Замки из песка

На выступление Линфэя и Юньлуна Ибо сбежал прямо со съемок. В последний раз он выбирался на концерт вместе с Вэньханем, когда Исин устроил большое шоу. Юньлун пытался отговорить по телефону: — Если тебя кто-то узнает, агентство будет недовольно. Вместе с нашими карантинными фото... — Не узнают. Лучше постарайся выступить как следует, я буду смотреть. Что ты будешь петь? — Секрет, — засмеялся Юньлун. — Надеюсь, тебе понравится. Ибо поправил кепку, надел маску пошире и накинул поверх футболки легкую рубашку. Охранник, с которым договорился Юньлун, провел его за кулисы. Своих ребят Ибо не стал беспокоить: их внушительные фигуры могли вызвать вопросы. Они с Юньлуном успели поцеловаться в тесной гримерке, а потом Ибо смешался со стаффом и наблюдал, как стилист и фотограф создавали образы для аккаунта студии и номеров журнала: редкая возможность посмотреть на Юньлуна во время рабочего процесса. При тусклом освещении надо было сорвать с Ибо маску, чтобы удостовериться, что это он, но, разумеется, никто этого не собирался делать. Юньлун похудел, подтянулся и выглядел потрясающе, как будто вместе с килограммами скинул несколько лет. Толпа визжала каждый раз, когда он выходил на сцену. Ибо терпеливо молчал, хлопал, смеялся, когда Линфэй шутил в микрофон. Он поперхнулся воздухом, когда Юньлун в очередной раз появился в платье в горошек, белых колготках и забавной шляпке. Линфэй вышел в таком же виде, Ибо чертыхнулся про себя и смотрел, не отводя глаз, как Юньлун с Линфэем отрывались под музыку, как Юньлун кокетничал и улыбался в зал. Чжэн Юньлун не айдол, не слишком знаменитый и богатый актер, но здесь и сейчас Ибо был влюблен в него по уши и считал самым лучшим и достойным. После выступления Ибо запер гримерку, чтобы не ворвались посторонние, дождался, пока Юньлун допьет воду, обнял его за талию, потянул на себя и властно поцеловал приоткрытый рот. — Поедем выпить с Линфэем? — Юньлун заключил Ибо в ответные объятия. — Я предупредил, что ты можешь приехать, так что он больше никого не звал. — Окей. Только останься прямо так, в платье, можно? Сбежим через черный ход сразу в машину, или в две. Ладно, я знаю, это плохая шутка, переодевайся, и поедем, — напоследок он положил ладони на ягодицы под юбкой. Черт. Или белья не было, или оно слишком тонкое, чтобы почувствовать его под плотными колготками. Ибо никогда не подумал бы, что несуразное платье на парне может выглядеть так возбуждающе. — Подожди минуту, — глаза Юньлуна блестели, он вытащил телефон из вещей на столе. — Линфэй? Жди меня, нет, нас у служебного выхода, и сразу с машиной, хорошо? — Сегодня моя очередь, — предупредил Ибо и прижался бедрами так, чтобы Юньлун понял, о чем речь. — Прямо сейчас? — Юньлун демонстративно провел языком по накрашенной нижней губе, Ибо сглотнул, а Юньлун усмехнулся, вывернулся из его рук и послал воздушный поцелуй. Сейчас не выйдет, как бы сильно ни хотелось, в гримерке нет ни места, ни времени, ни смазки. Ибо стиснул зубы. Юньлун нарывался и флиртовал, даже не представляя, какое впечатление производит на Ибо. — Будь мы дома, я бы тебя трахнул, — он работал с красивыми топовыми актрисами, сидел на закрытых тусовках с моделями в откровенно-соблазнительных нарядах, но только Юньлуна в этом дурацком платье хотел до болезненного стояка. Они натянули маски, Ибо снова спрятался под козырьком и пошел за Юньлуном, закинув на плечо его сумку. Что ж, сегодня они внезапно начали игру без установленных правил, но делать вид, будто Ибо заботливый бойфренд, было неожиданно весело. *** После сложных последних месяцев, после весеннего простоя в работе, который еще нагонять и нагонять, у Юньлуна снова был зритель, для которого он выступал, и эта мысль подстегивала выложиться на все сто. Юньлун веселился, когда переодевался, увидел Линфэя и едва успел подавить смех до выхода на сцену. Все закончилось слишком быстро — как всегда, когда поймаешь драйв. Юньлун был счастлив и заведен, улыбался залу и не хотел уходить за кулисы. Точнее, хотел только потому, что его ждали, и лишь теперь слегка заволновался: понравилось ли Ибо? Юньлун любил, когда Ибо становился решительным и настойчивым, и его реакция на сценический костюм одновременно возбудила и