Legend Maiden: Легенда о Девах Розена

Феррис вздрогнула и открыла глаза, словно и не спала. Так просыпаются в тихую ночь, вспомнив сквозь сон что-то очень важное. Разом включились все пять ее чувств: здесь кромешная темнота; ни единого звука извне не просачивается; до чего же мягка и уютна шелковая обивка; старый кожаный запах — это намного лучше, чем вонь снаружи; на языке пресно и сухо от голода. Кукла откинула крышку своего чемодана, не спеша выбралась из него, оправила юбку... Сцепила шарнирные руки в замочек и глубоко задумалась. Камера пустовала. Нет, бумажные горы по-прежнему высились до потолка, на месте охапка сена и стопка библиотечных книг… Не было только Райнера. Узника увели на закате еще вчера, и о дальнейшей его судьбе Феррис могла лишь догадываться. Шел он как будто с охотой и безо всякого сопротивления. И притом ни словца не выдал про спрятанный чемодан — равно как и про его хозяйку. И хотя причина его молчания была не совсем ясна, Феррис все-таки предпочла не забивать себе голову. Этот Райнер был форменный разгильдяй — уж она-то его разгадала! — и, вероятно, ему было просто лень объясняться. Стало быть, Райнер Лют — очень опасный преступник, если его приговорили к казни... По этой причине Пятая не испытывала к узнику ни жалости, ни сострадания. А поначалу Райнер казался ей безобидным, хотя и довольно взбалмошным; как бы там ни было, меньше всего он походил на матерого уголовника. Тем опаснее и страшнее был этот человек. Разве что в людях Феррис смыслила не так много. Она знала одно: этот Лют будет трижды кретином, если не попытается убежать из-под стражи. Впрочем, это не ее дело. Ее дело — найти контракт. Нахмурившись, Феррис вскинула голубые глаза на бумажные кипы перед собой. В кукле не было и полутора футов росту, и поэтому все кругом ей казалось в десятки раз больше и выше, чем нам с вами. И теперь, глядя на эти записи, черновики, перечеркнутые заметки, эти стопки листов повсюду, желтоватые и белесые, сплошь исписанные… Дева-Роза вдруг осознала всю безнадежность своего положения. Спустя два-три часа, не продвинувшись в поисках ни на чуть, Феррис нервно кусала губы. Отыскать среди этой бумажной неразберихи один-единственный лист оказалось не проще, чем найти в стоге сена крохотную иголку. Кукла бегло просматривала листок за листком, даже не пробуя вчитываться. Занималась заря, времени оставалось мало. В полдень Райнера Люта казнят, и его друг-тюремщик придет навести порядок во вверенной ему камере. Нет сомнений, всю писанину Райнера сгребут одним махом, после чего отправят на городскую свалку. А вместе с ней — и завалявшийся где-то контракт. Если это случится… «Нужно продолжить поиски». Кукла бросила взгляд на свой чемодан. — Холли, — позвала она. Тотчас из его недр вспорхнул крохотный, с ноготок, алый мерцающий огонек — он звенел чище серебряного бубенчика. Это и была Холли, дух-помощница Пятой из «Rozen Maiden». Феррис протянула навстречу ей свою маленькую ладонь: — Контракт где-то здесь. Холли, мы должны поторопиться. И… И она невольно сощурилась: первый луч солнца вслепую нашел белое личико Девы-Розы сквозь решётчатое окошко и ослепил ее. Вместе с ним в тюремную камеру ворвался утренний ветерок и сбросил титульный лист Части Девять с верхотуры бумажных гор. Ветер принес подарок — длинное угольно-черное перо мягко спланировало к ногам Феррис, блеснув на солнце. Холли тревожно звенькнула, заметалась под потолком. А затем время остановилось. На краткий, почти незаметный миг словно замерло все кругом. И Феррис это