Взаправду и по взаимному желанию

«Прикрепить» - «Аудиофайл» - «Отправить» Все! Ка-а-ак я уста-а-ал! Я откинулся в кресле, снял наушники и протер глаза. Черт подери, сколько я здесь просидел? Глаза от непрерывной работы за компом уже просто горели, так что я потянулся, разминая мышцы, и перевел взгляд на стену. На меня сурово смотрела Ира, показывающая средний палец. Как всегда, глядя на эту фотку, я усмехнулся. Хорошо, что растерянный фотограф в ЗАГСе все же запечатлел тот момент, когда Ира выставила палец в ответ на его просьбу улыбнуться. А я на снимке угораю. Лучшая свадебная фотка из всех, на мой взгляд. Поэтому повесил ее в своей домашней студии. Рядом в такой же рамочке - листочек с Ириным стихотворением про то, как она влюбилась в козла. Она бесится, что я до сих пор храню этот шедевр, но не каждый день мне стихи посвящают в конце концов! Третье изображение – фото малыша у нее в животе: из темных и светлых пятен складывалось изображение младенца. Жутковатое зрелище, если честно, но другой фотки сына у меня пока нет. Мы сфотографировали его, когда вместе с Ирой ходили на второй скрининг, успели как раз до всей этой возни с коронавирусом. Коронавирус этот, бля, разрушил все планы к черту: запланированные концерты и выступления отменились, ремонт новой квартиры встал, так что мы с Ирой живем, как на стройке. В который раз я поблагодарил свою настырность: сначала мы сделали кухню и ванную, но в самую первую очередь облагородили кладовку так, что теперь это моя собственная домашняя звукозаписывающя студия. Можно было работать прямо дома, а не снимать помещение. Почему я раньше так не сделал? Благодаря этому, я мог брать заказы по написанию мелодий и сведению звука, несмотря на пандемию. К счастью, коронавирус не мог остановить творческих людей, в том числе и участников WTL. Надя строчила тексты, в каком-то безумном приступе вдохновения, причем три из них рассказывали одну историю про ангела и дьяволицу; Коля с Абрикосом писали к этим текстам музыку; ребята записывали свои пробные партии кто на что мог, а я сводил из этого… гхм… низкокачественного материала примерные демки. Надя записывала поверх них вокал, я вновь редактировал и отправлял Коляну. После чего еще сто пятьдесят раз редактировал. Короче говоря, работа над новым альбомом кипела. Точнее, похоже, над двумя альбомами. Мы планировали диптих, первую часть которого выпустили восемь месяцев назад. Теперь у нас намечается триптих. Кроме работы с группой, я брал заказы в качестве фрилансера. Обычно это было попроще: мало людей столь же требовательных, как Колян. Но вот этот конкретный придурок… Заебал! Я громко вздохнул и снова посмотрел на фото Иры. Надо идти мириться. Вышел из комнаты. Аккуратно обошел сложенный стопкой ламинат, рулоны обоев и коробки с собранием сочинений Кинга, Лавкрафта и иже с ними. Большую комнату и прихожую мы не сделали вообще. Брали квартиру «под ключ» так что бетон и штукатурка давили на нас своей серостью. До эпидемии ковида рабочие успели положить ламинат в маленькой комнате, которую мы решили отдать малышу. Потолок в ней красили и обои с ежиками клеили уже сами, вдвоем с Ирой. Правда, мы рассчитывали, что отделим себе под спальное место часть большой комнаты, которая действительно была просторной, однако из-за того, что сейчас она выглядела, как склад, временно мы устроили спальню в детской. Сначала я думал, что самоизоляция быстро закончится и профессионалы хотя бы ламинат положат в большой комнате и прихожей. Но, кажется, придется учиться это делать самому. Ладно, потом об этом