позабавила. И только в машине, после округлившихся глаз и нецензурного изумления Линфэя, Юньлун понял, что неосознанно скопировал приснопамятный образ Гацзи в «Ренте». Со стороны они наверняка смотрелись как очень странная парочка, особенно из-за разницы в росте. Спина взмокла еще на концерте, на улице было еще жарче, колготки прилипли к ногам, но в машине, к счастью, был кондиционер. Юньлун облегченно выдохнул, нашарил руку Ибо, беззвучно усмехнулся и закинул ногу на ногу, выставив колено. Ибо сердито одернул короткое платье, а перед выходом на улицу натянул на Юньлуна кепку, как будто она способна была замаскировать все остальные странности. Линфэй заранее забронировал комнату в клубе, они сразу заказали пиво и еду и тут же о них почти забыли. На большом экране крутилась подборка показов Виктория Сикрет, концертный драйв еще не отпустил, и Юньлун с Линфэем распевали и дурачились. — Тебе заказать какую-нибудь песню? — Линфэй глянул на Ибо, но тот покачал головой. — Я просто посижу. Я вас только что слышал, не хочу соревноваться. Юньлун догадывался, что Ибо вымотался после репетиции, поэтому такой тихий, и не стал уговаривать. Он расслабился, дразнил Ибо и позволял себе все, что приходило в голову. Когда-то Юньлун вместе со всеми был поражен до глубины души тем, как Гацзи играл Ангела: он знал, как тот талантлив, но не мог предположить, что высокий, плечистый, порой грубоватый парень способен так перевоплотиться. После спектакля Гацзи какое-то время не давали проходу поклонники, а Юньлун впервые начал ревновать. Воспоминания приносили боль и радость, Юньлун копировал по памяти, импровизировал и с улыбкой наблюдал, как у Ибо разгорались глаза. Разойдясь, они с Линфэем изображали что-то невразумительное танцевальное, вроде давнего выступления, только тогда вел Юньлун, а сейчас Линфэй поддерживал его практически за задницу. — Юньлун, — громко и сердито окликнул Ибо. Линфэй захохотал, а Юньлун встряхнул головой, сел рядом с Ибо, улыбнулся ему и осушил стакан пива. Снова закинул ногу на ногу, а Ибо демонстративно положил руку ему на колено. — Далун, почему у тебя такие ревнивые парни, — Линфэй проигнорировал предупреждающий взгляд. Он не был пьян, просто тоже развеселился и расслабился, но Юньлун не хотел, чтобы тема «его парней» обсуждалась вслух. Увы, одернуть Линфэя он не успел. — Гацзи хотел меня прибить за те фото, — пожаловался Линфэй, и Ибо живо поинтересовался: — Какие? Юньлун обнял Ибо, пока Линфэй искал фото их пародии на танец. Гацзи и правда злился тогда, Юньлун отмахивался, потому что у Линфэя была и есть собственная успешная личная жизнь, и между ними никогда не происходило ничего кроме обоюдных шуток и никуда не приводящих провокаций. То, что на сцене, вообще не считается, роль — это роль, а в жизни Линфэй был одним из немногих, кому Юньлун доверял до того, что поделился с ним тайной своих отношений с Ван Ибо. И пока Ибо пыхтел в его объятиях, выбирая, обидеться или посмеяться, Юньлун ощутил острое сожаление: кажется, он и правда делал Гацзи больно, ревновал сам, но не обращал внимания на чужую ревность. Почему? Увы, ничего нельзя изменить, даже просить прощения поздно. Юньлун затаенно вздохнул и поцеловал Ибо в макушку. После веселья наконец захотелось есть. Линфэй выбирал, что еще заказать, а Юньлун ушел мыть руки. Он не запер дверь и увидел в зеркале отражение еще до того, как Ибо прижался к нему сзади и завел ладони под короткое платье. — Не представлял, что тебе так нравятся платья, — улыбнулся он, прежде чем обернуться навстречу поцелую. — Мне нравишься ты, — Ибо целовал и держал ладонь на шее. Юньлуну непривычно, смешно и горячо было чувствовать себя тем, кого зажимают у стены. И снова мелькнуло короткое и колкое: Гацзи ведь просил его хотя бы попробовать переодеться, Юньлун отшучивался и отказывался, не из-за стеснения, а просто не считал нужным, а теперь... Больше он не будет отказывать тому, кого любит. Ни в чем. В голове роились картины, каким по-настоящему безумным мог бы быть этот вечер: он мог бы сесть на колени Ибо, лицом к нему. Раз уж Ибо так понравилось... Ибо было бы удобно так держать его, как раз за задницу. Юньлун бы наклонился, чтобы целоваться. Но сегодня будет все, как захочется