Замки из песка

Юньлун давно не жил с кем-то, а карантин еще накладывал ограничения на выход из дома, на прогулки. — Гацзи, отстань, — Юньлун иногда позволял себе так пошутить, когда они с Гацзи были вместе, а Юньлуну хотелось остаться в одиночестве, подумать о чем-нибудь, послушать музыку. Иногда Гацзи тормошил его, иногда, если Юньлун был настроен решительно, уходил заниматься йогой, спать или делать что-нибудь еще. Ибо — не Гацзи, Юньлун не мог сказать ему такое, их отношения были еще слишком хрупкими. Но когда Юньлун уходил в себя, Ибо не лез с объятиями, а ждал; снимал наушники и улыбался, когда он возвращался в комнату. Коротких моментов уединения длиной с чашку чая хватало обоим, да еще Ибо несколько раз уезжал в офис своей студии, а Юньлун — в театр, а в остальное время никто и ничто им не мешало. Теперь, когда они принадлежали друг другу почти двадцать четыре часа в сутки, потребность заниматься любовью стала меньше — нельзя же делать это постоянно, — но секс стал долгим и чувственным, на теле Ибо, кажется, не осталось даже самого крохотного пятнышка, где Юньлун еще не целовал. А Ибо окончательно потерял стеснительность и полюбил испытывать терпение Юньлуна ласками. Ибо еще в Пекине предложил, краснея по уши, «попробовать, ну, без резинки». Юньлун чуть не согласился немедленно, но здравый смысл удержал: он считал себя здоровым, но не мог рисковать чужим здоровьем. Ибо надулся было, но согласился с доводами и взял с Юньлуна обещание, что в Шанхае тот немедленно сходит в клинику. Сам Ибо записался на прием еще при нем. Теперь можно было пробовать и так, Юньлуну понравилось, Ибо тоже был доволен. — Теперь не страшно, если у нас закончатся презервативы. — Главное, чтобы не смазка, — улыбнулся Юньлун. Время было к обеду, но они проснулись рано, и он жмурился, лениво потерся об ягодицы, пробрался ладонью по бедру вперед. — Ты же спишь, — фыркнул Ибо и развернулся в объятиях. Юньлун демонстративно открыл глаза. — Сплю, и мне снится отличный сон. Про тебя, — Юньлун подмял его, поцеловал и прихватил зубами кадык. — Хочу обратно на Бали, чтобы никого вокруг. Хочу тебя. — Я же тут, с тобой, — напомнил Ибо. — Вернемся потом на Бали, хотя бы в следующем году. Звонок Линфэя застиг врасплох, но Юньлун взял трубку и весело поздоровался: они не виделись довольно давно. — Надеюсь, ты в Шанхае? — голос Линфэя был звучным даже по телефону. — Пиво с меня, так и быть. — Бери побольше, — засмеялся Юньлун. — Я не один. — Вы помирились?! — оживился Линфэй, и Юньлун покачал головой, хотя тот его не видел. — Нет. Я же тебе рассказывал. — Ладно, посмотрим. Я заеду. — Ты не против? — Юньлун запоздало забеспокоился и обнял Ибо за плечи. — Линфэй тебе понравится. Я верю ему, он не такой человек, чтобы сдать нас. — Хорошо, — Ибо улыбнулся и кивнул. Видимо, сегодня был особенный день: Юньлун не успел даже поцеловать, как телефон зазвонил снова. — Да, мама. Да, я здоров, выхожу в маске. — Что у вас с Гацзи? — Он звонил? — Юньлун не ожидал, что Гацзи захочет пожаловаться. — Значит, я угадала, — Юньлун по одному вздоху хорошо представил мамино лицо. — Нет, Гацзи мне не звонил, но я обязательно ему позвоню попозже. Ты ничего не хочешь мне объяснить? — Мама, я взрослый человек, мне скоро тридцать, и у меня своя личная жизнь. — Может быть, — недоверчиво согласилась она. — Может быть, у тебя своя личная жизнь, но мы с отцом уже слишком старые, чтобы так быстро менять привычки и людей. — Мама! — Мне очень жаль, что это правда. — Мне жаль, что я вас огорчил, — обтекаемо ответил он. Значит, обойдется без знакомства с родителями. Юньлун не слишком расстроился и это никак не влияло на его отношения с Ибо, но было досадно. Пока он разговаривал, Ибо выходил в ванную. Юньлун