Настя Б.
С нашего приезда в Сторибрук прошло уже полгода. Мы с Настей потихоньку освоились в городе: познакомились со всеми жителями, работали размеренно и, в общем-то всё шло гладко. На заработанные деньги мы обзавелись собственным уютным домом с настоящим камином. Морозная, снежная зима пришла на смену осени. Город накрыло белой пеленой, с крыш домов свисали мерцающие сосульки. Жители украшали свои владения в предвестии приближающихся праздников, повсюду царила атмосфера волшебства. Придя домой с работы, я плюхнулась в кресло и, накрывшись теплым пледом, наблюдала за игрой пламени в камине. Треск поленьев наполнял меня самыми светлыми мыслями, успокаивал и заставлял забыть обо всех заботах. Вскоре, моргнув в очередной раз, я погрузилась в глубокий сон.***
…Очнувшись, я увидела бескрайнее ночное небо, покрытое плотными снежными облаками. Они были так низко, как будто стоит лишь протянуть руку — и она непременно утонет в их ледяной дымке. Пощупав вокруг себя, я ощутила то, что не спутать ни с чем — снег, такой твёрдый и едва-едва шершавый… Как будто сильно сглаженная застывшая рябь на воде. Нет, его ни с чем не спутать… Сердце забилось чаще. Чуть привстав и осмотревшись, я разглядела горные хребты. Холодные, неприступные, равнодушные к моему присутствию… Не равнодушные. Враждебные. Я чужая для них. Порыв ветра, окатив меня ворохом ледяных шипов, не замедлил об этом сообщить. «Тебе здесь не место, уходи или умри». Обернувшись, я увидела крутой склон, врезающийся в небесную плоть. Сквозь серую снежную гладь пробиваются черные очертания скал, местами нависающих прямо над головой. Впереди — снег, уходящий далеко вниз, к узкой белой долине… Столь безупречный и коварный. Что скрывается там, под этими неизвестными геометрии, воистину совершенными в своей хаотичности снежными формами, отполированными самыми жестокими ветрами? Какой решение может стать роковым? Встаю, делаю шаг — осторожно, прощупывая ногой снежную гладь. Другой, третий… Как хорошо, что на ногах тёплые ботинки. В них я смогу вернуться домой. Без них — только если провидение ниспошлёт мне крылья. Или хотя бы параплан… Какое-то чудо. Прочь, прочь такие мысли. Пустое. Чем больше вглядываться в горный склон, тем больше он вызывает ассоциаций с чем-то космическим, поверхностью луны… На четвереньках спускаюсь по набирающему крутизну участку. Жаль, нет верёвки.. Однако, в течение нескольких метров спуск продолжался весьма удачно — рука соскользнула лишь раз, и я вовремя успела схватиться за камень. Ветер начинал потихоньку пронизывать скромные слои одежды, заставляя кожу покрываться мурашками и краснеть. Если это не сон, то у меня нет никакого разумного объяснения. Как я сюда попала? Не важно… Главное сейчас — спуститься как можно ниже. Пребывая на такой высоте, можно из-за любой задержки свалиться с гипоксией или даже сойти с ума. Руки медленно немеют в мокрых насквозь перчатках. Крепче, злее цепляюсь за неровные снежные выступы и едва пробивающиеся камни. Куда проще было бы сесть, оттолкнуться и съехать будто со снежной горки. Однако, «горка» тянется минимум на целый километр, и кто знает, чем подобная авантюра может кончиться. Потихоньку, шаг за шагом… Трудно сохранять спокойствие, когда понимаешь, что на несколько миль вокруг ни души, что нет никаких идей, куда идти, как согреться в этой ледяной и мрачной цитадели. Единственный плюс ситуации в том, что я оказалась не на какой-нибудь узкой полке посреди горной стены или — боже упаси! — бастиона. По кулуару