Ich liebe die Freiheit

      По позвоночнику Джонхена пробежал холодок, но он довольно быстро взял себя в руки, сбросив первичную оторопь, и схватил Донхо за грудки, пытаясь его от себя отпихнуть: - Ты совсем больной? - достаточно громко, с явно заметной злостью в голосе, спросил Джонхен, не прекращая попыток отодвинуть от себя альфу с его треклятым запахом. - Вместо того, чтобы тратить время на меня, лучше бы позаботился о своем друге! Ты вообще представляешь, что с ним могут сделать, пока он один?       Донхо как-то странно осклабился на эти слова, а Джонхен с благоговейным ужасом обнаружил, что у альфы были самые натуральные клыки. А затем ему пришла в голову совершенно дикая и неуместная в данной ситуации мысль о том, что неплохо бы было ощутить эти клыки на своей шее. Гамма даже помотал головой, отгоняя морок. - Он не один, - подал голос Донхо, совершенно никак не реагируя на попытки Джонхена оттолкнуть его. - Его там подобрали наши общие знакомые, так что с ним все в порядке. Именно поэтому я здесь, а не там. Очень уж мне хочется проучить одного гамму, который играет в героя и не понимает с первого раза. - А словами ты сразу об этом сказать не мог? - продолжал справедливо возмущаться Джонхен. - Обязательно нужно было о стену прикладывать?       Донхо сам себе не мог объяснить какого черта он решил пойти за этим гаммой. Еще в клубе он понял, что Джонхен, в целом, не опасен, разве что методы донесения своих взглядов были у него достаточно раздражающими. А еще этот запах. Чем дольше Донхо находился поблизости, тем сильнее аромат лилий околдовывал его разум. - Так я хотя бы буду уверен, что до тебя дойдет, - наконец сказал альфа.       Донхо словно все больше и больше отключался от реальности, сетуя на то, что чары у гамм действительно нечто. Ему представилась картинка, что он не прижимает Джонхена к холодной стене в темном переулке, угрожая, а раскладывает на кухонном столе в своей квартире, выбивая из того стоны. Фантазия была настолько яркой, что начало сводить пальцы.       Джонхен пребывал в смятении. Он заметил, что альфа немного подвис, но почему-то совсем не торопился выбираться из его захвата. Даже попытки оттолкнуть он предпринимал уже больше по инерции, почти не вкладывая в них усилий. Ему хотелось обратного - придвинуться ближе и вдоволь надышаться сладким сандалом. Джонхен остатками благоразумия упрекал себя, что неуместно было желать подобного по отношению к тому, кто несколько минут назад достаточно больно впечатал его в стену, но проклятое тело отказывалось слушаться хозяина.       Черные глаза гаммы, по-прежнему горящие злобой, не отпускали Донхо. Джонхен его бесил. Определенно бесил тем, что одним своим присутствием заставлял Донхо представлять странное. Желать странного. Сейчас альфе нестерпимо хотелось поцеловать губы напротив. И, вперед мыслей, Донхо это сделал, краем сознания зацепившись за расширившиеся от удивления глаза.       Первые несколько мгновений Джонхен пребывал в шоке - какого черта творил этот альфа? Это что, была какая-то извращенная забава? Но затем он почувствовал теплоту чужих губ, их нежность, что совершенно не вязалось с агрессивной аурой, исходящей от Донхо. Аромат сандала густой пеленой обволакивал легкие гаммы, подобно ядовитому газу. Джонхен должен бы был оттолкнуть альфу, как хотел сделать сразу же. Должен был, но вместо этого он притянул Донхо ближе, прильнув к нему, и заметил, что его больше не прижимали к стене со всей силы.       Руки Донхо, которыми тот ранее удерживал гамму, теперь покоились на пояснице Джонхена, привлекая к себе. Чем дольше длился поцелуй, чем откровеннее ему отвечали, тем меньше разумных мыслей оставалось в голове Донхо. Сейчас он хотел только одного - видеть Джонхена в своей постели. Даже если то, что говорили про гамм было правдой, Донхо был готов признать свое позорное поражение перед чарами обладателя аромата лилий. - Идем со мной, - мягко произнес альфа, разорвав поцелуй, и с удовольствием обнаружил, что огонь злости в глазах Джонхена сменился на поволоку желания. - Я живу здесь неподалеку.       