***
— Ты не поедешь в Японию, — сказал Скалл, останавливая меня от собирания чемодана. — Почему? — Потому что это уже слишком. Ты хочешь уехать туда, где я даже в случае чего и помочь не смогу. И ты же читал досье, чёрт побери! Не лезь ты к семье Фонга. — Семье? Ты сам-то себя слышишь? Они не общались ещё до того как вы стали Аркобалено, так с чего бы начинать? Ещё и представителям разных, нейтрально-враждебно настроенных организаций. А за себя я постоять способен. И ты это прекрасно знаешь, просто не хочешь меня отпускать. — Потому что люблю и не понимаю, почему ты бежишь отсюда. Послушай, — взял он меня за руку, уводя подальше от разбросанных на кровати вещей. — я понимаю, что тебе не нравится эта работа и наша вечная занятость, но я клянусь, что скоро освобожусь, и мы отпразнуем твоё пятнадцатилетие. Хочешь на Калимантане? В нашем милом домике. М? — Да не в работе дело, Скалл. Я могу работать. Хоть за десятерых! Но я устал от всего этого. Мне осточертела Европа, я хочу развеяться. — И не со мной, — перебил он меня. — Да не не с тобой. Просто… Чёрт, я не знаю, — сел на пол, облокотившись о чайный столик. — Я не знаю, что со мной. Я всё ещё тебя люблю, хочу защитить, помочь тебе со всеми делами, но я так устал от этого места. Меня всё раздражает, и я хочу побыть один, — эгоистичное облако, да? — И это поездка в Японию — настоящий подарок. Я смогу отдохнуть и при этом помочь тебе. Никто ведь не подумает ничего на Каркасса, когда ты хрен знает где и работаешь точно не на них. А что до Фонга… Если он по какой-то причине явится, то я просто уйду. Уеду. Вернусь к тебе. — Это так плохо? — Что? О чём ты? — Почему ты плачешь, говоря о таких вещах? Только сейчас я заметил, что щеки почему-то мокрые, а голос из-за слёз изменился, став хрипловатым. — Не знаю. Нервное напряжение последних дней? И это гадкая конференция в Милане. Прости, но я сам не знаю, что не так. — А вот я догадываюсь, — присел на корточки Скалл. — Это из-за тех серег. Ты ведь до сих пор боишься надевать их? А твоё пятнадцатилетие считаешь какой-то точкой, когда нужно будет их нацепить на себя, да? — Наверное… Знаешь, а ведь и правда, — невесело улыбнулся, признавая, что так оно и есть. — Я всё чаще думаю об этом в последнее время. И боюсь. Что если не сработает или что-то пойдёт не так? Или моя взрослая версия будет страшной, как смерть, или?.. — Прекрати, — приложил он указательный палец к моим губам. — Чшшш. Всё, молчи. Не хочу слышать этот бред. Думаешь, что любить меньше стану? Ошибаешься. Но если тебе так уж нужна передышка, то всё нормально. Я понимаю, что это не просто, когда меняется собственное тело. Я пережил это и знаю, о чём речь, так что всё нормально. Если хочешь подготовиться — готовься. Я… не стану препятствовать, — вздохнул он, и мне стало ясно, что он уже и не так сильно против поездки. — Скалл, — я был тронут его заботой до глубины души. — Какой же ты у меня хороший, — обнял его. — Спасибо. Я постараюсь побыстрее с этим справиться. — Не переживай. Я буду ждать столько, сколько потребуется, мой Фели. Моя радость. Рейс был назначен на послезавтра. Времени попрощаться со всеми было много, но я уделил его только Скаллу. Не знаю теперь, когда его увижу. Он ведь не в курсе той работы, что предложили. Думаю, если бы знал, поступил бы как-то иначе. А так я летел в Японию в образе Скалла де Морта к своему ученику, которого звали Хибари Кëя. Артефактов на мне было больше, чем украшений на новогодней ёлке. А с учётом того, что многие в Семье любили Рождество и отмечали его с