постарался сделать лицо попроще и потянул Ибо к себе наконец-то поцеловать. До сих пор это помогало против всех огорчений, подействовало и сейчас. Ибо был теплый и отзывчивый на ласку, гладил его плечи и затылок; широкая футболка не мешала обнимать, а член уже упирался Юньлуну в живот сквозь шорты. — Ты обещал мне танец, — шепнул Юньлун в самое ухо. — Только для меня. Станцуешь потом? — Могу хоть сейчас, — Ибо покосился на свой мобильник. — Только твой друг скоро приедет, а вдруг мы не ограничимся только танцем, м? — Успеем, — Юньлун приподнял Ибо, стянул с него шорты, облизал ладонь и обхватил ствол; ласкал и целовал шею и плечи до красных следов. Телефон он бы проигнорировал, но это был звонок в дверь. Ибо чертыхнулся, а Юньлун крепче сжал его стоящий член. Если бы взгляд Ибо мог поджигать, то дверь уже загорелась бы. — Черт, — Ибо схватил одежду и сбежал в ванную. Не успели. Юньлун далеко не в первый раз в жизни оказывался в такой ситуации, и только усмехнулся себе под нос: хорошо, что дверь квартиры — не дверь комнаты в общежитии. — Далун! — возмущался снаружи Линфэй. — Ты спишь, что ли? Открывай! — Сейчас, — Юньлун оглянулся, удостоверившись, что Ибо успел запереться в ванной, и открыл навстречу позвякиванию бутылок в пакете. Протиснувшийся в дверь вместе с большим пакетом Линфэй окинул его подозрительным взглядом. Домашние штаны не скрывали, чем он собирался заниматься, но от старого друга можно было не прятаться. — Я же предупреждал, что приеду! Далун, бесстыдник, ты не мог подождать и не выпускать своего большого дракона?! — Ты не говорил, во сколько! — парировал Юньлун. — Кто там у тебя? — Линфэй покосился в сторону ванной. — Я же тебе говорил. Ван Ибо. — Я надеялся, что ты шутишь, — Линфэй выгрузил пиво на стол. — Все равно не могу поверить! — Тогда подожди пять минут. Ибо появился от силы через три и улыбнулся: — Привет. Юньлун краем глаза наблюдал за Линфэеем, тот пригляделся придирчиво, как будто сличал с фотографиями, но поздоровался так же просто: — Далун, я думал, у тебя тупые шутки! — и пожал руку Ибо. — Привет. Я Лю Линфэй. Юньлун выдохнул про себя. Он хорошо знал Линфэя и доверял ему, но все же боялся недомолвок или того, что Ибо замкнется. Но нет — они сидели втроем и пили пиво, Ибо прислонился теплым боком, улыбался шуткам. Юньлун ловил иногда озадаченность во взгляде Линфэя, но разговору это не мешало. Ибо — это Ибо, но у Юньлуна давно сложился круг общения, и он с некоторым волнением ждал того момента, когда его любовь и его основная жизнь пересекутся. Гацзи легко вливался в любую компанию, но Ибо — совсем не Гацзи, неловкое молчание и натянутость испортили бы весь вечер. К счастью, этого не случилось. Неизбежные сожаления об отложенном мюзикле переросли в перебирание любимых музыкальных моментов. Юньлун отказался исполнять финальную партию. — Во мне слишком много пива, — перевоплощение требовало максимального контроля над собой и вхождения в роль, сейчас он был слишком расслаблен для этого. — Он мне нравится, — улыбнулся Ибо, когда Линфэй вышел в туалет. — У нас заканчивается пиво, я закажу еще и снэков к нему? — Хорошо, — Юньлун подсунул руку под его спину. — Пойдешь курить? — Линфэй заглянул в комнату, и Юньлун поднялся. Балкон выходил туда же, куда и дверь подъезда, Юньлун лениво поглядывал, не видно ли курьера. — Не могу поверить, Ван Ибо, — Линфэй выдохнул дым и наконец дал себе волю. — Нет, конечно, он красавчик, и задница у него офигенная... — Линфэй! — Далун, ты мой друг, но парень из топ-3 Китая, как ты вообще умудрился к нему подкатить?! — тот только бессовестно ржал. — Не поверишь — никак. Он сам. — Хочешь сказать, ты стоял и ничего не делал, к тебе подошел Ван Ибо и позвал в койку? — недоверчиво