***
Жизнь текла своим чередом. С Каркасса мы пересекались раз в полгода, в остальное время тренировались у господина Марси. В свободные минуты либо занимались любимыми вещами — Скалл чинил свои байки, а я — валял что-нибудь, Оодако — наподхвате, либо путешествовали. Если у мастера были какие-то дела и ему нужно было уехать, то мы тоже садились на мотоцикл и колесили по Египту. Насмотрелись на пирамиды, сфинксов, съездили в Луксор. Город напоминал огромный музей, который за один день не обойдешь, но побывали мы и в Луксорском храме, и Карнакском. От Скалла во время прогулок я не отходил ни на шаг. Не сомневаюсь, в том что могу постоять за себя, но всё же с местным языком — арабским — у меня пока не очень, а находимся мы на территории Африки, где самые большие рынки торговли людьми. Так что одному бродить не стоит. Вообще, если смотреть на экономическую карту мафиозного мира, то выходит примерно такая картина: Африка — торговля людьми, Евразия — оружие, Северная Америка — продажа психотропных веществ, Южная Америка — торговля органами, Европа и Австралия — смешанный рынок. На самом деле, это всё условно и предлагать могут любой товар, просто есть на определённых территориях преобладающий. Смешанный рынок просто находится под контролем у королевской семьи. Да, в своё время Вонгола заявила свои права на целый континент. Кажется, это произошло во время правления Рикардо, который всем доказал, что Вонгола сильна и её доны ещё всех переживут. Хотя в его случае надо говорить «перегрызут» — репутация у этого человека, конечно… одиозная. Вроде как самый жестокий из девяти донов, хотя казалось бы куда хуже, чем Даниэлла? Этой женщины нет на этом свете уже много лет, сын у неё старик (по меркам мафии), а о ней всё ещё вспоминают с содроганием. Всё-таки именно ей пришлось заниматься мафией во время войны, а это ой как не просто. Она вычистила Альянс и переубивала всех крыс. Если говорить о Вонголе в целом, то филиалы у этой семьи по всему миру — где-то больше, где-то меньше. Центр, естественно, в Италии, члены Альянса — в Европе и на близлежащей территории, типа Великобритании или северной Африки. В Австралии находятся несколько средних подконтрольных семей. В остальном же мире нет какого-то всесильного монарха Неба, но это не значит, что местные «дикари», не способные ничего решить. Нет, все как-то справляются и не дают вмешиваться в свои дела Вонголе. Впрочем, сейчас ситуации в мире весьма неспокойная. Не только королевская семья ослаблена, но и по всему миру происходят какие-то шевеления. Гром грянет не сейчас, но запах грядущих проблем так и витает в воздухе. Скалл поэтому был не в духе и часто о чём-то думал. Иногда он уходил, чтобы с кем-то переговорить по телефону. Интуиция подсказывала, что жизнь скоро нас пошлёт далеко и надолго, а потому я старался изо всех сил закончить обучение у господина Марси.***
Гром грянул в 89-м. Просто рано утром Скалл пришёл и толкнул меня в бок. — Собирайся. Мы уезжаем. — Куда? — спросил, пока одевался. — Куда подальше, — стал он уменьшать вещи, которые ему подавали. — А Каркасса? — С ними ничего не будет. Орацио отдал приказ затаиться на время и ушёл в тень. — И надолго всё это? — Не знаю. Но нас ждут острова. — Карибы? — перестал ходить по комнате, собирая манатки. — Индонезия. — Азия, — припомнил, где это находится. — Почему туда? — Потому что лучше там, чем где-либо ещё. И я там уже был. Неплохое место. Семей не так много, климат хороший, море теплое, кокосовое молоко вкусное. Дойдём туда на корабле, устроимся где-нибудь на побережье, Оодако порезвится наконец. — Кто контролирует острова? Триада? — Нет. Якудза. Заодно японский выучишь. Да, — кивнул он своим мыслям. — Индонезийский и японский. Китайский ты и так знаешь. — Только