Ночные огни

К сожалению Цунаде, в традицию у неё вошло не только драматично падать в обморок на руки товарища по команде, но и выслушивать его недовольство тоже. - Нет, я всё понимаю, но мне, почему-то, всегда казалось, что глупость и безрассудство это больше по части Джирайи, хотя, - Орочимару отвернулся, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. - Цунаде, у тебя же есть мозг, он внутри черепной коробки находится не для теплоизоляции, а для того, чтобы думать, почему ты им не пользуешься? - Перестань, - Цунаде попыталась подняться, но не смогла. Тело нещадно ломило. Организм поборол яд и всё ещё восстанавливался после нагрузки. - Не перестану. Ты ушла и тебя не было больше суток. Ты помогла больным гражданским, молодец, только умудрилась сама заразиться. К тому же, стоило ли прилагать столько усилий ради тех, кто может умереть в любую секунду на войне. - Это война случилась из-за нас! - горячо заявила Цунаде и закашлялась. Она совсем забыла, что не пила ничего целые сутки. - Воды... - хриплым голосом попросила она. Джирайя подал ей свою флягу. Цунаде осушила её почти всю и вновь свалилась на, как оказалось, импровизированную подушку из свитера Джирайи. - Я должна была им помочь. - Чтобы очистить свою совесть? И как, очистила? - Орочимару хмуро смотрел на неё, - Молодец. В следующий раз, прежде, чем действовать, пораскинь мозгами и подумай, есть ли в этом какой-нибудь смысл, а заодно подумай, что случится с нашей армией, если ты вдруг умрёшь из-за очередного яда или, что вероятней, перенапряжения. - Я спасла и вас! От эпидемии, что, если бы чума распространилась по стране? Многие бы заболели, включая наших солдат! - Цунаде прикусила язык и отвернулась, замерев. Теневой клон сообщил им обоим только про яд, о возможности распространения эпидемии чумы она умолчала. На пару мгновений в пещере повисла звенящая тишина. Темнота застыла, словно замерла в ожидании бури. - Что ты сказала? - хриплым голосом спросил Орочимару. - Повернись! - велел он ледяным тоном. Джирайя тоже смотрел на неё осуждающе. Орочимару опустился рядом с Цунаде на колени и силой заставил её посмотреть на него. - Ты, медик высшего класса, хочешь сказать, что сознательно оставалась в деревне среди заражённых, не имея при себе антибиотиков, и подвергла себя опасности заразиться? - Я всех вылечила и предотвратила эпидемию, к тому же, вряд ли бы я заразилась, в нашей стране ведь делают прививки от оспы и прочей дряни, от которой не прививают здесь... - она не договорила, Орочимару отвесил ей несильную пощёчину. Цунаде замолкла. - Эй, это уже чересчур, ты переходишь границу, - сказал Джирайя, недовольно глядя на Орочимару. - Она совершила ошибку, в этом я с тобой согласен, но она спасла этих людей, страдающих от войны, которую наша армия принесла в их страну, она не заслужила такого отношения. Орочимару смерил товарища по команде нечитаемым взглядом и отвернулся. Но встать ему не позволила Цунаде. Она схватила его за запястье и крепко сжала. - Никогда. Не смей. Бить меня, - пылая гневом, прошипела Цунаде сквозь сжатые зубы. - Если ты ещё. Хоть раз. Меня ударишь, я вырву тебе руки с корнем, - прежде, чем отпустить его, она сжала его запястье до хруста, прозвучавшем слишком громко в полумраке. Орочимару даже не поморщился, но руку одёрнул сразу же, как получилось. На его запястье остался след. - Цунаде, это лишнее! - заявил Джирайя. - Да? - Цунаде поднялась, - я так не считаю. Они были квиты. Но вот отношения между ними испортились окончательно. Теперь, вспоминая историю с засадой в тоннеле, в стране Травы, Цунаде думалось, что Орочимару не стал бы её спасать, попади они в такую ситуацию ещё раз. Тем не менее, его руки нужны были в битвах, а со сломанным запястьем он не сильно удачно повоюет. Цунаде тяжело вздохнула. - Дай сюда запястье. - О, избавь меня от таких любезностей, - холодно отозвался Орочимару. - Перестань быть таким уродом! - воскликнула Цунаде, вскакивая на ноги. Голова у неё всё ещё была ватной, может, по этой причине она не до конца понимала, что говорит, но клокочущие внутри яркостные эмоции не давали ей замолчать, вырываясь наружу неистовым потоком. - Я просто хочу закончить эту войну поскорее и вернуться домой к брату, а для этого нам нужны твои руки и техники. Я сломала твоё запястье, я его вылечу, так что заткнись и иди сюда, и хватит вести себя, как упрямый идиот! - Я веду себя как упрямый идиот? А ты ведёшь себя как безответственная и безмозглая идиотка, которой, судя по всему, нравится балансировать между жизнью и смертью. Так вот знай, я не буду спасать тебя в следующий раз. - Не очень то и хотелось! - выпалила Цунаде. - Зачем тогда приволок меня сюда?! Бросил бы посреди дороги! И хватит строить из себя такого умного, ты уже просто достал! - И чем же я тебя достал, тем, что спасаю твою задницу уже не первый и даже не второй раз?! И вот как ты говоришь мне спасибо?! Это ты достала, Цунаде, причём всех вокруг, невоспитанная ты истеричка, - прошипел Орочимару, подступаясь ближе. Цунаде даже не заметила, что и она подошла к нему