ухмыльнулся Линфэй, а Юньлун засмеялся от души. — Обязательно перескажу Ибо эту версию, ему понравится. Почти что так. Пауза после смеха и громких разговоров показалась тоскливой. — Ты не общался с Гацзи? — тихо спросил Юньлун. — Я ждал, что ты спросишь. Общался. Он настроен по-боевому, сказал, что у него много планов на весну и лето, хочет поработать над диапазоном. Об остальном он не хотел говорить. — Понятно, — Юньлун потянул дым так, что краешек пепла дошел до самого фильтра. — Юньлун... — Ничего не говори, — он резко покачал головой. Он понимал, что делает, и выбор был только кажущийся, но объяснять все это слишком сложно. Привезли еще пива и еды, Юньлун машинально выложил закуски на большую тарелку, спохватился и разделил порцию на две пополам — себе и Ибо. Линфэй с интересом наблюдал за его манипуляциями, но никак не комментировал и словно не замечал, как они в итоге таскали друг у друга еду: креветки и кабачки переместились к Ибо, тушеная говядина перекочевала к Юньлуну. Музыка, театр, родители, карантин — разговор шел обо всем подряд. Карантин был потерянным временем и деньгами для всех троих, но хорошее настроение от встречи не хотелось портить. — Что мы так скучно сидим, — Линфэй включил музыку. На лице Ибо мелькнуло удивление, наверное, он ожидал что-нибудь из классики или мюзиклов, а это было почти клубное. Линфэй вдруг подмигнул ему. — Бездонная бочка, — засмеялся Линфэй, когда Юньлун открыл очередное пиво, хотя они пили примерно поровну. — Просто я из Циндао, — привычно отмахнулся Юньлун. При его росте и весе алкоголя на него надо было много, а вот у Ибо раскраснелись щеки и речь стала громче. — Оставь, — попросил Ибо, когда Юньлун хотел переключить песню. Что-то похожее играло на Бали. Наверное, вспомнив клуб, Юньлун уже подсознательно чего-то ожидал, поэтому не удивился, когда Ибо встал с хитрой улыбкой и осторожно отодвинул столик. Юньлун помнил эти движения, у Ибо тогда был номер со шляпой. Ибо обещал ему танец несколько часов назад, но это должно быть только для него, так что он наклонился вперед, поймал его и втянул к себе на колени. Ибо дернулся, но не пытался вырваться, засмеялся и пощекотал. Юньлун жарко прижался к губам, опомнился и отпустил. — Сиди тихо, — строго заметил он и крепко обнял, фиксируя, и еще шепнул. — Я хочу, чтобы это было только для меня. — Ты что, ревнуешь? — Ибо фыркнул ему в шею и беззастенчиво прикусил мочку уха. — Хорошо, как скажешь. — Я, наверное, на перекур, — поднялся Линфэй. Юньлун не глядя чувствовал, что тот смеется про себя. — Я с тобой, — ему очень надо было отвлечься, потому что Ибо прижимался всем телом, а на нем была лишь тонкая футболка, как и на Юньлуне. Юньлун деловито затянулся, чтобы предотвратить комментарии. Как будто Линфэй никогда ничего такого не видел, в самом-то деле! — Кажется, я что-то в жизни пропускаю, — Линфэй открыл окно шире. — Далун, признавайся наконец, что это за чары, чтобы Ван Ибо сидел на тебе в твоих застиранных штанах? В другой ситуации Юньлун ответил бы ехидной шуткой вроде «показать?», но не хотел шутить так про Ибо, поэтому покачал головой и выдохнул дым. Остаток вечера прошел весело и мирно; они много выпили и съели, всех потянуло ко сну. — Останешься на ночь? — Юньлун переглянулся с Ибо и сунулся в шкаф за футболкой и шортами для Линфэя. Перед сном они еще раз пошли покурить — не то чтобы Юньлуну очень хотелось, больше ради того, чтобы постоять вместе и подышать прохладным воздухом, в квартире стало жарковато. — Я бы не поверил, если бы не увидел, — Линфэй оглянулся на дверь в комнату. — Может, все же расскажешь, как? — Значит, никто не поверит, и хорошо. Ибо подошел однажды после концерта, мы долго разговаривали и еще пару раз потом