Донхо смиренно ожидал ответа, больше не предпринимая попыток поцеловать, но все же не выпуская из объятий, а Джонхена раздирали противоречия. Почему этот альфа был одновременно бесцеремонным и терпеливым, грубым и нежным, эгоистичной скотиной и защитником интересов других? Будто весь целиком состоял из противоположностей. Одна часть Джонхена тянулась к нему, к теплому аромату сандала, который успокаивал и обещал умиротворение, а другая желала врезать, да посильнее. Он не мог отрицать, что его тело отреагировало на Донхо, но разум противился и одергивал, на краткие мгновения разгоняя пелену запаха, заполнившего собой каждую клетку, но потом сладкий дурман возвращался с новой силой. - Идем, - ответил Джонхен, вывернувшись из объятий и, наконец, отодвинул от себя альфу на расстояние вытянутой руки, несколько раз глубоко вдохнув, проясняя сознание.       Донхо не дал ему времени опомниться и передумать и, взяв за руку и крепко переплетя пальцы, повел за собой. Он думал о том, что неужели он действительно делает это? Ведет первого встречного к себе домой, чтобы переспать, только потому, что его так привлек запах? И сам же себе отвечал, что это все чертовы чары гамм. Неспроста о них ходила такая молва. Донхо всего лишь стал еще одной жертвой, которая поддалась этим чарам. Но если он получит Джонхена сегодняшней ночью, то его все устраивало.       "Вырви руку и уйди. Вырви руку и уйди, идиот! Чего ты ждешь?" - вопил внутренний голос Джонхена, который тот упрямо игнорировал. Он мог не соглашаться идти к Донхо, ему давали такой выбор. Но Джонхен решил, что сегодня он раб своих плотских желаний, а они требовали этого альфу. Да и от одной спонтанной ночи мир гаммы не перевернулся бы, его же не под венец позвали, в конце концов. Пока Джонхен витал в своих тягостных мыслях, он не заметил, как разгрыз себе губу в кровь. Опомнился только когда ее стало ощутимо жечь иногда набегающими порывами ветра.       Донхо не соврал, сказав, что живет неподалеку - они довольно быстро дошли до многоэтажного дома. Альфа нехотя отпустил руку Джонхена, когда открывал дверь в свою квартиру, изредка поглядывая - уж не сбежит ли? Но тот смирно стоял рядом, по виду даже немного расслабившись по сравнению с тем, каким он был за клубом. Войдя в помещение, Донхо зажег свет, предоставляя гостю возможность осмотреться. Джонхен изучал квартиру, словно домашний кот, которого внезапно принесли в новое для него место - настороженно, будто ожидая подвоха. Альфа ему не мешал, посчитав, что рекогносцировка - это важно.       Для Джонхена Донхо был не столько врагом, сколько чужим. Чужим, который привел его в свой дом, а Джонхен добровольно на это согласился. Причем согласился, зная, чем это закончится. Этот альфа отличался от прочих, с которыми ранее имел дело Джонхен. Пусть и в отношении похоти различий не было, но Донхо хотя бы честно оставлял возможность отступить, не считая поцелуя, но поцелуй - это все же не изнасилование, которое вполне могло бы быть, будь на месте Донхо кто-нибудь другой. Принуждение было частым явлением, когда Джонхен пересекался с альфами в этой плоскости, и не со всеми из них он мог тягаться на равных физически, чтобы постоять за себя. - Ты живешь один? - Джонхен сам удивился, что задал этот вопрос. Будто ему было не все равно. Будто эта информация могла бы пригодиться ему в будущем, когда они разбегутся после сегодняшней ночи. - Переживаешь о том, что нам кто-то сможет помешать? - ухмыльнулся Донхо, ловя хмурый взгляд гаммы, который шутку явно не оценил. - Просто прикидываю сколько времени уйдет на то, чтобы твое тело нашли, после того как я тебя убью, - оскалился Джонхен, слегка облизнувшись. - Как далеко я успею уехать?       