Ночные огни

Цунаде совсем потеряла счёт времени, тренируя Конан и отдавая всю себя детям, которых у неё никогда не было, она позабыла о внешнеполитической обстановке. - Сегодня мы идём в город, - поставила она перед фактом Орочимару. - Нужен бойлер и ещё несколько вещей. Джирайя, ты справишься? - Да, проведу небольшой урок, порыбачим, - улыбнулся тот. Цунаде кивнула. Орочимару был единственным, кто не разделял этого энтузиазма. Ему был интересен один лишь Нагато, вернее, его улучшенный геном, риннеган. - Я не думаю, что мальчик сам его пробудил, в этом замешано третье лицо, - заметила Цунаде, натягивая капюшон на лицо. В столице было шумно и, в то же время, небезопасно. Амегакуре, индустриализированная скрытая деревня, походила на гигантский сюрреалистический город, в котором можно было потеряться за считанные минуты. - Кто-то спрятал риннеган в глазах Нагато, но кто, - спросил Орочимару. Цунаде промолчала. Она знала, кто это был. - Ты слишком привязываешься к этим детям. Не стоит... - Почему? - Цунаде обернулась и попыталась рассмотреть бледное лицо Орочимару под капюшоном, но не смогла. - Своих детей у меня нет. - У тебя ещё есть время над этим подумать, - объявил он и двинулся вперёд. - А ты хочешь? - вдруг спросила Цунаде, вспомнив их разговор из прошлой жизни. Орочимару остановился. - Детей. - Идёт война. - Не сейчас. Когда она закончится, - спешно пояснила Цунаде. - Не знаю. Я об этом не думал. А ты? - Я... я хотела бы... - Цунаде прикусила нижнюю губу. - Может мы... могли бы попробовать? Орочимару ей не ответил. Они застыли в подворотне, в маленьком переулке между двумя высокими зданиями. Шёл дождь. Их разговор едва был слышен друг другу, да и некому было подслушивать, людей на улицах было совсем немного, все спрятались от проливного дождя в зданиях. - Я, в принципе, уже перестал удивляться всему, что ты говоришь, потому что понять, что творится в твоей голове, невозможно, но всё же, зачем тебе дети от кого-то вроде меня? - усмехнулся вдруг Орочимару. - Не замечала за тобой низкую самооценку, - фыркнула Цунаде. - Ты займёшь место в клановом совете, я буду заниматься другими делами. Почему нет? - Обсудим это позже, - безапелляционно заявил Орочимару и двинулся в путь. Им нужно было достать некоторые вещи. Амегакуре поражала прежде всего своей архитектурой, высоченными зданиями, устремлёнными прямиком в чёрные небеса, причудливой планировкой улиц и запутанными маршрутами. Однако, оказавшись внутри, Цунаде поняла, что удивляться на самом деле нечему, Амегакуре на деле оказалась очередным грязным, порочным городом, в котором процветали воровство, насилие и нищета. Город выглядел получше окраинных деревень, но не слишком-то и отличался. Война отразилась на и экономике. С виду Амегакуре была похожа на уродливого близнеца города Роуран. - Эй, малышка, иди к нам! - раздался нетрезвый мужской голос откуда-то сбоку. Цунаде не сразу поняла, что обращаются к ней. Запоздало на неё обрушилось осознание, что ветер сорвал с неё капюшон и она разгуливала так по городу уже несколько минут. Орочимару тоже остановился и бросил на них уничижительный взгляд. Цунаде, не до конца веря своим глазам, осмотрелась в поисках той самой «малышки», и для верности указала пальцем на себя. - Да, да, красавица, это я тебе. Будь умницей, подойди. Мы тебя не обидим! У нас таких как ты любят! - протянул пьянчуга средних лет. Его собутыльники, которые сидели на веранде какого-то круглосуточного - судя по вывеске - бара, гадко засмеялись. Цунаде закатила глаза. Где они тут нашли красавицу? Или алкоголь так сильно затуманил их головы, если они не в состоянии рассмотреть в женщине напротив измотанного войнами шиноби? Цунаде иногда забывала о том, что она женщина, и что общество с этим фактом накладывает на неё определённые обязательства, требования и ожидания. Мужчины с подобным на войнах не сталкиваются. Чёртова гендерная социализация. Впрочем, Цунаде была уверена, что эти пьянчуги и слов-то таких не знали, скорее всего они приставали ко всем подряд, потому что на посещение квартала красных фонарей (который тут, совершенно точно, был) денег у них не было. Не церемонясь, она показала им средний палец. - Эй, ну чего ты, иди сюда, - запричитал пьянчуга. - Бросай ты своего мрачного мужика, с нами интереснее, хочешь, мы тебе даже заплатим! Орочимару сделал было шаг в их сторону, но Цунаде одёрнула его за руку. - Оставь их, они того не стоят. - Тогда идём. Под липкие взгляды и сальные комплименты группы пьянчуг, Цунаде последовала за товарищем по команде до тех пор, пока они не скрылись из виду, а голоса не остались позади. Цунаде натянула капюшон на голову, скрывая лицо от внешнего мира. - А ведь у них есть