подумаю. Заглянул на кухню. Ира сидела за столом и сосредоточенно размазывала краску по белому листку. Такими измазанными листками был завален весь стол. После посещения музея изобразительных искусств Ира внезапно увлеклась живописью, заявив, что может рисовать не хуже, чем многие художники. Я заказывал ей раскраски для взрослых (забавное название) и картины по номерам, она их с упоением раскрашивала, но все чаще и чаще рисовала сама какие-то пятна, кляксы и кривые линии. - Рисуешь? – спросил я, чтобы начать разговор и наклонился к жене. – Талант налицо! - Угу. На твое, - с этими словами она повозила кисточкой по моей физиономии. Я рассмеялся, взял бумажные полотенца и принялся вытираться. - Что это? - я снова подошел к жене, указывая на картину. - Изображение моей оскорбленной и израненной души. - М-м-м, очень похоже. - Я не нуждаюсь в твоем одобрении. Я вообще с тобой не разговариваю. - Не сердись, родная! - Ты на меня наорал. - Я не орал. Я просто громко выражал недовольство. - Нет, ты орал. - Ириш, ну прости. Но я же просил не входить, когда я работаю. - Хорошо. Я тебя больше не побеспокою, даже если пожар начнется. Полыхай синим пламенем. - Ир, ну не доводи до крайности. - Все-все, Новиков. Не зайду в твою тайную комнату даже под угрозой смерти. Зарастай там грязью сколько влезет. - Я соблюдаю чистоту на своем рабочем месте! - Ага! Я у тебя из-под стола заплесневелые огрызки яблок вытащила! И еще килограмм пакетов из-под чипсов. Чистота, как в операционной! Она отложила изображение своей души и взялась за новый листок. - А это что? – спросил я, глядя как она с упоением размазывала красную и коричневую краску по бумаге. - Это твои мозги растекаются по стене. - Оригинально. Я помолчал. Потом подошел к ней со спины и начал массировать ее плечи. Ира застонала. Вот черт! Новиков, не заводись. - Прости, что накричал, - пусть я не кричал, но ладно. – Просто сложный заказ: нужно, чтобы от песни шло ощущение тишины зимнего леса. А это гребанный метал с гребаным скримом. Он орет всю песню. Какой, блядь, зимний лес?! - Ну, не знаю… Может он типа Дед Мороз, который идет по лесу и громко зовет Снегурочку? - Наверное, - усмехнулся я. – Прости, Ир. Я просто задолбался. Не злись. - Помассируешь голову, тогда прощу. Я запустил пальцы ей в волосы. Ира постанывала, закрыв глаза. У меня от ее стонов мурашки побежали по всему телу. В голове тут же всплыли такие картины, которые Ира пока нарисовать не могла. Зато мы могли бы устроить перфоманс. Но не будем. Месяц уже не устраиваем. - Только больше на меня не ори, - сказала Ира. Она отложила стену с моими мозгами, собрала кисти и принялась отмывать их от краски. - У тебя сегодня прямо вдохновенный порыв! Столько бумаги изв… - чуть не сказал «извела», - изрисовала. - Саш, тебе жалко что ли? – устало спросила она, складывая кисти в баночку. – Я же, на самом деле, не претендую на звание великого художника. Меня просто это успокаивает. Кроме того, чем мне еще заняться? Я уже почитала, приготовила, уборку сделала, полы помыла… О, кстати! Ира притащила из ванной швабру и принялась протирать пол, на который накапала краска. Я старался на нее не смотреть, поскольку Ира взяла моду разгуливать в моих футболках, при этом не надевая штаны. Ей так было удобно: ничто не давит на живот. Но видеть ее в таком наряде мне было тяжеловато. Примерно месяц уже тяжеловато. Чтобы отвлечься я принялся разглядывать рисунки. - О, а это что? Иллюстрация к «Оно»? – спросил я, глядя на покрытый черной краской листок с белой кляксой и красным кружочком. - Как ты