Альфа в мгновение ока оказался рядом и, схватив так раздражающий его субъект за плечи, промурлыкал ему на ухо: - С огнем играешь, Джонхен-а. Я не в твоей весовой категории. Мог бы и заставить, но, как видишь, этого не делаю. Так что поубавь-ка спесь, иначе я передумаю и сделаю это за тебя.       Гамма пропустил угрозу мимо ушей, за исключением своего имени, которое слетело с губ Донхо. Джонхену захотелось услышать его с другой интонацией, например, просительно-надрывной, когда альфа будет его выстанывать, сжимая в объятиях до хруста. Джонхен встряхнул головой, прогоняя непрошенные мысли и раздражаясь из-за того, что проклятый Донхо вызывал у него противоречивые чувства, и те две половины "подчиниться/разорвать на кусочки" никак не могли прекратить борьбу между собой. - А может я не боюсь огня? - вкрадчиво спросил гамма своим низким хрипловатым голосом, без усилий сбросив руки Донхо и приблизившись вплотную. - Может с тобой я не боюсь сгореть?       Донхо смотрел в черные глаза Джонхена и видел в них всепоглощающую бездну, ощущая как внутри него разгорается это самое адово пламя, которое гамма разжег своими руками, чиркнув спичкой азарта. - Значит сгорим вместе, - выдохнул альфа уже в самые губы Джонхена, утягивая того в чувственный поцелуй.       Руки Донхо по-хозяйски скользнули ниже талии, а сам он откровенно потерся вставшим членом, показывая свое возбуждение. Здесь стесняться было некого. Проходясь языком по нижней губе Джонхена, альфа внезапно ощутил сладковатый привкус. Донхо и представить не мог, что кровь может быть такой на вкус. Альфа сладкое никогда не любил, но эту сладость готов был ощущать на языке хоть каждый день. Дуэтом с усилившимся запахом лилий, вкус крови опьянял не хуже высокоградусного алкоголя, и Донхо, увлекая за собой гамму, постепенно перемещался в спальню, хотя кухонный стол из его фантазии был куда ближе.       Джонхен едва слышно постанывал в поцелуй, когда альфа, войдя во вкус и распробовав его кровь, снова и снова языком раздражал прокушенную губу. Его подстегивала эта легкая боль, которую приносил Донхо своим разыгравшимся аппетитом. Пока он перебирал волосы альфы, то случайно обнаружил два колечка пирсинга в хряще уха, вскользь чиркнув по ним пальцами. Джонхен подумал, что если будет время, то он непременно поиграет с ними зубами.       Поцелуй пришлось разорвать, чтобы снять друг с друга верхнюю часть одежды. Избавившись от нее, Донхо повалил Джонхена на кровать и невольно залюбовался рельефными подкачанными грудными мышцами и явно выраженной талией. Джонхен тоже изучал тело альфы - созерцание вида внушительной комплекции доставляло эстетическое удовольствие из-за перекатывающихся при каждом движении мышц под кожей, которая была покрыта несколькими татуировками. Рассмотреть их подробнее Донхо не дал, припав поцелуями к плечам и шее.       Джонхена обжигали эти поцелуи, будто альфа водил по нему кусочком раскаленного угля. Он судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы, когда Донхо, добравшись до соска, несильно прикусил его. Рукой альфа, расстегнув на штанах Джонхена пуговицу с ширинкой, нырнул под белье, обнаружив исходящий смазкой член, который немедленно отреагировал на прикосновение, а сам Джонхен едва слышно простонал, слегка толкнувшись навстречу ладони. Те альфы, с которыми Джонхену приходилось ложиться в постель до этого, никогда не уделяли внимание ласкам, просто брали что хотели и как хотели. Из-за того, что такое поведение было гамме в новинку, он старался прочувствовать максимум.       Донхо осточертела оставшаяся одежда, которая мешала и ему и Джонхену, поэтому оторвавшись от текущих своих занятий, он стащил ее с обоих. На несколько секунд альфа подвис, наблюдая картину - обнаженный Джонхен был в его постели, и смотрелся он там просто превосходно. Смуглая кожа гаммы чудесно сочеталась со светлыми простынями, усиливая контраст, четко обрисовывая силуэт Джонхена. Его черные глаза не отпускали Донхо, затягивали в свой омут, обещая дикие пляски с тамошними демонами. - Иди ко мне, - тихо произнес Джонхен своим низким голосом, при этом улыбнувшись так, что у альфы что-то заныло глубоко внутри.       