Винсент

Чонгук выспался. С таким благородным явлением он не встречался достаточно давно. Именно Намджун обеспечил его удобной кроватью в своей комнате, даже постельное бельё с принтом космоса дал, чтобы тот “не видел плохих снов”. Но с каждой секундой у Чонгука возникало ощущение: нахождение в доме профессора не самое лучшее решение, которое он принял на вечеринке. На этот вывод у него было достаточно причин. Во-первых, рядом, а, точнее, на полу, лежал Юнги. Он спал, не замечая ничего вокруг. Кажется, если бы на улице началась Третья Мировая, он бы продолжил спать. Нельзя сказать, что Юнги нуждался в одеяле или подушке. Ему было и так хорошо: махровое полотенце вместо подушки и непонятное покрывало из почти такого же материала. Безалкогольное пиво, возможно, выбило его из колеи и заставило остаться там, где есть место оставаться, но Юнги получил счастье из таких вещей. Он тоже высыпался. Во-вторых, Намджун не спал. Это означало одно – он шумел. Звук биения кастрюлей и посуды заставил Чонгука просто встать с кровати и начать блуждать по дому. Он даже забыл, где оставил свой телефон, куда делась его кофта, как он смог выспаться за десять часов, и каким образом оказался в одной комнате с Юнги. У него разболелась голова от шумящего на кухне Джуна, но его тело не дрожало, по крайней мере, ему было хорошо, считая то, что перед погружением в сон он сделал несколько глотков ликёра. Абстинентный синдром, вроде как, перестал мешать его жизни. До поры до времени, как говорится. — Ура, Чонгук. Спасибо, мне тут нужно было прибраться… не мог бы ты помочь? — Намджун улыбается, недопитый стакан с апельсиновым соком ставя на кухонную тумбу. Он выглядел заспанным, и его очки вот-вот упали бы на пол. А с запахом тухлых яиц он не мог справиться уже полчаса: кто-то действительно разбил куринные яйца и оставил их там же на всю ночь. Чонгук пожимает плечами и потирает правую бровь. Вид Намджуна его не привлёк совсем – тот не совсем хорошо выглядел. Чону снова захотелось пойти спать и уйти в свои фантазии, которые никак не касались этой обстановки. — Кстати, я поставил твой телефон на зарядку, там тебе пришли сотни сообщений, — Намджун снимает с себя худи, оставаясь в одной белой майке, — Иди проверь их сначала. — и включает песню, чтобы чем-нибудь скрасить этот момент. Даже разбудить других в доме он не боится. Чонгуку же ничего больше не нужно знать: наверняка Винсент разочаровался в нём. Не получать сообщения от человека, с которым ты провёл большую часть нескольких дней не совсем красиво. Он примерно представлял себе картину обиды Винсента. Чонгуку просто хотелось ударить себя как можно сильнее, да так, чтобы его новый друг тоже знал об этом. Именно поэтому он с боязнью расстроиться включает айфон и быстро открывает сообщения. Винсент: Я подожду твоего ответа, но я не совсем уверен, что ты теперь хочешь со мной разговаривать, Джоб...? Винсент: Ты узнал обо мне что-то…? Винсент: Ты действительно отрекаешься от меня, узнав о моей болезни? Винсент: Джоб, скажи, что это не так… пожалуйста. Чонгуку хочется себя стукнуть. Как можно сильнее. Он хватает свой айфон, который успел зарядиться всего лишь на двадцать процентов, и уходит в спальную Намджуна, зная, что тот ничего по этому поводу не скажет – не раз Чону приходилось закрываться в спальной друга. На полу всё также лежит Юнги: он пытается снова заснуть, моргает с закрытыми глазами. Чонгук бы был рад, если бы Юнги осчастливил его своим отсутствием, но тот по своему виду не планировал этого делать вообще. Кажется, лежащему на полу реально нравится находиться в таком состоянии. Сейчас Чонгуку стыдно, противно и непривычно. Он не хотел обижать Винсента, но и выспаться тоже хотел. Чувствовать обиду своего нового необычного друга он не хотел, из-за чего незаметно сходил с ума. Руки Чона начали немного дрожать, как только ему пришлось нажать на поле ввода нового сообщения. В голове его уже появлялись примерные отмазки от “обиды” Винсента. Правда, врать ему он тоже не желал.