мандарин. С диалектами областей не знаком. — Мы не будем соваться в Китай. Точно не в ближайшее время. И вообще… Не стоит беспокоить Триаду. Господин Марси легко принял, то что мы уезжаем и пожелал всего хорошего. За два года он почти не изменился, и отношение его к нам было такое же — воспринимал нас как работу. Но надо отдать ему должное, занимался он с нами хорошо. Многому научил, много крови попил. Перед тем как мы уехали он лишь поговорил отдельно со Скаллом, но видно было, что проблемы его не должны затронуть, потому как мужчина был спокоен. Ехали мы долго, зайцем петляя везде, где только можно. За нами хоть и не гнались, но это не значит, что позже не найдутся те, кто захочет узнать, где Скалл. Порой его находил кто-то в портах или когда мы путешествовали. И, хоть моё облако был аккуратен, стычки происходили. Но это было уже не так страшно, и без яда. В основном, сначала шли скрытые атаки, которые улавливал я-зверь, а потом уже переходили к активным действиям. Скалл не был в восторге от покушений и того, что ему приходилось выпытывать всё у связанных, а затем убивать. Так что мы старались быть незаметнее при всей нашей эксцентричности. Нашим пунктом назначения был порт Босасо. До него было бы проще доехать пересекая Судан и Эфиопию, но мы лёгких путей не искали, поэтому — Судан, Эритрея, Эфиопия, Джибути и только потом сомалийский город-порт. Ехали шесть дней с перерывами на еду, сон и заправку. Скалл был предельно сосредоточен, изучая дороги и территории Семей Африки. Не хотелось нарваться на кого-нибудь. Вернее, проехать так, что нас точно заметят, а значит нужно было искать пограничные точки. Как правило, это были места провинциальные, небольшие такие деревеньки, где один край принадлежал одной области, а другой уже был иной. От меня требовалось заправлять байк, готовить (у Скалла хуже получалось), следить за окружением и при этом не высовываться. Было жарковато в парке да на юге, но можно и потерпеть. Плюс, если сниму комплект, набежит зверье. Выдохнуть мы смогли, когда сели на Ласточку. Сели, между прочим, не сразу, потому как быть взятыми на абордаж не хотелось, а Аравийское море не самое спокойное. Но обошлось. Корабль принадлежал Семье Суфи и нападать вряд ли станут. Это был пассажирский лайнер и какой-то груз должны были забрать на обратном пути. Сейчас же нападать резона нет. Плюс, не только мы такие крутые решили куда-то поехать. Несколько членов других семей тоже держат путь в Индию или Тайланд. Рядом с Индонезией корабль разворачивается. Мы со Скаллом просто спрыгнем в воду, когда будем поближе, а Оодако нас доставит к берегу. Рисковые мы ребята, да? Но вот так как-то. — Убегаешь? — неожиданно спросил меня кто-то, пока я стоял у поручня и глядел на проплывающую мимо стаю дельфинов. — Что? — повернулся и наткнулся взглядом на Пуаро. — Опять вы! — Ну-ну, разве так приветствуют старых знакомых. — Не особо-то мы и знакомы, мистер Загадка. Что на этот раз? Новая иллюзия? Вы в курсе, что мы на корабле? Хоть здесь и нет айсбергов, но я не хочу повторения судьбы Титаника. Или вы решили, что я подойду на роль того, кто пробьет нам корабль? Я ведь могу ненароком. — Хо-хо, нет. Просто было интересно, куда же вы направляетесь на этот раз. — Не вашего ума дело. Куда хотим — туда и плывем. — Так-то оно так… Хм… Ты стал лучше управлять пламенем. — Пф. Естественно, я же тренируюсь. — Но вероятности тебе всё ещё не даются, — издевательски улыбнулся он, прикрыв довольные глаза. — Эй! Мне всего ничего, старпер! — Хо-хо. — Зачем на этот раз пришли? Побесить? — Скорее сравнить. Ты вырос за два года. — Ха-ха, оч смешно, — сел и свесил ножки между железными прутьями. Внизу было море, чьи волны бились о корабль. Интересно, а Оодако смог бы поднять этот лайнер? — Да, внешне