почувствовала. У нее перехватило дыхание. Отзвуком, еле слышным эхом тикающие секунды отдавались внутри ее полого тельца — вместо биения сердца, которого, как известно, у кукол нет. И вот теперь эхо сбилось. Всего на одно мгновение… Но тут Феррис опомнилась, заслонилась рукой от слепящего света и… поджала губы. Из самого мрачного уголка камеры Райнера на неё смотрела кроваво-красная пара стеклянных глаз. — Покажись, — молвила Пятая, распрямив плечи. Она уже знала, кто ее гость… вернее, гостья. И, зная также мерзкий ее характер, Феррис была готова к любым неожиданностям. Раздался холодный смех — ясный смех, пронизанный гулким эхом. — Давно не виделись… Fe-ri-su, — произнес нараспев высокий голос, явно глумясь. Феррис опустила руку, готовясь встретить пришелицу визави. Та, без сомнения, была куклой — такой же, как Феррис, выше всего лишь на полголовы. Те же тонкие руки, то же маленькое лицо, вместе с тем преисполненное очевидной надменности. И на этом ее сходство с благонравицей Пятой заканчивалось. Эта кукла была похожа скорее на кладбищенского ворона. Она отличалась болезненной худобой и бледностью; у нее за спиной виднелись два всамделишных крыла, явно притом не ангельских. Платье ее было сшито из черного креп-сатина и белоснежных кружев — кукла носила траур. Тот, кто сделал ее, подобрал весьма странный оттенок волос, голубой как небо… Ни с багрянцем презрительных глаз, ни с мрачным нарядом волосы — до чего замечательные! — не сочетались. Это была Первая Дева-Роза, старшая из сестер. С глумливой улыбкой она сделала два-три медленных шага вперед, но осталась в тени. Феррис встретила ее холодно. Смерила равнодушным взглядом и ответила, тщательно взвесив каждое слово: — За тридцать семь тысяч шестьсот семьдесят два часа и сорок минут, минувших с нашей последней встречи, ты ничуть не изменилась, Пиа. Все так же бесцеремонна. Я не ждала гостей. Эхо снова тикало, отмеряя секунды. — Вижу, мне тут совсем не рады, — не осталась в долгу кукла по имени Пиа. — От хваленых манер умницы Феррис нет и следа... Впрочем, неудивительно. — Что тебе нужно? — с нажимом произнесла Феррис, чувствуя, как сгущается воздух, нагретый солнцем. Ей было известно, что Первая, Пиа, держится особняком и потому никогда не является без весомой причины. Она в той же степени, что и Феррис, была горда, да к тому же коварна и беспринципна. Ее стоило опасаться. — Каково же, младшенькая, без медиума? — Пиа сощурилась. — Больше тебе прятаться не за кого. Я со всех своих крыльев неслась сюда, боясь пропустить момент, когда ты станешь совсем беззащитна... Проблемы, Феррис? Ищешь что-нибудь важное? «Знает», — поняла Феррис. Положение было аховым, ведь Пиа, к несчастью, была права: если начнется битва, Пятая не продержится долго без помощи медиума. На это она и рассчитывала, застав Феррис одну в такой неподходящий момент. Напрягшись, Феррис чутко прислушивалась. Холли, порхающая над сваленными в кучу бумагами, должна была дать ей знак, обнаружив контракт... Он связывал Пятую по рукам и ногам, не давая ей покинуть эту грязную камеру. Пока что Холли молчала. — Вот она, твоя слабость, — усмехнулась тем временем Пиа. — Ты слабачка, Феррис, совсем как другие. Без медиума ты бессильна — в отличие от меня. Я всегда полагаюсь только на себя, не на ничтожных людей. У меня преимущество, Феррис. Ты глупая, глупая кукла. — Попридержи язык! — огрызнулась Пятая: гнусные слова на миг лишили ее самообладания. — Что, разозлилась? Обожаю это выражение на твоем лице! Правда была такова: даже без человеческой