ещё спуститься реально более-менее. Прокручиваю в голове красивые песни о горах. Пытаюсь что-то напеть… Пусть от звуков собственного осипшего и дрожащего голоса, сливающегося с мощным шумом ветра, не прибавляется позитивного настроя, всё же так спокойнее. Отвлекает от ненужных мыслей. И подобным образом я спустилась на несколько десятков метров. Тело сковывает холод — нет уже ни одной клетки, которая бы не была им тронута. Лёгкие будто начинают леденеть изнутри — идея с песнями на таком холоде оказалась не настолько безобидной, как показалось изначально. Влага с перчаток тонкими струями пробирается под рукава куртки, мышцы рук и ног едва ощущаются — никакие слои одежды не способны полностью защитить от этого сочетания крайне низких температур и пронизывающего ветра. Привычным движением хватаюсь за снег, пытаюсь нащупать ногой, куда ступить… И вдруг слышу зловещий треск. Толща снега подо мной медленно поползла вниз. Замираю, впиваюсь в неё пальцами как можно глубже. Стук сердца всё реже… Как будто оно думает, что это поможет. От меня уже ничего не зависит. Ощущение, будто твердь подо мной стала лифтом, несущим меня вниз всё быстрее. Перед глазами облако из снежных крупиц, завораживающе сходящее сверху. Прячу от него лицо. И не зря: через мгновение это облако превратилось в маленькие «сугробы», осевшие на моих плечах и голове. Смотреть вниз — себе дороже. Всё происходит слишком быстро. Снежная доска как меч пронзает мягкую плоть долины, а я, сорвавшись, с криком попадаю в неё вслед за ним. Погрузившись полностью в снег, я почувствовала, как давление сверху растёт. Стрёмно, блин! Что делать?! Паника охватывает мозг, мощный выброс адреналина заставляет беспорядочно колотить снег ногами и руками, чтобы отвоевать себе хотя бы один вдох… Нет! Нет! Нет! Я так не выживу! Надо наверх И СРОЧНО!!! Задерживаю дыхание и гребу отсюда что есть мочи. Я не знаю, сколько длился этот подъём из снежной толщи, однако в определённый момент руки на миг ощутили пустоту… С очередным гребком я посмотрела вверх и увидела звёзды. Вдыхаю полной грудью ледяной воздух. И с ликованием в душе спешно высвобождаю своё тело от снежного плена. Я это сделала… И пусть я не могу пошевелить и мускулом на лице, сидя в снегу и глядя в чёрную дыру в метре от онемевших ног, мной овладело невероятное чувство эйфории. Однако, куда лучше оглядеться вокруг — снежные склоны под куполом звёздного неба, неприступные скалы, кое-где хвойные островки… То, о чём я грезила два года, по чему непрестанно тосковала — как на ладони. Непроизвольно на глаза накатили слёзы. Я всё ещё одна. Никто не знает, что я жива. Как бы хотелось, чтобы кто-то был рядом… На очередном выдохе с губ едва различимо срывается: — Румпельштильцхен… Глупая девчонка. Надеюсь, что от какого-то секундного сотрясания воздуха ко мне явится Тёмный Маг и телепортирует к себе в замок, чтобы отпаивать меня чаем и сидеть со мной в обнимку у камина. А то делать ему нечего! Бреду хрен знает куда. Ночное небо потихоньку затмевает предрассветное зарево, окрашивая вершины в бледно-розовые и золотистые тона. Все оттенки сиреневого отражают игру теней в кулуарах, цирках и слабо мерцающих ледопадах. Скалы приобретают четкие очертания, наполняясь оттенками серого. Высоко над головой раскинули ветви ели и сосны. Чертовски хочется спать… Может, наломать палок и сделать шалаш? Или хотя бы постелить на снег. Околеть во сне? Ну уж нет! Может, развести костёр? С благодарностью доставая зажигалку из кармана я уже представляю, как