догадался? – спросила Ира. - О, так я угадал? - Ага. - Серьезно? - Ну, да. - Ну, вот. А ты говоришь, что не метишь в великие художники! Уже можно понять, что ты нарисовала! Прогресс налицо! Не на мое, не на мое! – воскликнул я, когда она угрожающе прицелилась в меня шваброй. – Кушать хочешь? У меня заурчал живот. - Понятно. Ира засуетилась, разогревая обед. - Садись ешь, - она поставила на стол тарелку с супом и принялась аккуратно собирать свои рисунки в папку для бумаг. - А ты? - Я уже поела. Я плюнул бороться с собой и, пока ел суп, любовался женой, наблюдая, как она медленно передвигается вокруг стола. Какая же она хорошенькая! Ее плечико выглядывало из-под воротника свободной, перепачканной краской, серой футболки, которая не могла скрыть очертаний груди и большого круглого животика. Ирины бедра тоже покрывали разноцветные пятнышки. Затащить бы ее в ванну и отмыть хорошенько. По телу побежали приятные мурашки. - Ты удивительно красивая, - ласково сказал я. - Ага, - саркастично отозвалась Ира, - прямо супермодель! - Да… - растерянно протянул я. - Ешь давай и не говори ерунды! Я на Грю похожа! Я подавился супом. - На кого? - На Грю. Ну, помнишь главный герой из «Гадкого я»? У него руки-ноги такие тощие, а живот здоровенный. Я рассмеялся. - Ну, - я стал припоминать мультфильм, - тогда я эта, как ее, Молли? Рыжая шпионка, которая в него влюбилась. Ира улыбнулась. Я вышел из-за стола погладил ее по животу. Потом опустился на колени, приподнял ткань и поцеловал жену в пупок, потом чуть правее, чуть левее, чуть ниже… Тягучее приятное тепло расползлось по телу. Я любил вдыхать ее запах, любил ощущение ее нежной кожи под моими пальцами, любил ощущать, как от моих прикосновений и поцелуев она покрывается мурашками. Внутри все сжималось от удовольствия, кровь ударяла в голову и кое-куда намного ниже… Я всегда так реагировал на Иру, но сейчас ко всему этому добавлялось еще одно ощущение, странное, непривычное, будоражащее: внутри женщины, которую я безумно любил, жил маленький человек, который тоже мне уже не безразличен. Он толкнулся. - О, Мирон проснулся. Дай пять, сын! – я прижал ладонь к животу жены. Ребенок толкнул опять. – Смотри, мы уже на одной волне! - Скорее всего, он тебя пнул, - заметила Ира. – И с какой стати «Мирон»? - Мне нравится это имя. Будет Мирон Александрович Новиков. Что тебе не нравится? - Всё, - наморщила нос Ира. - Ну, извини, - усмехнулся я, вставая с колен. Быть рядом с ней в таком положении очень опасно. Сильно хотелось сделать, что нельзя. Поэтому я постарался сосредоточиться на имени ребенка. – Насчет Мирона еще можно подумать, но вот Александрович Новиков он будет точно. Смирись. Ира улыбнулась. - Я вообще назвала бы его Сашей… У меня аж сердце подпрыгнуло. В мою честь? - Тебя бы звала Попсом, а его нормально, так что путаницы бы не было… Но только внутри семьи. Да и других Саш в окружении полно. Итак, стоит всем собраться, тут же начинается: «Какой Саша? Абрикос? Новиков? Сафьянов?» А если будет двое Новиковых? Совсем кошмар начнется. Может Андрей? - Не-е-е, никаких имен бывших кумиров. Я ж от ревности с ума сойду. - Если говорить о бывших кумирах, - весело ответила Ира, - тогда надо Витей называть. Забыл, кто был моим любимчиком в ITS? Тут Ира встрепенулась: - Ой, я забыла сказать! Виктор Сергеевич звонил. До тебя не дозвонился, я объяснила, что ты занят. Он очень переживает за тебя. Говорит, что ты слишком много работаешь. Я напрягся. «Слишком много работаешь». Эти слова каждый раз расползались ознобом по коже. - Я, кстати, с ним согласна. Ты себя