Ибо, потому что Юньлуну нравился такой Ибо. *** Ибо не знал, как назвать то, как выглядел и вел себя Юньлун. Он двигался сегодня иначе, и это было не комично, а элегантно. Не женственно, нет, это по-прежнему был Юньлун, просто в платье и в хорошем настроении. Ибо тоже не представлял, что ему нравятся платья. Он вообще мало что успел представить до Юньлуна, а на девушек еще в Корее научился не обращать внимания, чтобы не нарываться на проблемы. Парень тоже может слить в сеть информацию или шантажировать, но с ними меньше прецедентов и скандалов, преданных огласке. Юньлун отстранился и стремительно опустился на колени, Ибо даже услышал стук и еще не успел понять, в чем дело, а Юньлун уже рывком расстегнул его штаны. — Подожди, — срывающимся шепотом попытался вразумить Ибо. Линфэй не пойдет следом и никого не пустит, но они же в общественном месте, пусть и в приватной комнате! Ибо дотянулся до щеколды и повернул ее, той же рукой нащупал кран и включил воду на случай, если у Линфэя заглохнет плэйлист. Жар чужого рта обволакивал. Ибо толкался бедрами, задавал ритм. Юньлун подставлялся, его покорность и поблескивающие из-под челки глаза раздували пламя. Ибо крепко держал его за волосы, выплескиваясь в рот. Он привалился к стене, тяжело дышал и даже не пытался застегнуть штаны, только смотрел, как Юньлун поднимается — не так гибко, как опустился, — умывается, кое-как приглаживает растрепанные волосы и улыбается. Тогда Ибо наконец шагнул навстречу, угодив прямиком в объятия. Линфэй понял все, как только они вернулись, картинно закатил глаза и показал на тарелки с закусками. — Далун, стареешь, я думал, успею больше съесть. Юньлун усмехнулся, перегнулся через стол и сунул Линфэю в рот острое крылышко. Линфэй сверкнул глазами, но когда прожевал и вытащил косточку, только заржал. Кажется, Юньлуну совсем не было стыдно, Ибо неловко передернул плечами и сел с ним рядом. Юньлун зацепил шпажкой куриное филе в панировке, предложил сначала Ибо, потом откусил сам. — Валите, — со вздохом посоветовал Линфэй, когда Ибо пододвинулся к Юньлуну плотнее. — Юньлун, будешь должен, чтоб я еще хоть раз с вами куда-то пошел! — А счет? — Я оплачу. Ибо на такой расклад был не согласен, он натянул маску, дождался, пока принесли счет и вежливо, но безапелляционно перехватил его, чтобы отсканировать код. — Спасибо, что пришел на нас посмотреть, — на прощание Линфэй хлопнул по плечу и добавил на ухо. — И застегни ширинку. А ты, — обернулся к Юньлуну, — береги задницу. — Завидуй молча, — усмехнулся Юньлун и притянул к себе Ибо буквально на миг перед выходом наружу. Водитель такси несколько раз покосился в зеркало заднего вида, но промолчал. Юньлун глубоко дышал, все-таки куртка поверх платья и плотные колготки — наряд не для Шанхая в августе. Как вообще люди жили до кондиционеров и зачем он думает о такой ерунде? Наверное, чтобы дотерпеть до дома. В квартире тоже было душно. Первым делом после мытья рук Юньлун включил кондиционер и потянулся расстегнуть платье, но Ибо перехватил его запястье. — Нет, — не попросил, а приказал. — Потом. Шея Юньлуна была солоноватой, Ибо снова, как в туалете, забрался руками под юбку, ощупал пах через колготки, подтолкнул Юньлуна к дивану, выудил все необходимое из тумбочки, и вывалил на журнальный столик. — Так вот какой подарок надо было сделать тебе на день рождения, — хрипло засмеялся Юньлун, пока Ибо растягивал его, стараясь не слишком торопиться, а потом приспустил колготки еще пониже и прилип сзади, распластав Юньлуна по спинке дивана. Он беспорядочно шарил под платьем, лизал шею, жадно вслушивался в стоны Юньлуна и наконец, когда тот обернулся, зажал рот поцелуем. Когда Юньлун обмяк под ним, Ибо неохотно отлепился, и Юньлун повел плечами. — Пойдем в душ? — Ибо потянул его за руку, и Юньлун наконец встал. — Линфэй завтра весь день будет ржать, если я буду стоять, а не сидеть, — Юньлун улыбался, но Ибо все равно смутился. — Прости. — Мне очень хорошо, — Юньлун мягко погладил по щеке. — Пойдем, я готов залезть под воду не раздеваясь. В ванной Юньлун содрал с себя мятую, мокрую одежду, а под душем позволил Ибо придерживать себя, намыливать, смывать, обнимать. Остатки драйва затухали, переплавляясь в сытую усталость и