Прощение щедрого сердца

      — Я люблю Куроко-чи, — однажды говорит Рёта и смотрит прямо на блеклые рисунки граффити на стене за баскетбольным кольцом. (Прячет взгляд от чужих проницательных глаз). Он не знает, что делает на площадке поздним вечером в компании Шоичи Имаёши — бывшего капитана Тоо. Просто, кажется, Касамацу-семпай встречается с этим… Шоичи-семпаем и выпроваживает его иногда на встречи со своими бывшими подопечными, когда занят. Или может он сам приходит, на добровольной основе. Кто их поймёт. Точно не Рёта. В любом случае, он здесь и болтает всякие важные глупости, надеясь непонятно на что. Наверное, ему нужен совет. (Рёта думает, что, да, совет бы не помешал). Или возможно просто слушатель. Кисэ вообще-то сам ещё не до конца понял.       — Не любишь, — неожиданно говорит Имаёши, обрывая все мысли разом. Рёта поднимает на него непонимающий взгляд. (Эй, разве он только что не признался в своих чувствах к бывшему сокоманднику?) Шоичи тяжело вздыхает и снисходит до пояснений:       — Вы, гениальные придурки, помешаны на себе и своих победах. Вы бросили Куроко, когда он перестал поспевать за вами, плевали на его чувства и превратили собственную дружбу с ним в дерьмо. Насмехались и творили прочую хрень. А потом он победил. И вы вдруг все заметили, что Куроко крут, силён и так далее по списку. Вспомнили, что он ваш друг. А теперь вот ты говоришь, что любишь его. Это не любовь. Это уязвлённая гордость и желание зализать израненное эго, вот что твоя «любовь».       — Неправда, — недовольно кривится Рёта. Внутри всё сдавливает от смешанных чувств.       — Вот уж нет. Я абсолютно прав, Кисэ-кун, — усмехается Шоичи и насмешливо хмыкает. — Вам стоит быть просто благодарными Куроко за то, что он прощает вам всё ваше гениальное дерьмецо. А не предъявлять на него права, словно он вещь какая.       — Я не считаю Куроко вещью! — рычит Рёта, резко бросаясь на старшего, и впечатывает его в сетку ограждения. — Не неси чуши!       — Но ты разозлился на мои слова. Значит я снова прав, — замечает Имаёши. — Мой вам совет, оставьте вы уже Куроко в покое. Он обычный человек, а у обычных людей есть лимит на прощение. Рано или поздно вы достигнете лимита Куроко. И поскорей бы. Он отталкивает руки Рёты от себя и оправляет одежду под ошеломленным взглядом копировальщика. А затем разворачивается и идёт прочь с площадки, замирает у самого выхода, оборачиваясь через плечо и колко бросает:       — Грош цена твоей любви, да и всей вашей дружбе, Поколение Чудес. Уходит. Рёта смотрит, как широкая спина скрывается во мраке улицы, и оседает на землю. Разве это правда? Он ведь любит Тецую. Любит. (Нет)