размахом, елка была будь здоров, но при этом зелени от обилия мишуры и шариков почти не видно. Да… чудесное время. Но сейчас мы говорим не о празднике, а о моей безопасности. У меня было несколько заготовленных, в том числе и на Скалла, личин, хотя летел я в полностью созданном на мне образе, так чтобы было меньше вопросов. И никто не почувствовал иллюзии. Остальные же цацки должны были защитить как от прямого нападения, так и неожиданного. А одна татушка в виде круга сзади на шее должна в случае экстремальной ситуации телепортировать меня в бункер в Пескаре. Скаллу перед отъездом я нанёс такой же символ и объяснил, как он работает. Заодно он успокоился и пообещал обновить и усилить охрану на вилле, под которой находится убежище. Аэропорт Тюбу в Нагое был полупустой. Весна — не сезон для туристов. А сакура к маю уже везде отцвела. Скалла приветствовали довольно скромно по моим меркам, но шумиха тоже была не особо нужна. Для проформы я покапризничал, попросил водителя несколько раз остановиться, чтобы сфоткать что-нибудь красивое, и в целом вёл себя как подобает туристу, а не мафиози. Это было нормальное поведение для Скалла или меня во время поездок в другие страны. Плюс, я сильно сомневаюсь, что в досье на моего любимого было написано, что он серьезный и молчаливый. Так что вёл себя как обычно. Семья Хибари жила на окраине города в большой резиденции в японском стиле. То есть мало того что дом огромен, так ещё и сад с его дорожками, ветвистыми деревьями и прудиками не уступал по площади. А также были шикарные ворота со статуями дракона. Пару раз щелкнулся на их фоне. Встретил меня заместитель главы клана Ивата Шинджи. Статы этого мужчины были неплохими, и впечатление он производил такое же как Дарио, то есть исполнительный и преданный — идеальный зам. Сам же Хибари Хизеши встретил меня в переговорной, как я понял. И эта комната сильно выделялась, так как было много в ней европейского, в том числе и стол со стульями. Во главе сидел Хибари-сан. Мужчина с чисто японской внешностью, из которой выбивался только большой рост. Впечатление он производил неоднозначное. Слишком холодный приём для Аркобалено, хотя может это и нормально для человека, который руководит частью страны. Да, лебезить не солидно, но как-то это всё равно не правильно. Он был серьёзен, а его взгляд цепок. У обычного человека холодный пот бы ручьём струился, но я привык на работе к таким людям, так что отреагировал вполне спокойно. Стандартное приветствие, обсуждение контракта и наконец знакомство с ребёнком. За время разговора с моим нанимателем понял, что не всё так плохо. Хизеши всё-таки не льдышка, а вполне себе человек. Поняв моё отношение к нему и работе, он заметно расслабился и стал вести себя как подобает порядочному Урагану уже в возрасте. Это значит, что он был сосредоточен, но не холоден. — Скажите, а почему вы хотели видеть именно великолепного и неподражаемого меня? — спросил, пока мы шли по длинным коридорам. — Кëя сказал, что хочет в качестве учителя самого сильного человека. И я не смог отказать. Это был подарок на пятилетие, так что… Но вы не подумайте, он не капризный ребёнок, — невольно его взгляд зацепился за меня, но я решил сыграть в дурачка и вроде как не понял, о чём он. В глубине души же кипела ярость. Капризным ребёнком Скалла называть могу только я с его разрешения и Северо, которому Скалл лично потом люлей отвесит. — Просто у Кëи характер тяжелый. Хибари Кëю мы нашли в дальней части сада. Он сидел на небольшой скамеечке под деревом и что-то читал. Когда мы подошли