слишком близко. Непозволительно близко, отчего невольно всколыхнулась даже царившая в пещере тьма. - Кто бы говорил о воспитании, - выдохнула Цунаде ему в лицо. Орочимару прищурился, в его глазах плескалось раздражение и злость. - Хватит! - Джирайя вклинился между ними и оттолкнул друг от друга. - Вы ещё подеритесь. На поле боя надо драться, а не между собой, - спокойно сказал он. - Ведёте себя, как старые супруги, - Джирайя усмехнулся. - Вот вернёмся в Коноху и я потащу вас обоих в резиденцию, чтобы вы немедленно зарегистрировали брак, а там ругайтесь, сколько хотите и делайте, что хотите. Мы на войне, если вы ещё помните. Надо сохранять рассудок, а пыл выпускать в сражениях. С врагом, а не друг с другом. Вы можете выпустить пыл друг с другом только в одном случае, - он замолчал на пару секунд. Цунаде по его игривой и пошлой ухмылочке поняла, что сейчас что-то будет, - если перейдёте к брачной ночи. Мне надо объяснять, как это делается, или вы имеете представление, что заниматься надо не дракой, а кое-чем другим? - Придурок, - раздражённо фыркнула Цунаде. Орочимару промолчал. Джирайя усмехнулся и вышел, объявив, что он оставит их одних, а сам пойдёт на дежурство. Цунаде вздохнула. Её друг не был придурком. Ну ладно, совсем немного, но был. Однако после его пошлятских и неуместных фраз драться не хотелось, как и продолжать перепалку. Джирайя умел разрядить обстановку. - Покажи запястье, - обратилась она к Орочимару уже спокойным голосом. Он смерил её пристальным взглядом, но руку протянул. Цунаде ощупала запястье, поняла, что сломала его, и незамедлительно начала лечение. Травма была несложной, спустя несколько минут Орочимару был здоров. Цунаде присела на камень и закрыла глаза, пытаясь прийти в себя. То, что она провернула, не выходило у неё из головы. - Орочимару, - медленно позвала она его. Он промолчал, но она была уверена, он её внимательно слушает. - А что, если я заразилась? - Слушай, - ответил он ей через тревожную минуту молчания, - если заразилась ты, то и я тоже, и Джирайя. Ты вколола им антибиотик? - Да, но себе только антидот от яда. - Кто б сомневался, - фыркнул Орочимару. - В любом случае, узнать мы можем через пару дней. У тебя осталась доза антибиотика? - Нет. Я... я всё вколола тем людям. На себя не брала в лагере. - Ну ещё бы. - Да хватит уже! - О, это ты не думаешь о себе, и вот чем это обернулось, если это действительно чума, то последствия твоих безрассудных решений, Цунаде, отразятся на нас, потому что до лагеря ещё дойти нужно, а наше задание, если ты вдруг забыла, двигаться к столице, в противоположном от лагеря направлении. - Что я должна была делать? Мимо пройти?! Бросить их умирать там? - Они живут в поселении, далёком от столицы, там, я уверен, даже нет водопровода, не говоря уже об отоплении и электричестве, с учётом обострённой внешнеполитической обстановке в стране процветают нищета и голод, а выйти из своих домов им, наверняка, страшно. Где гарантия, что хоть кто-то из них доживёт до конца этой войны? Где гарантия, что ты не рисковала собой - и нами впридачу - зря? - Орочимару посмотрел на неё как на умственно отсталую, он вообще не понимал, почему должен объяснять такие простые вещи. - Я, в первую очередь, врач, - прошептала Цунаде, придвинувшись к нему, - а врач обязан зайти в каждый дом, где люди нуждаются в его помощи. Я должна была их бросить, зная, что могу помочь? Как бы я жила после этого?! - Удивительно, как ты ещё не повесилась от осознания того, сколько народу ты уже успела убить, ведь ты не только врач, но и шиноби тоже. Шиноби на войне, Цунаде. Так что вся эта напускная бравада про благородство отдаёт лицемерием. - Там были дети. Девочка и мальчик. Девочка умирала. На моих руках. Я должна была её бросить? - А с каких пор тебе есть дело до чужих детей? - усмехнулся Орочимару, - ты же врач, ты не должна принимать это всё близко к сердцу. Ребёнок или взрослый, мужчина или женщина, какая разница, если они все для тебя безликие пациенты, часть твоей работы, тренажёры, чтобы тренировать медицинское ниндзютсу. Или я не прав? Ты же сама учишь этому своих студентов. Пациент есть пациент, не больше. Нужно отделять работу от своей жизни и эмоций, иначе можно сгореть очень быстро. Что ты за врач такой, что не следуешь своему же постулату? - Это... - Цунаде задохнулась от возмущения и переполняющих её разных эмоций. Он во всём был прав и она бы даже согласилась с ним десять лет назад, но не теперь. Наруто Узумаки показал ей, что мир можно видеть не только в чёрном цвете. Наруто Узумаки научил её, что люди меняются и она не исключение. Наруто Узумаки брал за аксиому, что если ты можешь как-то изменить мир к лучшему, бери и делай. Она сделала. Она ни о чём не жалела. - Если скажешь, что это другое, я тебя ударю. Серьёзно. Это обычное лицемерие. Почему тогда ты не относишься к другим пациентам так же сострадательно, как к этим людям? Джирайя прав и мне самому не верится, что я говорю это, но мы на войне, Цунаде, если ты до сих пор этого не поняла, так что включи голову и выключи сердце, - Орочимару