ты не изменился. Застыл, словно муха в смоле. — Отлично, я теперь насекомое. Между прочим, обидно, Пуаро. Я — кролик, — посмотрел на него, невинно хлопая глазками и руки возвел над головой, показывая ладонями ушки. — Кролик. Фыр-фыр, — издал звук, который иногда вылезал откуда-то из глубины моей звериной сути, и в довершение пошевелил носиком. — Мило, — со странной интонацией произнес собеседник и отвернулся. Пф, льдышка! — Насмотрелся? Сравнили? Теперь валите. — … Мне интересно, что в тебе такого особенного. Почему именно ты подключился к системе?.. — Да не подключался я ни к чему, — простонал, понимая, что бесполезно. — … Почему с другими так не получается? — продолжил он. — Чё? В смысле? Погодь, только не… Ты же не хочешь сказать, что… Нет… Нет, — С ужасом посмотрел на него. — Нет. Нет. Нет, — вскочил и затряс Пуаро, вцепившись в рукава пиджака. — Ты ведь не мог так поступить с кем-то? С кем-то другим? — Почему не мог? Мог. Но результатов никаких. К сожалению. Почему-то других система отторгает, хотя их желание было искренним, добровольным. — Да, не в желании дело!.. — А в чём? — А… — на меня смотрели с интересом, ожидая ответа. Долгожданного. — Ах ты сукин сын! Не смей так пугать! Шутник херов! — не выдержал и с силой толкнул за борт этого урода. Он неловко похлопал глазами и упал. Именно в этот момент раздался гудок, из-за чего не было слышно всплеска. Я подбежал и посмотрел вниз. — Да не… Ну не мог же я его… — не успел додумать, как нагрелся браслет, и меня сильно толкнули в спину. Теперь уже я летел навстречу волнам. — Хо-хо, — донеслось вслед, а мне пришлось отплевываться от соленой воды. Беее… На палубе никого не было, браслет снова молчал. Вот ведь! Просто блеск. Призвал из инвентаря когда-то купленный абордажный крюк. Тяжёлый, чуть с ним на дно не ушёл, но выстрелить успел. Крюк зацепился и я снова оказался на борту. Одежда была мокрой, что не добавляло настроения. Мой любимый костюм! Благо, можно было зайти в данж и быстро привести всё в порядок. Когда вышел, из-за поворота выбежал Скалл. — Ой, Фели, а я тебя везде ищ… Ты почему такой смурной? Эм, у тебя что-то в волосах… Это водоросль? — с ужасом взирал он на зелёный длинный листик у себя в руке. — Скалл-сама, если встретите Эркюля Пуаро, бейте его по яйцам, — бесцветно произнес, глядя на удивленное лицо моего любимого. — Поверьте, он это заслужил. Скалл машинально кивнул, пока Оодако осматривал мои волосы. Когда только успел залезть на плечо? Дальше я слушал, как Скалл вместе с Оодако проникли на кухню и стащили двух омаров, которые сейчас валялись посреди нашей небольшой каюты, которую я бронировал с помощью личины. Если кто-то и почувствовал иллюзию, то вряд ли свяжет её с нами. Скалл сейчас направил своё пламя на сокрытие себя, я же просто ходил в специальном костюме, который, несмотря на рыжину, отводил взгляд. Это даже забавно. Весь такой апельсинисто-мандаринистый я, и народ, который в упор меня не замечает. — И что вы собираетесь с ними делать? — спросил, глядя на упитанных красных омаров. — Не знаем. Вообще Оодако уже поел… Бой омарами! — схватил одного Скалл и выставил на манер шпаги. Была бы эта тварь живой, и мой милый получил бы от него. — Это странно, — взял второго, но он почему-то свисал, а не держался прямо. — Вы что, своего пламенем укрепили? Скалл-сама, так не честно. — Ничего не знаю, — со смехом сделал он выпад, а у моего носа клацнула кляшня. — Ваа! Оодако, хоть ты ему скажи! Оодако? Откуда ты достал попкорн? В смысле, «не могу ничем помочь»? Предатель. Ваа! — пришлось снова уворачиваться. Бой был очень странным, но забавным. Кончилось всё тем, что наш осьминог нас обезоружил, сожрав омаров. — Ооо! — Вот ведь… — смотрел на пустые руки Скалл. — …хитрый хемуль, — добавил я, глядя на довольного осьминога.***