Не прекращая улыбаться, гамма согнул в коленях ноги, разведя их, и вытянул руки навстречу, приглашая. Это выглядело одновременно так очаровательно-невинно и так грязно-порочно, что Донхо начало переклинивать. Он медленно, словно в каком-то трансе, приблизился к Джонхену, лежащему на кровати. Ощутив, как его обвили руки гаммы, Донхо прильнул к нему вплотную, уткнувшись носом в шею чуть ниже уха, глубоко вдыхая. У него закружилась голова и Донхо не понимал - то ли это от избытка кислорода, то ли от густого запаха лилий и всей ситуации в целом.       Альфа провел языком по смуглой шее, а затем пустил в ход зубы, не очень сильно сжимая челюсть, но достаточно ощутимо, чтобы Джонхен судорожно втянул воздух, покрывшись мурашками и откинув голову. Гамма подумал о том, что ощутить эти клыки на своей шее было действительно неплохо. Донхо чувствовал, как льнет к нему Джонхен, как он чувственно отвечает на ласку, цепляясь за его плечи. Легко проведя рукой по внутренней стороне бедра Джонхена к ягодицам, альфа добрался до исходящего смазкой входа. Поборов в себе первичное желание немедленно вогнаться до упора, трахая распластанное под ним тело до потери пульса, Донхо решил немного помучить гамму. Тот же сказал, что не боится сгореть. Значит альфа заставит его тлеть в огне желания и не возьмет, пока тот не попросит.       Медленно введя внутрь три пальца, Донхо почувствовал насколько же внутри Джонхена было горячо и узко, несмотря на обильное количество смазки. Тот прогнулся в пояснице навстречу пальцам, порывисто схватив руку альфы чуть выше локтя, направляя. На памяти Донхо, омеги, с которыми тот раньше спал, никогда не пытались взять контроль над его действиями... - Сделай так еще раз, - выдал Джонхен утопленным в страсти голосом.       ...И уж точно не командовали, в отличие от этого гаммы. Альфа развел пальцы внутри, загнав их по самые костяшки, и Джонхен протяжно застонал. Ему было хорошо, но недостаточно. Его голод нельзя было удовлетворить одними только пальцами. Гамма думал, что если не почувствует в себе Донхо целиком, то его просто выжжет возбуждением. - Чего ты ждешь? - спросил Джонхен, прекратив управлять рукой альфы, направляя пальцы в себе. - Неймется? - поинтересовался Донхо, оторвавшись от шеи и посмотрев в черные глаза. - Очень, - прямо ответил гамма. Джонхену попросту не хотелось больше себе сопротивляться. - Попроси, - сказал Донхо, начав перебирать пальцами внутри, почувствовав, как гамма слегка подался тазом навстречу. - Трахни меня, - произнес Джонхен, расплывшись в очаровательной ангельской улыбке, что совсем не вязалась со словами, которые он только что выдал. - Это требование, а не просьба, - покачал головой альфа. - Попробуй еще раз. - Трахни меня, пожалуйста? - ангельская улыбка превратилась в оскал голодного зверя, который почуял запах добычи. Джонхен бы с удовольствием поиграл в эту игру чуть подольше, если бы его внутренности не скручивало желанием, а тело не требовало почувствовать в себе этого альфу. - Еще раз, - слегка улыбнулся Донхо. Он и сам был на грани того, чтобы сорваться и, наконец, взять так желанное им тело, но почему-то упрямо продолжал свою пытку.       Улыбка слетела с лица гаммы. Если было нужно послать к черту проклятую гордость, то Джонхен решил, что так и сделает, потому что чувствовал, что еще немного и он рехнется: - Донхо-я, - хрипло позвал он. - Я правда на пределе.       Имя. Донхо услышал свое имя из уст этого гаммы и это словно одело на него строгий ошейник. Не отрывая взгляда от черных глаз напротив, альфа вынул пальцы и слегка подтянул Джонхена на себя, немного сильнее разводя его ноги, а затем, все так же не прерывая зрительный контакт, невыносимо медленно начал входить, пока не заполнил собой полностью. О такой вещи как "предохранение" никто из них не подумал. Что есть страх перед ЗППП, когда крышу просто сносило от желания?       