коснусь руками языков пламени. Однако, и тут меня ждал облом. Надо идти. Только так есть хоть какой-то шанс. Лесной островок позади. Ноги всё меньше слушаются, пальцы на руках… О них и вовсе лучше не думать. В какой-то момент я поняла, что лучше на четвереньках или ползком — так, может, ногам теплее будет. Жарковато. Плохой знак, обманчивый. Нельзя поддаваться этому ощущению. «И спать тоже. Нельзя…» — подумала я прежде чем, сомкнув веки, провалиться в безвременный сон. *** Просыпаюсь… Точнее, что?! Я проснулась?! Как, блин? Румпель, ты всё же услышал меня?.. Я едва почувствовала, как меня за руку кто-то держит. Никогда раньше не касалась такой руки… — Я знаю, что вы не спите. — услышала я тихий вкрадчивый мужской голос. — Румпельштильцхен… — прошептала я, открывая глаза. Встретившись с пронизывающим насквозь взглядом Тёмного, я осознала, какую глупость сейчас сотворила… Однако в лице его не дрогнул ни один мускул и всё тем же завораживающим голосом он спросил: — Что вы сказали? Я не расслышал. — Мистер Голд. — произнесла я и отвела взгляд, понимая, что мне срочно надо его отвлечь. — Вы спасли меня… — я чуть сжала его ладонь. Он всё ещё пристально смотрел мне в лицо. — Да. Вы не ответили на мой вопрос. — он вдруг стиснул мою руку так резко и сильно, что на глазах выступили слёзы. Открыв рот, я посмотрела на наши руки, затем ему в глаза. Хотела было выдать ещё что-нибудь, лишь бы не говорить правду, однако голос разума не дал мне этого сделать: — Румпельштильцхен. — обречённо выронила я. Он отпустил меня и сложил ладони на ручке трости. — Хорошо. А теперь я попрошу вас объяснить, что это значит. Шило в одном месте меня толкает на то, чтобы поиграть с судьбой — попробовать обмануть гениальнейшего обманщика и манипулятора, или же как-нибудь ещё попробовать одурачить. А инстинкт самосохранения умоляет меня этого не делать. Выжидающий взгляд его глаз прямо как у хищника, готовящегося вцепиться зубами в горло жертвы. Однако на губах лёгкая невинная улыбка. Он видит меня насквозь… Ложь меня убьёт. Правда… Реджина как персонаж сериала меня научила тому, что прежде чем что-то делать, нужно просчитать последствия. Последствия того, что я ему скажу правду, я просчитать вообще не могу. — Ну, это герой сказки. Он мне снился, видимо, и, когда я просыпалась, сорвалось его имя случайно. — сказала я, пытаясь прочесть по глазам, поверил ли он мне. Никаких знаков… — А что за сказка? — спросил он с любопытством. В ответ я по памяти рассказала ему историю про дочку мельника, что для выгодного замужества должна была спрясти за ночь из соломы золотую нить. Как Румпель её этому научил. Как она его полюбила, но чувствам предпочла власть и вырвала себе сердце. Я ощутила, что у меня будто бы всё лицо горит от тяжёлого взгляда Тёмного. Он придвинул своё кресло чуть ближе к моей постели и ласково ответил: — Вот как… Продолжай. — Ну, вроде бы, это всё, что я помню. — попыталась закрыть разговор на эту тему я. — Ты уверена? Может, всё-таки что-то ещё есть? Мне очень интересно. — в голосе проскользнули нервные нотки. Он как бы невзначай убрал с моего лица прядь волос. Рука чуть дрожит. Я подняла взгляд, будто вспоминая. — Да, пожалуй припоминаю кое-что… У него был сын.***
Меня разбудил звук открывающейся входной двери, и от неожиданности я вскрикнула. Осознав, что я дома, тут же поняла, что Настя вернулась от Генри. Она вошла в комнату, мы поздоровались, и в моей голове пронеслась мысль «Приснится же такое… Переработала сегодня, видать.»