Чонгук: Винсент, ты сейчас сможешь разговаривать? Чонгук: Прости меня, пожалуйста. Прости меня

Чонгуку хочется плакать. Прямо сейчас он готов намочить своими слезами подушку Намджуна, настолько его уже бесило такое состояние. Потерять Винсента – не то, что он планировал делать. Тем более сегодня, с примерно хорошим настроением после прекрасного сна в удобной постели Намджуна. Винсент стал для него непонятным ресурсом улыбок и душераздирающего интереса в эти дни. Ради него Чонгук ставил сон на второй план, до боли в висках от экрана смартфона читал все его твиты. За такое малое время он узнал почти всё, что можно знать о нём. Винсент обожал мандарины, но ненавидел апельсины. Его постель пахла кондиционером с морским бризом. Он не любил, когда его очки потели из-за чая. Насчёт чая, он любил его больше кофе. А насчёт кофе, он его ненавидел. Этот напиток ему был противен, поэтому он бы во многих случаях выбрал горячий шоколад. Ещё, Винсент обожал читать книги, но в последнее время он их слушал. Именно поэтому он и купил специальные наушники, чтобы такой процесс был интересным и полезным для его же здоровья. И последнее, но не менее важное: Винсент быстро привязывался к людям. Он любит общение с ними, хоть и во многом его отвергают и перестают вести диалог. Пока по непонятным Чонгуку причинам. Ему безумно интересен Винсент, и такую связь он не сможет как-либо объяснить. И Чонгук не хочет, чтобы он думал о нём, как и о других. Чонгук не переставал общаться с Винсентом, как остальные это делали с ним. Сейчас же он надеется только на одно: Винсент не обидится навсегда. — Чего ты такой? — внезапно для Чона Юнги принимает сидячее положение, выглядя уж слишком заспанным с лохматыми волосами и следами от полотенца, которое он использовал в качестве подушки, на коже. — Я всё вижу. — Спи, сейчас только обед. — видимо, этот ответ не удовлетворил только проснувшегося. Чонгук же прикусывает губу, в третий раз обновляя страницу Винсента в Твиттере. Ничего кроме последнего твита пару часов назад нет. @Vincent20_0 “Быть мной... наверное, это как не переживать о том, что бы написать в какой-либо новелле. Моим персонажам всегда хватает вдохновения, они каждый день ссорятся и мирятся. Только моя новелла уже имеет слишком много глав“ — Ты дрожишь, как мои оценки в институте. — Юнги хмурится и привстаёт, откидывая махровое одеяло в сторону. Ему хватает секунды, чтобы оказаться рядом с Чонгуком. Теперь они сидят вместе на кровати Намджуна. Юнги пристально смотрит на дрожащего, незаметно подглядывает к нему в телефон, хоть и знает, что нельзя нарушать личное пространство людей. Только Чон вообще не думает ни о чём сейчас, кроме Винсента. А Юнги думает о многом, но больше о дрожащем Чонгуке. — У меня ломка, Юнги. — закатывает глаза, пытаясь казаться сильным в глазах Юнги. — Я же тебе рассказывал вчера, не помнишь? — Чон опять больно прикусывает губу. — Ты пил, — тот опускает ниже голову, чтобы взглянуть в глаза обезумевшего Винсентом парня. — Чонгук. Ты можешь рассказать мне. Что тебя тяготит? Юнги старался помочь, и эту энергетику прекрасно чувствовал Чон. Жаль, что у него не получается оказать обратную связь в таких случаях. С самого детства Чонгуку то не получалось показать любовь к другим, то не получалось сказать “нет” во многих случаях или не скрыть агрессию по отношению к людям. И прямо сейчас Чон не сможет поблагодарить Юнги. Чонгук не понимает, как передать в словах его чувства по отношению к произошедшей ситуации. Он ведь ещё сам не ответил на сообщения