виделись, — Юньлун опустил подробности. — Потом поехали отдыхать на одну виллу. Я не загадывал, что все будет так. — Бедный Гацзи, — Линфэй вздохнул так тихо, что Юньлун мог это проигнорировать. — Бедный Ибо, — громче, с ехидством добавил Линфэй. — Он еще не понял, с кем связался, я же тебя знаю. Юньлун бросил нарочито грозный взгляд, но Линфэя нелегко было напугать и более серьезными вещами. — А как же мюзикл? Юньлун ждал этого вопроса весь вечер. Им с Гацзи все равно предстояло работать вместе, и это осложнило их отношения задолго до Бали. — Не знаю пока что. Это работа. Я сделаю все, чтобы сыграть как можно лучше, ты же знаешь, театр, это — ... — Твое все, — усмехнулся Линфэй. — Знаю. — Кажется, он правда тебя любит, — заметил Линфэй еще, и Юньлун не знал, что ответить. Любит? Ибо расстался с Сяо Чжанем и прилетел к нему, они спали вместе, готовили завтраки, смотрели кино, принимали душ и так далее, Ибо льнул к нему, но не ответил, когда Юньлун признался. — Я его люблю. Если Линфэй снова подумал что-то вроде «бедный Гацзи», то, по крайней мере, оставил мысли при себе. Пока Юньлун раскладывал диван, Ибо пожелал спокойной ночи и ушел в спальню, а когда Юньлун пришел к нему, отложил телефон, подлез под бок и зевнул в плечо, мягко и сонно ответил на поцелуй, а через пару минут уже засопел. Пива было то ли много, то ли мало. Юньлун вертелся с боку на бок. Ибо был рядом, желанный, полуголый, но он спал, а за стеной похрапывал Линфэй, так что Юньлун вздохнул и попытался успокоиться. Утром он проснулся, когда Ибо уже ушел в душ, и встретил его только на кухне, умытого и довольного, в фартуке и со сковородой на огне. — Ты не болеешь похмельем? Ибо осторожно разбивал яйца о край сковороды, чтобы желтки оставались целыми, и только когда все начали скворчать и белеть краями, обернулся и улыбнулся. — Мы же пили только пиво. Похмелье у меня было в отеле, а вчера мы даже ели. Деловитый Ибо за готовкой вызывал у Юньлуна крайнее умиление и желание обнять, но ловко уворачивался от руки и даже шикнул со смехом: — Ты меня отвлекаешь! Наконец Ибо снял лопаткой последнее яйцо на тарелку и позволил сгрести себя в объятия и поцеловать, но в коридоре почти тут же послышались шумные шаги. — Не буду больше отвлекать, — Юньлун демонстративно встал на расстоянии и даже скрестил руки на груди. Брови Линфэя высоко поднялись при виде Ибо, хозяйничающего на кухне. Юньлун посмеялся про себя, припомнив, как предлагал Ибо выкупить розовый фартук из выпуска DDU. — Уже не отвлекаешь, — Ибо кивнул Линфэю. Юньлун любовался Ибо, таким довольным, веселым и расслабленным, присутствие третьего его совсем не смущало и не напрягало. От впадения в сентиментальную нежность спас сам же Ибо: проходя мимо, хитро ухмыльнулся и легонько шлепнул. Юньлун едва успел вернуть глаза на место; будь они наедине, за этим немедленно бы последовало возмездие. Линфэй, судя по мимике, мысленно ржал в голос. *** Это по-прежнему была его жизнь: завтрак на кухне, утренние поцелуи и свобода, когда день принадлежит только Ибо и его интересам, когда можно быть вместе без спешки и навязчивого страха быть застуканным или брошенным. Лю Линфэй ни вчера, ни сегодня почти не брал в руки телефон и не включал камеру, так что Ибо позволил себе расслабиться и вести себя с Юньлуном почти так же, как наедине. Вчера Линфэй выглядел, как герой с обложки какого-нибудь американского журнала для ковбоев, впечатление еще усиливали длинные волнистые волосы, собранные в хвост, мощный разворот плеч и густая щетина. С утра, в мятой футболке и шортах, он больше походил на обычного человека. Ибо с Юньлуном сами весь карантин не вылезали из удобной спортивной одежды. — Приходи как-нибудь на концерт или спектакль, когда они