энергии, в равной мере нужной всем Девам-Розам, Пиа была сильна и могла продержаться столько, сколько требовалось. А вот Феррис, хотя и была заведена человеческой рукой, сама по себе мало на что годилась. Ведь контракт, который, не глядя, подмахнул Райнер, — это еще не все. Чтобы между Девой-Розой и ее медиумом установилась связь, необходимо провести особенный обряд... только тогда кукла сможет брать энергию у человека и использовать ее по назначению. Феррис попала в сложную ситуацию: заключение контракта оставалось невозможным по той причине, что Райнера Люта вот-вот казнят. Сейчас она была беспомощна, как никогда. Единственный выход — расторгнуть их договор, разорвать в мелкие клочки. Но где же его искать? А если не сыщется — не найти и нового кандидата на роль ее медиума. Пиа, того и гляди, нападет — это читается в ее хищных глазах... а у младшей сестры нет ни капли энергии. И тогда Феррис решилась. — Холли! Мне нужна вспышка! — воскликнула она. Алый огонек отозвался, и только тут Пиа изменилась в лице. Ухмылка исчезла с ее губ, в белом лице проступила злоба. — Решила сжечь все одним махом, Феррис? — процедила она. — Вот дура. — О? Теперь я более чем уверена, что поступаю правильно, — откликнулась Пятая. Холли подлетела ближе, готовясь осуществить мощный взрыв. Дух-помощница — не что иное, как плотный сгусток чистейшей энергии, — могла это провернуть. Займется пожар, и тогда писанина Райнера (а вместе с ней и контракт) будет сожрана пламенем. Чего явно не хотела Пиа. — Мэй-Мэй! Дух-помощница Первой, такой же сияющий огонек, пряталась в ее чудесных голубых волосах. Она выпорхнула на зов, лучась лиловым. Пиа всем своим видом показывала, что готова отстаивать... уж не эту ли макулатуру? Феррис выглядела озадаченной: — И когда ты успела так пристраститься к чтению? — Не твое дело. Шутки кончились, Феррис. Мне надоело играть с тобой! Два черных крыла встрепенулись, Пиа взмыла в воздух... Как вдруг со стороны коридора послышались голоса. В восемь часов утра Райнер уже не спал. Признаться, было неплохо вздремнуть на мягкой перине, под теплым пуховым одеялом, обняв самую настоящую подушку, да и пахла его постель куда лучше жухлого сена — иначе говоря, для лентяя были созданы самые комфортные условия. Но сон не шел, его прогнало солнце, лившееся ручьем прямо в окно. Райнер ворочался — кровать страдальчески поскрипывала. Ему терла непривычная телу пижама, а белизна постельного накрахмаленного белья, сверкающего на солнце, так и резала слезящиеся глаза. Раздражала даже тишина — неуютная, словно мертвая. — Вот уж выспался, — пробормотал он в конце концов, уставившись в потолок. О предстоящей казни Райнер старался не думать, но мысли о ней настойчиво лезли в голову. Что бы кто там ни думал, Лют помирать вовсе не собирался, а потому решился бежать из-под стражи. Феррис, как нам известно, это одобрила бы... но Райнер не знал о том. Вчера вечером, по дороге сюда, Райнер успел переброситься парой слов с другом-тюремщиком, поэтому тот был в курсе намерений арестованного. Но пособничать не хотел: был ответственен за жену и дочь. Райнер все понимал и не обижался. Зато он успел узнать, сколько стражников будут вести его, что за люди, на что способны... Райнер Лют был хороший маг и поэтому не сомневался, что в схватке с ними одержит верх. Наверняка, лишь завидев символы Альфа Стигмы, стража сделает ноги: тактика устрашения — она, знаете ли, не шутка. Но до побега, как и до казни, надо было дожить. На данный момент Райнер Лют занимал целый номер лучшей