отвернулся. - А что если это были бы твои дети? - Цунаде была готова проклясть свой язык. Сначала отрезать, а потом проклясть. Орочимару замер и медленно развернулся к ней. - Что ты сказала? - Я знаю, что всех спасти невозможно, я знаю, что должна относиться к ним как к тренажёрам своего медицинского ниндзютсу, я пытаюсь, к некоторым я так и отношусь, но это дети. Ни в чём неповинные дети, в страну которых именно мы с тобой, наша армия, принесла разруху, голод и отчаяние. Мы повинны в их положении. Я лишь пыталась загладить вину. - Очистить свою совесть, как благородно, у меня просто нет слов, - выплюнул Орочимару. - Мне двадцать четыре и у меня хватило мозгов не заводить детей, пока объявлено военное положение. - Они не знали, что будет война! - воскликнула Цунаде. - Они просто жили своей жизнью, а потом пришли мы. И шиноби Песка. К тому же дети не виноваты в том, что родились. Дети не виноваты в том, что шиноби Песка отравили воду в колодце, рассчитывая, вероятно, достать нас, потому что мы направляемся в столицу, и именно эта деревня стала бы нашей остановкой. Почему ты так бессердечен? - Ты издеваешься? - Ты родился в развитой стране, в Конохе, ты шиноби и ты можешь за себя постоять, а теперь представь, если бы родился здесь обычным человеком, жил своей жизнью, завёл детей, а потом выяснилось, что две соседние страны что-то не поделили друг с другом и нашли твою страну отличным местом, чтобы надрать друг другу задницы, что бы ты чувствовал?! Что бы ты испытал, если бы твои дети умирали от отравления ядом, который в источник питьевой воды подсыпали шиноби деревни Песка?! Мы не выбираем где нам родиться и кем, мы просто появляемся на свет. Тебе повезло больше, чем этим людям. И страдают они по твоей вине, по моей, по вине нашей, чёрт побери, страны! Так прояви хоть каплю милосердия! Орочимару оказался рядом с ней слишком близко и уже занёс руку для пощёчины, но вовремя сдержал себя. - Я тебя не узнаю. Ты точно сошла с ума. О каком, чёрт бы тебя побрал, сочувствии ты говоришь в разгар второй мировой войны, Цунаде? Ты ударилась головой?! Откуда эта дурь взялась у тебя в голове? Ты совершенно права, когда сказала, что всем помочь невозможно. Если ты каждый раз будешь влезать в любую клоаку, чтобы помочь гражданским чужой страны, ты умрёшь, и я не буду тебя спасать. - Так рассуждать бесчеловечно. - Вытри слёзы и очнись. Жизнь вообще, если ты до сих пор не заметила, жестока и несправедлива. Как и люди, между прочим, из-за которых происходят войны. У войны нечеловеческое лицо, Цунаде, так что подотри сопли и заткнись. Ты этого не изменишь. Так было и так будет всегда. - Один человек однажды сказал мне, что мир можно изменить, стоит лишь захотеть. Люди меняются, как и мир, ведь он не стоит на месте. И только от людей зависит, в какую сторону он изменится, в лучшую или худшую. Никто не хочет воевать, но мы продолжаем это делать, так может стоит сложить оружие, сплотиться и приложить немного усилий, чтобы наш мир не скатывался в бездну, потому что к этому всё идёт. Отчаиваться в этом случае непозволительно. Легко сложить руки, повесить нос и продолжать ничего не делать, это самый удобный вариант, но может быть хватит? Может быть настало время что-то сделать, чтобы улучшить этот мир? Этот человек говорил, что изменит мир. Этот человек никогда не сдавался и из крикливого мальчишки он стал легендой всего мира шиноби, он был героем, каких ещё не бывало. И пока такие люди готовы менять мир к лучшему, я предпочту побыть в их команде. - И кто же это? - прищурился Орочимару. - О ком ты говоришь? Потому что я, что-то, не припомню таких идиотов на своём веку. - Да, он редкостный идиот. Упрямый идиот и отчаянный придурок, но он был героем, он умел вселять в сердца людей надежду. - Поделись, кто это. Цунаде открыла рот, но так и не сумела произнести ни звука. Она опять разоткровенничалась и сказала слишком много. Она покачала головой. - Ты узнаешь, - тихо сказала она. - Не сейчас. Придёт время и ты узнаешь. - Опять что-то невразумительное, - Орочимару покачал головой. - Впрочем, делай ты что хочешь. В конце концов, кто я такой, чтобы тебя останавливать. Цунаде промолчала. Чтобы избавить себя от неловкости, она вышла из пещеры и сообщила Джирайе, что сменит его на посту, так как уже выспалась. Тот охотно согласился, но прежде, чем вернуться в пещеру, не забыл отпустить очередную пошлятскую шутку про их с Орочимару «коротенькую брачную ночь» и «неудовлетворённость жениха». Цунаде смерила его суровым взглядом. - Так я это ради его безопасности делаю, - не осталась в долгу она. Джирайя замер. Он ожидал подзатыльник, а не такого ответа. - Ты что же, не знал, что чёрная вдова после спаривания съедает самца? На то она и вдова. Чтоб не овдоветь раньше времени, я решила уйти. А теперь проваливай, пока я не передумала и не убила вас обоих. Джирайя шутку не оценил и два раза повторять ему было не нужно, он быстро вернулся в пещеру, напоследок интересуясь, с каких пор это его боевая подруга стала принижать свою красоту настолько, что низвела