***
— Кузя, привет! — Голос Тимура заставил Кузю повернуть голову и оторваться от телефона. — Ты как? А этот что здесь делает? — поинтересовался Бубнов, указывая на задремавшего Диму. — Мы помирились, — ответил Кузя, протягивая руку, чтобы тот помог ему сесть. — Помирились, значит, — проговорил Тимур. — Ребят, я вас очень прошу, прекратите бойкот. Дима не заслужил этого. Я понимаю, он поступил не очень хорошо, но он признал ошибки. Поставьте себя на его место — его же обложили со всех сторон! Я изводил его своими истериками, Даша заставила делать выбор, а потом еще и устроила цирк с выкидышем. А что он мог подумать, когда у меня в мусорке нашел блистер от таблетки? — Кузя говорил тихо, чтобы не разбудить Диму. Тот уснул только под утро. — У меня снова была клиническая смерть. Дима спас меня. Поэтому прошу вас, забудьте все и оставьте его в покое. Дима открыл глаза и осторожно сел на кровати. Он крайне удивился, увидев гостей в палате. — Тимоха, привет. — Красавченко сел на кровати. Кузя же в это время уже перебрался с кровати за стол напротив окна и играл в игру на ноутбуке, который привез Тимур. — Дим, ну ты сам как? — поинтересовался Бубнов. — Скоро выпишут, — ответил Дима, наблюдая за Кузей. Тот выглядел сосредоточенным, но все-же цвет его лица был явно нездоровым, поэтому Красавченко поспешил прервать его занятие. — Кажется, кому-то запретили долго сидеть за компьютером, — сказал Дима, приобнимая Кузю за плечи и отодвигая компьютер в сторону. — Все, в постель живо. Тебе же плохо! — Я вообще-то деньги зарабатываю! — возмутился Кузьмин. — Чтобы вернуть твою скрипку, болван! Как ты вообще додумался ее продать? — Кузь, не надо… — Дим, я знаю, сколько для тебя значила эта скрипка! Не говори, что это не так. — Ты мне дороже любой скрипки. Я хочу видеть тебя здоровым и счастливым и сделаю все, что от меня зависит, для этого. Даже если это будет последнее в жизни, что я сделаю. Тимур, наблюдавший за сценой, едва не пустил слезу. Он, конечно, тоже очень любил своих друзей, но до той дружбы, что была между этими двумя, Бубнову было очень далеко. Теперь он верил, что раскаяние Димы более чем искреннее. — Я, пожалуй, пойду, — сказал Тимур, когда Дима помог Кузе переместиться обратно на постель. — Вечером с ребятами зайдем. Сейчас им необходимо было побыть вдвоем.***
Дима с Кузей быстро шли на поправку и спустя пять дней Диму уже готовы были выписать. С Кузьминым дела обстояли несколько сложнее. Если у Красавченко было совсем легкое отравление — он не успел сильно надышаться газом, когда вытаскивал из квартиры друга, то с Кузей было все иначе. Мало того, что в квартире он провел довольно долго, так еще ситуацию осложняло отравление клофелином. Выписка Кузьмина пока откладывалась, так как доктор посчитал его еще не совсем стабильным. Вова упорно доказывал обратное, бодро перемещаясь по отделению в коляске и выбираясь с друзьями на прогулки. Ему до безумия хотелось покинуть больничные стены, поэтому всеми силами он пытался показать врачам, что с ним все в порядке. Дима даже после выписки от него теперь практически не отходил. Он приезжал сразу, как только начинались часы приема и уезжал поздно вечером, и не было больше в нем холода, как во время отношений с Дашей. Дима снова был собой, словно тугой обруч, мешавший ему дышать в последние месяцы, лопнул. В один день ребята в очередной раз выбрались на прогулку по больничному скверу. Дима катил коляску, а Кузя, сидя на ней, что-то искал в телефоне, когда к ним внезапно подбежал высокий рыжеволосый юноша. — Вы Дмитрий? — спросил он, запыхавшись. — Да… Но ведь Дмитриев много, — с нотками сарказма ответил Дима. — Мне нужен тот телефон. Срочно! — Юноша решительно посмотрел на ребят. — Это важно! — Я все понимаю, но… телефона у меня нет, — ответил Красавченко. — Он в РОВД. Но если, вы, молодой человек, расскажете, что произошло, я, возможно, смогу помочь. Парень оглянулся по сторонам, после чего заговорил: — Эти люди… Они похитили моих друзей, а штаб, где мы собираемся, просто перевернут… Как будто что-то искали. Я думаю, что они искали именно телефон. Надо быть идиотом, чтобы думать, что я спрятал бы его там, но факт остается фактом. — Похитители предъявили требования? — Да, — кивнул парень. — Уничтожить записи. И еще вернуть товар… — Какой товар? — встрепенулся Кузьмин. — Закладки — это только малая часть бизнеса. Какие-то люди недавно пытались заставить нашего куратора распространять это дерьмо в нашем храме среди прихожан. Естественно, они получили отказ. А через пару дней, убирая наш штаб, Вадим нашел несколько пакетиков. И там явно была не сода. — И что вы сделали? — спросил Кузьмин. — Обыскали весь храм. Нашли там несколько закладок и все это смыли в унитаз, — ответил парень. — Не самый умный поступок, но полиция вашего района наверняка куплена, так что нести в полицию был бы не вариант. — На следующий день пришли менты. Устроили обыск, но ничего не нашли, — продолжил Игорь. — А потом начались угрозы. Через два дня мои друзья Вадим и Лера пропали. Ушли за шоколадом для мастер-класса и не вернулись. — Значит так, сейчас я отвезу своего приятеля в палату и поедем со мной. У меня созрел план. Кузю вернули обратно в палату, и Дима засобирался. Вова же беспокойно наблюдал за метаниями друга. — Дим, пожалуйста, будь осторожней… — тихо сказал он, всем телом прижимаясь к Диме, словно в последний раз. — Не волнуйся, со мной ничего не случится. Я же тебя еще не поставил на ноги. Я быстренько спасу ребят от этих отморозков и вернусь. — Красавченко обнял Кузю, осторожно коснувшись губами его макушки. — Я люблю тебя, родной. — Дим, пожалуйста, придумай что-нибудь другое! Я чувствую, что что-то случится! — Кузя вцепился в него мертвой хваткой. — Кузя, не будь дураком, пожалуйста. Это обычное задание! Ну же, дурачок, отпусти. Я обещаю тебе, что все будет хорошо. Кузьмин нехотя отпустил его и поднял на друга заплаканные глаза. — Не плачь. — Дима вытер с лица друга слезы. — Я всегда буду с тобой. — Он снова поцеловал его макушку и покинул палату, оставив Кузю в полном одиночестве. — Все, я готов, — сказал Красавченко Игорю, после чего они вдвоем покинули больницу.