нежность. Комнаты к их возвращению успели охладиться. Ибо притащил две бутылки воды из холодильника и забрался в кровать, прижимаясь к Юньлуну. — Ты был так крут сегодня на сцене, что если бы я просто пришел тебя послушать, то все равно влюбился бы. — Я хотел бы, чтобы ты каждый раз смотрел, когда я выступаю, — Юньлун перевернулся и навис над ним на руках. — И смотреть на тебя каждый раз. Я люблю тебя. *** — Вы уверены? — уточнил ассистент, отвечающий за финансирование. — Театр не принесёт много денег. Ибо в который раз окинул взглядом короткий список имён, среди которых выделялось одно знакомое, и кивнул, размашисто расписываясь на разложенных перед ним бумагах. Сумма не была заоблачной, но этого должно было хватить для успешного продвижения на первых порах. Если небольшой вклад увеличит популярность театра, это привлечет внимание к нему новых людей, следовательно, вырастут рейтинги, увеличится спрос и продажи. Может, следовало обсудить это с Юньлуном прежде, чем действовать, но Ибо не был уверен, что Юньлун согласится на такое деловое предложение. Ибо сдвинул листы, надел маску, кепку и пожал протянутую руку: — Действуйте. На разговор ушло пятнадцать минут вместо запланированных десяти, и теперь Ибо начинал опаздывать на съемки. Кажется, он забыл сказать что-то важное, но так и не вспомнил, что, и внимание переключилось на реплики из сегодняшнего сценария. Он не делал чего-то особенного, всего лишь советовался с менеджером и прощупывал почву. Ибо не стал бы пропихивать своего парня в то или иное шоу, да и возможности у него еще не те, но никто не запрещал подбросить идею в узком кругу. И это не была заслуга Ибо, что Юньлуна пригласили во второй сезон «Наших песен», Юньлун и сам по себе был интересен аудитории. Ибо тайно гордился им и любовался. Похорошевший, сменивший команду и стратегию, Юньлун привлекал внимание продюсеров и режиссеров, но чем больше у него было работы, тем сложнее было встретиться. *** Предстоящие гонки Ибо ждал с предвкушением и азартом. Скорость и мотоцикл дарили иллюзию свободы, он даже не понимал, насколько устал от реальности, пока не оказался на трассе. Она помогала забыться, ветер выносил из головы поток лишних мыслей. Ибо не шутил, когда сказал на интервью, что уйдет в спорт, если карьера актера и ведущего не сложится; он серьезно относился ко всему, за что брался, и выкладывался по полной. Конечно, он был взбешен, когда гонщик из команды соперников завалился и подставился. Ибо собирался стать лучшим в этом заезде! Без аварий в гонках никуда, но неспортивное поведение и грязные уловки выводили из себя. Он даже не чувствовал боли после падения, вокруг было слишком много заинтересованных журналистов, готовых растерзать за неосторожный взгляд или слово, поэтому Ибо стиснул зубы и позволил себя увести. Там, где не было лишних, Ибо с благодарностью уткнулся лбом в подставленное плечо Инь Чжэна и крепко зажмурился. — Это нечестно, — голос надломился. — Да. Разговаривать не было ни сил, ни желания. Инь Чжэн передал послание фанатам, а Ибо спрятался за маской и кепкой и смылся к себе, как только стало можно. В номере он упал на постель, выключил звук рабочего телефона и переставил личный на авиарежим, подумал, вырубил оба и отправился в душ. Стук раздался, когда посвежевший после душа Ибо то мерил шагами комнату, то пересматривал запись на повторе, чтобы разобраться, кто все же виноват. Юньлун вырос на пороге, как сновидение. — Если бы это был не ты, я бы не пустил, — Ибо запер за ним дверь. Он не хотел, чтобы его утешали, нет таких слов, которые исцелили бы злость и унижение. Но Юньлун и не утешал, просто обнял, прижал к себе так, что Ибо смог спрятать в него лицо. — Я мог выиграть. Если бы мой мотоцикл завелся... — Ибо держался все это время, а теперь готов был даже шмыгнуть носом от обиды, с Юньлуном не стыдно. — Хорошо, что ты приехал. Юньлун поцеловал его и осторожно приподнял шорты, чтоб рассмотреть ушибленное колено, тронул запястье. — Больно? — Ничего. Юньлун погладил рядом с синяком и поцеловал в щеку. — Я очень испугался, когда увидел ролик. Мне давно не было так страшно, — Юньлун потянул его в комнату, мягко усадил и обнял. — Если бы не это, ты выиграл бы, я знаю. — Помнишь, ты пожелал мне