себя до уровня гадких пауков. Цунаде в долгу не осталась и кинула в него камушек. Он, к её сожалению, увернулся и скрылся. Она покачала головой. - Придурок. Дежурить ей нужно было до двух часов ночи, после чего следовало разбудить Орочимару. Но она не стала, поскольку выспалась, и организм её почти пришёл в норму. Цунаде просидела на посту до самого рассвета, после чего разбудила сокомандников и они вместе отправились в дорогу. Близилось исторически важное событие. Их взвод будет уничтожен Ханзо Саламандрой, а он сам наречёт их Саннинами. Цунаде обмозговывала эту ситуацию очень долго. Взводом командовать будут они трое, у них было и право и возможность всё изменить. Но как? Стратегию верно скорректировать может Орочимару, на стороне Джирайи оригинальность и изобретательность, а у Цунаде был опыт правления в качестве Годайме Хокаге. Толку-то от этого опыта как от козла молока, 90% её работы составляли бумажки и внутриполитические разборки, больше напоминающие склоки. - Твою мать! - Цунаде пнула несчастный валун, который был на её пути и ей ровным счётом ничего не сделал. Валун разлетелся на мелкие камешки. - Что опять не так? - лениво поинтересовался Орочимару. - Может, нам стоит придумать план получше? Перегруппироваться, или... я могу обеспечить зону лечения, - памятуя о том, как они поступили на Четвёртой мировой, предложила Цунаде. - Так мы спасём людей. Обеспечим им безопасность. - Что? - Джирайя остановился. - Чем плох наш план? Ты сомневаешься в его эффективности? - Я просто беспокоюсь, - уклончиво ответила Цунаде. - Сделаем привал, - объявил Орочимару. - У нас есть время всё обдумать. В очередной пещере Цунаде вдруг осенило. Многие погибли из-за яда Ханзо. Исследуя трупы товарищей уже потом, в лагере, она на всю жизнь запомнила состав яда. Если сделать к нему антидот, нет, даже не так, вакцину, которая поспособствует выработке иммунитета и форсирует его развитие, можно сделать солдат устойчивыми к яду. Только на это потребуется время. Цунаде, немедля, распечатала свою карманную лабораторию на глазах у товарищей и начала накидывать состав сперва антидота. В глазах Орочимару это выглядело ещё подозрительней, но она решила не обращать внимание, отмахнувшись от обоих товарищей тем, что составляет лекарство, которое позволит им быть устойчивым к большинству ядов, что в свою очередь должно помочь в битве с армией Ханзо и с ним самим. Джирайя купился. - Я похож на идиота? - осведомился Орочимару. - Я просто делаю свою работу. - Ты скажешь мне, что задумала, а иначе... - Что?! - перебила его Цунаде. - Ты мне угрожаешь? Я сказала, я делаю свою работу, занимаюсь спасением наших задниц и нашего взвода. Ханзо пересадил себе ядовитую железу ящерицы, с которой играл в детстве, он потенциально опасный псих, который может нас отравить одним своим приветствием. Так что заткнись и не мешай мне! - нервно заявила Цунаде. - Либо садись рядом и помогай. Орочимару проигнорировал её просьбу и отобрал у неё листочек, на котором она записала компоненты для антидота и даже успела зарисовать формулу. - Откуда такие широкие познания? Ты удивляешь меня с каждым годом всё больше. Ты знаешь больше, чем говоришь, это я давно понял, только, почему-то, не хочешь поделиться источником информации. Это навеивает на мысли определённого характера. - Сдай меня в штаб, когда вернёмся, только чем ты объяснишь тот факт, что я не раз оказывалась полезной, спасала человеческие жизни, развила госпиталь и подняла уровень медицины из такой задницы, что мне даже вспоминать страшно?! Как ты объяснишь, что мои действия идут только на благо Конохе в целом и вам обоим в частности? Я уже говорила тебе, будь я шпионкой, стала бы я тогда тебя спасать? - Ты не спасала меня, ты безрассудно заслонила меня от атаки шиноби Камня несмотря на то, что я мог отбиться сам, - парировал Орочимару. - У тебя в руке был детонатор! - шикнула Цунаде. - Отдай, - она забрала листочек назад, - либо помоги, либо отойди и не мешай. Орочимару предпочёл наблюдение, но вскоре интерес пересилил обещание оставаться безучастным к выходкам Цунаде. Разумеется, в её карманной лаборатории, запечатанной в свитки, нашлись не все ингредиенты растительного происхождения, пришлось снова призывать Кацую и просить об одолжении; зато компоненты синтетического и химического происхождения были все. Цунаде и Орочимару создали антидот, способный полностью нейтрализовать действие яда Ханзо в организме живого человека, к середине ночи. До утра они сделали всё, чтобы создать как можно больше образцов, которые Цунаде тут же запечатала в свиток. Лабораторию сворачивать она не спешила. Время, отведённое на то, чтобы прибыть на обусловленное место, заканчивалось, а решения, как составить именно вакцину, всё ещё не было. Это же не болезнь, в конце концов, и не вирус. Цунаде вздохнула. Чтобы составить нечто подобное, ей нужен образец яда Ханзо, которого у неё не было. Тогда она могла бы поработать с его молекулярной структурой. - Даже если бы образец и был, который, к слову, мы можем синтезировать искусственным путём, если