Винсента. Ему бы тоже было больно. — Ты мне незнакомец, но… мне кажется, я нашёл себе друга в Интернете… Чонгук остановился. И пожалел, что начал об этом говорить. — Продолжай. — Юнги же выглядел заинтересованным, даже сумел избавить свой лоб от спадающей чёлки и потереть глаза. Неужели он хотел выслушать Чонгука? — Я осознанно не ответил на его сообщения. И сейчас он обижен, обижен сильно. Что мне делать? — снова прикусывает губу. — Ничего, проси прощения. Ответ был быстрым: Юнги даже не задумался, будто данное решение было очевидным. Он даже пожал плечами, показывая всю простоту ситуации. Чонгукова голова уже болит от всех мыслей. Иногда хочется просто перестать общаться с Винсентом, потому что они навряд ли смогут когда-нибудь встретиться и сблизиться настолько, что больше никогда не разлучатся. Чонгук искал остроту в дружбах, он хотел любить своего друга до такой степени, что даже скатывающиеся от боли любви слёзы не смогли бы показать его чувства по отношению к нему. С одной стороны, общение с Винсентом его избавляло от нагрянувшего из-за Хосока одиночества. Тот неожиданно исчез из его жизни, но всё равно бы в скором времени вернулся, так как сам живёт в Ванкувере и работает тут. Но именно Винсент справлял его дни. Он заставлял его улыбаться до боли в щеках, а сейчас плакать. В чём плохого находить спокойствие в других людях? — А что, если я просто использовал его? — Чонгук прижимает к себе свою же кофту, которая непонятным образом оказалась на краю кровати Намджуна, и снова начинает кусать нижнюю губу. Юнги же прищуривает глаза. Ему холодный ветерок из открытого окна пока не мешает бросить всё и укрыть себя одеялом. А в комнате действительно холодно. Рядом с ним сидит человек, который из-за собственных мыслей, вроде как, начал непонятно дрожать. Главное, Юнги видит такое не впервые. — Ну да, из-за этого ты сейчас и дрожишь, как последняя тупица? — закатывает глаза. — Я понимаю, что там могут быть всякие другие нюансы, но сейчас ты должен на них забить и извиниться перед тем другом. Чонгук сглатывает. Крепче держит телефон, незаметно обновляет страницу. Ничего. — Я не буду врать, но такое состояние мне знакомо… — Юнги вздыхает, опуская голову. — Я тоже тогда нашёл себе друга, потом игнорировал его несколько недель. — он проводит пятернёй по волосам, устремляя взгляд в неопределённую точку на ковре. — Боялся, что общение с ним повлияет на мои успехи в спорте. — А что с ним сейчас? — поднимая взгляд на собеседника, Чонгук старается сдержать слёзы. Винсент прочитал сообщения. И Чон это заметил. — С ним ничего. Я стал причиной его попытки суицида, — делает очередной глубокий вздох, — поэтому больше и не завожу друзей онлайн. Мне до сих пор стыдно, что я был таким эгоистичным по отношению к нему. — принимает позу лотоса, чтобы согреть замёрзшие стопы. Всё-таки, открытое окно заставляет задуматься о том, как бы поскорее скрыться от этого холода. — Суицид? — Чонгук жалеет спрашивать это, смотря на огорчённого Юнги. Лицо второго сразу же изменилось после всего того, что он сказал. А вдруг… он тоже нечаянно станет попыткой суицида Винсента? Судя по твитам второго, такое может спокойно произойти. И в любой момент. Чонгук начинает безумно этого бояться. — Просто будь ответственным. Да, иногда хочется быть одному. Но дружба – всегда ответственность. Ты должен понимать, что любой твой шаг имеет значение. — мягко улыбаясь, Юнги будто самому себе кивает и продолжает: — Если на тебя так действует эта дружба, то ты уже готов быть ответственным.

