***
У Скалла было меланхоличное состояние после поездки. Он мог подолгу глазеть на море, размышляя о чем-то. Из подобного состояния вывести его было тяжело. Помогали только мои тренировки. Всё же Скалл очень ответственно относится к моему обучению. — Она мне нравилась, — как-то тихо произнёс он, сидя на подоконнике и свесив наружу одну ногу. Лица, к сожалению, видно не было, а интонация не передавала ничего. Будто диктор-старичок зачитывает какие-то факты. — Да… — кивнул чему-то Скалл. — Нравилась. Луче была воплощением Италии. Такая же изящная, нежная, теплая. Настоящий ангел… И как-то я забыл, что эта страна может быть другой. Впрочем, на тот момент я не настолько был знаком с сапожком Европы. Но следовало догадаться. Хотя… Отвык я от чего-то мрачного. В голове было много вопросов, но я не решался спросить что-то конкретное, продолжая молча слушать задумчивого Скалла. — … Мы не поняли друг друга и не приняли. Не знаю, как она, а я хотел найти кого-то близкого. Глупо, наверное. Но такой уж я! Великий и неподражаемый! — воскликнул, а потом сник, опустив голову на согнутую коленку. Торчащие во все стороны волосы, будто бы поникли. Его голова теперь была повёрнута в мою сторону, но глаза были закрыты. — Она, наверное, могла бы быть моим Небом. И всё могло бы сложиться иначе, но… Луче решила всё за нас, понадеявшись на… понимание? Нет, я правда не знаю, на что она рассчитывала. И главное… — Скалл нахмурился, словно видел под веками что-то неприятное. — Главное, можно было иначе. У неё же… — его затрясло, а я испугался, что он сейчас вывалится и упадёт. Да, упал, но в мои руки. — У неё же… было сильнейшее Облако. Можно же было иначе. А она… — Скалл, — позвал его, понимая, что наговорил он достаточно. — О мёртвых либо хорошо, либо ничего. — Знаю, — уткнулся лбом мне в плечо. — Но как же тошно. Знаешь, у неё был дар. Похожий на твой, — внутренне я напрягся, внешне продолжая спокойно перебирать фиолетовые пряди. — Она видела будущее. Не знаю, насколько далёкое, но на несколько лет вперёд точно. — Но ведь будущее изменчиво. Эффект бабочки… — Да. Именно. Я часто думал об этом, когда… когда всё закончилось. И с каждым разом понимал всё больше, что я ей был не нужен. Зачем вносить коррективы в уже готовый проект, тем самым ставя всех на уши? Вот и не стала… А знаешь, что самое смешное? — он поднял на меня больные, уставшие глаза. — Из семи сраных Аркобалено лишь один был гражданским и только тот, чьë пламя могло влиять на вероятности. Мне стало плохо. Голова закружилась, а к горлу подступил противный ком. Я обвил руками голову Скалла, так что он уткнулся мне в грудь. Ноги при этом не держали, и мы осели на пол. — Это… — тошно на душе. — Это из-за неё ты такой? — … Не совсем. Но не могу сказать, что в случившемся нет её вины. — Скалли, милый, родной, любимый, хороший, — шептал, а самому казалось, что он сейчас исчезнет. Пропадёт навсегда. — Фели… — Прости, прости, прости, — не знаю, в чём я провинился. Может в том, что родился позже? Может потому что не был рядом? Теперь уже меня гладили по голове, стараясь успокоить. А меня всего трясло. От бессилия, от отвращения к уже мертвому, наверняка, наказанному жизнью человеку. Хотелось выть белугой, потому что ничего другого сделать было невозможно. — Я всё исправлю, — шептал комкая ткань кожаной куртке. — Я всё исправлю. Всё будет хорошо. Мы будем обычными. Нормальными. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. На самом деле решение было, но, к сожалению, снять проклятье невозможно. Только ослабить. На самом деле, накопил достаточно, но всё откладывал. Наверное, это было неправильно. Но каждый раз глядя на надпись «Принять покупку», нутро начинал грызть червячок сомнений. Скалл вернёт себе прежнее тело, пусть и максимум на сутки — потом требуется перезарядка, — а я? Что будет со мной? Статы показывают, что физически мне должно быть 9 лет. И, знаете, я боюсь. Скалл, действительно, взрослый, у него есть свои потребности и… Боже, как же страшно. Я верю ему, но не верю мыслям в своей в голове. Так страшно увидеть наяву, как он отворачивается и уходит. В своё истинное настоящее, в котором нет места для меня. Да серьги «Истины» не вечны, и спустя день он снова станет проклятым Скаллом, но мне страшно. Я малодушно откладывал всё на потом. Но так не могло продолжаться. Не после подобных откровений. Любовь и совесть смогли задавить мои невесёлые мысли о будущем. Будь что будет. — Скалл, — созрел спустя неделю. Сердце билось как ненормальное, руки тряслись, и я не мог поднять глаз. Страшно. Ладони жгла шкатулка, которую хотелось выкинуть и забыть о ней, как о страшном сне. Любимый подошёл вплотную и разжал пальцы. Ногти оставили на дереве борозды. — Не бросай меня, пожалуйста, — тихо шепнул на выдохе, каменея. — Там только один комплект, — сказал он, рассматривая серебряные серьги. — Угу. — Почему? — Я… Я всё же ещё ребёнок. Прости. — Фели, — осторожно приподнял он мою голову за подбородок. — Спасибо. Но… — он закрыл крышку и протянул обратно шкатулку. — …мы можем подождать. Поверь, это не к спеху. — Скалл, но ты же!.. — Спасибо, — провёл он пальцами по мокрой щеке. Я что, плакал? Не заметил. — Не торопись. Я могу подождать. Нет, даже хочу, раз такое дело. А пока храни их у себя, хорошо? — Хорошо. Прости, что приходится ждать. — Всё в порядке. Знаешь, ради кого-то стоит ждать, — улыбнулся он мне нежно и с толикой грусти. Меня начало потихоньку отпускать. — Ты, кстати, знал, что на территории Индонезии совершеннолетие наступает в 15? — задал он вопрос, с напускной наивностью хлопая глазками. — Скалл! — вспыхнул я. — Что? У тебя, между прочим, нет какого-то гражданства. Почему бы не получить паспорт Индонезии, м? — А ведь у меня и, правда, нет никаких документов… Действительно, почему бы и нет?***
Жизнь заиграла красками. Нет она и до этого не была серой, но появилась уверенность. В завтра. В том, что проснусь в нашем уютном домике, Скалл будет готовить себе горячий шоколад, время от времени тихо что-то обсуждая с Оодако. В том, что он не сядет на свой байк, не возьмёт свою яхту или угонит самолёт и раствориться навсегда. Нет, такого больше не было. Страшный кошмар, навеянный неуверенностью, прошёл. Общие завтраки, прогулки, разговоры у костра, тренировки под палящим солнцем — всё это продолжалось. Тихо и мирно. Индонезийский язык шёл вместе с японским, но последний явно отставал. Всё же не гражданство Японии я решил получать. Впрочем, и местный документ я получу не совсем честно. Всё-таки живём мы здесь неофициально и точно пять лет на островах не продержимся. Плюс, мне не 21 год, так что да — всё будет в обход закона, и единственным выполненным пунктом из условий получения гражданства иностранцем — знание языка. — Тебе нравится индонезийский, — как-то заметил Скалл. Я сидел в окружении книг и аккуратно выводил тонкой кисточкой текст, упражняясь ещё и в каллиграфии. — Да, — убрал руку, чтобы не наделать клякс. — Знаете, мне почему-то хочется назвать этот язык каким-нибудь фруктом. Вроде манго. — Что? — улыбнулся Скалл. — Язык как манго? — А что? Экзотичный и весьма оранжево-желтый. — Фели, ты мне мозг ломаешь. — Ничего не знаю, вы тоже как-то сказали наси-горенг (жареный рис — блюдо индонезийской кухни) на вкус как синий. — Это другое. — Да ну? — выразительно выгнул бровь, а Скалл очаровательно надул щеки и нахмурил бровки. Гражданство я получил в 91-м. Этот год был полон событий. Для начала я взял 82 уровень, а с помощью оценки наконец-то смог увидеть статы Скалла. Что сказать? Он был монстром. В хорошем смысле. Статус. Имя: Лэйн Дин Прозвища: Иностранец, Бессмертный каскадёр, Скалл де Морт Возраст: 30 лет, 5 месяцев, 3 дня Пол: мужской Уровень: 102 (56720/102000) Раса: человек Класс: Бард Подкласс: Воин Профессия: Актёр, Каскадёр, Капитан корабля, Учитель Статус: Аркобалено Облака, Бессмертный, Вечное дитя НP: 102000/102000 Сила: 213 Восприятие: 180 Выносливость: 197 Харизма: 132 Интеллект: 184 Ловкость: 201 