снова начнутся, — предложил Линфэй на прощание. — Я с радостью, если будет время. — А на мой? — улыбнулся Юньлун. — Не проще нам с тобой выступить на одной сцене? — засмеялся Линфэй. — Было бы здорово, — так намного удобнее, Ибо заранее предчувствовал, в каком бурном темпе придется жить, когда закончится карантин. В последний раз он был на концерте в качестве зрителя у Чжан Исина, но выступление Юньлуна и Линфэя должно отличаться от того, к чему привык Ибо. — Тогда до встречи. После прощания вдруг стало немного грустно. Счастливые тихие дни было весело разбавить маленькой домашней тусовкой, Ибо был бы согласен повторить. — Все твои друзья такие? — Какие — такие? — Прикольные. — Наверное, — Юньлун усмехнулся. — Почти все слегка ненормальные, если посмотреть со стороны, и почти все актеры. Я бы познакомил тебя и с остальными, но Линфэй будет молчать, я знаю, а кто-то может случайно проговориться. А твои друзья? Кому ты больше всего доверяешь? У Ибо были люди, которым он доверял, но не всех он мог назвать друзьями. Есть приятели-ровесники, с которыми весело и круто проводить время, но Ибо не стал бы обсуждать с ними что-то по-настоящему волнующее. Он видел, как это бывает: сегодня тебя слушают, а завтра сливают информацию скандальному изданию, рейтинги обваливаются, агентство выражает недовольство и озабоченность. Ибо больше доверял наставникам и привык получать от них дельные советы. Объяснять все это было слишком долго, поэтому Ибо назвал три имени: — Ван Хань и Инь Чжэн. И еще Чжан Исин. Сложно было представить, чтобы они собрались вместе выпить пива и подурачиться, как Юньлун с Линфэем, но он доверял в равной степени каждому из них. — Инь Чжэн? — переспросил Юньлун. — Ага. Вы знакомы? — до Ибо с запозданием дошло, что так и есть, Инь Чжэн давно дружит с Аянгой. — Да. Я слышал, что он участвовал в гонках в твоей команде, — Юньлун спокойно кивнул. Если Чжэн-гэ узнает о них, как он будет решать, радоваться за одного друга или огорчаться за другого? Ибо не хотел лишаться кого-то из немногих близких людей. На кухне дожидалась оставленная посуда. Ибо сгрузил в раковину тарелки и попытался вспомнить, какое сегодня число. Оказывается, посудомоечную машину должны были привезти уже вечером, а пока что Юньлун вызвался помочь. Когда они закончили, Ибо придержал Юньлуна за локоть и поцеловал медленно, лениво: им некуда было спешить, хотя дней в феврале оставалось все меньше, расставание все ближе. Ненадолго. Провести карантин в Хэндяни вместе сложно, но не невозможно, если они прибудут в один день, а менеджер найдет для них общие апартаменты. Ибо уже попросил ее разобраться, за приличный хунбао наверняка получится продавить там, где нужно. Ибо отправил конверт в вичате и вежливо напомнил о своей просьбе. В проветренной квартире стало довольно прохладно, Ибо закрыл окна. Погода была пасмурная, дома стало мрачновато, но свет включать не хотелось. Они успели сходить в магазин, и теперь Юньлун разбирал продукты. Можно было завалиться на диван и включить какой-нибудь сериал или прилечь в спальне и подремать, задернув занавески. Пока Ибо решал, чем заняться, Юньлун подключил телефон к колонке, поставил смутно знакомую песню, сел в кресло и поманил Ибо к себе. — А теперь еще раз. Для меня. Выражение лица Юньлуна, блеск его глаз и поза моментально отогнали желание завалиться спать. Юньлун хотел зрелища, а Ибо знал, как заставить хотеть себя, и ему не нужны были для этого лишние зрители или алкоголь. — Не прикасайся, пока я не разрешу, — Ибо сжал ладони Юньлуна, отпустил и шагнул назад. Он гнулся, приподнимал футболку, обнажая пресс, то двигался в нескольких сантиметрах от Юньлуна, то отступал к полке с плазмой. На очередном треке он оказался перед