Чонгук: Винсент, могу я с тобой поговорить? Пожалуйста.

*** Намджун закончил всю уборку без помощи других. Жаловаться ему не пришлось – он всё понял по слезам Чонгука. Такое не приходилось особо видеть когда-либо, а винить друга из-за отсутствия помощи по уборке было бы, как минимум, не очень. Но Юнги лишь пообещал, что всё предельно хорошо и волноваться не стоит. Чонгук просто осознаёт многие вещи, а он, как старший его на несколько лет, заставил его сделать многое в пользу своего же счастья. Чонгук не думал, что Юнги окажется таким откровенным по отношению к своим страданиям. Flashback. — Люди сразу же удивлялись, когда я говорил о своей активной спортивной деятельности. — Юнги усмехается, возвращаясь в сидячее положение на кровати Намджуна. Он также не может поверить, что ему пришлось потрудиться над закрытием окна: у Намджуна оно было выполнено в европейском стиле, сильно отличающемся от американского. — Почему это? — глаза Чонгука не покидают Юнги. Сейчас ему действительно интересно общаться. А Винсент всё ещё стоит под огромным вопросом. Всё ещё не отвечая на сообщения Чона. — Они думали, что у меня талант и мне ничего не нужно делать. — пожимает плечами. — Но я сам не понимаю, почему они так думали: я не спал ночами для усовершенствования самого себя, я терял себя в многочисленных диетах, из-за которых у меня появилась анорексия и булимия, я плакал сильнее каждого предыдущего раза. Так много целей, мечт, желаний. Эти слова, вроде как, синонимичны. Но для цели ты будешь пахать каждый день, для мечты будешь лежать каждый день, а для желания будешь ждать, пока кто-нибудь его выполнит. — боль в глазах Юнги замечается для Чонгука сразу же. И прямо сейчас он борется с сильным желанием обнять и поддержать другого. — Потом я забрасывал всё на несколько месяцев, потому что уже просто не мог. — Прости… Теперь Чонгук чувствует себя никчёмным, который “драматизирует” своими страданиями. Прямо сейчас он чувствовал себя мизерным в этом мире, который под давлением своих же убеждений убивал ментальное состояние. Чонгук смог понять одно: всё ещё не поздно изменить. Хоть и разговаривать на такую тему он сегодня совсем не планировал, но Юнги сумел открыть глаза на огромное количество вещей. Чонгук безмерно рад этому. Только этому, но пока ничему другому не рад. — Всё в порядке. Я просто хочу сказать, что тебе не нужно верить кому-либо. Люди постоянно будут тебя напрягать тем, что ты не делаешь чего-либо сейчас для достижения своей цели. — упомянул тот, удостоверяясь своими глазами в том, что Чонгук внимательно его слушает. — Да, может быть, ты прокрастинацией занимаешься. И это нормально. — Чон же смотрит на Юнги с растерянным видом. — Твоя цель может же быть любой, не бери в счёт только те, которые общеприняты. Тебя будут дразнить из-за ошибок и падений. — Юнги снова кидает тёплый взгляд, продолжая: — Ты просто должен знать, что ничего не произойдёт, если ты не начнёшь делать всё для себя. Хочешь ты этой дружбы? Строй её по каждому маленькому кирпичику. Всё в твоих руках. Чонгук сглатывает. Головокружение охватывает сразу же, как только ему приходится задуматься о дружбе с Винсентом. — Значит… ты не хотел заниматься спортом? — смещает тему. — Знаешь, я пока сам не знаю. — снова улыбается тот. — Но спорт мне далёк. Уже очень. И я не сожалею. Я полюбил музыку сильнее спорта. Сейчас я ей буквально живу. The End Of The Flashback. - Flashback. — Я считал каждую съеденную калорию, взвешивал еду, плакал у зеркала и скрывал своё неидеальное тело под одеждой оверсайз. — глаза Юнги снова наполняются болью, за которой Чонгук состраданием наблюдает. — Люди говорили мне, что это стандарты красоты. Да, я это отпустил. Но потом я понял то, что следовал не стандартам красоты, а стандартам неадекватного отношения к себе. — Юнги вытаскивает из-под одеяла свою руку и показывает её сидящему рядом Чонгуку. — Посмотри, у меня тут вроде много жира. Так ведь? — усмехается. — Я каждый день проклинал это в зеркале, даже если бы у меня и были мышцы… как у Арнольда Шварценеггера. Мне сложно было думать о хорошем. Я каждый день думал о том, что не могу воплотить ни одну хорошую мысль в своей голове. Знаешь, что я понял потом? — пожимает плечами. — Думать о том, что ты не можешь быть счастливым, равносильно плохим