гостиницы во всем Роланде. Поначалу, когда его привели сюда, Райнер мысленно усомнился в адекватности своего конвоя. Затем подоспели местные повара с их тушеной свининой, наваристым сырным супом и свежей выпечкой, и магу стало откровенно не до чего. Кажется, за всю свою жизнь он не наедался так. Оголодавшая на скудных казенных харчах утроба требовала еще и еще; а поев, Райнер понял, что если прямо сейчас не поспит, то, наверное, кончится, не дожидаясь казни. Тут-то кореш и подпортил настроение, напомнив, что за сказочный последний день благодарить нужно короля, который пожелал присутствовать на завтрашней казни лично. Не могли же они подвести под королевские очи лохматого, дурно пахнущего заморыша? Райнер скис. Но через пару минут его запихнули в ванную и насильно отмыли от грязи, заодно обкорнав его темные космы и гладко выбрив. В ходе чего осужденный на смерть верещал, что и сам бы мог, что не даст себя мылить всяким мужланам... но на вопли и на плевки пеной никто внимания не обращал. Так что на следующий день Райнер проснулся как будто совсем другим человеком. Он снова выглядел на свои двадцать лет, и хотя его взгляд был по-прежнему вялым, плечи — ссутуленными, а волосы так и торчали в разные стороны, вне своей камеры он оказался весьма симпатичным юношей. Его новая одежда уже висела на спинке стула. Мерки с Райнера сняли только вчера, и кто бы знал, скольких трудов ему стоило не уснуть в процессе! За ночь темно-зеленую робу подогнали под его фигуру, синий плащ удлинили и до блеска отполировали белый нагрудный доспех. Райнер без промедления узнал в этом странном костюме униформу роландских магов-рыцарей — дорогой и не совсем понятный подарок. Может, кореш-тюремщик выхлопотал, зная о планах Райнера на сегодняшний день? Так или иначе, встав с постели, Лют оделся (оценив притом новые кожаные сапоги), пригладился и задумался. Уже в девять за ним придут. Сама казнь назначена на двенадцать. Райнер знал, что до дворца его будут вести те же люди, тюремная стража, а уж потом, у ворот, его встретит королевская охрана — ребята, должно быть, нешуточные. Но для того, чтобы не ставить кореша под удар, сразиться придется именно с ними. Ладно. — Такой солнечный чудный денек — и надо ж, чтоб... Райнер резко умолк, прислушавшись. В гостинице по-прежнему будто все вымерли, но снаружи... да-да-да, с той стороны окна... Он явственно слышал странный, едва ли на что-то похожий свист. Будто летит, приближается со страшной скоростью очень большой предмет. Обернувшись, Райнер глянул в окно... и остолбенел. Прямо к нему по воздуху летел кожаный чемодан. — Это что еще за... — только и успел вымолвить он потрясенно: в следующий миг чемодан со всей дури врезался в оконное стекло — то осыпалось с дребезжанием, брызнуло во все стороны. Закрываясь руками от осколков, Райнер не успел сманеврировать... чемодан так и вмялся в грудную клетку, к счастью, защищенную белым доспехом. Сила прямого столкновения была столь велика, что, взвыв от боли, Лют опрокинулся навзничь. Чемодан лежал у секретера, раскрывшись от удара об пол. В нем восседала Пятая Дева-Роза, как ни в чем не бывало оправляя золотистые локоны. — Ты!.. — поднял Райнер изумленное лицо. Изумление медленно сменялось бешенством. — Пригнись, — без объяснений скомандовала Феррис и захлопнула крышку. Только Райнер собрался выругаться, как слух уловил новые признаки надвигающейся опасности: отчетливое хлопанье крыльев, не предвещающее хорошего. В мгновение ока согнувшийся Райнер очутился за секретером, выполняя команду