— Скалл-сама, скоро ещё? — спросил, сдерживая рвотные позывы. Меня укачало на волнах и подвижном Оодако. — Как приедем — так приедем. — Ооо! — Да знаю я, что ты не транспорт. Но согласись, именно ты сейчас нас всех везешь. — Ооо! — Сам добудешь. Между прочим, море под боком. Зачем ходить в рестораны, если ты спокойно ешь всё в сыром виде? — О. — Ну вот. Так что незачем пугать местных. А так поплаваешь, разузнаешь обстановку… — О? — Нет, к людям ты выходить не будешь. И никаких корабликов. — О… — Эй, не надо так грустить. Это ненадолго. Вернемся к Каркасса, а потом сможем всех пугать. — О… — А, блин! Фели, ну скажи ему что-нибудь. — Меня сейчас стошнит. — Да не это! — Купим игрушечные кораблики, увеличим их и устроим морской бой. Может даже со взрывчаткой. Пардон… Буэ! — О. — Ещё идеи. — Идеи… Может дайвингом займемся. Будем искать сокровища древних цивилизаций под водой. Ха-ха. Всё, ребята, я отключаюсь. — Оодако, держи его крепче! В себя я пришёл только, когда меня опустили на песок. Земля, как я по тебе скучал! — Так… — осмотрел дикий пляж Скалл. — Нам нужно место для ночлега. Оодако? — О. — Что значит «нет»? У тебя, между прочим, восемь рук, а не у меня. Ну что ты обижаешься. Ну прости. Щупалец. Восемь дивных щупалец, которые помогут построить дом. Фели, ты с нами? — Песочек… мягкий песочек… — Ясно. Валим лес без него. К вечеру у нас было однокомнатное кособокое и по-своему милое бунгало с шикарным видом на тихое море и песчаный берег. — Здесь так спокойно, — смотрел я вдаль, пока Скалл разбирал вещи, расставляя всё как ему надо. — Да. И я думаю, что идея с дайвингом неплохая. Только надо всё купить у местных. И лодку какую-нибудь. С мотором. — Может небольшую яхту? — Может и её. Как тебе? — повесил он одну из моих картин на стену. Это была моя первая серьезная работа — натюрморт, который я подарил Скаллу. Не знаю, почему выбрал именно подсолнухи. Это ведь не его любимые ирисы. Да и подсолнухи… выглядят просто. Но Скаллу понравилось. Он оценил мои успехи и сказал, что выглядит всё «по-Вангоговски». Неплохое сравнение, хотя не сказать, что я фанат этого художника. Да, Ван Гог чувствовал цвет как никто другой, но мне по душе Айвазовский с его морем. Наверное, поэтому мои последующие работы превратились в пейзажи, в основном с морской тематикой. И, конечно, были игрушки. Мне нравилось делать как что-то реалистичное, так и выдуманных персонажей. И всё было таким милым, что хотелось затискать! И чтобы не сломать зевающего котика или круглую, как надувной мяч, жабу, я напитывал всё пламенем. Забавно, что подобное способствовало росту контроля. Да так, что впервые я смог надолго призвать пламя, когда работал со снегирем. Скалл радовался больше всех моему прогрессу и на память оставил себе птичку с глазками-бусинками в красном свитере и в белых валенках. — Чудесно выглядит, — кивнул, оценив расположение. — Чем будем ужинать? — спросил, доставая из контейнера уменьшенную посуду и переносную плиту и возвращая вещам прежний вид. — Хочу мяса. И овощей. И может немного картошечки. — Ооо! — донеслось с моря. — Хорошо! — крикнул Оодако. — Только поймай её сначала! — осьминог на это только поднял огромное щупальце с несколькими рыбешками. — Отлично. Неси сюда! Ужин прошёл у костра, с круглыми тарелками в руках и чашками с какао. — Ночью похолодает, — посмотрел на то, как колышутся листья у пальм. — Сейчас всё же осень. — Ранняя. Может немного и холодно будет, но переживем. Климат здесь хороший. А дом ещё достроим. И будет у нас здесь своя база, — гордо произнёс Скалл, а мы с Оодако закивали. — Домик на дереве не для нас, — хмыкнул, пряча улыбку за кружкой. — Можем и на дереве. Точно, давай на дереве! У меня никогда не было домика на дереве. А это ведь так классно! И туда будут вести крохотные ступеньки или лифт. Да, лифт! Сделаем его из дерева и лиан, и он будет поднимать нас наверх. А ещё купим подзорную трубу и будем любоваться звездами. — Ты такой романтик, — чмокнул его в щеку. — Будет тебе дом. Самый лучший и звезды. Тёплый плед и поцелуи. — Ну, это-то я и сейчас могу устроить, — через минуту он вернулся с пледом. В обнимку было теплее. И поцелуи грели сердце.***
