, ведь здание гильдии — это наш дом, а поддержание его в уюте и чистоте — это залог того, что ребята будут хотеть побыстрее вернуться с заданий домой, чтобы поделиться своими успехами, — Мира прошагала мимо с большой стопкой тарелок, которые уверено несла от входа к барной стойке. Люси поспешила нагнать её, чтобы помочь, но старшая Штраус отвернула стопку тарелок от Хартфилии в другую сторону. — Мастер сказал о том, в каком положении ты находишься. Не всем, не беспокойся. Только мне. Так что… я не собираюсь заставлять тебя заниматься слишком тяжёлой работой.       — Не надо меня жалеть! — праведное возмущение вспыхнуло в тёмном сердце Люси, и она насупилась, глядя на волшебницу перед собой, а затем сообразила, что собственная речь оказалась слишком громкой. В это же мгновение Хартфилия боязливо обвела помещение взглядом, но никого не увидела. Гильдия опустела, все разошлись по домам, а Люси этого даже не заметила. — Я не немощная какая-то…       — Глупая, я не жалею тебя, — Мира поставила тарелки на стойку, после чего снова обернулась к Люси. — Это ведь так здорово, что ты ждёшь ребёнка, Люси. Настоящая радость! — её широкая улыбка в миг стала какой-то печальной, и от этого у Хартфилии внутри что-то болезненно сжалось. — Он связывает тебя с той жизнью, которую ты так любила, верно? Так береги его. Ах, да… Чуть не забыла, — Штраус перегнулась через бар, погремела чем-то, а затем достала ключ и протянула его Люси. — Пройдёшь там по коридору и увидишь дверь. Это будет твоя комната. Свой санузел прилагается, так что не бойся. Иди отдыхать…       — Спасибо, — Хартфилия забрала ключ. — Доброй ночи, Мира… — заклинательница посеменила в указанном направлении, ощущая на языке горький привкус от слов Миры про ребёнка и ту свою жизнь. Снова стало паршиво, а ведь в ворохе работы Хартфилия перестала мучить себя стыдом и виной. Полностью погрузившись в свои мысли, Люси ничего не замечала вокруг себя, а в частности янтарных глаз, которые смотрели на неё со второго этажа. Девушка скрылась в тёмном проходе, а Мира продолжила раскладывать посуду по своим местам.       Ступеньки жалобно скрипнули под подошвой, и Мира бросила взгляд вбок, где увидела блондина, который медленно спускался вниз.       — Лексус? Ты чего ещё тут? — Штраус наклонилась, чтобы разложить полотенца по полкам. Ответа со стороны лестницы не последовало, и волшебница решила, что Дреяр привычно решил уйти, не удосужив старую подругу хоть какими-нибудь словами, но когда она выпрямилась, то Лексус стоял около стойки. — Что?       — Беременна? — младший Дреяр выглядел совершенно невозмутимым. Мира стиснула зубы, но ничего не ответила. Ей явно стоило подумать о том, что в гильдии мог кто-то остаться. Мастер ясно дал понять, что об интересном положении их заключённой никто не должен знать до тех пор, пока она сама не захочет рассказать или пока подобное скрывать уже физически не получится. — Тогда понятно, почему старик решил её вытащить. Он всегда был слишком сентиментальным, — Лексус фыркнул, но злобы в его словах не было. Мира бы сразу такое почувствовала. Нюх у неё был на злость Дреяра. — Не бойся, трепаться не буду.       — Да уж, пожалуйста, — Штраус обречённо выдохнула. — Сам понимаешь… Мастер нам её на перевоспитание отдал, — она прекрасно понимала мотивы Макарова, но всё равно думала, что решение было странным и спонтанным.       — Ага… перевоспитай взрослую девку, — Дреяр закатил глаза, после чего несильно хлопнул ладонью по барной стойке, от чего Мира вздрогнула от неожиданности. — Ладно, бывай, — он махнул рукой, а затем направился к выходу.       Лексус не оборачивался, шёл размеренно. В кромешной тишине ночной гильдии его шаги эхом отскакивали от стен и летели прямиком в Штраус. И почему-то этот звук вызывал у девушки странную тревогу и беспокойство, которые она ничем не смогла бы объяснить в этот самый момент.