поближе он отложил книгу в сторону и стал внимательно наблюдать за нашими телодвижениями. Необычно. Первая почему-то было «Его что, бьют?». — Кëя, познакомься, — показал рукой на меня Хизеши. — это твой новый учитель Скалл де Морт. — Можешь звать меня Скалл-сама, — самодовольно вздернул свой носик. Да! Этот ребёнок ниже меня. Юху! Кстати, о нём. Выглядит он как японец, но на отца не похож. Есть какие-то общие черты, но слишком незаметные, а с возрастом и уйти могу. А ещё глаза. Возможно такой стальной оттенок достался от матери, которой я ещё не видел, но вот из-за них Кëя если и казался родственником, то очень дальним. А ещё он был облаком. Первым, которым я встретил в этом доме. Все здесь были ураганами, а вот он чистым облачным атрибутом. Это странно. Если бы не статы, предположил, что он приемный или из дальней родни. Просто сильно сомневаюсь, что его мать облако. Не ужилась бы с мужем-ураганом. Ещё и таким сильным. Кëя кивнул, а затем обратился к отцу. — Когда мы переезжаем? — Ась? — и кажется не только я был удивлён. — Ты сказал, что как только у меня появится учитель, то мы сможем с ним переехать, — довольно странно слышать такое от ребёнка. Плюс, насколько я знаю, в стране восходящего солнца принято обращаться друг другу в той или иной мере с почтением. Даже к такому незнакомцу как Скалл обращаются как «Скалл-сан». Нейтрально, но всё же. И к родным тоже относятся с почтением, а тут на «ты» и с таким серьезным лицом, что я опять задумался о родстве и отношениях этих двух. — А, простите… — вспомнил что-то Хизеши, извиняясь передо мной. — Кëя давно просил о переезде, но я не решался оставлять его одного. Не могли бы вы поехать вместе с ним? — Хорошо. Я не против попутешествовать ещё. — Отлично, — он подозвал кого-то из слуг. — Соберите вещи и отнесите их к машине. Хизеши остался в резиденции, спешно попрощавшись, объяснив это тем, что Кëя сильно нервничает в его присутствии. Не знаю, насколько это правда, но мне достаточно и его зама, который вместе с нами отправился в Накацугаву. Как мне показалось, этот город намного живописнее и спокойнее. Не знаю, понравилось бы здесь Скаллу или нет, но мне — да. Так что, не стесняясь, я фотографировал всё, что попадалось на глаза. Кëя сидел напротив и наблюдал за моими телодвижениями, но никак их не комментировал. А вот Ивата-сан бросал то на него, то на меня задумчивые взгляды. Резиденция не многим уступала главной, и сад был пышнее. Пока слуги разносили всё, Ивата провёл нам экскурсию по дому. Не знаю, насколько это нужно было Кëе, но он послушно шёл рядом. Милый ребёнок, пусть и слишком серьезный. Или это просто я перекладываю наши со Скаллом модели поведения на маленького мальчика? — Если что-то понадобится — звоните, — сказал на прощание наш сопровождающий. Слуг осталось немного. И опять я не понял, почему так. Кëя ведь наследник, так от чего же такое отношение? — Ладно, — хлопнул в ладоши. — Давай знакомиться. Меня зовут Скалл, и с сегодняшнего дня я твой… компаньон. — Мне казалось, что учитель. Или ты не собираешься меня ничему учить? — Конечно, собираюсь. Твой отец сказал, что ты увлекаешься боевыми искусствами. Знаешь, я тоже! И, как мне кажется, это прекрасное хобби. Кстати, как я могу к тебе обращаться? «Кëя-кун» или как-то так? — Как угодно, кролик. — Чего? — от неожиданности чуть не подпрыгнул. — Почему кролик? Это, конечно, мило, но я всё-таки твой, как ты говоришь, учитель. Хотя термин компаньон мне нравится больше. Он предполагает равенство в отношениях и неформальность. — Но мы не равны, — Кëя