угробишь, если будешь столько сидеть за компьютером. У тебя уже вон плечи каменные. Она принялась массировать мои затекшие мышцы. Но от ее слов мне стало еще хуже. Я, отстранился, поцеловал ее руки, подошел к холодильнику и вытащил почти допитую стеклянную бутылку минералки. - Ир, давай в «Правду или желание»? - Саш, если что-то хочешь сказать, говори так. Она стояла у стола, сложив руки на животе и внимательно смотрела на меня. - Это же традиция, - я допил воду и положил бутылку на стол. – Можно сказать, что с этой игры началась наша семья. Ира вздохнула. - Давай. Я крутанул бутылку. Горлышко указало на нее. - Желание. - Хм-м-м… Не размазывай мои мозги по стене, - вспомнив ее рисунок, пошутил я. Сказать о том, что меня волновало не решился. Может, в следующий раз? - Хорошо не буду. Моя очередь. Горлышко указало на меня. - Желание. - Я хочу, - серьезно начала Ира, – чтобы наша традиция была веселой игрой. Ну… или можно использовать ее для эротических шалостей, - усмехнулась она. - Ого, какая интересная мысль! – Я приобнял ее за талию и попытался поцеловать. - Подожди, я не закончила, - снова став серьезной, отстранилась Ира. – Я хочу, чтобы наша традиция осталась веселой игрой и чтобы ты больше не прятался за этим, - она взяла в руки бутылку и отставила ее в сторону, - чтобы сказать мне что-то важное. Что ты хотел спросить на самом деле? - Я… Я хотел… Предложить пойти помыться вместе, - широко улыбнувшись ответил я. Почему–то не смог я сказать о том, что действительно меня беспокоило. Ира вздохнула. - Расскажешь, когда будешь готов. Она взяла тарелку со стола и принялась ее отмывать. Я подошел к ней, обнял. Ее живот так увеличился за эти три месяца, что иногда я боялся, как бы он не перевесил и Ира не рухнула лицом вперед. Ей было тяжело. Спина все время ныла, а и без того сильная любовь к уборке, время от времени превращалась в манию. Хорошо хоть токсикоз прошел. Но ей все равно было плохо. Мне хотелось как-то помочь. - Хочешь, сделаю массаж? – спросил я. - Нет. - Я не буду приставать, обещаю, - сказал я, поглаживая ее по животу. - Я знаю, - хмуро ответила жена. – Уже месяц не пристаешь. Ничего удивительного. Она отстранилась от меня, взяла папку с рисунками и унесла в большую комнату. Я пошел за ней. Что-то я не понял этот выпад. Вроде как она должна быть благодарна, что я не принуждаю ее к тому, чего ей не хочется. А она недовольна? - Я пойду помоюсь, - сказала она уже более миролюбивым тоном и потянулась. Футболка поднялась выше. Я изо всех сил старался не смотреть на желтый треугольник, нарисованный на ее трусиках. Ира! Ну что ты со мной делаешь?! Специально что ли дразнишь? - Может, пойдем помоемся вместе? - игриво спросил я. - Это мое желание, помнишь? - Угу, - снова этот недовольный тон. - Ира, ну хватит сердиться! Обещаю быть хорошим мальчиком. - А я обещаю стать величайшим в мире злодеем, - вздохнула она. - Ну что такое? - Ничего. - Ира, чем ты недовольна? - Меня бесит, что я тебя больше не привлекаю! – взорвалась она. Чего-о-о?! - Что ты имеешь в виду? – Я совершенно растерялся. - Ты издеваешься? Черт подери, у нее губы задрожали! - Ира, ты очень даже меня привлекаешь, - осторожно ответил я. - Ну, да! Конечно! Поэтому в постели отворачиваешься от меня зубами к стенке! Вообще-то я отворачиваюсь, чтобы не тыкать в тебя своим чокнутым членом, который от воздержания уже с ума сходит. По тебе, между прочим. - Я просто люблю, когда ты обнимаешь меня сзади, - вслух сказал я, улыбнувшись. - Все, я пошла, - она направилась в ванную. - Я с тобой! – я поскакал следом. - Нет, - резко