ты скажешь мне состав, мы не сможем создать вакцину. Это не вирус, чтобы изменить его нити ДНК на молекулярном уровне. Это яд, - сказал Орочимару. - Яд можно нейтрализовать антидотом, который мы уже сделали. Но вот устойчивым организм к яду можно сделать только в том случае, если пересадить железу ящерицы в человека. Как это сделал Ханзо. - Даже если бы у нас была эта ящерица и много её желез, мы бы не успели провести всем операцию, да и смысл в этом, как они потом будут с этим жить, - вздохнула Цунаде. - Чёрт. - Ты сделала, что могла, Цунаде. Ты сделала больше, чем достаточно. Нужно отправить антидот нашим солдатам, чтобы они были готовы использовать его в критических случаях. - Да... да, ты прав, - кивнула Цунаде и приступила к запечатыванию своей карманной лаборатории обратно в свитки, а когда закончила, то обнаружила себя измотанной и крайне уставшей. - Поспи. У нас ещё есть время. Я скажу Джирайе, чтобы отправил жабу к отряду. Цунаде отключилась, едва её голова коснулась сложенного свитера на грязной каменистой поверхности пещеры, где они остановились. Должно быть, это уже традиция, но практически каждый раз, когда Цунаде отключалась, и не важно воспоминание это было или бред, сгенерированный её большой головой, ей снова приснился красочный, слишком реалистичный сон. Должно быть, это всё проклятые гормоны - и неважно, что в двадцать четыре года они уже подуспокаиваются, не в её случае точно, - или напряжение на проклятой войне, или излишнее общение с Орочимару, в этот раз её воспалённые мозги сгенерировали нечто провокационное и совершенно неприличное. Цунаде снились простыни в гостинице в том самом приморском городке в стране Снега, где они жили с Орочимару после войны. Простыни там были самыми обычными, хлопковыми, пока Цунаде не сподобилась купить в одном из магазинов шёлк. Зачем ей нужны были простыни из шёлка шоколадного оттенка, она уже и не вспомнит, но тогда аргументы продавщицы показались ей весьма убедительны. Горничная как раз забрала постельное бельё и уже готовилась постелить новое - такое же хлопковое и скучное по расцветке - как Цунаде вернулась в номер и попросила её постелить шёлк. Шёлковые простыни сразу же выделили кровать на фоне блёклых пастельных оттенков номера, но в атмосферу вписались - в конце концов, дизайн комнаты был выполнен в тёплых тонах. Цунаде, должно быть, воспалила мозг во время своих прогулок к морю, здоровый человек не мог до такого додуматься в её ситуации, но помимо шёлковых простыней её угораздило купить и шёлковое нижнее бельё. Специальное бельё. Для особого случая. На соблазнительницу она не тянула, не с таким бледным лицом и синяками под глазами от бесконечных кошмаров о войне, но продавщица - уже в другом магазине - сказала, что ей очень идёт. Деньги Орочимару тратить было не то чтобы сильно приятно, но своих у неё не было, а покупки в момент их совершения казались нужными. Это уже в номере, после душа, Цунаде поняла, как сильно она облажалась и насколько у неё воспалился мозг. Но думать об этом было некогда. Орочимару вернулся в их номер под вечер, недоверчиво оглядел сначала постель, потом Цунаде, но ничего не сказал и ушёл в душ. Не порядок, решила тогда Цунаде, и когда он вышел, сняла пред ним халат, оставшись в том самом нижнем белье, которое она купила. Вышло ни то, чтобы сильно романтично, совсем не как в дерьмовых романах. Цунаде рассчитывала, что атмосфера наполнится страстью, а не неловкостью. А ещё ей было холодно, потому что в их комнате барахлила отопительная система. - Ты выглядишь жалко, оденься, - сказал Орочимару. - К чему этот маскарад? - Это не то, что я хотела услышать, - Цунаде одеваться не спешила. Медленно она подошла к Орочимару и потянулась к его губам и он позволил втянуть себя в пробный поцелуй. Цунаде не умела целоваться. С Даном это было не так. Не было в их с Даном отношений никакой пошлости, была любовь, и всё было правильно. С Орочимару пришлось проявлять инициативу и настойчивость, за которую он в итоге благодарил её ответной реакцией. В большинстве случаев он сдерживался, старался быть осторожным с ней, чтобы не оттолкнуть. Это напрягало. - Не сдерживайся, - прошептала Цунаде ему в губы, когда они упали на шёлковые простыни. - Я же не хрустальная ваза. Вазой она не была, Орочимару не мог её разбить, но мог оставить на её фарфоровой мягкой коже, слишком бледной в последнее время, синяки, и это не нравилось уже ему. Он перенял инициативу, опрокинув её на простыни, но не переставал быть в меру осторожным. Цунаде чувствовала его прикосновения к своей коже, груди, животу и бёдрам, и это сводило её с ума. Когда Орочимару целовал её шею, оставляя на тонкой коже синеватые засосы, кусал её ключицы, перед глазами у Цунаде всё плыло и сверкало. В один из таких моментов ей отчётливо запомнился контраст, который создавали её светлые волосы на тёмно-коричневых простынях. Молоко в шоколаде. Молоко в кофе. Кофе в молоко. Так сладко и горько ей было одновременно. Цунаде подскочила на месте, испытывая возбуждение. Её щёки горели. Вспомнив и осознав, что