За пределами иллюзий

      Макс смотрел на мужчину, который привел его в кабинет. Он был больше похож на библиотеку с богатым выбором красивых и, наверняка, очень интересных книг. «Ван Арта на тебя нет», — мысленно усмехнулся Макс. В этом кабинете, как оказалось на первый взгляд, не было рабочего стола. Но… все оказалось не так очевидно. Подойдя к неприметной полке, мужчина двинул пару книг в своем определенном порядке, а справа от него возник стол, за который он с готовностью присел. — Начинай свой рассказ, волк. — Мужчина отклонился на кресле.       Макс рассказал ему все, что случилось за последнее время, пока он перемещался по окрестностям с людьми в черном, которые работали на него. Он подробно описывал детали операций, которые провалились, где погибли множество людей, не понимающих, в какую историю они влипли. — Что вы об этом знаете? — сказал Макс, напряженно уставившись на мужчину в кресле. — Меня зовут Дикс. Совсем недавно, пару лет назад, которые, казалось, были только вчера, я был смертельно болен неизвестной болезнью. Постоянная слабость, боль, язвы и проблемы со всем организмом толкали меня на поиски решения, — он закурил и продолжил, выдыхая тяжелый терпкий дым.       Макс поморщился от густого неприятного дыма, который усиливался с помощью волчьего обоняния в несколько раз. Никогда ему не понравится эта отвратительная привычка. А в это время Дикс продолжил вещать: — Я искал того, кто сможет меня вылечить. За любые деньги. Я был готов вообще на все — так мне было плохо, — продолжил Дикс, опираясь на стол. В это время Макс облокотился на дверной косяк, скользя взглядом по его лицу. — В какой-то момент я нашел парня, который обещал мне только то, что попробует меня спасти. Гарантий не дал никаких. Но я так отчаялся, что согласился. Мы составили договор, который предполагал разрешение ему на все манипуляции с телом, оплату работы и пользование аппаратурой, которую я закуплю. — Макс увидел, как на лице мужчины, покрытого щетиной, был шрам на подбородке, который простирался до самого левого уха. Видимо, следы бурной молодости.       Дикс продолжил рассказ после небольшой паузы, возникшей из-за того, что тот закурил новую сигарету.  — В ответ он должен был создать максимальные условия и проводить все манипуляции по моему выздоровлению. Да, я знаю, звучит глупо… как взрослый человек мог подписаться под таким, но… я был ужасно уставшим от болезни и готов был на это. Даже на то, что он меня оберет и исчезнет, — Дикс усмехнулся, представляя, как он, владелец многомиллионного состояния, пресмыкался перед каким-то ученым, который мог его оставить ни с чем. — Но он оказался очень трудолюбивым и действительно помог мне, — продолжил Дикс, выпуская плотный дым из носа. — Я узнал, что Индиго создал какую-то специфическую сыворотку, которая была способна как помочь, так и убить. Желающих ее использовать не было. Я выдвинул свою кандидатуру. Он был только рад этому. — Дикс встал, стал ходить по кабинету, изредка проводя пальцами по корешкам книг. Макс неотрывно следил за ним, всматриваясь в жесткие черты лица рассказчика. — И в тот же день в мой кабинет зашел человек. Как я узнал секундой позже — не человек. Вампир. Он резко схватил меня, повалил и, видимо, выпил почти досуха, — Дикс замер, а перед его глазами будто проносились воспоминания. — У меня была лихорадка. Ничего не помню, но, как стало легче, помню, что Индиго вколол мне что-то, я почувствовал себя странно… Но я, похоже, обернулся в медведя. Потом обратно. И так несколько раз. — Макс представил себе это «чудо-превращение», которое, особенно с непривычки, было однозначно бесконечно болезненным. После этого и жить не захочется.  — После этого я не болел больше ничем. Не хочу ничего из еды, кроме мяса и крови. Но хоть чувствую алкоголь, хоть я и не пьянею. После этого случая я переосмыслил все. Я висел между Адом и Раем. Там везде никого нет, иначе как это все объяснить? — удивлялся мужчина, всплеснув руками. — Наука и мистика идут рука об руку, иначе как объяснить то, что я еще жив, хотя все происходящее со мной после, говорит об обратном? — мужчина замер с вопросом, казалось, не требующим ответа. А Макс задумался… что же есть реально, а что следует воспринимать как мистику? Для него оборотни и вампиры были реальны с рождения, и он не считал их чем-то не обычным, ведь сам являлся рожденным оборотнем с недюженной силой. — Болезнь пыталась сломить мое