У Границы Зазеркалья

Затишье, возникшее после непрерывной череды трупов, воцарилось благодаря другим серийным убийцам. Медленно мое дело переставало быть приоритетным. И, конечно, никто не обращал внимание на иногда пропадающих людей. В таком плавном темпе прошло два года, близился день моего шестнадцатилетия. За все это время я не оставила ни одного трупа указывающего бы на мой почерк, ни одной красочно обставленной сцены. Это немного печалило, но у меня получилось частично перевести свою страсть в искусство, вернувшаяся в мою жизнь опера, театр, филармонии и выставки изобразительного искусства смогли примирить меня с моей вынужденной паузой в красочных убийствах. Мне не хотелось хоть как-то привлекать внимание до кончины моих приемных родителей, а с учетом начавшихся припадков моего "отца" все близилось к скорой развязке. В еде стало появляться человеческое мясо. Впервые увидев его на столе я еле удержала спокойное выражение лица. И вовсе не из-за факта его наличия, а из-за того что от него несло тонной специй. Возможно для обычного человека это мясо было бы просто слегка не вкусным, но мне с моей то повышенной чувствительностью рецепторов, оно казалось отвратительным. Не сочетаемые специи в абсурдом количестве напрочь перекрывали первоначальный вкус человеческого мяса. Получившийся результат был непередаваемым. А это говорит о многом. Где вы видели гуля который бы назвал человечину отвратительной!? Впрочем, это было объяснимо, ведь всю свою нестандартную добычу "отец" предпочитал готовить сам. А, как выяснилось, готовил он приотвратно, так ещё переживая что мы почувствуем разницу с другим мясом, кладет слишком много специй. И давиться подобной "едой" приходится все чаще. Одним вечером, отведя меня на охоту, мне прямым текстом сообщили что весь этот месяц мы употребляли человеческое мясо моих "копий", и поставили перед фактом, что убийство похожих на меня девушек помогает ему сдерживайся от моего убийства. Очередным радостным известием стало мое будущее участие в охоте в качестве приманки. Флегматично обозревая проплывающие мимо облака я покладисто кивала на каждое предложение. Что же, оригинальнее подарка на день рождения сложно придумать. Я мысленно начала отсчет. Совсем скоро эта земля окрасится в красный, и я позабочусь о том чтобы только я осталась стоять на вершине трупов.