Изголодавшийся Джонхен протяжно застонал, откидывая голову, когда член альфы, наконец, оказался в нем. Он ощутил, как тот тугой узел возбуждения, что скручивал внутренности, наконец отпустил и по венам вместе с кровью начало разливаться дикое и горячее наслаждение. Сокрушительно. Донхо же лихорадочно думал о том, как бы позорно не кончить в первые несколько минут, потому что внутри гаммы было слишком узко, слишком плотно мышцы обхватывали член, слишком ярко чувствовались их сокращения от малейшего движения альфы, слишком сладко стонал Джонхен от его проникновения. Невыносимо.       Гамма скрестил ноги на пояснице Донхо, словно заключая того в капкан, из которого не выбраться, привлекая на себя еще сильнее, и, обхватив руками шею альфы, впился требовательным поцелуем в губы. Джонхен требовал больше, ближе, глубже. Ему хотелось, чтобы аромат сандала просочился через кожу, проникая в кровь, чтобы он пропитал его тело своим теплом. А Донхо разрывало между противоположностями. Он совсем не нежничал, когда размашисто и резко входил в гамму раз за разом, не разрывая глубокого поцелуя, но при этом, заведя руки Джонхена за голову, трепетно переплел его пальцы со своими. Внезапно альфе захотелось ощутить на языке вкус его крови, а прокушенной губы стало слишком мало, и Донхо подумывал о том, чтобы вонзить зубы Джонхену в плечо, напиться сладостью с запахом лилий, настолько сильно, что болезненно заныли десны. Но затем Донхо опомнился, беря себя в руки - он не настолько потерял голову, чтобы ставить метку на едва знакомом гамме, пусть и сейчас с ним было нереально хорошо в постели.       Давным-давно разорвав поцелуй, Джонхен без стеснения хрипло стонал в голос от того, что он позволял Донхо вытворять с собой. Он вообще не думал, что с альфой может быть так. Не думал, что он будет кончать снова и снова от того, что его брали так дико и по-животному. Не думал, что будет рассыпаться пеплом, оседая в ладонях Донхо, от малейшего ветерка нежности после пламени страсти. Не думал, что захочет, пусть и в минутном помутнении сознания, сделать этот запах сандала своим.       То, как извивался под альфой Джонхен, как он отвечал ему сладкими низкими стонами, подмахивая, лишало Донхо всяческого чувства реальности. Аромат лилий был повсюду и альфа наслаждался тем, как запах гаммы гармонирует с его собственным. Донхо мечтал, чтобы это безумие длилось вечно, однако, он был на грани. Сейчас ему нужны были губы Джонхена и тот, словно прочитав мысли альфы, сам потянулся к нему, выгибая спину, под которую Донхо сразу же пропустил руку, прижимая к себе насколько это было возможно. Череда рваных толчков, впившиеся в спину альфы ногти, приглушенные стоны гаммы прямо в поцелуй стали последними элементами, необходимыми для оргазма. Он накрыл альфу оглушающей волной, заставляя излиться глубоко внутри, по инерции совершив еще несколько толчков, замедляясь. Джонхен подумал о том, что утробное рычание, с которым Донхо кончал, не вызвало такой восторг, как если бы тот выстанывал его имя, но тоже было весьма приятным для слуха.       Прошло достаточно времени, прежде чем Джонхен под альфой пошевелился: - Слезь с меня. - Не хочу, - лениво ответил Донхо после паузы. - Давай, Донхо. Ты тяжелый, а мне нужно в душ. Да и тебе тоже, - гамма не особо-то торопился выбраться из под теплого тела. - Ну вот вместе и пойдем, - все так же лениво сказал альфа, не двигаясь. - Попозже.       Джонхен аккуратно поглаживал Донхо по располосованной им же спине, думая о том, что может зря он так категорично старался избегать всевозможных контактов с альфами? Может все же не все они подонки? Арон-хен же отличался, как и вот этот. Донхо, конечно, не производил впечатление рыцаря в сверкающих доспехах, но хотя бы был честен в своих намерениях и не прибегал к принуждению. Сегодняшняя ночь стала для Джонхена убедительным доказательством того, что секс, приносящий удовольствие, а не боль, может быть не только с омегами.       