тело, а то, что со мной делал Индиго — душу. Он испытывал меня по-всякому, сделал своим первым «проектом». Я терпел, потому что дал согласие на все эти манипуляции, боялся, что болезнь может вернуться. Какой же я был дурак! — Дикса переполняла злость, он резко ударил кулаком по столу, чувствуя свою беспомощность в недалеком прошлом, виня себя за глупость. Макс оценил этот жест, ведь сам часто не мог полноценно оценивать ситуацию, поддаваясь эмоциям. — Индиго изучал меня, мы начали общаться, в какой-то момент я даже думал, что мы подружились. Но… в какой-то момент он начал грезить так, что меня это напугало. Он стал говорить о том, что хочет создать новый вид и быть их предводителем, нести свою философию. Мне это было непонятно, — мужчина задумался, а взгляд его просветлел, будто от вспышки. — Ведь его открытие могло спасти стольких больных, позволить им существовать совершенно в других условиях.       На секунду Максу показалось, что Дикс — тоже жертва обстоятельств и что он бы с радостью поддержал его идею о лечении смертельно больных, пусть и таким, извращенным способом. Он удивился своей мысли, ведь мужчина, посылающий других на верную смерть, все-таки как-то разделял людей, выделяя среди них нуждающихся. Странно? Не думаю. Все не так просто, был уверен Фолл. — Вместо этого, Индиго понял, что я не поддерживаю его больные фантазии, он взбесился. Сначала вывез все оборудование, которое я купил, которое ему не принадлежит, — мужчина был взбешен. — Затем начали пропадать вампиры и оборотни. Я все понял и решил ему помешать. А дальше… ты и сам знаешь, волк.       Макс стоял задумчиво, опираясь на дверной косяк. Он молчал, ждал продолжения истории. В его голове роились тысячи мыслей, которые он пытался собрать в единую картину. — Потом мой информатор сказал, что Индиго нашел уникальную девушку, которая настолько нестандартна, что он хотел бы сделать из нее идеальное оружие уничтожения, — грустно сказал Дикс.       Макс глубоко вздохнул, пытаясь сохранить тающее на глазах самообладание. «Он давно все спланировал. Мия — не случайный выбор, а четкий план. С ее помощью он хочет уничтожить или изменить другие расы». — Ей больно? — вдруг вслух спросил Макс. — А… так вот почему… — Дикс осекся. — Нет. Лучше было ей было больно, — обреченно сказал Дикс. — Почему? — уровень непонимания зашкаливал. — Действие его гипноза не изучено, но, пока я был под его гипнозом, краткое время, я начал терять чувствительность. Физическую. — Дикс посмотрел на свою руку, на которой виднелись следы, которые не способны затянуться. Будто от ожога.  — За ним последовали эмоции. Они будто сгорали и тлели, а я будто смотрел на них безразлично, будто песок пропускал сквозь пальцы. — В глазах Дикса будто полыхало пламя. Макс на секунду залюбовался тем, насколько эмоционален был мужчина.  — Если она решит, что хочет лишиться чувств, она станет идеальной марионеткой, которая будет выполнять все прихоти Индиго, и спасти ее будет нельзя. Даже если ты развеешь его гипноз, то от этого не будет толка. Она будет внешне выглядеть живой, а внутри ее поглотит огромная сила, вытесняющая все человеческое. Ты, вроде, хороший парень… Ты ведь не обидел ее? Если в ее жизни нет ничего, от чего стоит убегать, то она не откажется от эмоций и тебе нет причин волноваться, — чуть улыбнулся Дикс. Макс мгновенно почувствовал, какой он на самом деле «хороший " парень. Он сжал руки в кулаки, пока костяшки не побелели и не хрустнули пальцы. Как же он был зол на себя!       «Не обидел… да конечно же НЕТ! — зло размышлял Фолл. — Я сам растоптал ее, показал ее незначимость для меня. Я сделал все, чтобы она меня ненавидела, чтобы хотела сбежать от своей боли. Если она станет бесчувственной… это будет только моя вина», —       Макс тяжело выдохнул. — Вижу, что ты что-то все-таки натворил, раз так вздыхаешь. Если не слишком поздно, ты сможешь ей помочь. — Так, расскажи мне про ошейник, — задумчиво сказал Фолл. — А что с ним? Он блокирует превращение оборотней через правильно выставленные частоты. — Да, но он еще делает меня невосприимчивым к гипнозу… — удивленно посмотрел Макс. — Да? Неожиданно. Это мое единственное изобретение. Я выявил, что определенные частоты блокируют умение оборотней воплощаться. Решил использовать их при попытке забрать свое у Индиго. Может, продемонстрируешь? — заинтересованно сказал Дикс. — Ага, как надену его на себя, опять отправите решать левые проблемы, — недовольно отозвался Макс. — Нет. Обещаю. Видишь — я и сам не знал вообще, что такое, оказывается, получается. Ты воплотишься, я попробую гипноз. Он у меня не очень сильный, но тебе хватит. — Да-да, разводи дальше, — продолжил спорить Фолл.       