самым лицом Юньлуна и поставил колено между его ногами на кресло. — Ты меня хочешь, — жарко шепнул Ибо, покачиваясь над Юньлуном в такт музыке. Он оперся о подлокотники и прижался вплотную. — Но я пока не разрешал к себе прикасаться. Ибо надеялся, что Юньлун не рассердится на провокацию, он видел, как крепко тот сжимает подлокотники и какие у него глаза. Ибо медленно стянул с себя футболку. — Ты издеваешься, — выдохнул Юньлун, и Ибо все-таки взял его ладонь, прижал к своему паху и наклонился вперед. Он не издевался, а знал, что понравится Юньлуну, и чем дальше, тем меньше стеснялся чего-то рядом с ним. — Можешь поцеловать. Жаркий рот накрыл сосок, Ибо вплел пальцы в отросшие волосы Юньлуна, зачесал назад челку. — Достаточно, — Ибо опустился перед Юньлуном на колени, стянул с него штаны, поймал Юньлуна за запястье и быстро облизал его пальцы. — Подержи для меня. Ему нравилось ощущение власти, нравилось, как Юньлун подчиняется. Ибо задевал языком пальцы, старался накрыть их губами, наконец оторвался, запрокинул голову, улыбнулся и посмотрел в глаза. — Теперь можешь трогать. Как ты хочешь? Я все для тебя сделаю. — Иди ко мне, — Юньлун втащил его на колени, сдернул с себя футболку и поцеловал, нежнее, чем Ибо ожидал. Ибо вжался в широкую грудь, ерзал и торопливо втягивал воздух между поцелуями. — Хочу тебя вот так, — шепнул Юньлун. — Разведи ноги. То есть сначала сними это все, — и дернул шорты. Ибо сбросил их и широко развел ноги, почти в шпагат, оседлал кресло. Юньлун подхватил под ягодицы и сжал. Долгая растяжка не требовалась, но Юньлун все равно сперва ласкал его пальцами, Ибо терпел и наконец потребовал шепотом: — Ну же?! Юньлун придержал за плечо и отстранился: — Я хочу видеть. Ибо выгнулся, медленно опускаясь вниз, чтобы Юньлун мог разглядеть, как входит член. Его собственный почти ныл от прилива крови и подергивался, Юньлун догадался обхватить и погладить головку скользкими от смазки пальцами. — Двигайся, только не спеши. Ибо раскачивался и насаживался, откинувшись назад, а потом Юньлун притянул к себе и поцеловал, и Ибо наконец смог расслабиться и потеряться в обжигающе-острых ощущениях. Плечо под щекой было влажным, и не только плечо — недостаток секса без презервативов, но Ибо все равно лень было идти в душ прямо сейчас. — Как хорошо, — Юньлун гладил его, Ибо прижался крепче и обхватил обеими руками. — Ага. Юньлун, я... Он хотел наконец сказать про себя и Юньлуна, про то, что почувствовал еще на Бали; про то, что с четырнадцати лет жил не для себя, а только для будущего успеха, но сейчас даже не сокрушается об отсутствии работы, наслаждаясь каждым днем; хотел сказать так много, что не смог сразу подобрать слова. Юньлун погладил его по спине, провел по ребрам, прихватил кожу и весело шепнул: — Мне кажется, ты слегка поправился. — Что?! Ибо дернулся как ошпаренный, втянул живот и напрягся, чтобы показались кубики. Ежедневный секс почти как комплекс упражнений в тренажерке, но, по ходу, этого недостаточно. Можно еще стоять в планке и меньше есть... — Я пошутил! — Плохая шутка, просто ужасная. Юньлун не пустил встать, Ибо надулся, не слезая с коленей. После карантина в Хэндяни будут съемки в ханьфу, нельзя выглядеть толстым под несколькими слоями одежды. Ибо слишком много зарабатывал своим телом, чтобы позволить себе нарушать дисциплину, но не мог сейчас кататься на скейте или ходить в тренажерный зал. — Честное слово, я пошутил. Нисколько ты не поправился, — покаянно вздыхал Юньлун, пока Ибо крутился в ванной перед зеркалом и разглядывал себя. — Ибо, перестань, на тебе и так жестко лежать. — Я могу лежать на тебе, — фыркнул Ибо, чаще всего они так и делали, Юньлун все равно крупнее. Приезд мастера и установка посудомоечной машины