Удача: 97 Воля: 167 Пламя: Облако: 100% Контроль: 12320 Проводимость: 305 Резерв: 12500 Достижения: Миллионер из трущоб, Главная роль, Великий каскадёр, Выживальщик, Сильнейшее Облако, Наследник, Учитель года Ещё у любимого было очень много навыков, которые постепенно открывались. И каждый раз я с замиранием сердца смотрел на то, что не было видно другим, и молчаливо гордился Скаллом. Хотя некоторые вещи настораживали, например, достижение «Выживальщик» или «Миллионер из трущоб» и навык «Карманная кража», чей уровень был за тридцатку. И ладно, выживать он и меня учил, следовательно опыт имелся. А как его не иметь, если от рождения не мафиози? Но вот трущобы… (Где он, чёрт возьми, жил?!) И кража меня настораживала. Скалл не любил воровать. Он и корабли-то такие подбирал, что фактически обчищали мы воров. Карманников, тем более, на дух не переносил. Особенно взрослых. К детям он относился иначе, но всё же не поощрял воровство. Лекции не закатывал, но мог помочь устроиться где-нибудь на работу. Была у него такая тенденция. Я в такие моменты, если был рядом, смотрел и запоминал. Понимал, что как Скалл не поступил бы. Не потому что плохой, а потому что легче было бы не заморачиваться и дать еды и денег. У Скалла было иное мнение, и с помощью пламени он устраивал детей на работу в нормальные места. Может платили и немного, но зато доход постоянный и безопасный. Раньше мне казалось, что он занимается таким образом благотворительностью. В мире мафии такое не особо практикуют, но всё же. Теперь понятно, что это что-то личное. К сожалению, я не мог посмотреть подробное описание какого класса или достижения. Но даже так пугала разница между Классом и Подклассом. С учётом того, что второй появляется после 40-го уровня, то значит, Аркобалено он стал раньше. Зная, какой сильный Скалл и сравнивая его статы со своими и, вспоминая, какие они у остальных, кто в мафии, могу заявить, что основа была неплохой. Но не на уровне того, кого записали в Сильнейшие. Более того, я уверен, что были Облака гораздо мощнее и искуснее, но почему-то выбор пал на него. Хотя… Похоже он был прав в том, что всё было давно спланировано и Облако должно было быть необученным. Странно, что никого из Аркобалено это не смутило. Они так просто приняли то, что среди них гражданский? А как же Омерта? Его не должны были впутывать, если он не знал про мафию и пламя. А он вполне мог не знать. А даже если и знал, что особенный, то о мафии точно был не в курсе. Как и о её устройстве, законах, писанных и неписанных правилах… Боже… Он и правда тот ещё везунчик. И Выживальщик. Удивительно, что чем больше я узнавал Скалла, тем больше у меня возникало вопросов. Особенно много к Аркобалено. Но я не спрашивал. Не хотелось ворошить прошлое моего милого облака, а остальные… Будем честны, я хотел скорее их запытать, особенно Солнце, нежели узнать что-то. Интуиция подсказывала, что правда мне не понравится. А Скаллу я обещал, не убивать его коллег. Палки в колеса я им тоже пока не ставил, но почву подготавливал, обзаводясь полезными знакомствами. Следующим немаловажным событием в моей жизни стало получение паспорта. Всё сделал сам, сдав не только экзамен на знание языка, но и экзамен на управление вероятностями. Возможности пламени облака потрясали! Не знаю, можно ли влюбиться в собственную силу, но я, кажется, смог. Контролировать фиолетовое пламя было приятно. Подчинять кого-то — кайф. Каждый раз будоражило кровь, когда я с максимальной точностью опускал пламя на определенного человека или людей и давал какую-нибудь команду. Мои миньоны! Мух-ха-ха-ха! Хотя вместо злодейского смеха вырывалось довольное фырканье. Не последнюю роль в вероятностях играла проводимость. Она, кстати, начала медленно расти, когда я преуспел в контроле и начал осваивать следующую ступень в использовании собственной силы. Итак, проводимость определяла радиус территории, на которой сила управления вероятностями будет действовать на 100%, дальше уже будут идти сбои, или можно приложить больше усилий и обхватить большую площадь. И да — это никак не отменяло того, что будущее можно было подкорректировать. Скаллу было бы достаточно просто подойти к нужному человеку и, окутав своим пламенем, повысить или понизить вероятность какого-то исхода. Но история не имеет сослагательного наклонения. Кстати, об истории. 