конкретно ей приснилось, она пришла в ужас и бешенство. Проклятые гормоны, проклятый стресс, проклятая война, проклятый Орочимару! Перевести дыхание не удалось. - Ты проснулась, - прокомментировал Джирайя. - А я только хотел тебя будить, ты металась во сне, мы думали, тебе кошмар снится. Что снилось, кстати? - Выдвигаемся через пару минут, - спокойно сказал Орочимару. А вот его голос не показался воспалённому сознанию Цунаде таким спокойным. Слишком яркими были воспоминания, слишком терпкими ощущения. В голове снова возникла картина того эротического этюда, который они с Орочимару исполнили на шёлковый простынях в её сне пару минут назад. Щёки полыхнули снова. Цунаде вылетела из пещеры, забыв собрать вещи, как ошпаренная, и отказалась туда возвращаться. - Странная она какая-то, - прокомментировал Джирайя, подхватывая её вещи. Под порывами осеннего ветра и под ледяным проливным дождём Цунаде быстро забыла о своих неуместных воспоминаниях. Томление сменилось напряжением и предчувствием бойни. Ожидаемо всё пошло не по плану, когда их взвод столкнулся с Ханзо и его армией, даже знания Цунаде не помогали. Ситуацию спасала её подготовка и антидот, который они с Орочимару сделали. Шиноби Конохи были более подготовленными, чем армия Ханзо, более опытными, это помогло им продержаться до самого конца, пока Ханзо не призвал саламандру. Сам он оказался искусен в боевых искусствах, Цунаде забыла как дышать, когда обнаружила себя на размякшей от проливного дождя земле. Нельзя забывать, насколько силён был Ханзо. - Ублюдок, - хрипло фыркнула Цунаде, инстинктивно излечивая свои сломанные от такого падения рёбра. Она в состоянии справиться. Она не допустит стольких жертв. Если Ханзо и наречёт их легендарными Саннинами, то уж явно не за то, что они единственные, кто выжили. Довольно с неё жертв в бесконечных и бессмысленных сражениях. Печать бьякуго была не готова, но это не помешало Цунаде использовать её. На её стороне было преимущество - её молодое тело. Она призвала Кацую снова. - Помоги раненым, всем, кому сможешь помочь! - велела Цунаде. Кацую негласно разделилась на множество маленьких улиток, которые тут же поползли исполнять её приказ. Следующим шагом было отделить Ханзо от всех остальных. Пусть шиноби их взвода сражаются с армией Ханзо, пока сама Цунаде надерёт задницу этому психопату. - Все назад! - крикнула Цунаде и сорвалась с ног. Следующим мощным ударом она пробила огромный кратер в земле. Ханзо, стоя на своей саламандре, не успел отойти достаточно далеко. План Цунаде сработал. - Решила драться один на один? Как благородно, - сказал он то ли с налётом иронии, то ли честно признал её намерения. - Будто тебе известно значение этого слова, - фыркнула Цунаде, продолжая разносить ландшафт. Она пыталась попасть по нему, но Ханзо оказался быстрее. Дерьмо, выругалась Цунаде про себя. Времени у неё совсем мало. Это первый раз, когда она использует печать в этом времени в своём молодом теле, и она уже отдала много сил на поддержку Кацую. В этот раз шиноби много меньше, чем тогда, когда на деревню напал Пейн. Цунаде справится. В конце концов, Годайме Хокаге она или нет? Ханзо решил подпустить её ближе, чтобы отравить, и это было его ошибкой. Яд не действовал на Цунаде, не тогда, когда печать Бьякуго увеличивало её физическую силу и ускоряло регенерацию клеток в организме в несколько сотен раз. Она достала его. Ханзо лишился правой руки в попытке увернуться. Там его попытался достать Джирайя, на которого тоже не действовал яд, благо он успел вколоть себе антидот за пару секунд до того, как его отравили. В следующую секунду он был ранен, не тяжело, но это существенно замедлило его скорость. Ханзо намеревался его убить, если бы не Цунаде, которая тут же подскочила к товарищу, готовая отразить удар. В следующий момент их обоих проглотила гигантская змея, после чего мир вокруг Цунаде омрачился на несколько мучительно долгих секунд, пока их не выплюнули обратно. - Какая гадость, - прокомментировал Джирайя. - Приму это за спасибо, - фыркнул Орочимару, стоя на голове у гигантской змеи. Манда, припомнила Цунаде его имя, король змей. Он тоже был на пределе. Они все. Призыв долго не продлился, чтобы Манда не почувствовал слабость Орочимару, тот поспешил развеять призыв. Змей исчез, оставляя Орочимару, Цунаде и Джирайю один на один с Ханзо под проливным ледяным дождём. Где-то поодаль слышались крики людей и лязг оружия. Шла битва. Если она шла, значит, люди живы. - Ты, кажется, обещал не вмешиваться в мои проблемы, - заявила Цунаде, излечивая Джирайю и готовясь к очередной атаке. - Поразительно, вы первые, кто выстоял против моих ударов, - заявил Ханзо. - Как ваши имена? - Пошёл ты, - выплюнула Цунаде. - Меня зовут Джирайя, - представился её товарищ, - этого хмурого типа звать Орочимару, а эту хамку Цунаде. - Кого ты назвал хамкой? - Цунаде, заткнись! - шикнул на неё Орочимару. - Значит, Цунаде, - Ханзо обратил своё внимание на неё. Цунаде скривилась от его липкого и внимательного взгляда, который она ощутила на своём теле. Даже Орочимару на