побить рекорд, — в голове вспыли давние слова, а у Юньлуна сделалось такое лицо, будто это он был виноват, хотя Ибо ничего такого не имел в виду. — Помню. Тебе надо поесть, закажи ужин? — Не хочу, — буркнул Ибо. — Тогда я закажу себе, — спокойно ответил Юньлун и попросил добавить к лапше двойную порцию морепродуктов. Доставили очень быстро, Ибо едва успел пригреться в объятиях, а вкусный аромат горячей лапши все-таки заставил заинтересованно потянуть носом. — Попробуй? — Юньлун поднес палочки к его губам, Ибо послушно снял с них креветку, щедро обсыпанную кунжутом, и нехотя улыбнулся, когда Юньлун подсунул ему второй комплект палочек. После еды Ибо потянулся поцеловать, но Юньлун неохотно отстранил. — Мне надо умыться, я не заезжал домой после театра, сразу в аэропорт. Я скоро. Ибо вздохнул: он не рассчитывал на встречу в Чжухае и не взял с собой презервативы и смазку, Юньлун, скорее всего, тоже не успел об этом подумать. Есть и другие способы быть вместе, но сегодня Ибо как раз не отказался бы от секса. Можно попросить кого-нибудь из своих ребят или... Юньлун едва вышел из ванной, как в дверь снова постучали. Они переглянулись, Ибо выскользнул в коридор. — Кто там? — Я. Ибо с облегчением открыл дверь, чтобы впустить в комнату Инь Чжэна. — Я знаю, что ты ничего не ел, вот ужин, — Инь Чжэн протянул пакет с контейнерами, а Ибо улыбнулся: — Спасибо, гэ. — Как ты? — Инь Чжэн обернулся и наконец увидел Юньлуна. Брови тут же взлетели вверх, и даже рот приоткрылся. *** Юньлуну некогда было следить за гонкой в прямом эфире, но он заглядывал в телефон при любом удобном случае, а в очередной нырок забыл, где находится. Кое-как Юньлун заставил себя вдохнуть, выдохнуть и осознать: это все уже случилось. Ибо был жив и почти что цел, уже попросил фанатов пойти перекусить. Ибо не отвечал на звонки и не читал сообщения. Юньлун не сомневался, покупая билет на ближайший рейс сразу после окончания дневных дел. Не думал, как будет искать Ибо и что ему скажет: он сам терял голос на сцене, но это было другое. В театре, в шоу-бизнесе не обходится без интриг и провалов, соперничество бывает очень острым. В спорте, видимо, тоже, и эта война действительно могла стать войной не на жизнь, а на смерть. Юньлуну был холодно от этой мысли. Гацзи переживал беды бурно, по крайней мере, в первый миг. Лучше бы Ибо тоже выговорился, Юньлун чувствовал, какие эмоции в нем кипят, когда обнимал. Он не ожидал, что Ибо впустит гостя, и тем более — что это будет Инь Чжэн. Хотя вряд ли Ибо открыл бы сейчас кому-то еще, Ибо доверял Инь Чжэну, как сам Юньлун — Линфэю. Вышла классическая немая сцена: Инь Чжэн застыл с пакетом в протянутой руке, Ибо переводил взгляд с одного на другого. И он, Юньлун, в номере Ван Ибо, в халате с эмблемой отеля, с мокрыми волосами. Неловко, но если нельзя спрятать — демонстрируй. — Рад встрече, — Юньлун улыбнулся, взял из рук Инь Чжэна пакет и поставил его на столик. — Ибо, тебе уже двое старших говорят, что надо хорошенько поесть. — Я не буду есть один, — надулся Ибо. Инь Чжэн тоже справился с удивлением и кивнул, они расположились втроем вокруг журнального столика. Ситуация была достаточно ясна, поэтому Юньлун не стеснялся снова угощать Ибо со своих палочек. — Со мной все в порядке, — все еще хмуро, но твердо заявил Ибо, когда они опустошили контейнеры. — Правда, гэ. Я их еще выебу в следующий раз. — Ибо, — от неожиданности они с Инь Чжэном засмеялись. Ибо прыснул, и его улыбка согрела Юньлуну сердце. — Я знаю, — Инь Чжэн хлопнул Ибо по плечу и встал. — Ладно, я тогда пойду. Я обещал ребятам, что вытащу тебя, но раз так, просто скажу, что ты в порядке и отдыхаешь. — Спасибо, — Ибо благодарно кивнул и крепко пожал руку. — Спасибо, — Юньлун тоже встал. У двери Инь Чжэн как будто хотел еще что-то спросить, но в итоге только кивнул им и вышел. — Я рад, что ты не один здесь, — тихо сказал Юньлун, когда они вернулись в комнату. — Конечно, не один, ты же со мной, — Ибо просунул руку под халат, а Юньлун накрыл ее своей поверх ткани. — Поцелуй меня. — Тебе правда надо отдохнуть, — они как-то незаметно оказались на кровати. — Выспаться. Вместо ответа Ибо потянул с него халат, совсем сбивая ткань, и Юньлун сам развязал пояс. Он не рассчитывал