ответила она. Ну вот, а я уже понадеялся хоть на что-то. - Ириш, давай мириться. - Саш, я же не злюсь на тебя. Я все понимаю. Грю – не самый привлекательный персонаж. Просто мне тяжело, - она устало вздохнула. - Я знаю, родная. - Я ни хрена не знал. Я запутался. При чем тут Грю? На всякий случай, добавил: - И я уважаю твои желания. - Тогда поцелуй меня. Я обнял ее. Легонько поцеловал. Сильнее боялся. Слишком тяжело. Хотел отстраниться, а она меня не отпустила. Прижалась ко мне... Ох, Ира! Все, я за себя не отвечаю! Руки сами собой залезли к ней под футболку, поглаживая спину, потом ягодицы… - Ты что делаешь? – возмутилась Ира отстраняясь. - Ну, извини! – вспылил я, разозлившись. – Ты сама меня заводишь! - Я? Это ты меня заводишь! Зачем? Я же вижу, что ты не хочешь! – ругалась она. - Я не хочу? Я?! Я самый известный извращенец в узких кругах нашей с тобой семьи! И я не хочу? Это ты не хочешь! – ругался и я. Мы поругались, короче. - С чего ты взял, что я не хочу?! - Ты сама сказала! - Это когда?! - Месяц назад! - Месяц назад у меня был жуткий… - она замолчала, покраснев. – Короче, плохо мне было. Но потом-то все прошло. - Ну, так и сказала бы, что хочешь! - А я говорила! - Нет, не говорила! - Да! Говорила, Новиков! Но в первый раз ты сказал, что жутко занят и закрылся в своей тайной комнате! Потом ты вроде как освободился, но так устал, что отвернулся от меня и захрапел! - Не было такого! Я не помню! - Было! Потом я подгадала момент, когда ты не был занят и не устал, предложила пошалить, а в итоге ты сделал мне массаж при свечах, пощекотал и мы просто легли спать! - А вот это я помню! И еще я помню, что перед этим ты сказала, что у тебя все болит, и чтобы я убрал свои похотливые руки от твоего беременного тела! - Это было раньше! И я была обижена на тебя за то, что ты меня два раза продинамил! - А я так понял, что ты вообще в принципе ничего не хотела! - Это ты не хотел! Я потом как только не извращалась, чтобы тебя раззадорить, а ты сидел, как пришибленный, и вообще на меня не реагировал! Даже не смотрел! - Так я и не смотрел, чтоб не перевозбудиться и не бесить тебя потом своими приставаниями! Мы прекратили орать друг на друга. Помолчали. Потом одновременно улыбнулись и начали ржать. - То есть я, как благородный идиот, старался к тебе лишний раз не прикасаться, чтобы не нарушить твой покой, и жутко мучился от того, что ты такая сексуальная, а в это время… - … я пыталась тебя соблазнить. А потом старалась не приставать, чтобы не расстраиваться, от того, что тебе неинтересно. Мы перестали угорать и серьезно посмотрели друг на друга. Я бросился к Ире, на ходу снимая футболку. Она делала тоже самое. Губы к губам, язык к языку. Она суетливо расстегивала мои джинсы и коснулась рукой моего тела от живота все ниже и ниже. Я застонал. Она замерла. Я вообще-то обычно так не делаю. Скорее пыхчу, как паровоз. Она так говорит. - Все нормально? – спросила она. Я сбросил джинсы, схватил ее и потащил в спальню. Аккуратно уложил на кровать. Как же я соскучился! От ощущения ее груди во рту голова шла кругом. Каждое ее прикосновение отзывалось в теле электрическими разрядами. А прикосновений было много. Очень. Как хорошо-то! Я стал спускаться ниже, целовал и гладил ее живот, снова поднимаясь к груди, а потом вновь спускаясь ниже. Ниже. Бедра все перепачканы краской. Я размазывал разноцветные пятнышки языком по ее коже. Тут мне в глаза снова бросился рисунок на ее трусиках: желтый треугольник - знак высокого напряжения, который обычно висит на трансформаторных будках. И подпись «Стой! Опасно для жизни». - Ох, опасная моя, - прорычал я, раздев ее полностью. Она свела коленки. - Издеваешься? – шутливо возмутился я. - Ага, - ухмыльнулась она. - Ну, держись! Я стал целовать ее всюду, куда только способен был дотянуться. Она отвечала тем же, насколько могла. Я снова предпринял попытку добраться до заветного места. По ее лицу было видно, как она хочет, чтобы у меня получилось, но потом Ира опять решила надо мной поиздеваться. Если посильнее надавлю на бедра, чтобы не дать им сомкнуться, ей, скорее всего, будет больно. Но иначе я не успею. Если только… - Ой! – пискнула Ира, когда я уткнулся лицом между ее ножек и принялся целовать ее там в губы. Прям взасос. Прям с языком. Я, конечно, уже нечто подобное не раз делал, но все-таки не совсем так. - Са-а-аш, все не могу больше, - выдохнула она, выгибаясь и шире раздвигая ноги. На этот раз без подвохов. Как же в ней хорошо-о-о-о! Нужно было контролировать свое положение, чтобы нечаянно не навалиться слишком сильно на ее живот. Ира тяжело дышала и гладила меня по рукам. Хорошо-о-о. Я больше не мог смотреть на нее: уж слишком соблазнительный вид, который меня еще сильнее возбуждал. Если не сбавить напряжение, все тут же и закончится. Я прикрыл глаза. - Саш, посмотри на меня, - выдохнула она. Да что ж ты делаешь со мной! Я посмотрел на нее. Смотри в глаза! В глаза! Не помогает. - Ир, я щас кончу, - выдохнул я. - Не-е-ет, еще-еще-еще! – простонала она, вцепляясь мне в плечи. А-А-А-А! Новиков, терпи! Сил нет! - И-ир?! – шепнул я, предупреждая, что на пределе и как бы спрашивая, достигла ли она оргазма. - Нет, не останавливайся! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-а-а! О-о-ох… От ее голоса я чуть с ума не сошел. Терпи, Новиков! Надо отвлечься. Ежики. Ежики на обоях. Думай о ежиках. У ежиков есть колючки-и-и-и, и носики, и грибы… Все, не могу больше-е-е… - Ира! – во весь голос позвал я. - Саш, еще! Сильнее! Сильнее! Сильнее!? Ладно! Она вскрикнула, выгнулась, опять вцепилась мне в плечи! Как хорошо-то! - А-а… - постанывала Ира. Смотри ей в глаза! - А-а… Думай о ежиках! Ежики вообще не сексуальные твари. - А-а-а… Зараза, щас кончу… ЕЖИКИ! Ежики колючие. У них иголки, как у елок. Елки тоже колючие. М-м-м-м…Колючие, совсем как… - ИРА-А-А! - А-а-а-а-а-а! Оргазм шандарахнул меня разрядом в 220 кВ. В голове крутилась одна единственная мысль: как же музыкально она простонала! Отличный бы получился бэк… Мы лежали рядышком, взявшись за руки и смотрели друг на друга. - Ты успела? – на всякий случай спросил я. - Угу, - простонала она. Не отошла еще что ли? - Новиков, - через какое-то время с усмешкой сказала Ира. – Ты чего так разорался? Прямо как герои в Лилькиных романах. - Лиля пишет романы? - Нет, она их читает. - А ты откуда знаешь, о чем они? Тоже читала что ли? - Ага, грешна, святой отец, каюсь. - Не, я, конечно, знаю, что отец, - я погладил Иру по животу, - но что прям святой!.. Мы посмеялись. - Ты таким заведенным даже из тура не возвращался, - заметила Ира. - Так в туре легче: там ты у меня перед носом каждый день не маячила, разгуливая без штанов. Она снова рассмеялась. Вдруг напряглась, разглядывая свою руку. - Это еще что? Краска? – удивленно произнесла она, потом посмотрела на меня. Поскольку мои плечи уже здорово щипало, я понимал, что это не краска у нее под ногтями. - Саша, прости… - А вот за этот грех, дитя мое, - произнес я с пафосом, растягивая слова, - тебе придется ответить! Минут через пятнадцать примерно! - Посмотрим на ваше поведение, падре, - с лисьим выражением на лице ответила Ира.