нахмурился. — Ты сильнее. Хотя я и не понимаю, почему. Ты же кролик. — Почему ты так уверен в этом? Я же не похож на животное. — Внешне. Но внутри ты кролик. Просто под маской. — Послушай, — взял себя в руки, хотя такие высказывания из уст ребёнка, который впервые видит меня, выбивали из колеи. — Я не кролик, так что называй меня как-то иначе. — Хочешь быть простым травоядным? Их здесь полно, но зачем? — Прости, но я не понимаю о чём ты. — Тц, — цыкнул он так, будто это я тут непонятную дичь несу. А может и правда я? — Ну, прости-прости, если так нравится звать меня кроликом — зови. Кëя недовольно поджал губы, но кивнул. Кажется, я начинаю понимать, о каком тяжелом характере говорил его отец.***
Хибари Кëя был очень специфичным ребёнком. У него были свои убеждения и принципы даже в таком возрасте. Он, например, не терпел сахара в зелёном чае или какого-либо беспорядка как в доме, так и на улице. Ему нравилась европейская одежда и манера общения на «ты», «вы» и не более, но при этом он очень сильно ценил культуру своей родины и приучал меня к классической литературе, которую я понимал с трудом. Впрочем, если какого-то автора понять ещё было можно, то Кëю с большой натяжкой. Особенно его виденье мира. — Травоядное снова приготовило оякодон, — недовольно произнес он разглядывая свой завтрак. — Не травоядное, а Кимура-сан. И чем тебе не угодил омлет? — Третий день подряд едим. Хочу что-то другое. — Ешь, что дают. А иначе я заберу, — и потянулся палочками к его тарелке. Реакция же у Кëи была что надо и палочки вонзились в стол. — Моё, — прижал к себе тарелку. — Ты же не хотел его есть! Значит, теперь моё. Уворачивался он недолго, в конце концов засунув огромный кусок в рот и чуть не подавившись. Благо, сок был под рукой. Ну да, Кëя был той ещё упрямой, серьёзной булочкой. Мне он нравился. Особенно, когда в нём просыпался ребенок в обычной жизни и прилежный ученик на тренировках. — Плавнее, плавнее. Не надо так резко двигаться, иначе сам себя покалечишь. Тонфа — это тебе не простая палочка. Ей и голову при желании снести можно. — Знаю, — стал отрабатывать заученное движение. Медленно. А то уже один раз пришлось восстанавливать ему отбитый локоть. — И я хочу стальные тонфа. — Хоти. Но до стали я тебя допущу, если с дубом проблем не будет. Так что работай. Оттачивай удар. Вот, — оценил последние два замаха. — Уже лучше! А ещё у моего подопечного было чутьё. Наподобие моего звериного, но не оно. Причём чутьё было в пассивных навыках, так что либо он родился с такой интуицией, либо получил при каких-то очень странных обстоятельствах. Честно, не представляю при каких, но способность что надо. Во-первых, он смог раскусить, что я кролик, а во-вторых, очень быстро подобрал себе наиболее подходящие оружие. Я хоть и планировал обучить сражаться с помощью явара, но не смог сказать «нет» когда он взял в руки тонфа. У него так глаза сверкали. И тренируется он от души, так что может быть позже мы возьмемся за другие виды холодного оружия. — Знаешь, у него настоящий талант, — делился я вечером со Скаллом впечатлениями. Связывались, конечно, не по телефону, а по устройству в форме кубика с кнопочками по бокам, благодаря которым, можно было регулировать звук, делать запись звонка или переворачивать камеру, встроенную в одну из граней. Над самим кубиком появлялась небольшая проекция. И все эти звонки почему-то ассоциировались со словом «Skype», но это скорее всего были отголоски прошлого. Так-то это устройство называлось — дуон. Заряжалось от электричества, имело свой