***
— Порвалась струна? — Спросил парень в причудливом полосатом свитере у сидящей на краю сцены девушки, держащей в руках гитару. — Как видишь. — Ответила блондинка слегка поникшим голосом. — Ерунда, я в два счёта поставлю новую. — Воодушевлённо произнёс он, перенимая в руки инструмент. — Ты просто чудо, Марк, спасибо! — Стелла дружески чмокнула музыканта в щёку, от чего тот немного покраснел. — Можно попросить тебя кое о чём? — Спросил он с явной надеждой в голосе. — О чём же? — Давай вечером немного погуляем? — Это, что же, свидание? — Спросила красавица с долей присущей ей иронии. — Нет. Вовсе нет. — ответил он быстро, словно заранее готовился услышать этот вопрос. — Ладно, но предупреждаю, что девушка я не свободная… — Просто прогуляемся. — Уговорил.***
— Значит, говоришь это твоё любимое место в Гардинии? — Спросила Стелла, окинув внимательным взглядом белоснежные колонны какого-то помпезного здания. — Не сказать, что любимое, но очень памятное для моего сердца. Здесь я влюбился в музыку. Когда-то давно мой отец виртуозно играл на фортепьяно, потом понял, что обладает голосом такой красоты, что тратить время на что-то, кроме пения, просто грех, и ведь всё равно тратил, потому что с таким темпераментом быть лишь певцом, даже самым великим, невозможно. Я вырос под звуки оперных арий, которые он исполнял. Звуки эти раздавались сначала в моём родном Мадриде, потом в далёкой Мексике, которая вскоре стала не менее родной. — Так ты родом из Испании? — Мои родители родом оттуда. Жизнь актёров и музыкантов редко бывает осёдлой, поэтому и родина у них редко бывает одна. Кочуя вместе с родителями по миру я нашел не только очередной дом, но и самого себя: именно здесь я понял, в чём заключается мой дар — заставлять весь окружающий мир любить музыку так же сильно, как люблю её я. — Твой отец был оперным певцом? ⠀ — Он всегда был всем — пианистом, дирижером, певцом, другом, организатором всего и вся, лучшим на свете отцом и мужем, наверное, кем-то ещё, но мы просто не успели об этом поговорить, ведь он рано ушёл из жизни. — Глаза парня заполнились светлой печалью. — Прими мои соболезнования, Марк. — Блондинка обняла парня, он слабо улыбнулся. — Всё в порядке. Это случилось уже, довольно, давно. С тех пор мой чемодан и гитара — моя единственная семья. Я пытался нуждаться в ком-то, как нуждались во мне, но я раскрыл свое сердце и истёк кровью. — Неразделённая любовь? — Типо того, только в самом начале она была разделённой… Её звали Натали. Она была дьяволом с ангельским ликом. До определённого времени она была мягкой и доброй, но после года отношений от той милой девушки почти ничего не осталось. Вы, девчонки, иногда бываете очень изменчивыми. Я понял, что «До конца дней» иногда совсем не то, каким кажется. С ней я ощутил вкус жизни, Натали была моей фантазией. Однажды я даже посвятил ей песню, которую до безумия любят наши фанаты, но после того, как мы расстались, я попросил парней убрать эту композицию из сет-листа. — Её исполнение причиняет тебе боль? — Наша песня любви стала мелодией разбитого сердца. Теперь она лишь напоминает мне о губах, которые я так хочу поцеловать, и о любви, которой мне не хватает с тех пор, как она ушла. — Если чувства живы, почему бы тебе попытаться вернуть её? — Я думаю, что ощущение одиночества — одно из самых прекрасных. Если бы я не чувствовал себя одиноким, я не был бы хорошим музыкантом. А музыкой я живу даже во сне. Мой отец говорил: «Я видел, как появляются на свет киты у острова Мауи. Наблюдал за рождением своих собственных детей. Но музыка всё равно оставалась самой важной вещью в моей жизни». — Твой отец непременно бы тобой гордился. — А он и гордился, хоть и никогда этого не показывал. Он подарил мне первую гитару и всегда посещал концерты моей группы, что для него — человека, привыкшего к смокингу, шикарному залу консерватории и поставленному академическому вокалу, было настоящим испытанием. — Это забавно! — Девушка рассмеялась. — Может зайдёшь ко мне и расслабишься со мной? — Вопрос парня прозвучал, как гром среди ясного неба. — С ума сошёл? За кого ты меня принимаешь? — Гневно вопрошала блондинка. — Ты же говорил, что тебе не нужны отношения! — Не нужны, но я не прочь провести жаркую ночку с красивой девчонкой. Я знаю, что у тебя есть парень, но я ни к чему тебя не обязываю. Я знаю, что лучше не называть тебя своей. Поэтому давай влюбимся на одну ночь и забудем об этом под утро. — Музыкант выдвинул вперёд корпус, чтобы поцеловать Стеллу, но она оттолкнула его, подарив вместо поцелуя жгучую пощёчину. — Сумасшедший! Я что сейчас, со стеной разговариваю?! — Бросила она и быстрым шагом ушла прочь.***
— Милая, где ты была? — На пороге съёмной квартиры её встречает обеспокоенный взгляд родных карих глаз. — Ни о чём меня не спрашивай, Брендон. Я могла бы быть паинькой, но моё любопытство всегда доставляет мне кучу проблем. Я устала и разозлилось, но кто-то же должен быть таким, верно? Я знаю, я не совершенна, но я умею улыбаться и, надеюсь, ты разглядишь за моими усталыми глазами моё сердце, которое всегда будет принадлежать одному человеку. — И кому же? — Тебе, дурачок! — Она ласково потрепала шатена по волосам. — Сегодня всё утро лил дождь. К полудню он закончился, но небо оставалось серым. Я всё гадал, где же солнце? Оказалось, его нет на улице, Солнце здесь. — Проговаривает он мягко, и страстный, совершенный поцелуй срывается с его губ. И когда влюблённые всё же отстраняются друг от друга, то не могут ещё пару мгновений открыть глаза от наслаждения.***
Она не рассказала ему всей правды, не желая вызвать пустую ревность, но если подобное повторится — Стелла не станет молчать, так же как и кулак её благоверного.