сегодня на секс, собирался только успокоить и помнил об ушибах и синяках. Но Ибо молод, и, кажется, злость и обида только добавили ему пыла. Честно говоря, Юньлун и сам хотел, они слишком мало и редко виделись. — У тебя есть что-нибудь? — Ибо переводил дыхание. — Я не знаю, сейчас проверю, — и почему только он не заехал в аптеку по пути в аэропорт! Единственный завалявшийся в кармашке сумки квадратик он открывал осторожно, как ценную вещь. — Я люблю тебя, — Юньлун наклонился над разметавшимся Ибо, — что бы ни случилось, — и закинул его ноги себе на плечи осторожно, чтобы не задеть больное. *** Теперь Юньлун не отказывался и не заставлял долго уговаривать, когда его приглашали на шоу. Точнее, он по-прежнему не очень любил такие вещи, но времена были сложные, и Ибо первым делом спросил по телефону: «Ты же не собираешься отказаться?» Юньлун только хотел бы знать, почему именно его пригласили в «Наши песни», в которых в том году так успешно участвовал Гацзи вместе с Чжоу Шэнем. И еще с Сяо Чжанем. Когда вышла праздничная часть, Юньлун хлебнул бы уксуса полной чашкой, если бы не то, что как раз в тот момент в его жизни появился Ибо. Вопреки ожиданиям, сниматься в «Наших песнях» было легко и даже забавно. Юньлун работал с полной отдачей и не стыдился результата. Ибо каждый раз при встрече или созвоне бурно радовался рейтингам, и, что скрывать, Юньлуну это было приятно. Состав, конечно, был новый. Может быть, в финал пригласят победителей прошлого сезона, но это ничего, Юньлун даже хотел этого. Пусть встреча доставит боль, но он хотел оказаться рядом, увидеть все, скрытое за штукатуркой грима. Он знал, как у Гацзи дела, но одно дело новости и рассказы друзей, другое — взгляд глаза в глаза. Кажется, Гацзи нравилось участвовать в своем летнем шоу вместе с одним из согруппников Ибо. Юньлун не расспрашивал Ибо, что за человек Ли Вэньхань, не искал фото и видео из сети — слухи долетали сами. Гацзи тоже не терял времени даром в этом году, несмотря на все сложности и карантины.Он много работал, еще больше похорошел, Юньлун не мог этого не видеть. Юньлун знал, что несправедлив, эгоистичен, ревнив, но не мог с чистой совестью пожелать забвения и счастья. Даже если это был самообман, он не верил, что Гацзи окончательно вычеркнул прошлое из жизни и памяти. Сам Юньлун очень хотел бы знать, сколько лет понадобится, чтобы они смогли воплотить хоть тень былой дружбы. Через десять или двадцать, Гацзи к тому времени наверняка женится... На этом Юньлун обрывал мысли и криво улыбался. Пусть он был сто раз не прав, перспектива видеть Гацзи рядом с какой-нибудь красоткой, а потом и детьми, радости не вызывала. *** До конца года оставалось еще довольно много, но декабрьская суета уже захватывала. Всего за год жизнь изменилась чуть ли не больше, чем за предыдущие несколько лет, и Юньлун удивлялся порой, глядя на себя в зеркало. Конечно, большинство нового принес с собой Ибо, только самого его было так мало. Юньлун как-то подсчитал, что после Бали они провели вместе меньше двух месяцев за весь год, и то если считать весь день, а не ту его малую часть, которая иногда приходилась на встречу. Раньше Юньлуну казалось, он знает, что такое долгие разлуки и отношения на расстоянии. На самом деле он узнал это только теперь, как и особое беспокойство за Ибо, когда увидел изнутри все сложности его жизни. Юньлун все еще не жалел. Он любил Ибо и знал, что Ибо любит его и верит ему безраздельно. Юньлун ценил это доверие и берег, и ему не в чем было себя упрекнуть. То, о чем он иногда думал по ночам в постели или при долетающих новостях о Гацзи, никак не ущемляло Ибо, да он, к счастью, и не спрашивал. Юньлун ко многому стал терпимее за этот год: к расставаниям, необходимости соблюдения приличий, к тому, что у Ибо другие взгляды, цели и принципы. Не просто другие — за дверями помещения, где они были вместе, Ибо вообще становился другим. Наверное, так было надо, а Юньлун наконец-то научился идти на компромиссы. Но его свежеобретенной покладистости тоже был предел. Может быть, в другое время Юньлун отреагировал бы проще, но был декабрь, шанхайская холодная сырость плохо влияла на горло и заставляла нервничать, он устал, а впереди вместо отдыха начало горячего