Какое-то неправильное зелье лечения

p .s . (Предыстория и фрагмент из прошлого)       AU: Прежде чем мы приступим, я хочу познакомить вас с AU, про которое я пишу. Деревня, в которой происходят события, обладает уникальностью. Каждый сожитель имеет свой талант. Но Диме достался самый сильный. Дмитриев - могущественный создатель нового, даже может пойти против природы. С помощью своего необыкновенного искусства ждать и создавать, он умеет делать самые разные зелья. Но это еще не все. ×××       Еще в шестнадцать лет Дима впервые пошел в деревню, просто для того, чтобы прогуляться. Хотя, и тут ему нужно было что-то от обыкновенного народа. Одуванчики, для извлечения из них желтого красителя.       Незабудки росли, розы росли, даже крапива и та росла, а одуванчики словно пропали. Вообщем, не удивительно, так как жители часто брали одуванчики для пропитания коров, чтобы давали больше молока. Уже пройдя всю деревню и словив пару зевак, которые шептали что-то на подобие : "—Что тут забыл этот колдун, ищет детей для экспериментов?" И пару раз скривившись от таких неприятных слов, Дима заходит на прибрежную к, казалось, бескрайнему лесному океану, поляну из бывших одуванчиковых растений, которая сейчас покрылась высокой и густой травой.       Глубоко вздохнув, Дима заходит в высокую траву. — Как бы тут найти хоть какой-то одуванчик, - его тембр голоса слишком быстрый и четкий.       И пройдя метров так 10 вглубь поляны, внезапно на него налетает парень в шерстяной зеленой одежке. "Откуда он тут взялся вообще?!" — последнее, что было в мыслях Дмитрия, когда его уронили на землю. Дима сразу падает, и уже хочет начать ругаться на непонятное существо, наскочившее на него из травы, но видит что тот показывает пальцем неумелое "Тс-с-с", прислонив его к губам. Сглотнув подступивший к горлу ком, Дима кивает и слышит из травы что-то шуршащее, теребящие высокую траву и стебли неизвестных, темных и длинных растений.       Парень медленно и тихо слезает с Дмитриева, ранее всë еще нахальным образом лежащим сверху и придавливая его к земле. Не то чтобы он был каким-то тяжелым, как пушинка, честно, но сам факт его существования уже пробуждал в Диме пассивную агрессию. Он, присев на корточки, зовет его с собой жестом руки, едва заметно, губами, прошептав: "Иди сюда!"       Дима еще не понял, что от него хотят, но, хоть и неуверенно, но четко, он следует так же тихо за неизвестным в густую траву.       Раздвигая руками столбы темно-зеленых решёток, его и взору того парня представляется огромный паук. Грязный и мохнатый крестовик обыкновенный. Размером примерно метр на метр и лапами как в два. И таких лап восемь. Зрелище, хоть и кошмарное, но таких было очень много в лесах и открытых полянах. Особенно ночью.       Но таких огромных пауков Дима видит впервые, и, поэтому, даже рот рефлекторно приоткрылся, несмотря на парня, который тихо наблюдал за пауком в растоянии от Димы в метра три.        Внезапно, Дмитрий натыкается на сухую веточку, как назло появившуюся из неоткуда под его ногой, что и слышит здоровенный паук. Его восемь пар красных, налитых кровью и злобой глаз, смотрят прямо в траву, где находится Дима. В душе становится так холодно и страшно, а по всему телу немедленно разбежались мурашки. Паук, уже готовясь напрыгнуть на место, где сидел Дима, внезапно отвлекается на звук позади его огромного брюха. И, поворачиваясь своими восьми лапами назад, видит труп птички, немедленно подбегая к ней чтобы сожрать. А в это время сзади на него, словно за секунду, наскакивает с каменным резцовым ножом тот самый парень в зеленом свитере, протыкая его брюхо.       Пульс Димы играет как на барабане по ушам его, но постепенно утихает с каждым ударом каменного ножа о паучие шерстяное брюхо, пока наконец кровь не разбрызгалась по зеленой траве. Тот ухмыляется на мгновение, осознавая всю его простоту. После, с отдышкой, рыжеволосый мальчуган встает и отряхает об свои брюки кровяные ладони, испачканные в земляной пыли. — Всегда их боялся, - улыбается парень через зубы и закидывает бывше окровавленную ладонь за голову — Думал все, сожрет тебя, даже боялся двинуться.       