матери, сёстры, возможно, что даже жёны и дочери, - непроизвольно вырвалось у неё. - Вернёмся? - предложил Орочимару. - Вряд ли это хоть что-то изменит. Они всё равно не поймут. - Тогда выкинь их из головы и пошли. Они вернулись в дом до заката. Яхико, Конан и Нагато выглядели уставшими, как выяснилось, Джирайя учил их ходить по деревьям. Глядя на чумазую Конан, Цунаде тут же отправила ту мыться и сама пошла вслед за ней. Для дома на отшибе здесь определённо были хорошие условия. Когда все помылись, солнце уже зашло, а ужин был готов. Сегодня стол был накрыт по особому случаю. - Это что? - спросил Орочимару, с сомнением осматривая бумажный цветок, который ему протянула Конан. - Подарок, - ответил за девочку Джирайя. - Не будь таким засранцем, возьми и скажи спасибо. - В честь чего это? - недоверчиво прищурился Орочимару. - Сегодня двадцать седьмое октября, - пожала плечами Цунаде. - Тебе это о чём-то говорит? - глядя на его задумчивое и несколько удивлённое лицо, Цунаде закатила глаза и достала из сумки небольшую круглую коробочку, после чего поставила её перед ним. - С днём рождения, - улыбнулась Конан. - Как можно забыть про свой собственный день рождения? - взвился Джирайя. - Ну извини, голова другим занята, - съязвил Орочимару. - К тому же, чего это вы решили меня поздравить, мы не поздравляли Цунаде, когда ей исполнилось двадцать пять в августе. - Да, но тогда мы прятались по пещерам, сражаясь в перерывах, было не до того. А я тут как раз перебирал свои вещи, нашёл календарь и вспомнил. Повод устроить праздник! Раз уж мы празднуем твоё двадцатипятилетие, давайте заодно отпразднуем день рождения Цуны-чан, - заявил Джирайя и достал откуда-то бутылку. Цунаде подозревала, что внутри был далеко не сок. - Что в коробке? - Орочимару опасливо глянул на коробочку, которую пододвинула ему Цунаде. - Открой, узнаешь, - улыбнулась она. Внутри оказались конфеты из белого шоколада. - Я не люблю шоколад, - хмуро заявил Орочимару. - Тебе обязательно быть таким занудой? - фыркнул Джирайя. - Просто скажи спасибо. Орочимару не ответил. Джирайя разлил им троим вино в кружки, за неимением пиал или бокалов, дети пили чай, и предложил выпить за то, чтобы война скорее закончилась. За оживлённой беседой с Джирайей и детьми (говорил, в основном, Яхико) и вкусным ужином Цунаде не заметила, как захмелела. За окном совсем стемнело и они отправили детей спать. Джирайя извлёк откуда-то ещё одну бутылку и дальше пили они уже крепкий алкоголь. Саке в Амегакуре было жёстким, горьким и очень крепким. Спасибо и на этом, произнесла про себя Цунаде. - Пора закругляться, - Орочимару поднялся на ноги, он из них троих был самым трезвым. Джирайя уже клевал носом. Цунаде отвела его в спальню и помогла залезть в спальный мешок. Когда она вернулась на кухню, Орочимару уже мыл посуду. - Оставь. В день рождения не полагается, - велела она. - Ну кто-то же должен. - Я сама помою. - Сиди, ты едва на ногах стоишь. Цунаде поняла, что вставать было плохой идеей. Перед глазами всё плыло и кружилось. Она явно перебрала не хуже Джирайи, хотя выпила не так уж и много. Всему виной было горькое саке не очень хорошего качества, но поскольку другого у них не было... Цунаде вдруг решила, что ей сто процентов поможет протрезветь купание в холодной воде. Она направилась к выходу. - Куда тебя понесло? - осведомился Орочимару, откладывая чистую тарелку на столешницу. Он почти закончил с посудой. - Гулять, - объявила Цунаде и улыбка сама собой расплылась на её лице. - Сиди, тебя уже ноги не держат, - Орочимару решил, что она послушает его, но ошибся. Цунаде скрылась за дверью. - Неугомонная, - покачал он головой и пошёл за ней. По-хорошему, оставить бы её так, пусть делает что хочет, но он не мог. В конце концов, на сумасшедших не обижаются, а кто знает, что взбредёт в голову этой неадекватной взбалмошной девице. Оставив столовые приборы в раковине, Орочимару сполоснул руки и вышел на улицу. Ну да, он был прав, ни одна адекватная идея так и не сподобилась посетить голову его сокомандницы. Ни один адекватный человек не пойдёт купаться ночью в озере пьяным в конце октября месяца. Цунаде уже скинула с себя одежду, оставаясь в одной льняной белой рубашке. - Цунаде, стой, - велел ей Орочимару, когда вышел на причал. Он подошёл ближе, но не успел схватить её, она скинула с себя рубашку и залезла в воду. - Почему? - Она отплыла немного, чтобы видеть его лицо в лунном свете. - Вода ледяная. - Тем быстрее я протрезвею, - Цунаде улыбнулась. Он был совершенно не прав, когда счёл её сумасшедшей. Ей, между прочим, хватило ума завязать волосы в пучок на затылке, чтобы не мочить голову! Она не заболеет, она же шиноби и, между прочим, врач! - Тебе