Say It Somehow

'Путь истинной любви никогда не бывал гладким.' (Сон в летнюю ночь — Акт 1, Сцена 2) — За Луи! — За меня! — Луи встал и театрально поклонился, посылая воздушные поцелуе троице за их столом. Он отпил вина и плюхнулся обратно, закинув руку на спинку стула Лотти. — Лучший мормон в истории Вест-Энда. — Наверное, один из немногих, что были на Вест-Энде, — заметил Лиам с другого конца стола. Он налил себе еще вина, потом Зейну и Луи. — Нe чувствую себя мормоном, выпив столько вина. — Хорошо, что ты будешь обычным помощником режиссера, — парировал Томлинсон, кивком поблагодарив друга за вино. — И, знаешь, тот факт, что ты гей и замужем за мусульманином и… — Да, спасибо, Луи, — осуждающе цокнул Лиам. Зейн фыркнул. — Я тебя прошу, Лу. Вторым помощником режиссера, попросил бы. Ему большего не надо. — Спасибо, детка, — язвительно протянул Пейн, но все равно поцеловал Зейна в висок. — Клянусь, то, как вы втроем устроили шоу, не говоря уже о самом шоу, просто чудо, — фыркнула Лотти. — Они знали, что вы знакомы до того, как вас принять? — Они знали, что я знаком с Лиамом, — сказал Луи. — Потому что он увидел меня в коридоре за кулисами и крикнул мне свое «ой-ой», — сухо сказал Лиам. — Они должны были знать, на что подписываются, — глубокомысленно заявил Луи, отрывая краешек булочки и протягивая руку за маслом. — Боже, я не могу поверить, что буду в «Книге Мормона». В Книге, блять, Мормона! — Я тоже не могу в это поверить, — Лиам гордо улыбнулся ему довольной и понимающей улыбкой, которую шатен хорошо знал и любил. Они дружили с начальной школы, когда сели рядом в парке на уроке естествознания, в котором оба были профанами, и с того момента был с ним все время. Луи бы никого другого не хотел бы и видеть сейчас за столом, кроме своего лучшего друга, и самое главное — они будут снова работать вместе — Луи в главной роли и Лиам в качестве заместителя режиссера. Зейна, его второго лучшего друга (и муж Лиама), благодаря их рекомендациям, взяли в качестве костюмера и художника по костюмам. Возможно, это самая лучшая работа в его жизни. Играть роль мечты, старейшины Прайса в «Книге Мормона» в Вест-Энде в двадцать шесть лет, да еще и в команде со своими лучшими друзьями. Это все, о чем Луи когда-либо мечтал. — Только посмотри на нас, — просиял Малик, прижимаясь к боку Лиама и задевая ногу Луи под столом. — Самая лучшая команда, которую когда-либо видел Вест-Энд. — Вы, ребята, чертовски милые, — проворковала Лотти. Хоть сама она не из Вест-Энда, она тоже работала в Лондоне, управляя собственным брендом средств для загара. Луи был так благодарен, что теперь сможет просто сесть в метро, чтобы доехать к ней. — Теперь объясните мне разницу между просто помощником режиссера и вторым помощником. — Помощник режиссера обычно отвечает за техническую часть, — объяснил Томлинсон. — На этом шоу им скорее всего будет техник театра, потому что он знает здание вдоль и поперек, систему управления, персонал и все такое. А наш дорогой Лиам всем управляет, и в основном разговаривает и руководит членами команды за кулисами во время шоу. Еще он будет следить за зрелищностью постановку, например, хорошо ли смотрится хореография, не мешают ли декорации и свет, ну, знаешь, организационные моменты. Он очень важная персона, представляешь? — Вообще-то да, представляю, — рассмеялась Лотти. — Из вас троих единственный, кому бы я доверила что-то техническое, — это Пейно. — Эй, — возмущенно воскликнули Зейн и Луи. Лиам громко усмехнулся. — Твое здоровье, Лоттс, — он посмотрел на друзей. — Да ладно тебе, Лу. Давайте посмотрим правде в глаза — и я говорю это с любовью — ты потрясающий исполнитель, но ты ничего не знаешь о закулисной работе. — Пошел ты, — пробормотал шатен с набитым хлебом ртом. Теперь он будет питаться как можно лучше, потому что когда у