— Скалл, я не трус, но я боюсь, — глядел я в темную из-за глубины воду. — Так, ты помнишь, что я тебе говорил? Дыши спокойно, чтобы не случилось. Не паникуй, следи за кислородом. Сигналы ты все помнишь? — Да. — Внизу нас ждёт Оодако, так что тебе нечего бояться. — А если акул будет много? Целых девять?! — Скалл закатил глаза. — Пламя. — А? Да, точно. Фух! Я спокоен. Спокоен. Нас ждут сокровища и приключения. И я спокоен. Под водой страх прошёл, будто и не было. Видимость была хорошая и рифы были очень красивыми. На одной из подводных скал сидел наш дорогой осьминог. Он помахал нам щупальцем и поплыл следом. Было прикольно наблюдать за жизнью океана. Рыбки прятались в водорослях, кораллы переливались на свету, в одной из лунок сидел большой краб. Оодако не постеснялся и достал его оттуда, чтобы показать нам. Скалл хлопал в ладоши, я — с непонятным коктейлем из эмоций, наблюдал за грозной тварюшкой. Думаю, наслушался бы я многого о себе, если бы понимал крабий. Само дно я изучал с помощью системы. А потому легко находил индонезийские рупии или золотые сережки. Скалл каждый раз радовался очередной находке и клал в небольшой мешочек. — Фух! — снял он маску, когда мы выплыли. — Да у тебя нюх на деньги, везунчик ты мой! — Да будет вам, — смутился и залез по лесенке на нашу яхту. Привычно подал руку и помог забраться Скаллу. Оодако же, постепенно уменьшаясь, залез на крышу. — Нет, серьезно, у тебя талант. Нюх на деньги! Хотя под водой запахов нет… Но ты меня понял. Теперь мы точно найдём какой-нибудь клад! Или затонувший корабль! Блин… Не знаю, что круче. — Корабль. — О, — кивнул минидруг. — Тогда будем искать корабль! — поднял он кулачки. — Самый старый и крутой. С золотом в сундуках! — Мм… Какой-нибудь английский или голландский, да? Кстати, я до сих пор не понял, как так вышло, что эти острова контролируют японцы. — Это ещё с войны. Под шумок вытеснили всех с этой земли, а Вонгола и не стала ничего возвращать. Да и некому. Семьи Хаан, Месмар и Вит перестали существовать, новые — не успели прийти. Те же что были, а это были мелкие семьи, сдались японцам. Что они с ними сделали — не знаю, но… Предавший однажды — предаст снова, так что скорее всего были убиты. — А почему не поехали в Европу. Нет, я знаю, что была война, но… Донна Вонгола была хоть и жестокой, но справедливой. И смогла бы обеспечить местом и работой своих людей. — Своих ли?.. Ты прав — выбор был, но судя по тому, что они предпочли, не всё чисто. Вот и сдались пришлым. — И Вонгола сюда не лезет?.. — Потому что ей есть чем заняться. А с якудза конфликтовать им сейчас не с руки. — Хм, — хмыкнул, слабо вообще представляя масштаб всех этих мафиозных распрей в масштабе мировом. — Но когда-нибудь лапу положат. — Может быть. Но не в этом веке. — Да тут осталось-то, — фыркнул, глядя на маленький настенный календарик. — Чуть больше десяти лет. — Как раз подрастут молодые доны и возьмутся за дело. — Ты оптимист. Знаешь, мне почему-то кажется, что всё пойдёт по иному сценарию, — задумчиво проговорил, кутаясь в полотенце. — Интуиция или… — Интуиция, да. Я же говорил, что дар связан с настоящим. Кстати…Квест «Феникс Везунчика Леви» Кто ищет — тот найдёт. В этих водах когда-то затонул голландский бриг. Нужно найти его, пока этого не сделали местные водолазы. Время на выполнение — 20 дней.