ещё не надоело испытывать судьбу? - Орочимару опустился на корточки, на край причала и протянул ей руку. - Вылезай. - Ладно, - она ухватилась за его ладонь и шальная мысль кольнула воспалённый рассудок Цунаде, она дёрнула товарища на себя, пытаясь опрокинуть его в воду, но забыла использовать для этого чакру. Орочимару не поддался и вместо того, чтобы рухнуть в воду, вытянул её на причал. - Ты хуже ребёнка, - прошипел он ей, накидывая на её плечи полотенце, которое принёс из дома. - Перестань портить момент, - Цунаде попыталась встать, но видимо она действительно выпила достаточно, а саке было некачественным, потому что даже вода не могла помочь ей протрезветь, ноги её оказались ватными, а потому она тут же повалилась вперёд, повалив Орочимару на деревянную поверхность причала. - Я не знала, что ты не любишь белый шоколад. Вылетело из головы, - прошептала она ему в губы. - Но это были самые качественные конфеты из всех, что там были. - Я как-нибудь смирюсь, - Орочимару попытался подняться, но Цунаде ему не позволила. - Что ты делаешь? - выдохнул он, когда почувствовал её губы на своей шее. - Собираюсь ещё раз поздравить тебя с днём рождения и подарить подарок, который тебе понравится. - Цунаде, не глупи, - Орочимару это не нравилось. Она была пьяна и не соображала, что делала. Но хуже всего то, что он тоже был в меру нетрезв, а потому промедлил отдёрнуть нахальную девицу от себя. Часть его сознания, что отвечала за рассудок, велела оттолкнуть от себя Цунаде и затащить её в дом, чтобы уложить спать, пока другая часть, отвечающая за чувствительность тела, сладкой истомой отзывалась на прикосновения рук Цунаде к его телу, нашёптывая взять её здесь и сейчас. Её холодные мягкие губы на его шее, оставляющие дорожку поцелуев до самых ключиц, стали финальным аргументом во внутреннем споре Орочимару с самим собой, сбив дыхание и вместе с тем поток мыслей. Он был действительно опьянён алкоголем и собственными желаниями, потому что решил отпустить ситуацию и послушать голос желания своего тела, а не разума. Он пропустил момент, когда её холодные от купания в ледяной воде руки стащили с него кофту и рубашку под ней. - У тебя хоть опыт есть? - спросил он тихо. - Конечно, - Цунаде действительно в это верила. У неё был опыт. Не такой богатый, правда, но был. С ним же и был, в конце концов, потому она прекрасно знала обо всех его чувствительных точках на теле. - А у тебя? - спросила она, стягивая с него брюки. - Небольшой. Когда он повалил её на их одежду и стал целовать шею и грудь, Цунаде была готова задохнуться от переполняющих её эмоций. Проклятое молодое тело, похоть и некачественное саке. Она определённо будет винить во всём эти три вещи, когда проснётся завтра утром. Но то будет завтра. Сегодня она хотела быть желанной. Цунаде задохнулась от не слишком приятного ощущения внизу живота. Первое движение Орочимару было слишком резким и рваным. Вряд ли он что-то повредил ей внутри, больно не было, было слегка неприятно от неожиданности. - Цунаде, ты солгала, - прошептал Орочимару ей на ушко. Цунаде хотелось сказать, что она не лгала, у неё правда был опыт, просто в прошлой жизни. Ну как она могла забыть, что в этой реальности ещё девственница? По крайней мере, физиологически. Это... осложнило ситуацию. Но Цунаде так же быстро об этом забыла, как и вспомнила, когда Орочимару начал целовать её лицо и шею. Он сразу переменился. Стал осторожным и сдержанным. Она попросила его быть с ней раскрепощённым и потерялась в своих ощущениях и эмоциях, рассыпаясь в сознании на части и вспыхивая, как бесчисленные ночные огни высоко над головой. Они не заснули после всего на пристани обнажёнными только благодаря остаткам рассудка Орочимару. Он молча натянул на Цунаде её одежду, криво и косо, но как уж получилось, и, всё так же не говоря ни слова, отвёл в дом, после чего они оба легли спать, мгновенно вырубившись. Просто и прозаично, лишь ночные огни продолжали сиять высоко в бескрайней тьме небес, словно храня в себе свет воспоминаний непрестанно сгорающих дотла людей - то, что было, и то, чего уже не будет. Проснулась Цунаде уже в пустой комнате, отметив, что проспала. Её карманные часы показывали половину девятого. На кухне никого, кроме Конан и Джирайи, не обнаружилось. - Доброе утро, Цуна, - поздоровался Джирайя. - А где... - Яхико и Нагато тренируются, Орочимару куда-то ушёл рано утром. - А ты чего не тренируешься? - спросила Цунаде у Конан. Девочка выглядела бледной и уставшей, ей это сразу не понравилось. - У неё температура. Я отправил её спать, но она сказала, что не хочет. Вот думаю, какую таблетку можно ей дать. - Я сама дам, - Цунаде опустилась за стол и подтянула к себе свою