него постановка, он очень строг к себе, исключает молочные продукты и алкоголь. По его скромному мнению, это худшая часть его работы, даже хуже, чем отказ от свободных вечеров и выходных и жизнь ради работы в течение этих нескольких месяцев. — Дружище, я мог бы делать то же, что и ты во сне. Это абсолютная ложь и небольшая локальная шутка, — он бы никогда не сделал всего того, что делает Пейн, — но пару лет назад в ресторане они столкнулись с парнем из средней школы, и он был абсолютно сбит с толку работой Лиама, спрашивая, почему им нужен отдельный работник, чтобы нажать несколько кнопок во время шоу, и разве в наши дни это не может сделать машина? Лиам был так оскорблен, а Луи и Зейн смеялись до слез. — Когда начинаются репетиции? — спросила Лотти, закатывая глаза и меняя тему разговора, прежде чем успеет Лиам разозлиться. — В первую неделю марта, — ответил Луи. — Нас ждет десять недель ежедневных репетиций с понедельника по пятницу, а стартуем мы в мае. Лотти кивнула. — И сколько будете выступать? — До первой недели ноября, — со стоном сказал Лиам. — Это чертовски долго. — Господи, — пробормотала Лотти, делая глоток вина. — И у вас, ребята, не будет свободного времени? — У нас будут выходные, как обычно, до мая, но потом никаких выходных до ноября, — объяснил Томлинсон. — О, хотя, вроде в августе у нас выходные в связи с банковскими каникулами. —  В августе у нас будет свободная неделя, приятель, — радостно сказал Зейн. — Я уже жду этого момента. — Серьезно? Круто. — Не представляю, как вы это делаете, — сказала Лотти, качая головой. — Это же восемь концертов в неделю? — О да, — протянул Луи. — Понедельник — наш единственный выходной, затем шоу во вторник вечером, в среду вечером, в четверг вечером, в пятницу вечером, в субботу утром и вечером и также в воскресение утром и вечером. — Пиздец, — выругалась она. — Я бы наверное умерла от истощения.  — Это стоит каждой минуты, — задумчиво сказал Луи, и он правда так думал. Он ничего не любил в этом мире, как свою работу — подниматься на сцену и выступать было делом всей его жизни с юношеских времен, и поставить галочку рядом с ролью его мечты было невероятно. Единственный путь отсюда — наверх, он это знал. — Я бы не хотел заниматься ничем другим. — Говори за себя, — усмехнулся Малик с набитым хлебом ртом. — Тебе платят достаточно, чтобы это полностью оправдало твое время, оболтус. Теперь настала очередь Луи насмехаться. — Во-первых, ничего не могу поделать с тем, что я — звезда, — он задрал подбородок для пущего эффекта, и Лиам засмеялся, пока не наткнулся на злобный взгляд супруга. — Во-вторых, я читал твой контракт, и твоя зарплата тоже чертовски хороша, придурок. — Он дуется только потому, что думает, что мы пропустим свадьбу Сафаа из-за пункта «никаких праздников ни при каких обстоятельствах», — сказал ему Лиам. — Но это не так, она как раз будет в ту неделю августа. — Можете себе представить? — протянул Зейн. — Мне буквально придется уволиться. Ни за что на свете моя мать не позволит мне пропустить свадьбу моей младшей сестры. Затем им принесли еду, и они все принимаются за приборы, разговор переключается на то, чем теперь занимается Лотти по возвращению в Лондон. Луи безумно ценил то, что его лучшие друзья обожали его сестру; он молча ел, позволяя Лотти рассказать им о своих делах с бизнесом. Бренд загара, которым теперь занималась Лотти, на самом деле был детищем их сестры, Физзи, которую они внезапно потеряли около года назад. Она была наглой, шумной и никогда не стеснялась в выражениях, особенно в разговоре с братьями и сестрами. Она недвусмысленно сказала Лотти, что должна открыть свой бренд, иначе Физзи никогда не позволит ей забыть об этом. Луи помнит ночь, когда родилась эта идея, когда они втроем сидели в саду за домом своей матери, накануне того дня, когда