***

На следующий день я зашнуровывала кроссовки спокойно поглядывая то на сгорающего от нетерпения Хоббса, то на бушующую грозу за окном. Более подходящей погоды для совместного убийства со слетевшим с нарезки маньяком не придумаешь. Такой проливной ливень смоет все следы, я снова покосилась на Хоббса, он явно не собирается проявлять осторожность, а поэтому я должна сама позаботиться об отсутствии каких либо улик моего присутствия. Спустя минуты мы были на улице, к моменту как мы добрались до станции метро, я насквозь промокла. А спустя полчаса, я мило болтала с рыжеволосой девчушкой от крови которой несло героином. И несмотря на то, что жить ей оставалось от силы год, я чувствовала сожаление. Однако она все ещё оставалась лучшим вариантом в сравнении с той рыжеволосой, заплаканной девочкой в соседнем ряду. От неё пахло молоком, не тем которое она потягивала через трубочку, а тем, которое присуще в запахе всех беременных девушек. Девушка, первоначально выбранная Хоббсом, смотрела сквозь слёзы на пробегающие пейзажи за окном. Рассматривая непредвзято, она явно была лучшим вариантом, ещё десять минут назад она кричала в трубку устаревшей модели телефона, что не собирается возвращаться домой, а после залила свою кофту слезами. Легкая мишень, её бы долго не хватились, уязвимая в своем горе... Я бы могла выбрать её. Все-таки, я давно знала что пойду на убийство невинных девушек. Я на многое была готова для сохранения спокойствия в своей жизни. Особенно учитывая тот факт, что оковы нравственности сковывающие меня в прошлой жизни не ушли со мной в этот мир. У Эбигейл Хоббс не было людей ради которых бы она оставалась человеком. У меня не было людей ради которых бы я оставалась человеком. Я вовсе не была хорошим, положительным персонажем. И вовсе не обманывалась тем что убиваю "во благо". Убийство, каким бы оно не было, это все равно убийство. Есть общее мнение, что убийство оправдывает лишь спасение невинной жизни. Но Ах эта девушка сидящая на соседнем ряду явно невинна, если конечно закрыть глаза на тот факт что она беременна, и я сейчас по сути спасаю её жизнь. Но вот какая незадача, девушка с которой я сейчас болтаю и весело смеюсь, это цена такого спасения. И стоит ли оно того? Я бы сказала что нет, но все это сплошная философия, а я всё-таки, повторюсь, не положительный персонаж, так что мне все равно. Конечно, можно сказать, одна жизнь вместо двух, но эй? Кто знает, не пойдет ли эта заплаканная красавица, выйдя из метро, делать аборт. И что будет тогда? По прежнему ли это можно будет считать как одна жизнь по цене двух? Поэтому то я и не придерживаюсь мнения "убийство оправдывает лишь спасение невинной жизни". В конце концов ситуации бывают разные, нельзя все грести под одну гребенку. Вот моя, по факту, полностью подходит, а по сути, ведь это уже не так. Копнув глубже и посмотрев немного шире, очевидно, что я могла бы просто убить Хоббса сама, я могла бы сделать так, чтобы никто бы не подумал на меня, я бы даже могла убить чету Хоббсов. Ведь мало ли несчастных случаев? Автокатастрофа, сгоревший дом, отравление грибами... Примеров много и при тщательной подготовке все бы легко получилось. Просто... Это не удобно, остался в 16 без опекунов, одна, да ещё с имуществом. Оглянутся не успеешь, как найдутся родственники, и не важно что их по факту быть не может. Мало ли способов обмануть систему? Особенно в эти года, когда технологии ещё не успели стать неотъемлемой частью жизни. Вот и вся моя причина, излишне циничный взгляд на жизнь простого гуля, я полагаю. Поэтому я сижу сейчас здесь, поэтому слышится мой заливистый смех который переплетается с восторженным смехом моей более проблемной жертвы. Поэтому напротив меня сидит девушка с отчаянием сжимающая в дрожащих руках телефон. Потому что я не смогла и никогда не смогу пересечь только одну черту - дети неприкосновенны. Это словно табу выгравированное в сердце. Нельзя трогать детей, никогда, кого угодно, но не их. Поэтому на следующей остановки я за руку веду девушку, чья кровь пронизана запахом героина, погостить в тихом охотничьем домике, поэтому девушка переживающая момент отчаянья остается в полупустом вагоне. Она никогда не узнает что причина её нынешнего горя стала её же спасением от когтистых лап смерти. Как и многие люди ходящие по миру не знают, что иногда их горе отводит от них ещё большую опасность. Бегущий вагон увозит с собой не только заплаканную девушку, но и Хоббса, который должен выйти на следующей остановке. Через каких-то двадцать минут я привожу девушку в пустующий домик. Ливень не прекращался ни на минуту, поэтому с нас обеих стекает вода. Поспешив разжечь камин, я мысленно отсчитывала время прибытия этого безалаберного человека. Который похоже даже мысли не хочет допустить, что что-то может пойти не по его плану. Это чем-то напоминало мне тяжелое биполярное расстройство, беспрецедентная уверенность в собственных идеях, перепады настроения от приступов эйфории до тяжелой депрессии с периодическими маниакальными эпизодами. Хотя в сфере психических расстройств сложно быть уверенным, с учетом того что биполярное расстройство не диагностируются физиологическими методами то все упирается в опыт человека ставящего диагноз. Но тут, я вспомнила неадекватное поведение Хоббса, сказать сложно, с учетом того что у меня нет информации ни о семейной истории, ни истории болезни, ни даже симптоматический картины то все слишком неоднозначно, добавляем тот факт, что не так уж и часто это расстройство сопровождается убийствами. Я очень не любила останавливаться на одном мнении не будучи полностью уверенной. Из моих размышлений меня вывел очередной громкий смешок девушки. Я молча печально вздохнула. Столько мата я в своей жизни за такой короткий промежуток времени я давно не слышала. Против воли, с ожиданием прислушалась к уже слышимым шагам. Ещё минута и все будет кончено. С такой практикой я даже где-то понимаю Ганнибала с его страстью к убийствам грубых людей. Однако до этого момента эта причина не вызывала у меня отклика. Со спокойным лицом я смотрела на приближающегося Хоббса, и с таким же спокойным лицом наблюдала за тем как он быстро, одним движением, убивают мою спутницу. И стоило только прийти облегчению от прекратившегося шума, как начались разглагольствования от счастливого и полностью неадекватного индивидуума о почтении каждой частицы убиенного тела. И вот тут сохранить спокойное выражение лица стало трудновато. Нет, сама по себе идея не плоха и полностью соответсвует, я полагаю, менталитету охотника. Но часами слушать прерывистую, приправленную оттенком безумия речь, наблюдая при этом за изготовлением новых элементов декора из человеческого тела, ощущая при этом умопомрачительный запах свежего мяса было не особо приятно. Успокаивал запах героина, который притуплял даже инстинкты гуля. Спустя более пяти часов, когда мы выходили из охотничьего домика, я размышляла о Системе. Вспоминая все что я успела узнать о ней за два года. Вскоре мы были уже у дома, ещё спустя час я сидела за столом. Отправляя очередной отравленный героином кусок мяса в инвентарь, я искренне сожалела что не подумала об этом немного раньше. Вспоминая все то отвратительное мясо со специями, что мне пришлось каждый день запихивать в себя в последнее время, я вздохнула. Под пристальным взглядом "отца", очередной кусок мяса отправился в инвентарь после того как я через силу запихнула его к себе в рот. Задумчиво изображая пережёвывание пищи я снова поражалась тем как можно испортить еду, пожалуй, если бы был конкурс на самого отвратительного повара, то Хоббс бы был вручен приз за первое место.