сумку, оставленную здесь вчера вечером. Воспоминания о прошедшей ночи кольнули её раскалённой иглой. От неожиданности она чуть не выронила сумку. - Ты в порядке? - спросил Джирайя. Цунаде кивнула. - Конан, выпей это, - Цунаде положила перед ней таблетку, - это собьёт температуру, и они безвредны для детского организма. И иди приляг. - Хорошо, - девочка послушно запила таблетку водой. - Вы ударились? - спросила она. - Что? С чего ты взяла? - не поняла Цунаде. - У вас синяк на шее, - сказала Конан. Цунаде моргнула. Джирайя заржал. Она пнула его ногой. - Это... неловкость. Ничего страшного, иди в комнату, - велела Цунаде и девочка ушла. Цунаде прикрыла шею одеждой и распущенными волосами. - Цуна-чан, не надо прятать сувениры, которые тебе оставил Орочимару, а я-то думаю, чего он так рано ушёл, а он тоже, оказывается, сувениры прячет. - Джирайя... - Я, кажется, придумал сюжет для ещё одной книги! - одухотворённо заявил Джирайя. - Под покровом ночи двое придавались необузданной, как сам океан, страсти... - договорить он не успел, в него полетел ботинок Цунаде. - Эй, ну ладно тебе. Я рад за вас, - он стал серьёзней. - В войну очень важно иметь того, ради кого хочется вернуться. Ну, или что-то. Я рад, что мои друзья нашли друг друга. Конечно, мне обидно, что ты выбрала не меня, но я рад за вас. - Нет никаких нас, - шикнула Цунаде. - Это было по пьяни и давай больше не будем об этом говорить. Она поднялась и зашла в комнату к Конан. Девочке становилось хуже. При детальном осмотре Цунаде поняла, что это не просто простуда. - Джирайя, это пневмония, - сказала Цунаде. - Что? - удивился он. - Но... она же не простужалась, и... - Возбудителями пневмонии являются вирусы и бактерии. К тому же, я не думаю, что этих детей хоть от чего-то прививали в детстве. Иммунная система слабая, вот и результат. - Но как это? Всех прививают. - Да, в развитых странах, как наша, - вздохнула Цунаде. - И что теперь? - Сбивать температуру и лечиться подручными средствами. И приведи мне Нагато и Яхико, они тоже могли заразиться. - Да, хорошо. Яхико совершенно не знал, прививали ли его от чего-нибудь или нет, он только сказал, что родители погибли, когда он был совсем маленьким, а жили они не в самой Амегакуре, а неподалёку в небольшой деревне. Нагато повезло больше, по его словам, родители эмигрировали в эту страну с окраины страны Огня, а там прививали всех. - В любом случае, узнать можно только если провести лабораторный анализ крови, - вздохнула Цунаде. - Надо попробовать, но достать для вас вакцину я не смогу. Нужно будет ехать в Коноху. - Ты можешь прислать её, когда война закончится, - обнадёжил её Джирайя, - а сейчас важно вылечить Конан и вас двоих от неё изолировать, чтобы не заразились. К возвращению Орочимару Цунаде успела позабыть всё, что случилось между ними. Её мысли были заняты исключительно одним - болезнью Конан. Жар не спадал, температура не сбивалась. Началась лихорадка. Цунаде боялась колоть сильнодействующее жаропонижающее, поскольку это было бы сильным ударом по детской неокрепшей иммунной системе. - Ты давала ей парацетамол? - спросил Орочимару. - Я дала ибупрофен, парацетамол давно закончился, - Цунаде прикусила нижнюю губу. - Но это не помогло. Если температура ещё поднимется, я начну колоть ей антибиотики. Но это может быть опасно. - Почему ей так плохо, это же лечится, - нахмурился Джирайя. - Иммунная система ослаблена, - вздохнула Цунаде. - Я послежу за ней, идите. Лихорадка не прекращалась, к ночи температура поднялась до сорока градусов, каждый раз, когда Конан просыпалась, она сильно кашляла, к утру она снова уснула и в себя больше не приходила. Цунаде обнаружила тяжёлый случай пневмонии, который требовал нормального лечения в нормальной больнице. Она надеялась, что ей удастся победить болезнь амбулаторным путём, потому что ничего другого не оставалось, даже на ИВЛ не подключить, ни баллона с кислородом, ни оборудования. Цунаде вколола ей сильнодействующий антибиотик и продолжила наблюдать за состоянием девочки. Так продолжалось три дня, пока состояние Конан не приблизилось к фатальному. Цунаде удалось спасти её от смерти, но она не просыпалась. За неимением аппарата искусственной вентиляции лёгких, Цунаде ни раз приходилось поддерживать состояние девочки мистической ладонью. Орочимару, судя по его напряжённому и мрачному лицу, хотел многое сказать, например, подозревала Цунаде, что нужно было убить этих детей с самого начала и не мучить их, не мучиться самим, но он молчал. - В Амегакуре должен быть ИВЛ или, хотя бы, баллон с кислородом, - сказал он. - Её состояние плюс-минус стабильно, - вздохнула Цунаде, - ИВЛ здесь не поможет. - Но это облегчит тебе работу, даст возможность