мыслям. Это не имеет значения. Не имеет значения думать о хорошем. Когда ты заставляешь себя что-либо делать, то в итоге не может сделать это так, как хочется, да? — Чонгук соглашается, удобнее усаживаясь. — Поэтому… думай просто сегодняшним днём. Таких дней не будет больше никогда. Как говорил Шопенгауэр: “Сегодняшний день приходит лишь однажды и никогда не возвращается”. Чонгук вздыхает. Ему больно такое слышать. — Ты… уже справился с этим неадекватным отношением к себе? — прикусывает губу и чешет затылок. В ответ Юнги лишь пожимает плечами и от появившихся мурашек на руке спешит снова спрятаться под одеялом. Хоть он и закрыл окно, но всё равно ему было безумно холодно. Он не может также отрицать того, что ему нравится то, как внимательно слушает его Чонгук. Слушает каждое слово и делает для себя выводы. — Я никогда, знаешь, не обращал внимания, что существует расстройство пищевого поведения… — Чонгук округляет глаза, — Спасибо. Теперь я знаю. — кивает в знак благодарности. — Действительно, почему люди придумали всё это? Создали себе проблем. Я бы тоже не придумывал алкоголь, как и люди стандарты красоты. — Жизнь была прекрасной. Но потом мы её сами разрушили. Из-за того, что общество сказало сделать так. The End Of The Flashback. *** Чонгук совсем не спешит домой. Его забавляет этот снег, а падающие на куртку снежинки быстро тают, оставляя мокрые следы, которые потом будут полчаса высыхать в шкафу его прихожей. Он чувствовал красоту вечернего Ванкувера: люди ходили в больших тёплых куртках, снег украшал буквально каждое посаженное посреди тротуара дерево, вдали играла приятная джаз-музыка. Ему никогда не нравилось наблюдать за другими людьми: почти все просто бесили. Но сейчас он рассматривает идущих из школы домой подростков, открыто курящих без боязни “спалиться”. В руках каждого находится электронная сигарета, и Чонгук с большим интересом смотрит именно на неё. И боится за тех, кто её держит. После разговора с Юнги он почувствовал необъяснимое спокойствие. Нет, тот не стал ему близким другом, а просто оказался хорошим собеседником, способным порассуждать на интригующие темы. И да, после длинного разговора с другом Намджуна ему пришлось поломаться изнутри. Уж слишком эффектным оказались для него слова “Агуста Ди”. И, как оказалось, это прозвище он употребляет на музыкальных площадках в качестве репера. Чон же был рад познакомиться с юным музыкантом. Чонгук бы хотел продолжить думать о том, как жизнь его покалечила самой ужасной в мире семьёй. Как жизнь его покалечила таким же ужасным Винсентом, который пока не прочитал отправленные Чоном сообщения. Как же его ещё жизнь покалечила? Он дошёл до такого состояния, при котором хочется просто отрицать всё на свете, начиная от своего отношения к Винсенту и заканчивая отношением к самому себе. Ведь депрессия никуда не делась. Ему всё ещё нужно покупать таблетки и пить их до того чудесного момента, пока болезнь не сумеет слезть с него и уйти куда подальше. А как же борьба с желанием выпить алкоголь? Именно сейчас она спасает его от больших затрат над покупкой напитков в баре, а то университетская стипендия уже достаточно быстро обжигала бы горло высоким градусом любимого горького биттера “Кампари” и рома “Бакарди 151”. Чонгук закатывает глаза и идёт дальше. Теперь ему хочется поскорее оказаться дома и приготовить себе какое-нибудь блюдо, после которого он сможет насладиться атмосферой этого одиночества. Музыка громко бьёт по ушным перепонкам, и он чувствует, как на следующий день будут болеть уши, но сейчас это его волнует в последнюю очередь. Чонгук всё ещё не может справиться с чувством непривычности: Винсент за пару дней стал ближе, чем Хосок. Удостоиться такого внимания от Чонгука второму заняло несколько месяцев, а Винсент сделал это слишком просто и без каких-либо намерений. Стоило ли доверять новому человеку так сразу и так неожиданно? В наушниках продолжает играть Hurricane. На самой высокой громкости. @Vincent20_0 Джоб, прости, что не ответил тебе в Сообщениях. Как твои дела? Чонгуку хочется крикнуть во что бы то ни было. Неужели ответил Винсент? Он рад. Безумно. Но не знает, на сколько времени продлится эта радость. Непроизвольно пальцы, пока он печатает ответ, начинают дрожать – то ли от холода, то ли от Винсента.