1991 год. Угадайте, кто развалился? Правильно, СССР. А что началось? Верно, жопа. Лихорадило жутким образом оба мира. В мафии началась очередная дележка за власть, но на этот раз масштабы были крупнее. Участвовали все, хотя меньше всего вмешивались во всё Триада и Якудза. Тем просто надо было удержать то, что есть. Их страны не были готовы к потрясениям и знали, что добром их вмешательство не кончится. Вонгола же сцепилась со всеми с кем только можно — и Пять Семей Нью-Йорка, и Красная мафия, и Сальвадорская мафия… Королевская семья хотела показать себя, хотя, как по мне, лучше бы выждали и ни во что не вмешивались, пока дети ещё маленькие. Скалл же каждый день слал вестников и держал руку на пульсе. Но для Каркасса всё было неплохо — ребята ушли в тень, полностью уйдя в грузоперевозки, Орацио заключил несколько мирных соглашений, а если были какие-то враги, то постарался их убрать, ещё до начала конфликтов. К Альянсу близко не подходил и говорил с его членами только по делу и только о торговле. Бовино тоже скрылись с радаров, тихо передавая оружие в пользование Альянса. Но они были не впереди планеты всей, так что внимания не привлекали. Хотя это не уберегло одного из братьев Эннио. Антонио влез куда его не просили и получил пулю в лоб. Мой друг после случившегося впал в отчаяние, чувствуя себя беспомощным и не в безопасности. Обстоятельства смерти его брата, я не знаю, но предполагаю, что произошло это где-то недалеко от дома. На всякий случай, хоть и понимал, что глупо подставляюсь, передал с письмом кольцо личины. Объяснил, для чего и как работает, сказав носить при себе и порекомендовал никому и ничего про колечко. У Чиэры было всё в порядке. Во-первых, никто из местных не знал её фамилии и то что она Ураган из Семьи отравителей. А во-вторых, её труппа сейчас в Канаде, где потише, и господин Стоянов не собирается возвращаться в Европу в ближайшее время. Уж лучше в Америке, чем там или рядом с бывшими союзными республиками.***
— Скалл-сама, вы уверены? — На все сто. Полезай давай. — Я не хочу, — заматал головой, с ужасом глядя на пассажирское сиденье самолёта. — Да будет тебе, он как новенький. — Нет! — я попытался убежать, но меня схватили. — Нет! Я не полезу туда! Этому драндулету сто лет в обед. — Эй! Это классика. — И я не хочу на ней умирать! — Да не умрешь ты. Я отличный пилот. И тебя на этой крошке научу летать. — Боже, где вы его вообще нашли. — Ну… — задумался он, пристегивая меня ремнями безопасности. — На свалке. — Не улыбайтесь, когда говорите такое! И Скалл-сама, а всякие там… Ну, понимаете… — Грызуны и насекомые? Сжёг. — Фух, — выдохнул, расслабляя немного. — Хоть что-то. — Итак, сейчас мы полетаем! Держись покрепче. Если что, вероятности в помощь. — Вы поэтому до этого со мной не летали? — Ты у меня такой умничка, — чмокнули меня в нос и дали очки с забавной шапкой. Себе Скалл организовал такой же головной убор и очечи. Самолет был биплановым, то есть, как в каких-нибудь мультиках, похож на кукурузник с забавными крыльями одними над другими. Но это модель точно не кукурузник. — Военный самолёт? — Конечно, — включил двигатель Скалл. — Времён Первой мировой. — Я сваливаю… Но отстегнуться не получилось. Когда мы оторвались от земли, мне казалось, что где-то на ней и остались все мои органы, потому что страшно было до одури. Скалл смеялся или улыбался, а меня всего вжало в кресло и дверцу. — Господи Иисуси! — орал, пока лётчик выполнял очередной вираж. И да — самое страшное всё-таки случилось. Самолёт начал глохнуть и трястись. Скалл направил его как можно ближе к земле, потому что с каждым метром ситуация становилась всё