— Что? У тебя было м… видение? — Я бы назвал это познание. Да. После твоих слов о корабле… — Да, ладно! — перебил Скалл, схватившись за голову. На его лице расползлась неверящая счастливая улыбка. — Здесь и правда есть корабль?! Какой? — Голландский бриг. — Ваа! — начал скакать по палубе Скалл. — Как же это круто! Обалдеть! Всё-таки есть корабль. А что-нибудь ещё знаешь? — Что не мы одни его ищем. — Что?! Кто-то хочет найти наши сокровище раньше? Я не позволю! Это будет наш бриг и точка! Оодако! — Эй-эй, милый, подожди, — взял я за плечи воинственно настроенного капитана. — Если кто-то узнаёт про Оодако, то сюда прибудут все, кому не лень. А значит, что? Правильно, найдут корабль. И не важно, что они будут искать гигантского осьминога. — Бу, — надул губы Скалл. — Всё равно найдём. — Конечно. С моим-то нюхом! — О, так ты всё-таки признаешь, что он есть! — Да-да, — и как можно не согласиться с этим очаровашкой?***
Бриг мы всё-таки нашли за два дня до дедлайна. Старый покрытый зеленым налетом корабль лежал кверху дном. Заметить его было бы сложно без системы, потому что он хорошо сливался со своим окружением из рифов и темного каменистого дна. Оодако, напитанный нашим пламенем увеличился до размеров «Годзилла выросла, пора захватывать Нью-Йорк». Только наш осьминог таким не занимался, потому что искать сокровища интереснее. К вечеру корабль был доставлен на берег. Наш друг буквально шёл по дну, неся находку. Мачты были сломаны то ли временем, то ли ещё при жизни «Феникса» — так назывался бриг. Внутри было очень сыро, стекала вода, под ногами хрустели раковины моллюсков, и свисали водоросли. Но больше всего нас поразили сохранившиеся кости. — Ой-вей! — посмотрел Скалл на улыбающийся только верхней челюстью скелет. Разложение не обошло стороной останки и сохранилась только правая сторона этого человека. — Между прочим, это капитан корабля — Везунчик Леви. — Спорное имечко. — Почему же? Может, при жизни он обладал везением. Ну, а сейчас — да — Леви уже не тот. — Это мягко сказано. Сможешь найти плоды его везения? А я пока пощелкаю всё здесь, — потряс он своей водонепроницаемой камерой. — Да, конечно, — найти тайник было несложно, труднее — достать. Пришлось снова просить помощи у Оодако, потому что я опасался, что всё здесь обвалится, начни мы отрывать что-то от борта. Но всё обошлось. Деревянный ящик полусгнившего то ли шкафа, то ли тумбы, был вынут и доставлен на берег. Открывал это дело я, Скалл же стоял рядом и снимал волнующегося меня и суетящегося Оодако, который закрывал глазки, ожидая чего-то страшного. Внутри оказались монеты. — Гульдены 1863 года, — сказал, глядя на них. — Прости, я совершенно не разбираюсь в деньгах. Это много или мало? — Смотря кому продаём. Я тоже не знаком с рынком монет, но, думаю, сумма приличная. Помимо гульденов, здесь ещё тайлеры и дукаты. Последние из золота и старые, так что, наверное, дорогие. — Может быть… Ну, что, ура? Мы нашли клад! — Ура! — Ооо! — Надо это отметить, — светился от счастья Скалл. — Что-нибудь вкусненькое. Что-нибудь сладенькое. — Обязательно. Всё монеты мы переложили в аквариум Оодако. Хоть он сейчас и резвится в море-океане, но всё-таки это его территория, на которой органично смотрелись, казалось, обыкновенные старые монетки. Отмечали мы всё в нашем тесном кругу в домике на дереве. Пока его строили умудрились несколько раз упасть, а Скалл ещё и на гвоздь наступил. Благо, железка прошла между большим и вторым пальцами, но любимого мне пришлось успокаивать. Не только у меня бывают истерики. Домик же получился такой, как и хотел Скалл. Во-первых, на высоком дереве, во-вторых, хрен туда заберешься без лифта, в-третьих, был второй этаж для любования звездами. Все как на ладони ночью. Такие красивые и невероятно далёкие. Лёжа на большом теплом кресле, я засыпал под рассказы о созвездиях. На Калимантане было хорошо и, казалось, что весь остров принадлежит нам двоим, а море — Оодако. Мне здесь