неё так никогда не смотрел. - Так это ты спасла гражданских от яда и это ты предупредила вспышку чумы на окраине моей страны? Я благодарен тебе. - Вот это да, слава бежит вперёд тебя, Цуна, - улыбнулся Джирайя и закашлялся. Цунаде неосознанно сделала ему больно, когда затягивала его рану на животе. - В благодарность я сохраняю тебе и твоим товарищам жизни, для меня было честью драться с такими сильными противниками, и поэтому я нарекаю вас Легендарной троицей, Саннинами. - В подачках не нуждаемся, и ты ещё не победил! - крикнула Цунаде, отстранясь от Джирайи. - Эй, ты обалдела?! - шикнул он. - Цунаде, мы не в состоянии продолжать, - тяжело вздохнул Орочимару. - Я продолжу за вас обоих, - Цунаде сделала два шага в сторону Ханзо и закашлялась, её тело было на пределе. - Чёрт, - она упала на колени, продолжая поддерживать печать. Кацую должна помочь всем. - С гордостью носите это звание и не смейте появляться на моих землях, - заявил Ханзо и приказал своей истощённой армии отходить. Джирайя пустил сигнальную ракету в воздух, которая велела их взводу так же отступить. - Как удачно, что Ханзо решил сохранить людей, - прохрипела Цунаде, поднимаясь с колен. - Чёртов ублюдок. Я клянусь, я врежу ему в следующий раз. - Ну, мы, по крайней мере, не проиграли сражение, а вышли в ничью, - попытался подбодрить всех Джирайя, помогая подруге удержаться на ногах. - Идёмте, нужно в укрытие. Кацую вылечила раненых и спасла жизни тем, кого раньше, будь Цунаде на уровне двадцатичетырёхлетней девчонки, спасти было невозможно. Пусть война была не окончена, пусть они не выиграли сражение, но это был переломный момент. Коноха доказала, что они могут противостоять Ханзо. С тех пор стало сложнее. Они сталкивались с армией Ханзо и армией Песка, продолжали вести войну; Цунаде продолжала оказывать медицинскую помощь и с успехом и лёгкостью подбирать антидоты ко всем ядам, которые готовила Чиё. Не прошло и года, как слава о ней прогремела на несколько стран. Данзо тем временем вёл переговоры с Ханзо, Цунаде не знала об успехе этих махинаций. Летом одним августовским дождливым днём они встретили Конан, Яхико и Нагато. Они попросились к ним в ученики как раз в тот момент, когда Цунаде мечтала оказаться в Конохе, прилечь под раскидистым дубом в тени его кроны, скрываясь от знойного августа, и отдохнуть. Глядя на этих грязных и побитых жизнью детей Цунаде думала, что Орочимару был во всём прав, когда предложил быстро и безболезненно убить их. Они избежали бы кучи проблем в будущем. Цунаде никогда не простит Пейна за то, что он сделал с её Конохой и с жителями деревни. Но то был Пейн. Пейн ещё не родился и, она надеялась, в этой реальности никогда не родится. Был Нагато. Маленький, неуверенный в себе мальчик с алыми грязными волосами. Такими же, как были у бабушки Мито. Наруто не одобрил бы её мысли избавиться от этих детей. Наруто был бы против. Наваки был бы против. Дан тоже, Цунаде была уверена. Джирайя вызвался им помочь, пока Орочимару хмурился и обдумывал варианты. - И что, ты останешься с ними? - спросила Цунаде, глядя на этих детей. - Я им нужен, - кивнул Джирайя. - К тому же, ты ведь спасла тех людей из-за того, что война сделала с их страной. Я спасу этих детей. - Тогда мы останемся с тобой! Правда, Орочимару? - Ой, да делайте вы что хотите, - пренебрежительно отмахнулся он. - Нет, вы продолжите путь. Война ещё не окончена. - Тем более, мы пойдём с тобой! - вздохнула Цунаде. - Хотя бы на первое время. К тому же кто-то же должен секретничать с Конан по женским вопросам, да, милая? - Цунаде улыбнулась девочке. - Я рад, что ты нашла себе подходящую по уровню развития подругу, но нам пора, собирается гроза и кажется будет ураган, нужно найти нормальное укрытие, - вклинился Орочимару. - А ты вот не мог удержаться без своих дурацких шуточек! - Не понимаю, о чём ты, - совершенно спокойно отозвался Орочимару, игнорируя её недовольство. - Дети, внимание, урок первый, отношения взрослых людей часто доходит до ссор и тогда... - Джирайя! - вспыхнула Цунаде. - Что, Цуна-чан, что я такого сказал? - Так мы идём или остаёмся? - Орочимару выглядел мрачно. Ему совсем не нравилась погода, которая ухудшалось с каждой минутой, а его товарищи идиоты совсем не хотели этого замечать. - У нас есть одно место, дом, мы можем туда пойти, - сказал Яхико. - Он далеко от поселения, там можно спрятаться. - Тогда идём туда, показывайте этот дом, - бодро заявил Джирайя. До укрытия они добрались в общей сложности через час, и то, потому что очень спешили из-за плохой погоды. Дом был окружён озером, находясь на самом берегу, у воды. Цунаде отметила, что это может стать проблемой в случае наводнения. А в такой стране это лишь вопрос времени. Отопления в доме не было, зато была печь, которую нужно было растопить. Джирайя осмотрел её и нахмурился. - Надежды на успех мало, но надо попробовать. Цунаде осматривала шкафчики, ничего съестного здесь, естественно, не было, она пошла в другую комнату. - Доски наполовину гнилые, нужно ремонтировать пол, пока никто не пострадал... - договорить