Царапины на спине ощутимо саднили, особенно когда гамма мимоходом задевал их пальцами, поглаживая, а Донхо пытался распробовать на вкус эту боль. Она была для него в новинку. Омеги его, конечно, тоже царапали, но это всегда было в пределах разумного. Они делали это даже не столько доставляя боль, сколько добавляя в близость некоторой пикантности. А сейчас на спине альфы красовались кровавые полосы, оставленные Джонхеном, который по-прежнему лежал под ним. Донхо позволил ему это сделать и чувствовал, что готов был позволить куда больше. Если бы Джонхен как следует попросил. - Ну, все, - гамма вновь пошевелился. - Слезай давай.       Альфа, мученически простонав, начал подниматься: - Встаю, встаю, - пробормотал он, только сейчас выйдя из распластанного под ним тела.       Приятная тяжесть больше не прижимала гамму к кровати и он смог сесть, почувствовав, как из него начала вытекать сперма Донхо. Сам он стоял около кровати, неотрывно глядя на обнаженного Джонхена. - У тебя странные глаза, - сказал гамма, выдержав взгляд. - М? - Донхо оторвался от созерцания тела, находившегося на постели, возвращаясь в реальность. - Странные глаза, - Джонхен слегка улыбнулся, заметив растерянность на лице альфы. - Они у тебя такого оттенка светлого. Как молочный шоколад. Или карамель. - Почему ты сравниваешь со сладостями? Не люблю сладкое, - отмахнулся Донхо. - Зато я люблю, - пожал плечами гамма. - Ты, кажется, в душ хотел. Пошли.       Альфа оторвал свой взгляд от Джонхена, повернувшись, и тот увидел на его спине дело рук своих. Этот вид одновременно будоражил его и вызывал легкое чувство вины. Гамме захотелось зализать все эти царапины, слушая как Донхо будет шипеть от каждого прикосновения языка, но он быстро отогнал эти мысли и направился в душ за хозяином квартиры.       Поначалу совместный прием душа был весьма мирным. Они помогали друг другу смыть биологические жидкости, но в скором времени это переросло во взаимные ласки. Джонхен утянул альфу в очередной глубокий головокружительный поцелуй, рукой скользнув по крепкому прессу ниже, к члену. Донхо аккуратно, увлекая за собой гамму, вышел из под струй воды, потому что стало тяжеловато дышать - поцелуй забирал слишком много живительного кислорода. Альфа уже достаточно отдохнул для того, чтобы огонек возбуждения снова начал в нем разгораться. Джонхен медленно водил ладонью по члену, ощущая, как от его движений приливает кровь, приводя Донхо в полную боевую готовность.       Альфа словно зачарованный наблюдал, как Джонхен, разорвав поцелуй, опустился перед ним на колени, как не прекращая смотреть на него снизу, провел своим юрким языком от головки до основания и обратно, как взял в рот всю длину, затащив Донхо в ад. Такие порочные создания точно не водились нигде кроме него. Альфа запустил руку во влажные волосы гаммы, отводя их с лица, открывая лоб. Красивый. Особенно когда делал минет.       Идея пришла в голову Джонхена спонтанно. Он чувствовал, что задолжал Донхо яркий оргазм, ведь тот подарил ему весьма качественный секс. Впервые гамма захотел сделать минет. Впервые его не заставляли сосать после очередных побоев, грубо держа за волосы и надавливая на челюсть. Впервые не говорили мерзких пошлостей в не менее мерзком процессе насилия. Впервые не указывали на его место в пищевой цепочке таким унизительным способом. Сейчас Донхо им восхищался и гамма это прекрасно видел по выражению лица, отчего хотелось еще больше стараться. Периодически выпуская член изо рта, Джонхен продолжал работать своим горячим подвижным языком, помогая себе руками, а затем вновь глубоко брал, расслабив горло.       