сезона, и если у Юньлуна еще находились окна в расписании, Ван Ибо был востребован от рассвета до заката и после. Юньлун заставил себя смириться с тем, что никогда не достигнет такой же популярности. В конце концов, он любил Ибо не за это, как и Ибо — его. Заставил себя не думать, что все, что он может дать Ибо, тот может сам себе позволить в десятикратном размере. Вот только был не готов к тому, что сам окажется в числе того, что может позволить себе Ван Ибо. Юньлун понимал, что преувеличивает, но недоверчиво смотрел какое-то время на знакомые иероглифы в списке инвесторов театра. Может, это совпадение? Конечно, это было не совпадение. Наверное, не стоило звонить Ибо, не сверившись со временем и расписанием, но Юньлун не сдержался. — Ибо, зачем ты это сделал? И почему не сказал мне? — Ты о чем? Привет, — Ибо искренне недоумевал. Юньлун взял себя в руки, выдохнул и внятно проговорил: — Ты инвестируешь в мой театр. — Ну да, — Ибо, судя по голосу, насторожился. — И туда тоже. Юньлун еще раз вдохнул-выдохнул. Несколько месяцев назад Ибо спрашивал, сколько он зарабатывает в театре, и Юньлун запомнил поднятые в невольном удивлении брови. Он четко высказался тогда насчет своих приоритетов, Ибо больше не заговаривал об этом, а теперь преподнес такой сюрприз. — Ты сделал это и не сказал мне, — Юньлун не смог выровнять голос. — Потому что я думал, что... Юньлун, — Ибо позвал ласково и просяще, сердце дрогнуло, но внутри все кипело. — Ибо, я сейчас слишком злюсь, — Юньлун наконец взял себя в руки. — Давай поговорим потом. Извини, если отвлек. — У меня был перерыв. Юньлун, подожди, я не хочу вот так заканчивать. Я... — Ибо вздохнул, Юньлун потер лоб, не в силах справиться с потоками противоречивых чувств. — Мы поговорим, когда увидимся, — сказал он мягче. — Хорошо? — Хорошо, — на фоне послышались другие голоса. — Мне пора, — еще какое-то время доносился шум, а потом Ибо отключился. Они с Гацзи снова должны были выступать на одной сцене, но настолько не вместе, насколько это было возможно. Юньлун знал, конечно, где и когда будет выступать Ибо, даже сдержался и не пошутил ничего про то, что на той же сцене будет Сяо Чжань — сколько можно, Ибо давно с ним, а не с Сяо Чжанем. Жаль, что они с Ибо в этот раз на разных платформах, даже «случайная» встреча и взгляд в толпе порадовали бы. То ли Юньлун напророчил, то ли чего-то не учел, но вместе с фото и записями Ибо на него выпрыгнули слухи: Ван Ибо и Сяо Чжань общались за кулисами, Ван Ибо предоставил Сяо Чжаню зал во время своей репетиции... Юньлун еще сохранял здравый смысл и понимал, что упрекать Ибо неразумно. Ибо не обязан держаться от Сяо Чжаня на расстоянии в половину Китая, хотя Юньлун не возражал бы. Ибо предупреждал, что они с Сяо Чжанем еще будут пересекаться и общаться, но здравый смысл с трудом обуздывал ревность. Юньлун ревновал в свое время Гацзи к очень и очень многим, кому Гацзи улыбался, с кем болтал и шутил. Ибо вел себя намного сдержаннее, и ревность Юньлуна вызывал только один человек, но зато за всех остальных сразу. Юньлун не хотел ничего знать о чужих домыслах, он хотел посмотреть выступление Ибо, но сам Ибо еще был занят и не прислал ему запись, а пока Юньлун искал в сети, глаза невольно выхватывали имя Сяо Чжаня. Юньлун скривил губы на комментарии про кольцо. Он понимал, какова цена таким догадкам, но все же, все же. Юньлун кое-чего добился в этом году, он сыграл в спектакле, вышла наконец дорама, где он снимался еще раньше — но не вошел в тот круг звезд, к которому принадлежал Ван Ибо. Положа руку на сердце, не был уверен, что когда-то сможет войти. Даже Гацзи был к этому кругу ближе, уже почти зацепился в нем. Хорошо говорить, что ты предпочитаешь музыкальный театр, а не эстрадные лавры; хорошо принимать уважение и восхищение Ибо. Но как бы там ни было, на несколько минут Юньлун неистово захотел попасть на эту орбиту хотя бы затем, чтобы быть на одном уровне с Ибо. Чтобы это их репетиции совпадали, чтобы... Юньлун не хотел думать «быть достойным», но не мог подобрать другие слова. Он не желал Сяо Чжаню плохого, — если тот смог выбраться из жизненной ямы, пусть получит заново свою славу, — но его имя опять связывали с именем Ибо, закончится это когда-нибудь или