им всем пришлось навсегда покинуть свой детский дом. Его продали, их младшие брат и сестры переехали к своим отцам, и все трое собирались вернуться к нормальной жизни после потери матери. В конце концов Луи отказался от своей роли в пьесе, в которой на тот момент играл, Физзи взяла свободный год перед поступлением в университет, а Лотти страдала из-за того, что ей пришлось вернуться к работе в местном салоне. — Я просто не понимаю, как я должна вернуться к смешиванию блядских теней для век на стрессовом последнем годе обучения, когда у меня буквально больше нет мамы, — пожаловалась она, а затем сделала длинную затяжку косяка, который они все разделили. — Типа, это реальная проблема, понимаете? Ты не просто не увидишь Калума, с которым вы вместе ходите на математику, я больше никогда не увижу свою маму. — Так уволься, — сказала Физзи, пожимая плечами. Луи и Лотти несколько секунд молча смотрели на нее, и она снова пожала плечами. — Послушай, Лоттс, эта работа — полная херня, и ты это знаешь. Ты ненавидела ее еще до смерти мамы, так что просто уволься. — И что делать, Физз? — То, что хочешь, — сказала она, принимая косяк. Он сделала затяжку. — Не хочу давить на больное, но завтра мы продаем дом, верно? Каждый из нас получит много денег, так почему бы не вложить их во что-то стоящее? — она пожала плечами. — Ты же всегда хотела создать бренд какой-нибудь косметики, да? — Да, но на самом деле я не это имела в виду, — сказала Лотти, глядя на Физзи так, словно у нее выросло три головы. — Я ни черта не смыслю в бизнесе. — Так учись, — сказала Физзи, закатывая глаза. — Запишись на вечерние курсы, найти делового партнера, просто… — она оглядела ее с головы до ног. — Не проводи остаток своей жизни, жалуясь на работу в этом чертовом салоне, если ты ничего не собираешься с этим делать. Луи сомневался, что она когда-либо могла себе представить, что бренд Лотти так сильно вырастет, и что ее сестра из слегка заносчивой, избалованной молодой девушки превратится в профессиональную, волевую и блестящую деловую женщину. И хотя сестры были неразлучны, они без конца заводили друг друга, потому что Физзи иногда бывала чересчур прямолинейна, а Лотти — чересчур легкомысленна, и это заставляло их драться, как кошку с собакой. Но, несмотря на все это, они все делали друг для друга, и Луи был почти уверен, что бизнес Лотти настолько успешен, потому что ее главная цель — сделать так, чтобы их мать и сестра гордились ею. Он подозревал, что это влияет и на него. На смертном одре его мать заставила его пообещать, что он никогда не прекратит прослушивания, пока не сыграет все роли, которые захочет, и он никогда не отказывал ей ни в чем, когда она была жива. Он так чертовски сильно скучал по ним, что иногда чувствовал, как у него физически болит сердце от этого. Сейчас, несмотря на укол грусти, который всегда застает его, когда он думает о том, как сильно он хотел бы, чтобы все было по-другому, чтобы они были здесь с ним, он спокойно сидел и наслаждался своим бифштексом и чипсами, наслаждаясь тем, что он может праздновать со своими тремя самыми любимыми людьми в мире. Работа его мечты начнется всего через несколько недель, и он будет работать со своими друзьями в шоу, которое он любил и в котором мечтал сыграть главную роль с тех пор, как они втроем посмотрели пиратскую версию оригинального бродвейского выступления, которую Зейн скачал себе на компьютер. Он зарабатывал больше денег, чем когда-либо, он мог комфортно жить в центре Лондона, и он был счастлив — правда, действительно счастлив — впервые за много лет. Ему есть за что быть благодарным, и в его жизни происходит много хорошего, и хотя ему потребовалось некоторое время, чтобы смириться с этим, он рад быть здесь сейчас, и поэтому готов начать свою новую главу. Единственный путь отсюда — наверх.