хуже. Приземление было не из мягких, хотя самолёт проехался по песку. Он-то и летел внутрь, так что приходилось жмуриться и не дышать. Скалл открыл мою дверцу, а я сразу же набросился на него, отшвыривая нас подальше от машины из которой шёл чёрный дым. — Скалл! — рычал я, восседая на нём и держа за плечи. Скалл старательно отводил взгляд и неловко улыбался, будто нашкодивший котёнок. — Д-Да? — Загрызу, — попытался укусить его за плечо, но он с визгом извернулся и уже я летел куда-то в сторону. Впрочем, это не помешало сгруппироваться и рвануть к нему. — Ф-Фели, постой. Ну, прости, — этот охламон держал руки в примирительном жесте и держался на расстоянии. — А ты знаешь, так бывает. Да-да, — активно закивал он, на что я клацнул зубами. — Но ведь… Самолёт разбился — никто не убился. — Это ты меня так подбадриваешь? — Да? — пискнул он, а в следующую секунд за спиной прогремел взрыв. Скалл отвлёкся и снова оказался прижатым к земле. — Фели? — Рррр, — прорычал я ему прямо в лицо и…получил поцелуй в нос. Скалл закрыл глаза, ожидая чего-то и хмуря бровки. Ожидал? Получил — я укусил его. Не сильно, но давая понять, что злюсь. — Ты не будешь водить неисправную технику, — говорил в перерывах между покусываниями. — Я понятно объясняюсь? — Д-Да, — вот только почему-то у Скалла блестели глазки. Шально так. Завораживающе. Подобная реакция одновременно и льстила, и вызывала раздражение. Моим словам не вняли, решив, что Фели всё простит. Как же! Фели может и простит — такова уж его натура, — но это не значит, что Скалл может вытворять подобное без последствий. — Что ты?.. Нет! — попытался помешать Скалл, но не получилось. Его обувь отлетела в сторону, а штаны были задраны по щиколотку. — Не нет, а да, — ухмыльнулся, а затем нежно, почти невесомо провёл от большого пальца вверх по ноге. Скалл вздрогнул, вцепившись руками в песок. Губа была соблазнительно закушена, от чего я невольно облизнулся. У Скалла тоже есть эрогенная зона — это его ноги. Вернее, стопы. Обнаружилось это как и с ним весьма неожиданно. Просто как-то после тяжёлой тренировки на выносливость учитель предложил массаж. Сначала я млел под его руками, а от запаха какого-то масла с орешками хотелось спать. Потому, когда сам занялся массажем, немного увлекся, и в какой-то момент Скалл сначала замер, как сейчас, а потом… Но что-то я отвлекся. Скалл попытался перевернуться и удрать, только вот мне не хотелось его отпускать. Натянутая, напряженная мышца так и манила провести по ней. Кто я такой, чтобы себе отказывать? Скалл упал. У него сбилось дыхание. А уж когда я начал массаж пятки, он перестал пытаться вырваться. Контраст из мелкий пощипований и осторожных поглаживаний заставлял забыться. Скалл простонал, пытаясь заглушить свой голос. — Ну, нет, дорогой, прекрати кусать собственную руку. Я не хочу видеть следы зубов на твоей коже, — сам же приблизился и слегка укусил порозовевшую от прилива крови пяточку. В награду получил тихий стон. — Во всяком случае не мои, — довольно умыбнулся, а затем провёл дорожку из поцелуев вдоль ахилесова сухожилия. Как же он дрожал, и как ярко горели его глаза. — Знаешь, если бы не то, что ты устроил и твои попытки убежать от меня, то я бы занялся твоими пальчиками. Массировал бы, целовал, кусал, — провёл там, где начинались его пальчики. — И так было бы с каждым. Представляешь, каждый пальчик. А сколько их у тебя? Двадцать, милый. Да, так много, — говорил, продолжая доставлять ему удовольствия, наслаждаясь чудесными звуками, дрожащими ресницами и слабой предвкушающей большее улыбкой. — Но я этого не сделаю. Ох, не вздыхай так. Ты же понимаешь, что поступил нехорошо. Так что остановимся на этом. — Фели, — всхлипнул он, пытаясь что-то сказать, при этом дергая ослабленной рукой. — Нет, мой хороший. Даже не проси, — встал со своего места, поднял его на руки и поцеловал в прекрасные и такие желанные губы. Самолёт потушил Оодако, которого я тихонечко позвал, пока нёс моё разомлевшее сокровище домой. — Так приятно, — сквозь дрему приговорил Скалл. Лежать в обнимку на мягкой кровати было тепло и мягко, и клонило в сон. — М? — промычал, давая понять, что ещё не уснул. — У нас пламя смешивается. — Угу. — Я только с Небом такое чувствовал. Но ты не небо. — Я лучше. Я Облако. Скалл улыбнулся и посильнее прижался ко мне. — Мой… — Твой, мой хороший. А теперь спи, — поцеловал его куда-то и накрыл нас одеялом.***