нет? — Я уже видел, — сказал он, когда Ибо позвонил. — Правда? Тебе понравилось? — Ибо радостно засмеялся в трубку, и Юньлун даже сейчас не мог не улыбнуться. — Правда. Это было красиво. Мне попалось в комментариях, были какие-то проблемы в репетициях? Зачем пытаться приукрасить не слишком благовидные мысли? Ибо прекрасно понимал его по интонации. — Ты же не читаешь комментарии? — голос Ибо тоже стал тверже. — Никаких проблем. Да, я видел Чжань-гэ на репетиции и немного помог ему. Юньлун, я не хочу, чтобы... Ибо замялся, пытаясь подобрать слова. Юньлун сжал пальцы. — Все в порядке, — перебил Юньлун. — Точно? — подозрительно переспросил Ибо. — Да, конечно. — Мы поговорим об этом, когда увидимся, — пообещал Ибо. — Извини, мне пора. Скучаю. — Я тоже, — Юньлун вздохнул и нажал отбой. Радость после выступления рассеялась, было тошно и от себя, и от ситуации. Если бы он был в Шанхае, он позвонил бы сейчас Линфэю и пообещал угостить его пивом. Увы, Линфэй был далеко. *** Если бы он пил с Линфэем, тот никогда не оставил бы его без бутылки пива на утро. Юньлун приоткрыл один глаз, чтобы осмотреться, но видимые поверхности были пусты. Он закрыл глаза, стараясь не шевелить головой, и только спустя несколько минут до него дошло кое-что важное. Обстановка была ему знакома, но этого не могло быть. Юньлун еще раз приоткрыл глаза: или он сошел с ума, или эта подушка, тумбочка и обои находились в пекинской квартире Гацзи, совпадений было слишком много, чтобы списать на случайное сходство интерьера. Вокруг была абсолютная тишина. Если он в квартире Гацзи, то где сам Гацзи? И что он, Юньлун, вообще здесь делает? От попыток думать голова заболела сильнее, но Юньлун, превозмогая себя, сел, сдавил голову руками; обнаружил, что на нем рубашка, трусы и носки, но нет штанов. — Гацзи, — хриплым шепотом позвал он, но тишина оставалась нерушимой. Юньлун добрел до шкафа, нашел аптечку, потом до ванной. Наконец, когда внутри него заплескалось небольшое озеро, а голова слегка утихла, он снова улегся на подушку и закрыл глаза. Если собрать то, что он помнил из вчерашнего вечера, и утреннюю ситуацию, догадаться было нетрудно. «Далун, звонить бывшим после пятой пинты пошло», — посмеялся бы Линфэй, но Линфэя опять-таки не было, а Юньлун сделал именно это, сам не зная, зачем. Он не мог сказать Гацзи ничего нового, просить прощения не имело смысла, признаваться, что скучает, было категорически нельзя. Зачем вообще Гацзи взял трубку и почему не послал его куда подальше? Наверное, как у Юньлуна осталась привычка в любой непонятной ситуации звонить Гацзи, так у того осталась привычка отвечать. Другого объяснения у Юньлуна не было, вспомнить бы только еще, что он ему вчера наговорил. Сквозь головную боль пробилось воспоминание, как Гацзи все-таки послал его по телефону. А потом Юньлун обнаружил себя возле знакомой двери. «Что ты тут делаешь?» — Гацзи стоит в проеме, а Юньлун смотрит на связку ключей, силясь понять, почему они не подходят. «Кажется, я потерял ключи от твоей двери». Гацзи принюхивается и за грудки втягивает его в квартиру, дверь захлопывается. Дальнейшие воспоминания Юньлуна были еще более обрывочны. Что он вчера говорил, что у них было? То есть понятно, что ничего не было, он был не в состоянии, и с утра у него болела в основном голова — но все-таки? Юньлун неохотно дотянулся до телефона, догадываясь, что там увидит — например, несколько неотвеченных от Ибо. «Юньлун, ты где?» «Юньлун, позвони, пожалуйста, когда сможешь». Видел ли их Гацзи? Юньлун побрел выпить еще воды и обнаружил на кухонном столе не замеченные в прошлый раз тарелку под крышкой и записку: «Ешь и проваливай». Он постоял с минуту, созерцая иероглифы, и засмеялся, голова тут же отозвалась на неуместный смех взрывом. Гацзи вот-вот вознесется на небеса, если угощает бывшего лапшой с похмелья, или просто не смог отделаться от старых привычек? Юньлун покосился на часы. Пока он тут медитировал на лапшу, время убежало к полудню, кто знает, куда и на сколько уехал Гацзи. Юньлун очень хотел бы вспомнить, что наговорил ему, но больше боялся встречи, чем хотел. Вымытая тарелка заняла свое место на полке. Юньлун хотел приписать внизу «Спасибо», потом «Извини», но не стал писать ничего.