отвлекли, но за ужином кусок не лез в горло, и Ибо передвинул в сторону Юньлуна львиную долю пасты. — Я пошутил, Ибо, не надо так, — Юньлун вернул все обратно и подмигнул. — Обещаю, что помогу сжечь калории, если на тебе появится хотя бы один лишний миллиметр в объеме. Ибо невольно улыбнулся и обнял его за шею. — Просто ты не представляешь себе, как сложно держать форму. Чем худее, тем лучше. Я и сам уже знаю, что и как, за мной можно не следить, но поправляться мне нельзя. — Я понял. У Юньлуна есть весы, Ибо взвешивался вчера и сегодня, цифры были в норме, но легкая паника никак не отступала. Ибо выковырял из пасты креветки и этим ограничился, зато после ужина они наконец не мыли посуду, а опробовали новую машину. Юньлун нашел более действенный способ отвлечь от веса — не уговаривал, а утянул на кровать и целовал. Ибо пообещал себе завтра увеличить количество подходов во время тренировки и расслабился. Когда они возились так, не выбираясь из-под одеяла, Ибо чувствовал себя героем старого фильма, где показывают рейтинг без рейтинга, и это было забавно. *** Чем дальше шли дни, тем сильнее боролись счастье и беспокойство. Каждое утро начиналось с Ибо, каждый вечер заканчивался поцелуем перед сном, но Юньлун давно не студент, чтобы жить только любовью. Точнее, он мог позволить себе это на Бали, но не сейчас. В особо тревожные моменты Юньлун даже опасался, не получится ли так, что эпидемия сведет на нет все его многолетние труды по завоеванию зрителей? Хорошо, что Ибо был рядом, с ним не получалось слишком долго думать об этом, как было бы в одиночестве. Юньлун хотел, чтобы Ибо было у него удобно и хорошо, чтобы ничего не испортило внеплановые «каникулы». Ибо жил быстро, так быстро, что Юньлуну казалось, будто его время тоже ускорилось. Он не спешил твердо обещать, что поедет в Хэндянь: время сейчас было, но вдруг что-то изменится, и деньги... «Кажется, он тебя любит». Глупо спрашивать — Ибо, почему ты здесь? Не умнее задавать и вопрос про любовь, поэтому Юньлун молчал. Лучше бы он промолчал еще раз вместо глупой шутки — Ибо не столько обиделся, сколько расстроился и встревожился. Все артисты озабочены своим внешним видом, но мир айдолов действительно сильно отличался от того, к которому привык Юньлун. К счастью, к вечеру Ибо успокоился, а утром Юньлун особенно тщательно готовил завтрак и подсовывал самое вкусное. — Помоги мне, — попросил Ибо, закончив разминку перед ежедневной зарядкой. Юньлун сел рядом и придержал вытянутые ноги. Ибо снял футболку, сцепил руки за головой и начал качать пресс. — Раз, — губы шевелились еле слышно, — два... Ибо мог долго, как маятник, качаться вниз-вверх. Юньлун смотрел на его сосредоточенное лицо, на четко обрисовавшиеся мышцы на подсушенном теле. — Все, — выдохнул Ибо, но Юньлун не дал ему упасть на спину, поймав в объятия. — Юньлун, я же занимаюсь! — Ибо громко возмутился, но при этом цепко оплел его плечи руками. — Мне прекратить? — Я тебе прекращу, — буркнул Ибо, прижался плотнее и засмеялся. — Нет, ну как, как ты это делаешь? Юньлун понял, что поедет в Хэндянь во что бы то ни стало. Он не интересовался тем, что происходит в мире, кроме новостей по поводу вируса и режима жизни — этим не интересоваться было невозможно. Кажется, он что-то пропустил, потому что Ибо после очередного ныряния в телефон помрачнел и завис там надолго. — Что-то случилось? Ибо неопределенно дернул плечом, лицо у него было одновременно сердитое, виноватое и расстроенное. Юньлун понятия не имел, что искать в сети, но новости выпрыгнули на него сами. Недавний баловень судьбы и любимец публики Сяо Чжань попал в немилость этой самой публики, и первое, что обеспокоило Юньлуна, — не окажется ли Ибо замешан в нарастающем скандале.