скорее интуитивно, чем осознанно, — и сделал это вовремя. Небо на секунду потемнело, а затем разразилось сверкающим дождем крохотных острых... стрел? Это были перья, черные и блестящие. Они воткнулись в дорогой паркет с той же легкостью, что и нож вонзается в масло. «Что за черт?!» — Райнер вытаращил глаза. Наверняка одно такое перо прошило бы человека насквозь! Не то чтобы Люту хотелось это проверить. — Прячешься, Fe-ri-su? — послышался ему злобный голос. — Бесполезно. Уж я тебя достану! Не дожидаясь второй волны смертоносных перьев, Райнер молча взмахнул рукой, разворачивая на ходу магические щиты. Четыре полупрозрачных щита, замкнувшись, образовали барьер — едва ли можно его пробить... И правда: новая атака неизвестного врага наткнулась на барьер, и тот оказался прочнее. Перья превратились в пыль. — Сносно. Маг встрепенулся, только сейчас заметив Эту Чертову Куклу возле себя. — Какого ляда ты тут забыла?! Я думал, ты отвяза... — Слушай меня внимательно, Райнер Лют, — отчеканила Феррис, не сводя пылающих глаз с оконного проема. — Я надеялась, что до этого не дойдет, но обстоятельства вынуждают меня заключить с тобой сделку. — Да ни за что на свете! — оторопел Лют. — Сдурела, кукла? — Он не станет слушать тебя, глупая Феррис, — заявил все тот же голос. Райнер взглянул сквозь рассеивающиеся щиты: так и есть, еще одна кукла. Та, взмахнув черными крыльями, грузно опустилась на подоконник, и выражение ее алых глаз не оставляло сомнений: злодейка, да еще какая. — Умолкни, Пиа, — огрызнулась тем временем Феррис. — Я выдерну у тебя все перья до одного. Тут кукла, которую звали Пиа, визгливо расхохоталась: — Руки больно коротки! Сначала я убью его, а потом и с тобой расквитаюсь! — А ну-ка минуточку! — возмутился Райнер. — Уж не знаю, что у вас за разборки, но не много ли на себя берете? Вы же куклы! И в этот момент исчез магический щит. Круто развернувшись, Пиа выкинула вперед руку. Райнер вдруг ощутил жгучую боль, захлестнувшую левое предплечье, и вскрикнул: рассеченный рукав пропитывался кровью. На пол спланировало окровавленное перо. — Не очень-то метко, правда? — ухмыльнулась Пиа. — В следующий раз попаду прямо в голову. Вот теперь Райнер по-настоящему разозлился. — Призываю удар грома... — поднял он правую руку, рисуя в воздухе символы: «Испепелю — и дело с концом!» Как вдруг стеклянные глаза Феррис пронзительно глянули на него. — Ты должен заключить со мной эту сделку. — Я никому ничего не должен, — твердо откликнулся Райнер. — Сгинь с глаз моих и эту с собой прихвати. Но следующие слова Пятой заставили его задуматься: — Твой доклад. Его забрали. Почему-то он сразу же ей поверил. Странная горечь заставила стиснуть зубы: этот доклад был по-своему дорог Райнеру. В него было вложено целых два года кропотливой работы. А теперь его забрали? — Кто? Пиа молчала, насмешливо наблюдая со стороны. — Я скажу тебе, если... — Феррис суровела на глазах, — если ты заключишь со мной сделку. Нет, на такой шантаж он поддаваться не собирался. — Мне не настолько интересно. — Отнюдь. Даже она, — Пятая кивнула на свою противницу, — считает, что твой доклад представляет ценность. Хотя на мой взгляд — одна только графомания. — Если тебе так хочется меня уломать, тебе не следовало бы... — Я спрашиваю еще раз, человек: ты готов заключить со мной сделку? Голос Феррис прозвучал сухо. Она не сводила с него взгляда. — Все, довольно, — Пиа, кажется, потеряла терпение. — Я не настолько глупа, чтобы дать тебе в руки еще один козырь. — Предупреждаю: тебе не удастся одолеть