пароль и вообще использовалось для разведки или что-то типа того, а потому канал связи был полностью закрыт. Никто не мог прослушать наш звонок, и это очень круто. Артефакт именно из-за последнего был дорогим и приобрёл его я только для нас со Скаллом. — Даже у меня так быстро не получалось с первого раза махать этой полицейской дубинкой. — Может потому что ты прекрасный учитель? — улыбнулся Скалл, а затем послал воздушный поцелуй. — Кстати, тебе стоит купить краску и обновить цвет. Корни начали светлеть, — показал он на своей голове, где примерно у меня мой натуральный цвет. — Хорошо. Обязательно покрашусь завтра. Кстати, какого смотреть на свою копию? — Ну… — Скалл задумался и почему-то покраснел. — Так-так. Кое-кому похоже нравится мой внешний вид. Неужели селфцест? — Фели! — превратился он в возмущённый помидор. — А что? Мы так-то не пробовали подобное. И я не прочь такой игры. Мне этот облик тоже, между прочим, нравится. Знаешь, — понизил голос до шепота. — когда смотрю в зеркало, так и хочется прикоснуться к себе, — и провёл рукой от шеи и до низа живота, наблюдая за тем как Скалл глазами пожирает меня. — Приедешь — накажу, — прорычал он, прикрыв глаза. Видимо, пытается взять в себя в руки. Напрасно. — Да, папочка, — прикусил губу и потупил взгляд. Скалл широко раскрыл глаза, а я представил как он касается моих ушей и покраснел. Наверно, сейчас я выгляжу очень соблазнительно. И сам бы не прочь посмотреть, но это шоу для Скалла. — Фели, прибью!.. — и прежде чем он ещё что-то сказал, отключил связь и вывел на голографический экран наш чат. Как удобно-то! «Через час позвоню ещё раз, — написал ему, а затем добавил. — папочка ;)» Ответом мне служил гневный смайлик. Настроение было прекрасным, и я пошёл умываться, а то с косметикой весь день ходить — то ещё удовольствие. — Успокоился? — спросил, после того как закончил со всеми процедурами на ночь. — Да. Но больше так не делай! Иначе и правда прилечу. — А это точно угроза, м? — Вот ты сказал, и теперь не уверен. Но пусть будет угроза! — Ладно-ладно. Я очень боюсь и больше не буду провоцировать тебя… таким образом. — Ну, Фели! — Люблю тебя, — и поцелуйчик. — Кстати, Скалли, не поможешь? — Когда ты так ко мне обращаешься, невозможно отказать. — И я это знаю. Так вот. Мне кажется, что Кëю надо бы обучить владению пламенем, а я и стандартные техники… вещи несовместимые. Поможешь? — Я-то помогу, но что скажет на это Хизеши-сан? — Не знаю. Слушай, я вообще не понимаю, что творится в этой семье. Уже почти две недели прошло, а со мной связались только один раз, спросив — не хочу ли я уехать? Это, конечно, было странно. Три дня с заключения контракта прошло, но всё же это хоть какая-то связь если не с сыном, то с его учителем-компаньоном. — Да уж… Действительно, странно. А сам Кëя что-нибудь тебе говорил? — Нет. Как только я спрашиваю о родных, он начинает рычать на меня и грозится загрызть. Ты знаешь, какая у меня тонкая душевная организация, так что трёх раз хватило. Спасибо, больше не надо. — А ты не пробовал действовать немного иначе? Кëя не простой ребёнок, судя по тому, что ты рассказываешь, и всех рассматривает с позиции сильный-слабый или хищник-травоядное. Спроси у него про последних. Есть ли у него в окружении хищники или только травоядные? Может быть он таким образом даст ответ. — Можно попробовать. Ты ж мой гений, — Скалл самодовольно вздернул носик. — Ладно. Я уже порядком устал и хочу спать, а тебе пора на конференцию. Хорошего дня. Люблю-целую. Пока-пока. — Пока-пока, — помахал он мне ручкой. — Приятных