поспать. - Я в порядке, - устало отозвалась Цунаде. - Неужели её никак нельзя разбудить? - взволнованно спросил Яхико. - Что вы тут делайте? - отругал их Джирайя, - вы должны быть на кухне, идите обратно. Я схожу в город, поищу баллон. Цунаде проигнорировала его слова. Она держалась на стимуляторах и даже не хотела смотреть на своё лицо, наверняка под глазами её залегли синяки. - Состояние стабильно? - спросил Нагато. - Но она спит. - Да, Нагато. Идите на кухню, - велела Цунаде. - Нужно её разбудить. - Пошли, - потянул его Яхико. - Я знаю способ, - несмело заявил Нагато. Орочимару заинтересованно посмотрел на него. Мальчик съёжился и опустил глаза в пол. Орочимару фыркнул и отвёл взгляд. - Моя мама из клана Узумаки. Она рассказывала, как можно вернуть кого-то, кто почти переступил черту. - И как же? - настороженно спросила Цунаде. - Есть мир живых и мир мёртвых, но есть и третье пространство. Для тех, кто не жив и не мёртв. - Пограничное состояние, - кивнула Цунаде, - для тех, кто в коме и не просыпается. - Нужно привести человека обратно. Мама рассказывала способ, как это можно сделать. С помощью определённого чая и печати можно погрузить человека в транс. - И вернуть Конан обратно. Можно попробовать, - кивнула Цунаде. - Подготовь всё, можешь взять травы у меня. Нагато кивнул и скрылся на кухне. - А кто будет поддерживать её состояние? - спросил Орочимару. - Теневой клон? - пожала плечами Цунаде. - Да ты с ума сошла. Я пойду. Ты слишком устала. - Она не пойдёт на твой голос, здесь нужен, по-хорошему, Джирайя, он с ними сблизился. - Джирайя на пути к городу, подождём его возвращения... - Нет, мы больше не будем ждать, - Цунаде вздохнула. - Проведём ритуал, о котором говорил Нагато, и вернём Конан обратно. Нагато вернулся через несколько минут, в руках он держал кружку с чаем. Яхико напряжённо наблюдал за ним. - Я не знаю, на что это будет похоже, - сказал он, - мама говорила, это как лабиринт. Может быть для вас это примет какой-то другой вид. Мама говорила, что будут голоса, но вы не должны им верить. Если поверите... не вернётесь. Вы должны найти Конан. И вы ограничены по времени. Я нарисую печать, чай поможет вам расслабиться, а печать погрузит в транс. Это тяжёлое испытание, для этого нужен второй человек. Печать вас свяжет, - продолжил Нагато, вырисовывая причудливые символы печати на руках Цунаде и Орочимару, - Орочимару-сан, вы позовёте её обратно. Вы не погрузитесь в транс, но печать позволит вам видеть всё то же, что видит Цунаде-сан. Не позволяйте ей пересечь черту. Орочимару кивнул. Цунаде тоже. - Возьмитесь за руки, - попросил их Нагато и поставил перед Цунаде чай. С готовность она выпила чай и стала ждать. Орочимару закрыл глаза. Прошла минута мучительного ожидания. Две минуты. Три. Ничего не происходило. Цунаде вздрогнула, когда Яхико слишком громко топнул на кухне. Она обернулась, но в проходе никого не было. Цунаде нахмурилась. Ей показалось, или комната погрузилась в полумрак? Но был день, и впервые за несколько недель не шёл дождь. Цунаде повернулась обратно и замерла. Орочимару больше не держал её за руку, когда они успели расцепиться? Но больше всего Цунаде напрягло то, что ни Конан, ни Нагато, ни Яхико в комнате не было. Цунаде поднялась на ноги и вышла из спальни в кухню, она была всё такой же мрачной. Впереди была дверь на улицу. Настороженно оборачиваясь, Цунаде подошла к двери и толкнула её. На улице было темно и мрачно, густой белый туман, больше похожий на пар в хамаме, окутывал всё в округе. Цунаде сделала шаг вперёд и замерла, когда почувствовала под ногами дерево. Она ступила на пристань. Так быстро? - Это всё нереально, - внушила она себе и продолжила идти вперёд. Пристань всё не кончалась. Вместо глади воды деревянная дорога продолжалась, она показалась Цунаде бесконечной. Цунаде шла вперёд, не сворачивая, пока не услышала голос младшего брата откуда-то справа. Она замерла. - Сестрица! - звал её настойчиво весёлый голос Наваки. - Сестрица, идём купаться, вода такая тёплая! Цунаде одёрнула себя. Наваки в Конохе. Это не он. Она сделала два шага вперёд. - Ты бросишь меня, нее-чан? Как бросила в прошлый раз? - спросил голос. - Я не бросала тебя... его. Мой брат жив! - уверенно заявила Цунаде. - Нее-чан, не бросай меня! Нее-чан, иди ко мне. Это просто иллюзия твоего воспалённого сознания. Ты умираешь, нее-чан. Давай будем вместе. - Что? - выдохнула Цунаде, замерев. - Нее-чан, путешествия во времени невозможны. Это просто предсмертная агония. Идём со мной и я обещаю, мы никогда не расстанемся. Цунаде обернулась и задохнулась от ужаса и отчаяния, её охвативших, с правой стороны от неё оказалась развилка, которой прежде не было, на деревянном