ее своей магией. — Феррис вела себя так, будто никого, кроме Райнера, больше не существовало. — Ни одну из «Rozen Maiden» нельзя уничтожить так просто. И Райнер снова ей поверил. Предплечье саднило, боль в нем пульсировала; кровь капнула на пол. Ранение не было опасным — всего лишь порез, хотя и глубокий, — но если Пятая говорит правду, то следующее перо и в самом деле может воткнуться ему промеж глаз. Кто же забрал доклад? И для каких целей? — Я искала тебя, Райнер, — хладно произнесла голубоглазая кукла. — Но решай ты. В маленьких руках Пиа очутилось следующее перо. Райнер поднял было руку, чтобы раскинуть новый щит... но вдруг осунулся и вздохнул. — Ладно, твоя взяла. Терпеть не могу долгих уговоров — они очень утомляют. В лице Феррис промелькнуло почти незаметное облегчение. — Тогда поклянись мне в верности. — Чего? — нахмурился Райнер. — Поклянись! — Пятая приблизилась. — Поклянись на этой розе! Словно баран, Райнер уставился на протянутую к нему кукольную руку с кольцом на пальце. Оно было в форме распустившегося розового бутона. Свищ! Он едва успел увернуться от новой атаки разозленной Пиа: целых два вострых пера вибрировали, воткнувшись в деревянную дверь. — Ладно-ладно, клянусь! — быстро ответил Райнер. — Только потом не жалуйся. Кукла вдруг улыбнулась. Подавляя свое внутреннее смятение, Лют склонил голову и прикоснулся губами к блестящей розе. ...Что-то произошло. Роза погорячела, и Райнер чуть было не обжегся. Ошалелыми глазами он смотрел на то, как все кругом мерцает, как заливается номер закатным сиянием, как блестят глаза Феррис. Роза раскалилась добела, на нее больно было смотреть. Его левую руку вдруг обожгла новая боль, стиснула безымянный палец... В изумлении Райнер поднял ладонь и увидел на пальце кольцо, точно такое же, как у Феррис. — Пиа, — вскинула голову Пятая Дева-Роза. — Уйдешь по-хорошему? — Ни за что! — процедила та. — Отлично, — Феррис, похоже, только этого и ждала. Едва улеглось свечение, застилавшее комнату, как кукла распахнула свою ладонь: с пальцев сорвались розовые лепестки. Они метили Пиа в лицо. Райнер все еще чувствовал отголосок боли, но думать это ему не мешало. Он прикинул: похоже, его вмешательство придало Феррис сил, и сейчас здесь начнется смертоубийство — плотную ненависть между куклами можно было резать ножом. Судя по всему, характером обе не обделены, значит, раскурочено будет все. И это в тот момент, когда вот-вот заявятся... Громогласные крики нахлынули словно из ниоткуда, но шли они из коридора, сопровождаясь ударами в дверь. Спохватились наконец, лениво подумал Райнер. Куклы и так порядком тут пошумели, однако конвой проснулся только сейчас. — Эй, парень! А ну открывай, что там у тебя?! — вопили снаружи. Решение пришло незамедлительно. — Кукла, мы сматываемся, — объявил маг, бесцеремонно хватая Феррис под мышку. — Что?! — взвизгнула Пиа. Той было явно не по душе, что им опять помешали люди. — Поставь меня обратно! — рыкнула Феррис, но не успела сделать ничего: ее запихнули в чемодан и задвинули крышкой. После чего Райнер сжал чемодан в объятиях (за отсутствием ручки) и вспрыгнул на подоконник. — Куда?! — снова вскричала кукла с голубыми волосами. — Еще увидимся! — отсалютовал ей Райнер и был таков. Пиа смотрела ему вслед широко распахнутыми глазами: с человеческой наглостью она сталкивалась впервые. У нее мелькнула мысль пуститься в погоню... но оставалось еще одно важное дело. Глупая Феррис никуда не денется. — Тц... — только и выдала Пиа, вылетая в окно под треск выламываемой двери.