снов. На следующий день мне с вестником прилетела инструкция с описанием того, какие упражнения надо выполнять обычным облакам на начальном этапе. Пришлось подправить график, но к завтраку я уже примерно понимал, как мы устроим теперь тренировки. А ещё надо бы на это время занять прислугу. Людей здесь хоть и немного, но это люди главы клана, а не наследника, так что следует быть аккуратнее. Хотя если говорить о наследнике, то я нашёл нечто странное в документах высланных Северо и моими информаторами. Добытые Каркасса сведения не содержали имена детей клана, а общее количество членов семьи было шесть человек — Хизеши, его жена, брат и дети. Трое детей. Мои же люди, которые работают у меня в Индонезии, говорят, что детей четверо. Трое детей главы и дочь его брата, то есть двоюродная сестра Хибари. И возникает вопрос — кого не посчитали в сведениях Северо и почему? Логичнее предположить, что дочь Хибари Мокото, но почему тогда он сам есть в списке, а её нет? Короче, такая нестыковка напрягала, так что я написал Скаллу с вестником. Пока часть важной и несрочной переписки мы продолжали так. — Вы тоже любите птиц? — спросил меня Кëя, когда мы пили чай, сидя на веранде. — Я видел, как вы держите в руках голубя. — А? — точно, вестники! — Да, люблю. Ну, знаешь… У меня получаются неплохие фокусы с голубями. Могу показать! А вот самих голубей я отпускаю полетать. — И много их у вас? — прищурил свои очаровательные глазки мой подопечный. — Много будешь знать — рано состаришься!.. — с умным видом покивал, а потом уже другим голосом добавил. — Пятнадцать. — Так много. А почему я только одного видел? — Не знаю! Слушай, Кëя-кун, я хотел тебя спросить — есть ли здесь другие хищники, как ты? Не обязательно в этой резиденции, а просто среди твоих знакомых. Кëя нахмурился и стал думать. Я ему не мешал, поедая вкусные моти. — Есть, — кивнул чему-то Кëя. — Хищники есть, но они другого вида. Это раздражает. — Другого вида? — Угу. И их много. Я не их вида, поэтому не хочу быть с ними рядом. Лучше уж с травоядными. Или тобой. — А со мной-то что не так? — Ты странный. — Ну спасибо. — Ты травоядное, кролик, но при этом моего вида. Это неправильно, но не раздражает. Скорее наоборот. — О! Это так мило, — чмокнул его обескураженного в щечку. Всё же я довольно тактильный, а Кëя миленький. — Может тогда будешь считать меня всеядным? — Может быть, — буркнул он, оттирая след от помады. — Или я саблезубый кролик! Кролик-мутант. Как Годзилла какой-нибудь! — Ты слишком маленький для монстра, уничтожающего раз за разом Токио. — Хэй! Я ещё вырасту. Обязательно. И вообще — я выше тебя! — провёл рукой над головой. — Волосы не в счёт, — фыркнул он. — Итого я выше, — и съел последний моти прямо перед моим лицом. — Фыр-фыр, — недовольно пофыркал. — Обжора! Как ты будешь тренироваться? У нас, между прочим, новые упражнения. — Правда? — поинтересовались у меня. — Удар сверху? Но ты же говорил, что ещё рано для него. — Не, кое-что покруче. Вот что, дай свою руку. Просто дай, — закатил глаза на его скептический взгляд. Кëя с сомнением протянул свою руку. Я раскрыл его ладонь и приблизил к пустышке. Конечно, она была ложной. Зная, какой должен быть эффект в подделку вложили пламя несколько человек. Анонимно и добровольно. Пламени Скалла было больше всего, моего чуть меньше. В такой мешанине было сложно отделить кого-то одного, так что маскировка была нормальной. Почти идеальной. Из всего образа меня могли выдать прикус или голос, но судя по тому в какой глуши мы находимся, маловероятно, что