Черные глаза вновь затягивали альфу в свой омут, а то, что тот вытворял своим ртом сводило с ума. Донхо не хотел контролировать его действия, предоставляя полную свободу делать с ним, что угодно. Джонхен и делал, а альфа чувствовал, что долго не выдержит, хоть и кончил не так уж давно. Этот гамма творил с его телом что-то странное. Его запах, вкус крови, голос и действия будили в Донхо что-то, что он раньше никогда не ощущал. Он не мог точно идентифицировать, что именно. От мыслей очень отвлекал минет. Альфа чувствовал, что очень близко к разрядке, поэтому оперся рукой о кафельную стену позади себя, ища опору. Оргазм настиг его неожиданно, когда Джонхен сомкнул губы чуть плотнее. Донхо откинулся на стену, зажмурившись до цветных кругов перед глазами, ловя каждую крупицу удовольствия. Гамма не отстранился, не сплюнул - умело сглотнул, затем собрав остатки спермы языком. - Ты вкусный, - сказал Джонхен, очаровательно улыбнувшись, и вернулся под душ с таким видом, будто ничего не произошло.       Альфа отходил от разрядки, наблюдая, как Джонхен стоял под тугими струями воды, прикрыв глаза. Как, как можно быть таким ангельски очаровательным и дьявольски развратным одновременно? Неужели все гаммы так же двулики, или этот был такой один? Донхо думал, что угораздило же его наткнуться в клубе именно на него. И еще этот дурманящий запах лилий. Он едва слышно вздохнул и присоединился к Джонхену.       После душа и небольшого отдыха оба вернулись в спальню, не озаботившись одеться. Донхо лежал на кровати, закинув левую руку за голову, а Джонхен сидел на его бедрах, рассматривая на предплечье правой руки татуировку тигра в оскале. - Тигр? - иронично поинтересовался гамма, проведя пальцем по выбитой на коже морде. - Белый тигр, - поправил Донхо, проигнорировав иронию в вопросе, рассеянно поглаживая гамму по ноге. - Бэкхо? - вскинув одну бровь, вновь спросил Джонхен, заинтересовавшись. - Почему? - Говорили, что похож, - слегка пожал плечами альфа. - Не я придумал эту кличку, но она мне нравится. - Хочу быть сверху в этот заход, - прямо заявил Джонхен. - Ты не против, Бэк... хо?       Кличку он произнес по слогам на самое ухо Донхо. Альфа думал, подтянув Джонхена поближе, усаживая на себе поудобнее, что разрешит Джонхену делать все, что бы ему ни захотелось. Тем более, что он попросил.

***

      Сумасшедшая карусель завершила свой бег и полностью выжатый альфа провалился в сон, прижав к себе Джонхена. Только тот не спал и, выпутавшись из объятий через некоторое время, сидел на краю кровати и наблюдал за лицом спящего Донхо. Такое мирное. Совсем не похоже на лицо альфы, который страстно втрахивал его в постель несколькими часами ранее. Внутри Джонхена что-то надломилось. Кожей он словно бы ощущал липкий холод, который медленно просачивался в самое сердце. Липкий холод предательства самого себя. Обхватив плечи руками, гамма продолжал смотреть на спящего Донхо, вдыхал аромат сандала, а поганое чувство только усиливалось. Спустя какое-то время немой борьбы, Джонхен, не в силах больше выносить это, оделся и сбежал из квартиры, пообещав себе, что на пушечный выстрел не подойдет ни к тому клубу, ни к этой квартире, ни к этому району, ни уж тем более к этому альфе.       По дороге гамма ощущал, как провонял запахом сандала - не отмоешься, и еще сильней начинал себя ненавидеть. Зачем он поддался? Зачем пошел против своих взглядов и убеждений? Секс был просто потрясающим, но он точно не стоил искромсанной презрением к себе души. То, что ему попался относительно хороший альфа, не означало, что в мире нет зла, не излечило раны его прошлого. Это вообще ничего не значило. Из каждого правила есть исключения и глобально ничего не изменилось. Кроме отношения к себе. Джонхен продолжал казнить себя за то, что пошел на поводу у своей похоти, проигнорировав доводы разума, до самого дома. - Господи, - воскликнул Минхен, открыв дверь. - Ты наконец-то вернулся. Я весь испереживался - уж не приключилось ли чего с тобой, как обычно? - Минхенни, - только и смог выдавить из себя Джонхен надломленным голосом, обняв соседа и уткнувшись ему носом в плечо, печально радуясь, что беты ничем не пахнут. - Что случилось? - обеспокоенно спросил Минхен, успокаивающе обнимая гамму в ответ. - Я совершил огромную ошибку.