Орочимару не успел, из другой комнаты послышалось звонкое «Ай», а следом за этим звуком посыпались проклятия в адрес погоды и гнилого пола. Цунаде вышла из комнаты, потирая ногу. - Работы много, - вынесла она вердикт. - И здесь есть баня. Сауна, если быть точной. Небольшая пристройка к дому. Только нужно проверить печь, здесь ведь нет электричества, так что в использовании она может быть небезопасна. - Что ж, я думаю, что нам всем необходимо первым делом поесть и отмыться, а то похожи уже на комки грязи, - резюмировал Джирайя. - Я растоплю печь, а Яхико мне поможет. Орочимару, помоги Цунаде починить сауну. Конан и Нагато... обыщите дом, только аккуратно, может, найдёте пледы, подушки, другие вещи, которые остались от прежних жильцов и которые ещё пригодны к использованию. Пристройка действительно была, к сауне вёл крытый деревянный мостик. Судя по полусгнившим доскам, здесь довольно давно никто не жил. - Печь исправна, дымоход тоже выглядит пригодным к использованию, - сказал Джирайя, заканчивая осмотр. - Сауна в относительно нормальном состоянии, по всей видимости, это была новая постройка до тех пор, пока предыдущие жильцы не покинули дом. Доски не успели прохудиться и сгнить. Вероятно, в этом доме останавливались и другие люди, использовали сауну, поэтому она не выглядит запущенной, как сам дом. - Бочка обычная, без подогрева. Здесь нет электричества, так что придётся греть воду в бойлере, а он полусгнил, - заметила Цунаде. - Разумеется, здесь нет электричества, как и отопления, кроме старой печи. Этот дом стоит на отшибе. Далековато от города и ближайшего поселения. - Думаешь, бойлер можно починить? - Не думаю. Нам потребуется новый, если не хотим греть воду в котле, которого, кстати, у нас нет, или ещё где. - А водопровод? Здесь же озеро, - Цунаде поспешила вернуться в дом. Душа здесь, ожидаемо, не было, зато была раковина на кухне, где был кран. - Судя по конструкции труб, они уходят в озеро и, вероятно, оснащены каким-то фильтром. - Цунаде для верности открыла кран, в котором текла, разумеется, холодная вода. Текла в канализацию, которую здесь кто-то проложил. - Ну и на этом спасибо. - Для домика на отшибе это отличные условия, - Орочимару нахмурился. - Всё лучше пещер, где мы спали. - Да, ты прав. Ладно, надо что-то придумать с полом в гостиной, когда закончится дождь, нужно принести древесину и высушить её. И нагреть воду. - Вот только в чём? Они нашли в чём. Конан и Нагато нашли в доме старую утварь, оставшуюся от предыдущих хозяев, вполне сносную к использованию. В свитках оставались консервы, которые можно было приготовить и съесть, за ужин принялся Джирайя, привлекая Нагато и Яхико. На Орочимару повесили ответственное задание - ремонтные работы пола. Цунаде, пользуясь случаем, утащила Конан в сауну, которую уже успели растопить, а после она повела девочку прямиком к озеру, прикрываясь коротеньким полотенцем. - Вода ледяная, - заметила Конан, останавливаясь в нерешительности около причала. - Сейчас август, ураган прекратился, так что не такая уж и холодная, - улыбнулась Цунаде, скидывая полотенце со своего обнажённого тела. Конан смутилась. - Брось, тебе нечего стесняться, ты же со мной, - Цунаде села на причал и аккуратно опустилась в воду. Она была прохладной, но не ледяной. - Иди сюда, вода отличная, - поманила она Конан. Девочка в нерешительности подошла к краю причала, придерживая полотенце на плоской грудной клетке. Оглянувшись и не заметив никого постороннего, она быстро сняла с себя полотенце и юркнула в воду, к Цунаде. - Ну вот видишь, не так уж и холодно, - улыбнулась Цунаде, поддерживая девочку. Она уже и забыла, когда в последний раз принимала душ. Должно быть, от неё пахло как от помойки. Цунаде поморщилась, с остервенением принимаясь тереть кожу и волосы. Конан плескалась вблизи, как оказалось, она умела плавать. Цунаде достала растительный шампунь, который она использовала в качестве моющего средства на войне для всего, и принялась втирать в тело девочки и в её волосы. Когда она убедилась в чистоте Конан, Цунае начала втирать средство в свои собственные волосы. Она уже и забыла, что её волосы на самом деле светлые, а не грязно-русые. Обе они, чистые и в лёгкой одежде (той, что Цунаде носила на прозапас в свитках), вернулись в дом, оставив свою собственную одежду, постиранную и чистую, сушиться в сухой сауне[1]. После ужина мыться ушли мужчины, Цунаде с чистой совестью повесила на Конан мытьё посуды, пока сама занималась устройством спальни. У них на всех были три спальника, в один из таких Цунаде забрала Конан, как только девочка закончила с посудой. К возвращению Джирайи, Орочимару, Яхико и Нагато, они уже спали. _______________ [1] Я думаю, все уже догадались, что здесь имеется ввиду финская сауна, сухая парилочка. Как фанатка этой парилочки, я решила включить её в фанфик как элемент иностранной культуры. В конце концов, мне не представляется возможным наличие традиционной японской бани в том доме, где жили Яхико, Конан и Нагато, скорее уж они мылись в пруду. Так что я решила подарить им сауну)