здесь найдётся кто-то, кто знаком со Скаллом. Ладонь Кëи остановилось в сантиметре от артефакта, не давая притронуться. — Тепло… — завороженно водил он рукой над украшением. — Что это? — Соска, если ты о ней. А вот то, что ты чувствуешь… над этим мы и будем работать. — Над фиолетовым… огнём? — Ага! Только, Кëя, это моя инициатива, так что лучше не говори никому о этом. Окей? — Окей. А что скажем Хизеши? — Мог бы и поуважительнее, он всё же твой отец. И ему мы ничего говорить не будем. Скажем, что устраиваем посиделки в саду. Ты их любишь, а я как твой компаньон хотел узнать тебя получше. Кстати, это чистая правда. — Хм… — задумался Кëя. — Обмен? — А? — Честный обмен. Хизеши говорит: «услуга за услугу». Я говорю о себе, а ты — о тебе. Весьма честно. — Интересно, — прикинул, что у нас, похоже, наметился прогресс в отношениях. — Но я не люблю, когда мне лгут, кролик. Подобным обращением он в очередной раз выбил меня из колеи. А взгляд стальных глаз препарировал меня, словно лягушку. Видимо, он и так чувствует что-то, какую-то нестыковку. И поэтому молчит. Умно. — Ладно, мой юный падаван. Но не всё и сразу. Так что начнём с тренировок. Сами упражнения были похожи на йогу и растяжку. Это был начальный этап, в котором человек находит внутренний покой и вместе с ним обнаруживал в организме бушующее пламя. У Кëи его было прилично для его возраста. Плюс, облако весьма чистое. Довольно редкое явление для ребёнка. Скалл тогда правильно говорил про детей с этим атрибутом. Их и правда мало, так как многие из облаков на начальном этапе имеют смешанное пламя и с годами оно очищается. Так что и здесь Кëя был необычен. Поскольку в большинстве случаев о человеке можно судить по его пламени, а по пламени — о человеке, то Кëя весьма принципиальный, пусть и такой юный. Думаю, он бы понравился Каркасса. Особенно Северо. Думаю, в будущем мой подопечный будет похож на этого сурового мужика, любящего милые вещи. Кстати, они ему и правда нравились. В знак начала нашего сотрудничества/ученичества я подарил Хибари ёжика из ваты, и ему понравилась игрушка, хотя она и выбивалась из интерьера его комнаты. Это было мило и в ответ я получил сборник его любимых сказок. Японский фольклор — та ещё жесть, но вот сам жест оценил. — … Не отвлекайся. Дыши спокойно. Всё хорошо. А теперь скажи, чувствуешь что-нибудь? Тепло в груди? — Мм… Тёплое… Фиолетовая… Сахарная вата? — он с открыл глаза и с вопросом посмотрел на меня. — Да, это нормально, — я бы удивился, назови он это облаком, так что пусть будет сахарная вата. — А теперь почувствуй эту вату не только у сердца, но и в плечах, руках… — я говорил медленно, не спеша, чтобы Кëя вместе с моими словами прощупывал своё тело. В какой-то момент он начал хмуриться, а пальцы на руках стали подрагивать, как при сильном напряжении. — Всё, — аккуратно провёл вдоль по его рукам, тем самым плавно выводя из состояния полутранса. — Не стоит смотреть так глубоко. Этого пока достаточно. Пойдём поедим мороженое или попьем чай. Нам точно нужно отдохнуть. — Хорошо. — В Японии так много сладостей, что глаза разбегаются. Думаю, за время нашего здесь проживания мы всё перепробуем. Даже мороженое со вкусом мяса… Бр… — меня аж передернуло. — Ну вот зачем твои соотечественники его делают? — Но ты же любишь необычные вкусы. Макаешь соленую картошку фри в сладкий пломбир. Так почему бы не попробовать это же, но только с мясом? — Это другое! Плюс, моего вкуса на полках магазина нет, а это непонятное нечто возят большими фургонами. — Как скажешь, странный кролик. — Хэй!