мосту, окутанный туманом, стоял Наваки, её младший брат. Только выглядел моложе, на двенадцать лет. Её Наваки уже вытянулся, наверняка, красавец, она его уже год не видела, но получала письма. - Нет, - Цунаде покачала головой. Нельзя говорить с голосами. Нагато говорил, нельзя им верить. Цунаде захлопнула уши и отвернулась, силой заставив себя идти вперёд. Голос Наваки вскоре стих, сменяясь тишиной. Цунаде продолжила путь. Снова необычайно длинный мостик причала, по которому она шла, поглотил туман и тишина. Цунаде шла вперёд, пытаясь увидеть Конан, но в таком тумане нельзя было ничего рассмотреть. - Конан, - нерешительно позвала она девочку. - Конан, ты меня слышишь? - Цунаде вдруг задумалась, почему Конан вообще заболела, как их с Орочимару присутствие и участие в жизни этих детей повлияло на болезнь девочки? В прошлой жизни же Джирайя как-то справился. Вряд ли Конан так сильно болела. Вряд ли хоть кто-то из них болел. - Потому что ты знаешь ответ, Цунаде, - прозвучал так же внезапно, как гром среди ясного ночного неба, голос Дана. Цунаде похолодела и зажмурилась. Это неправда. Дан тоже жив. Дан сейчас в Конохе... наверное. Или на передовой. О, она должна его спасти! - Цунаде, я горжусь тобой, - сказал голос. Цунаде не оборачивалась, она просто слушала его. - Ты стала такой сильной. Годайме Хокаге, - в его голосе звучала улыбка и гордость за неё. - Ты сделала всё, что могла. Но на этом достаточно. Всё закончилось, отпусти это. Ты больше не хокаге, а блуждающий призрак. Иди ко мне, Цунаде, и мы будем вместе. Цунаде горько усмехнулась. - Дан бы так не сказал. Он сказал бы, чтобы я жила и была счастливой и не стремилась к нему. - Я говорил тебе это, когда ты была жива, Цунаде. Но твоё время закончилось. Это всё нереально. Ты не найдёшь здесь Конан, потому что она умерла. Она была убита главой Акацуки, когда защищала риннеган Нагато. Этот лабиринт и твоё путешествие во времени просто иллюзия. Проекция умирающего разума. Последний вечный сон. И теперь он закончился. Ты умерла, Цунаде. Если продолжишь путь, ты исчезнешь. Я не хочу тебя терять, - проникновенно признался ей голос Дана. - Пойдём со мной, прошу тебя. Мы будем вместе всегда. - И тебя не смущает, что я связалась с Орочимару? - Ты потерялась. Запуталась. Тебе хотелось быть любимой. Я могу тебя понять. - Хах, тебе стоило лучше подготовиться, кем бы ты ни был, - Цунаде закатила глаза. - Я спала с ним не потому, что любила его или он меня, это же Орочимару. Я даже не уверена, была ли я ему хоть как-то интересна. Он просто хотел не поддаваться отчаянию, пустоте и горечи, что породили в его сердце безумие после войны. Он хотел попробовать жить как все, я лишь так удобно была рядом и наши цели совпали. Будь ты Даном из моего мира, ты бы знал. Орочимару не тот человек, который может кого-то любить. Если только себя, - фыркнула Цунаде. - И будь ты Даном, ты бы так не сказал. Я не запуталась, не терялась, я просто... просто хотела нормальную жизнь. Орочимару удобно был рядом и я знала его с детства. Счастливо оставаться. Цунаде двинулась дальше, не слушая голос. Вскоре он замолчал. Цунаде двигалась вперёд медленно, растеряв былую уверенность. Ей было страшно. Голоса воплотились в две фигуры, которым было трудно противостоять, но она смогла. Потому что этот мир реальность, потому что Дан и Наваки живы в этой реальности. Цунаде начало трясти. Она почти им поверила! Она усомнилась в трезвости своего рассудка! Она почти поверила, что все те годы, что она успела прожить в этом мире, немногим немалым восемь лет, все те годы, за которые она столько сделала, всё это было иллюзией. Сном. Следующим, по идее, должен быть Джирайя, но этот придурок жив и здоров в этой новой реальности. Или... Цунаде похолодела. Она не выдержит, если попадёт в эту иллюзию. Этому голосу она не сможет не поверить. Даже зная, что это просто иллюзия. - Орочимару, - позвала она товарища. - Если ты слышишь меня, помоги мне, - она почувствовала, как её глаза защипало, по щекам покатились первые слёзы. - Пожалуйста. Я не хочу. Я не выдержу этого! Ты же должен меня направлять, почему я тебя не слышу?! Ответа не последовало. Цунаде сжала плечи и покачала головой, пытаясь собраться. Нужно двигаться вперёд. Нагато говорил, у неё не так много времени. Нужно найти Конан. Она пошла вперёд, оглядываясь по сторонам. В какой-то момент ей почудились тени среди тумана. Цунаде отвернулась и упрямо впилась взглядом вперёд. Нельзя смотреть по сторонам, нужно идти. Вдруг слева послышался детский плач. Цунаде замерла. Её руки похолодели. На деревянных ногах она развернулась. Перед ней предстала та самая комната в гостинице и детская кроватка, которая там никогда не стояла. В ней лежал