Дикс на мгновение остановил взгляд на глазах Макса и приказал ему лечь на пол и подбрасывать ошейник. Идея показалась ему бредовой, но другого способа убедить в своей правоте на этот момент он больше не придумал. Фолл пялился на него, понимая, что ничего не может с собой поделать и сделал то, что Дикс приказал. Через минуту его отпустил гипноз, и он молча встал. — Я готов. Что надо делать? — спросил Макс, убедившийся в силе гипноза Дикса. — Надень ошейник, пульт положи рядом. Мне он ни к чему. Я прикажу тебе что-то и проверю твою теорию.       Макс повторил все в точности, как сказал Дикс. Несмотря на разные команды — вербальные и невербальные, волк их не выполнял и даже не чувствовал какого-либо напряжения. Потом он нажал пульт, который разблокировал ошейник, и обратился обратно в человека. — Да… удивительно, — сказал Дикс, рассматривая ошейник, — У меня для тебя есть хорошая и плохая новости. Хорошая — ты спасешь девушку теперь в любом случае. Плохая — ты сможешь это сделать только в ошейнике, соответственно в образе волка. Надеюсь, она пойдет за тобой. Потому что все «человеческие» функции в тебе будут отключены. Речь в первую очередь. И еще одна проблема. Тебе нельзя долго оставаться в ошейнике и в своем волчьем теле. Можешь потерять свою личность полностью. — Прекрасно. Единственный шанс на спасение заключается в том, что я вообще могу забыть о себе все. Что может быть лучше? Мало того, что я забыл уже слишком много, это будет вообще финиш. Дела-а… — зло усмехнулся Макс. — Видимо, так мне и надо. — Не теряй время. У тебя его осталось очень мало. Если она отказалась или прямо сейчас откажется от эмоций — толку от твоих жертв над собой не будет совсем. Иди, волк. Спаси свою волчицу.

***

      Макс направился в сторону места, где он видел Индиго в последний раз. Пока он приближался, в нем бушевала масса эмоций. Злость соединялась с сожалением, чувство вины соседствовало с непонятной тоской. Как же он мог попасться в эту ловушку? Сейчас, чтобы помочь Мие и Виктору, который, видимо, слетел с катушек, он должен полностью пожертвовать собой.       Это не было для него проблемой. Жертвовать собой для других ему не впервой. Но… нужно ли это? Зачем вообще эта девушка нужна ему? Совсем не потому, что в «прошлой жизни» он был на ней женат. Не потому, что она хотела бы помочь ему и всем тем, кто заперт теперь в своем теле в ожидании приказов Индиго. Дело не в этом. В его голове все начинало складываться в единую мозаику. Почему-то хотелось ее обнять… эту странную, тонкую и почему-то такую приятную ему Мию. Он закрыл глаза и вспомнил то, что происходило с ними, пока он еще мог касаться этой прекрасной девушки.       «Зажигательный латиноамериканский ритм сменился на плавную ненавязчивую мелодию, и это было то, что нужно. — Будем танцевать как подростки в летнем лагере под медляк? — Макс усмехнулся, смотря на девушку, которая разметала свои волосы по плечам, одобрительно ему кивнув.       Он обнял ее за талию, прижимая к себе в медленном танце. Макс вдыхал ее запах, смотрел на ее ключицы, думая о чем-то своем. Когда девушка переместила свои руки с его плеч на шею, она пронзительно смотрела в его глаза. Взгляд темноволосой девушки блестел, казался особенно чарующим. В этот момент Макс хотел прижать ее сильнее, забыв о том, что в последнее время с ними творилось. Ведь она хотела, чтобы он вспомнил, а он — чтобы она ушла из его жизни навсегда. Но сейчас, в эту секунду, он хотел прижать ее к себе, не помня себя и ее, от кружащейся вокруг них наэлектризованной энергии. Казалось, он наполнялся ею через открытые и замершие на его шее ладони. Он перестал слышать музыку и, может быть, двигался не в такт, но ему было плевать. Ему хотелось продлить этот момент.       Мия, смотря на него туманным взглядом, прошла подушечками пальцев по шее Макса вверх, к линии роста волос. Он почувствовал, как под ее нежными пальцами начал покрываться мурашками. Девушка вспыхнула — он ощутил всплеск ее горячего дыхания, выдавающее ее возбуждение. Она не стала останавливаться, спустившись к вырезу футболки. Макс в этот момент перестал себя контролировать, притянул девушку ближе. Но тогда мысли бесконечным штормом сбили его с настроя.       «Мия ведь специально соблазняет… она не понимает, чем это все может закончится… Этого нельзя допустить…» Продержавшись несколько секунд, зажимая девушку почти до стонов, он на выдохе прошептал ей на ухо: — Не стоит, Мия.       Мия не хотела сдаваться, касаясь его щеки носом, ответила: — Не нравится?       От нее не удалось скрыть то, что по его телу прошла легкая вибрация, дыхание стало глубже. В этот момент ему казалось, что он сейчас задохнется от переполняющего чувства возбуждения вперемешку с сердечностью, вспыхнувшей так же внезапно, как и его желание касаться ее везде. — Тебе не понравится, — оборотень старался звучать угрожающе, чтобы она пожалела, отпрянула, дала ему отстраниться и оставить все это переживание подальше от ее зорких и влюбленных глаз. — Сомневаюсь, — Мия чувствовала чуть больше, чем он планировал показать, пока она касалась его напряженного торса. Ее бедра захватывали все большую площадь его тела, заставляя невольно наклониться к ней ближе, поддаться вперед на ее провокацию. Он глубоко втянул в себя ее запах, опуская руки на ее ягодицы, болезненно сминая их. Контролировать себя становилось все сложнее, ведь хотелось мять, кусать, обнимать, целовать ее, отдаваясь полностью. В ответ она прятала в его шею свое горячее прерывистое дыхание. — Мия, — Макс медленно, с нажимом, вернул ладони ей на талию, все мышцы его тела стали каменными. Он силился отвлечься от этого чувственного безумия, которое переполняло, накрывая с головой, — перестань, — его голос стал более низким и хриплым. Мия, упертая девчонка, ничуть не сомневаясь, сказала ему: — Нет.       Для кого-то слово «нет» — это остановка, но для Макса, переполненного страстью, это стало призывом к действию. Он потянул девушку на себя резко, расталкивая толпу. Они шли по тусклому коридору, где музыка и голоса были более тихими, но полностью не исчезали. Гул, который стоял от окружающих звуков, вводил в особое, почти гипнотическое состояние. Низкий звук басов пополз по полу, стенам, предметам, а голос исполнителя выбивал ударную дозу адреналин, подначивая к действию.       Мия и Макс толкали все встречающиеся двери. Заперто. А нет. Вот открыто. Темное помещение, в которое они ввалились, Макс захлопнул за собой, протолкнув девушку вперед. Макс вжал девушку в шершавую стену, попутно смахнул какие-то звонкие металлические предметы за собой. Дышали шумно. Оба.       Девушка царапала спину волка под футболкой, вызывая у него тихий сдавленный рык, который он глушил в поцелуях ее шеи. Руки блуждали по ее телу, оставляя за собой красные следы от жадных прикосновений, припечатывающих оборотня к девушке. Он рванул ее вверх, заставляя обхватить себя ногами, притягивая за талию, задирая ее легкое невесомое платье почти до груди, которую он тут же смял. После — расстегнутая ширинка, сдвинутое набок белье и ослепительное, мощное и горячее проникновение. В этот момент он рычит так, что, кажется все его существо ликует от происходящего.       Мысли путаются, обжигающее дыхание, стон девушки в его плечо заставляют двигаться в ней сильнее, порывисто отдавая себя. Грубо, страстно, резко, ритмично. Он ускоряется, чередуя вдохи с агрессивным рычанием. Полное погружение в процесс заставляет внимание рассеиваться, но через пелену страстных иллюзий до него доносятся ее вздохи наслаждения, что подстегивает быть более ритмичным, чувственным и бесконечно ярким.       Накрывая ее рот рукой, он провоцирует ее возбуждение и ослабление хватки. Безудержная страсть схлынула, оставляя после себя помятую одежду, покусанные губы и подрагивающие ресницы девушки. Прикрыв глаза на секунду, Макс уже принял окончательное решение, выйдя из помещения, оставляя ее приводить себя в порядок.       «Какой же я мудак. Она ждала от меня любви, а я воспользовался ею. Мне это не нужно… это только наваждение какое-то. Я просто хотел ее…» — думал Макс, незаметно для себя вдыхая ее тонкий свежий запах, оставшийся на его руках, поправляя волосы. «Какая же она… нежная», — промелькнула мысль в его голове. Он поправил одежду и направился на воздух.*       Замерев в этом моменте Максу не хотелось двигаться. Казалось, у него начались галлюцинации. Будто только что он был с ней в клубе, вдыхая ее запах, касаясь ее. «Черт бы тебя побрал, Фолл, — злился он на себя, — Не время предаваться мечтам. Надо действовать. О том, какой ты говнюк подумать всегда успеешь».