нравилось, несмотря на то что это не навсегда, и когда-то нам придется покинуть это сказочное место. Связи с миром при всём затворничестве никто из нас не терял. В магазине я купил нам «вестников» — необычных почтовых голубей. Особенность этих птичек заключалась в их незаметности и умении быстро «прыгать» из одной точки в другую. Это было сродни перемещению туманников, когда они просто растворялись, только опять же — незаметнее. И через этих голубей Скалл переписывался с Каркасса. Если надо было позвонить, что бывало редко, он отправлялся в какой-нибудь город и использовал таксофон. Я же общался со всеми своими друзьями и знакомыми. Первое письмо написал Чиэре, которая сейчас была на гастролях в Нью-Йорке, и вообще их цирк должен будет исколесить всю Америку и Канаду. Слал письма Лусио, который находил время в своём плотном графике отвечал мне, иногда присылая фотографии. Да, за команду я переживал. Впрочем, мы вместе со Скаллом разглядывали фотки. Так же общался с мисье Густавом — этот приятный человек заправлял сетью отелей, и в одном из них мы как-то пересеклись. Он был необычным. К мафии месье Густав никак не относился, разве что знал, что с некоторыми постояльцами надо быть предельно вежливым и выполнять всё, что они скажут. Он обладал определенным шармом, приятной внешностью и удушливым парфюмом. Не знаю, что заставило его обратить внимание на меня, но, при всей моей паранойе, это не был гипноз или воздействие тумана. И нет — мисье Густав не был педофилом, ему нравился определенный типаж, под который я подхожу разве что по цвету волос. Мы разговорились, и это было довольно приятно, что не относящийся к мафии и пламенным человек говорил на равных. Кстати, одна из моих работ ушла именно в его отель и висит в каком-то холле. Ещё одним моим собеседником была мадам Пети. Эта женщина нашла меня через Густава и мы с ней очно познакомились, на выставке в Генуи. Мадам на самом деле была довольно молодой особой, брюнеткой с пронзительными чёрными глазами и яркой красной помадой. След от её губ часто появлялся в моих письмах, что злило Скалла, но он быстро успокаивался, зная, что с Пети я виделся лишь раз. Да, я ей понравился. Мои работы, впрочем, тоже произвели приятное впечатление и были выставлены под псевдонимом «Лаки» на нескольких художественных выставках. Не сказать, что приобрёл широкую известность, но иногда кто-то обращался к Пети, дабы я что-то сделал на заказ. Чёрт меня дернул, не иначе, потому что одно письмо ушло Бовино. И с тех пор мальчик слал мне чуть ли не книги, рассказывая что у него и как. Видимо, друзей-сверстников у него не так много, а я хоть малознакомый человек, но почему-то вызывал доверие, и со мной он делился наболевшим, своими мыслями и идеями. В принципе, я не был против, да и с его семьёй никак не контактировал, так что делить мне с ними нечего. Обо мне он у своих аккуратно поспрашивал, но по нулям. Так что если были какие-то вопросы личного характера, Эннио спрашивал напрямую. Вообще мы с ним с тех пор не виделись, и вопросов о принадлежности к семёрке Сильнейших у него не возникало. Хотя он парень умный и, если бы знал, что я никак не изменился, сложил бы два и два. Этого человека не просто так называли гением. Его мысли, изобретения и идеи говорили сами за себя. И, могу теперь с уверенностью заявить, что на нём держалась Семья. Может быть были и другие умные люди в его окружении, но да — Эннио Бовино, как он говорил, ценный ресурс. Такими не разбрасываются. Были ещё люди с которыми я общался, те же Каркасса. Не всех я мог назвать друзьями-приятелями, но всё же находились такие и получали письма. Кому, помимо Каркасса, писал Скалл, мне неизвестно, но пару раз он получал письмо и от своих «коллег». Читал он их внимательно, но причин срываться куда-то не было и он со спокойной душой пропускал собрания. Хотя ему всё же пришлось отлучиться ненадолго в июле 1990 года. На похороны. В тот день умерла Аркобалено Неба. Луче.