ребёнок и надрывался от крика. Сердце Цунаде предстальски сжалось. Это была Сакура. Её Сакура! Живая и здоровая! Цунаде сделала несколько шагов к ней, ей так хотелось подхватить её на руки и обнять. - Цунаде! - внезапно голос Орочимару отрезвил её. Цунаде замерла, чувствуя его руку на запястье. - Цунаде, ты меня слышишь? - Д-да, - выдохнула она. - Пусти меня. - Ты с ума сошла, это всё нереальность, - прошипел голос позади. Словно в насмешку его словам Сакура зашлась в громком плаче. - Я сказала пусти меня! Она плачет, я должна её успокоить, пусти! - Цунаде отцепить его руку, но у неё не получилось. Это было странно. Он не тянул её на себя, не предпринимал никаких попыток остановить её физически, он даже не сжимал её руку, он просто держал её ладонь в своей. - Это иллюзия, Цунаде! Этого нет. Помни, кто ты. Тебя зовут Цунаде Сенджу, тебе двадцать пять лет и у тебя нет детей. - Ты знаешь? - опешила Цунаде. - Нетрудно догадаться с учётом того, как ты рвёшься к этой иллюзии, но сейчас тебе нужно слушать меня. - Где ты был раньше?! - Я всегда был рядом с тобой. Физически. Разве ты не чувствуешь, что я держу тебя за руки? - Ты держишь меня только за левую руку. - Ты не пускала меня в своё сознание. Я блуждал в тумане, звал тебя, но ты не отвечала. Мальчишка Узумаки сказал, что это всё из-за печати, она недостаточно сильна. Он что-то исправил и наша связь усилилась. Потом ты позвала меня и я успел вовремя, чтобы предотвратить ошибку. - Значит ты... не видел и не слышал того, что было раньше? - Нет. Вернись на тропу, Цунаде. Тебе нужно найти Конан. - Я... я не могу, - Цунаде на дрожащих ногах попыталась отстраниться от иллюзии своей мёртвой дочери, но не смогла. Ноги не держали её, она рухнула на деревянный пол. - Ты расскажешь мне о ней позже, у нас мало времени. Пошли. Цунаде, - Орочимару мог только направлять её, он не мог воздействовать на неё физически, в этом мире он был лишь наблюдателем. Ещё одним призраком. Он мог только держать её за руку. - Нечего рассказывать. Она умерла при рождении. Родилась мёртвой и я даже не услышала её крик! - Цунаде согнулась от переполнявших её боли, скорби и горечи. - Я отнесла её на кладбище, в сад... и похоронила! - Ты этого не изменишь, Цунаде, если ты последуешь за этой иллюзией, ты сама станешь призраком, - Орочимару говорил спокойно и вкрадчиво, пытаясь донести до неё каждое слово. - Может и стоит, - отрешённо прошептала она. - Ты выпила таблетку? - Что? - Цунаде непонимающе моргнула. - Экстренная контрацепция. Ты приняла её? Мы с тобой переспали несколько дней назад, ты приняла таблетку? Хоть что-то? - Н-нет, я... я совсем про это забыла, - Цунаде покачала головой. - Если ты окажешься беременной, Цунаде, и предпочтёшь остаться здесь, стать призраком и умереть в реальном мире, ты потеряешь шанс получить настоящего ребёнка. Может ты уже беременна, ты хочешь отказаться от этого? - Будь это так просто, никто бы не лечился от бесплодия и не принимал гормоны, - фыркнула Цунаде, утирая слёзы. Сама эта новость была очень волнительна. Она прислушалась к своим ощущениям, но проверить никак не могла, только не здесь, не в мире призраков. - Будь это так сложно, никто бы не делал аборты из-за нежелательной беременности. Поднимайся. Цунаде послушно поднялась и продолжила путь, утирая слёзы. - Почему здесь так пусто, - всхлипнула Цунаде, вытирая лицо рукавом кофты. Вдруг впереди показался поворот направо. Другой дороги не было. Пришлось свернуть. - Расскажи мне о ней. О Сакуре. Это ведь она тот ребёнок? Как так вышло, потому что у тебя совершенно точно нет детей. Вся твоя жизнь крутится вокруг работы и ты никогда не была беременна, не считая того случая с глупыми сплетнями о нас восемь лет назад. - Это сложно, - Цунаде продолжала идти, вглядываясь сквозь туман, силясь рассмотреть Конан. - А ты попробуй. - Ты поверишь мне, если я скажу, что... - Цунаде вздохнула, - я из параллельного мира? - солгала она. - Вернее, я заснула и была какое-то время в параллельном мире. Там тоже была война. Мне было двадцать семь лет и я... мы путешествовали с тобой. Я хотела нормальную жизнь, ты тоже от части этого хотел, и мы... решились попробовать. И вот что получилось. Мне тяжело говорить об этом. - Что ещё было в этом параллельном мире? - настороженно спросил Орочимару. - Ну... не так много. Я мало что помню, - солгала Цунаде. Орочимару прищурился, но решил её послушать. - Ты по этой причине вела себя так странно тогда? По этой причине ты чудишь и по сей день? - Я не... я нормальная. Просто... ну, в общем, да. - Не знаю, что и сказать. Но ты не должна позволять тому миру быть частью реальности. Если ты вынесла какие-то уроки из этого приключения, хорошо, прими это