@sleepwalkingJ Винсент! Это ты прости меня. Я не отвечал тебе, потому что мне было плохо. @sleepwalkingJ Я засыпал на ровном месте и ничего не мог с этим поделать. Прости ещё раз.

Да, Чонгук частично наврал, но он не будет отрицать того, что сон был намного соблазнительным. Он не помнит, когда в последний раз так хорошо высыпался в чужом доме. И не помнит, когда его не будил Намджун своим шумом. Возможно, десятичасовой сон продлился бы на ещё пару часов без возящегося на кухне профессора. @Vincent20_0 Я был резок. Не знал этого, прости меня. @Vincent20_0 Кстати, я бы позвал тебя к себе в гости, чтобы мы вместе поели варёную картошку.

@sleepwalkingJ Ты подкатываешь ко мне?

Чонгук стоит около фруктового отдела супермаркета, улыбаясь в экран смартфона. Его не волнует то, что рядом прошла какая-то пятидесятилетняя Карен и с осуждением осмотрела на него. Винсент, вроде как, в порядке. Это его радует больше всего. @Vincent20_0 Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, КАК ТЫ ВЫГЛЯДИШЬ! @Vincent20_0 Ну и вообще… это не важно. Главное, что ты разговариваешь со мной.

@sleepwalkingJ А что, если я коллекционер прыщей?

Чонгук прикусывает губу, пытаясь скрыть улыбку. Через пару секунд он тянется к полке с мандаринами, аккуратно хватая их и перекладывая в свою тележку. Он никогда не любил цитрусовые, хоть и купался шампунями с таким ароматом. А сейчас он вполне готов развить в себе любовь к мандаринам. Потому что о своей любви к ним писал и Винсент. Чонгук хочет попробовать всё, что тот любит. @Vincent20_0 Я не против прыщей, они милые. @Vincent20_0 Все люди с прыщами красивые, Джоб! Ты комплексовал по этому поводу? Чонгук смотрит на своё небольшое отражение на витрине и усмехается: чистое и гладкое лицо без единого прыща или следа от него. За такую кожу он благодарит генетику и боготворит алкоголь, считая его одной из причин чистого лица. Складывая пачку с влажными салфетками в тележку, Чонгук идёт дальше, продолжая печатать новое сообщение.

@sleepwalkingJ Да, у меня много прыщей…

“Я такой врун…”

@sleepwalkingJ Ладно, теперь я понял, что ты подкатываешь ко мне. Спасибо, я подумаю.

@Vincent20_0 Шутки в сторону… но я бы был не против намазать крема и скрабы по твоему лицу. Чонгук давится воздухом. Его ноги еле двигаются по направлению к кассе, тело снова начинает дрожать. До отдела с алкоголем идти долго не нужно, но Чон старается себя сдержать не купить любимый ликёр. Видимо, абстинентный синдром никак не покинет его существо.

@sleepwalkingJ Может быть, мы встретимся когда-нибудь. @sleepwalkingJ Но ты говорил о том, что я узнал про твою болезнь. О какой именно болезни шла речь?

Чонгук снова ставит песню на повтор и быстро справляется с оплатой на кассе самообслуживания. Такое нововведение в Ванкувере его безумно радует – не приходится встречаться с кассирами и выяснять цену товаров по скидке. Его радует меньше взаимодействовать с людьми. Винсент же успевает набрать новое сообщение, пока Чонгук складывает продукты в эко-пакет. @Vincent20_0 Я думаю, в скором времени ты всё равно узнаешь об этом. Пока насладись моментом, потому что эта болезнь может разрушить наши отношения.

@sleepwalkingJ Просто скажи мне. Я сомневаюсь, что это разрушит наши отношения.

Чонгук натягивает капюшон обратно и выходит из супермаркета с небольшим бумажным пакетом в руках. Снег снова оставляет следы на куртке, и несильный ветер заставляет его пустить горячий воздух изо рта на свои ладони. Чону поскорее хочется оказаться дома. @Vincent20_0 Я боюсь.