Самолёт восстановлению не подлежал. Скалл вздыхал и качал головой, стоя у подпаленных обломков, пока я был рядом, с укором взирая на любимого. Нет, не сменю гнев на милость! Теперь я вообще был негативно настроен по отношению к самолётам. — Я всё равно научу тебя летать, — упрямо настаивал учитель. Да-да, именно учитель. Ведь если бы это была робкая просьба от Скалла, я бы так легко не сдался. За новой машиной мы поехали в Баликпапан. Скалл был весь в предвкушении и пытался заверить, что на этот раз всё будет безопасно, как в бункере во время ядерной войны. У меня были сомнения на этот счёт. А потому я постарался отвлечь моего дорогого от покупки самолёта. Сделать это оказалось не так уж и сложно. Какой-то фонд юных учёных организовал соревнование в виде интеллектуальной викторины. — Хочу поучавствовать, — сказал, как отрезал. — Э?! А как же самолёт. — Никуда он без пилота не улетит. А конкурс есть конкурс. — Но ты не учёный. — Ещё какой учёный! И вообще я тот ещё умняшка-симпатяшка. — Бесспорно, но… Я понимал Скалла. В нашей милой компании умом блистал разве что Оодако. Мы же слишком часто дурачились, чтобы походить на серьезных людей. И вообще мы часто безбожно тупили, так что Лусио мог позвонить и начать разговор с ора в трубку, обозвав нас…редисками. Иногда то же самое проделывал Эннио. Если он гений, то должен знать, почему хачапури с сыром вкуснее круассана с сыром. Но он не знал и даже плакал, пока писал мне ответы. Бедный ребенок, но мне же любопытно. Мы подошли к стойке регистрации участников. За ней сидел какой-то мужик с ручкой и книжкой, куда, видимо, записывал имена. — Здрасте! Мы на конкурс! — бодренько отрапортавался я, вертя неприметное колечко на руке. Сейчас перед этим человеком должен стоять молодой парень восточных кровей. Скалл стоял рядом под похожей личиной и натянуто улыбался. — Что-то вы не похожи на учёных, — буркнул мужик. — Право слово, мы самые всамделишные учёные! — И как же вас зовут. — Эм… Я — Клаус, а это… Это — Санта! — и уверенно закивал. — Санта и Клаус? — и недоверчиво выгнул бровь. — Вот такой вот каламбур! — замахал руками «Санта», незаметно для других наступив мне на ногу. Бука! — Ну допустим, «учёные». Назовите тогда три элемента. — Золото, мясо… — Скалл обошёл меня и отдавил вторую ногу. — И русалочьи слёзы! — Что ж… — нахлобычил брови мужик. — Два из трёх. Это зачёт. Проходите, — указал он жестом в сторону, а сам что-то отметил в книжице. Скалл молчал, что-то обдумывая. Я же был в предвкушении. Мне теперь хотелось победить.***
— Думаю, Верде бы инфаркт хватил, — нервно хихикнул Скалл, глядя на кубок у меня в руках. — Кто такой Верде? — Не важно. Ты просто знай, что самый умный, и я тебя люблю. Но всё же… — он неверяще покачал головой. — Давай ты больше не будешь ломать людям мозги. — А что такого? — Ну… Я думаю, что сегодня те, кто не выиграл, уйдут отсюда вот с такой горой из комплексов и неуверенности в себе. А так ничего. Ты молодец! Горжусь тобой. — Нет ну, а что я по-твоему должен был сказать? Меня спросили, сколько раз я напишу такое-то число. Понятно дело, что сколько захочу. И не я виноват, что они начали там что-то считать. Это конкурс умников или калькуляторов? А задачка на грушевое варенье. Из яблок. Нет, там вообще не было серьезных конкурентов. — Да всё правильно ты сделал. Я не против, просто… Короче, я бы втупил. — Сказал бы, что сделал компот, а не варенье? — Откуда ты узнал?! У Скалла было такое лицо, что я не мог не рассмеяться. Правда, потом стало не до смеха, потому что мы пошли покупать самолёт. Мамочки, спасите!