и живи дальше. Сакура умерла. Ты этого не изменишь. Но у нас есть шанс не позволить этому случиться в нашей реальности. При условии, если ты, конечно, залетела. - Надеюсь, это не так, - усмехнулась Цунаде. - Я думал, ты хотела от меня детей. - Нет, не в этом дело, просто... идёт война. Лучше подождать до самого конца. И сделать это в Конохе, где есть госпиталь, нормальные врачи и рабочее оборудование. - Поговорим об этом потом, я вижу впереди берег. Цунаде подняла глаза. Действительно, впереди показался берег, а у него сидела Конан, обняв костлявые коленки. Цунаде подошла к ней и присела возле неё. - Нагато и Яхико беспокоятся за тебя. Пора возвращаться. Идём? - Мне страшно, - прошептала девочка. - Да, мне тоже, - улыбнулась ей Цунаде и подхватила её на руки. - Поэтому и нужно вернуться. Ты готова? - Да, - кивнула Конан, покрепче ухватившись за Цунаде. Туман, гонимый тёплым ветром, вдруг стал рассеиваться. Цунаде закрыла глаза и глубоко вдохнула, обнаружив себя в комнате. Где-то на периферии сознания она услышала кашель Конан. Цунаде широко распахнула глаза и отдышалась, привыкая к яркому дневному свету. Орочимару сидел рядом с ней и продолжал держать её за руки, не позволяя упасть. - Я в порядке, спасибо, - кивнула ему Цунаде и обернулась к Конан. Проверив её состояние, она обнаружила, что температура спала, девочка дышала свободно и уже не выглядела такой бледной. Скоро она должна была проснуться. - Ну и приключение. - Конан, - Яхико подсел к подруге, - всё будет хорошо. - Вы не слушали голоса? - настороженно спросил Нагато. - Нет, я же здесь, - вздохнула Цунаде. Она даже вспоминать об этом не хотела. - Вы точно не слушали их? Им нельзя верить. Их нельзя слушать, нельзя идти у них на поводу, если вы хотя бы раз ступили за грань, это может повлечь проблемы. - Например, какие? - нахмурился Орочимару. - Я не знаю. Мама говорила, мир призраков это потаённое место. Его нельзя тревожить, но если вы потревожили, призраки могут потянуться к вам. Цунаде нужно было на воздух и срочно. На ватных ногах она поднялась и вышла на улицу, вдыхая воздух полной грудью. Час от часу не легче, её и так достают кошмары и воспоминания, если теперь и призраки будут... она точно окажется в психиатрии. Или в психушке, что хуже. Плакала её надежда на нормальную жизнь. Вскоре вернулся Джирайя с баллоном кислорода и очень обрадовался, увидев Конан в сознании. Цунаде решила ему ничего не рассказывать и запретила это делать другим. Орочимару в принципе было наплевать, Яхико хмурился, но согласился, Нагато неуверенно кивнул. Как только Конан поправилась и всё более-менее вернулось на круги своя, одна из жаб Джирайи доставила сведения из штаба. Приказ им вернуться обратно, особенно Цунаде. - Я бы сказал, куда они могут засунуть свой приказ, но здесь официальная печать и подпись Данзо, - осведомил их Джирайя. - Значит, мы вернёмся, - кивнула Цунаде. - А ты? - Останусь. В приказе значится только твоё имя, мы с Орочимару там упомянуты за компанию, скорее. Так что я остаюсь. Орочимару? - Это ты здесь нянька, я сидеть с детьми не нанимался, - отозвался тот. - Значит, возвращаемся в штаб вдвоём, - постановила Цунаде. Прощаться всегда было тяжело, особенно с теми, к кому она привыкла. Цунаде обняла всех троих детей поочерёдно, Яхико она велела быть сильным и стойким и не сметь жертвовать собой ради друзей, а жить ради них; Нагато сказала, чтобы защищал своих товарищей, а Конан на ушко просила поддерживать Нагато и не позволять ему впадать в отчаяние, даже если жизнь поставит их в такое положение. Растроганная девочка подарила ей бумажного журавлика. - Это для вашего ребёнка, когда он родится, - прошептала Конан на ушко Цунаде. - Ты подслушала наш разговор? - Цунаде беззлобно улыбнулась. - Молодец, надо всегда быть начеку. И спасибо, - она приняла подарок и поднялась. - Удачи, Джирайя. Хорошо заботься об этих детях и сделай из них достойных шиноби. - Обязательно, - кивнул он. - А вы двое берегите себя. И друг друга, - его лицо растянулось в издевательской улыбке, - я пришлю вам свою книгу! - Придурок, - фыркнула Цунаде. Орочимару промолчал. Они двинулись в путь, оставляя товарища и детей позади. Цунаде знала, что с ними всё будет хорошо. С ней же журавлик. Не понятно, правда, есть беременность или нет, думать об этом было страшно и совсем не хотелось. Цунаде покидала Амегакуре с лёгким сердцем, а вот на границе страны, в лесах, где был разбит военный лагерь, атмосфера лёгкости улетучилась с появлением мрачного выражения лица Данзо. Орочимару тоже не казался особо приветливым. Цунаде готова была поспорить, что их ждало очередное тупое задание. Предчувствие её не обмануло. Такого абсурда она не слышала никогда.