Дима выходит из травы и кивая парню в знак благодарности, подходит к трупу паука и нагибаясь, легонько наступает ему на лицо ногой, как в знак унижения. — Оу, жестоко ты с ним, - щурится парень и касается пальцами своего рта — Как он потом на том свете будет в глаза родителям смотреть? — Ты только что чуть не убил этого паука каменным резцом, - хмыкает молодой зельевар. — В каком смысле.. "чуть"?       Дима надменно улыбается и, немного подождав, с силой втыкается своим каблуком от ботинка в его голову, слыша громкий писк. И через секунду поднимает ногу, на всякий случай еще раз прижав его мозг об пол. После этой процедуры Дмитрий стал вытирать ботинок и жухлую траву и землю, видя проломленую паучью черепную коробку. Ужасные создания. — Так он был жив! - парень сглатывает ком, подступивший к горлу и с удивлением поворачивается к Дмитриеву, слушая очередное объяснение его знаний в пауковедении. — Лесные крестовики, во время своей "смерти", выпрыскивают из брюха ядовитый желчный сок, ожидая регенирацию для подъема. Он пометил тебя своей кровью, поэтому не удивляйся, если бы он напал бы на тебя ночью. Именно поэтому у вас так много пауков в деревне, вы не убиваете их до конца, - Дима рассказывает уверенно, ожидая что парень его перебьет, но тот лишь слушал и слушал длинную реплику молодого зельевара — Чтобы убить крестовика, нужно продавить ему черепную коробку, чтобы нейроны его мозга не подали сигнал к брюшным клеткам тканей для регенирации. Он просто делал вид, что умер, пока медленно лечился от многочисленных ударов по его брюху.       Парень широко открывает глаза и смотрит на Диму, а после, когда молодой маг закончил объяснения, спрашивает: — Кто ты? Откуда ты это знаешь? У нас в школах при церквях не учат пауковедению.       Дима очень удивлен, ему казалось, что вся деревня знает о его невозможных талантах и зельях, но, похоже, тот ошибся. — Я проходимец который увлекается такими вещами, - Дима легко улыбается — А разве слова: "Amissa anima mea propter ingenium" тебе не знакомы? - Дима подходит ближе к парню, что сел на землю и, размышляя, что-то неразборчиво говорил. — Ты про легенду о колдуне?       Парень задумчиво наклоняет голову к траве. — Да-да, я про него, - Дима еще думает что сказать, а после ровно отвечает — Ты видел его? Говорят сегодня он ходит по деревне в поисках жертв над эксперементами. У-у — с улыбкой на лице припугнул его Дмитрий. — Даже если видел, мне то что. У меня нет таланта, чтобы продолжать существовать в этой деревне. Я бездарность. Если он и ищет кого нужно забрать, то пусть забирает меня.       Дима растроенно хмурит брови и наклонив голову на бок, осупился.       Парень, казалось, приятный и саркостичный, добрый и веселый. И именно его жестокая судьба не наградила хоть любым талантом? Это жестоко, великая природа. И только сейчас, рассматривая парня, Дима заметил, что было у него на голове: прекрасно сплетеный венок из желтых одуванчиков, которые сливались на его рыжих и кудрявых волосах как черепаха на камнях. — Хорошо, - сперва строго начал Дима, нагнетая атмосферу — Я тебя забираю!        Внезапно парень был подхвачен за талию на плечо. По его лицу можно было понять что он был изумлëн и даже напуган, пока Дмитриев кружится с ним на плече, пытаясь своими способами отвлечь от грустных мыслей. Например, похищение, отличный способ. — Ч-чего?!, - рыжий вскрикивает и начинает брыкаться — Вы тот самый колдун? - в его голосе слышалась дрожь и страх.       Дима перестал кружиться и остановившись, подкидывает его на плече, чтобы взять поудобнее и весело отвечает. — А вы тот самый мальчик без таланта, которого я заберу для экспериментов. Бу-ха-ха!        На плече Димы сразу стало оживленно. Парень всë больше брыкался, возился и что-то тараторил. На земле из-за странного танца-обряда уже успела образоваться вытоптанная в траве овальная полянка. — Да ладно-ладно, это лишь слухи, я не краду детей, - Дмитрий цокнул языком, когда рыжий нарочно стукнул его по спине — Пока что.       Молодой зельевар ставит его с плеча на землю и видит его растрепанные кудри, принявшие в свои петли волос маленькие лепестки одуванчиковых цветов. Выглядит очень неряшливо, но, в то же время, забавно. — Я собираю лишь растения и другие природные ресурсы, - на всякий случай поясняет маг — Максимум, что я могу украсть, так это персики на рынке.       Парень хмурится и недоверительно смотрит Диме в глаза. — Я слышал, Вы не любите ходить в деревню, - правильно подметил рыжик — Что Вас тогда привело на эту поляну? Тут нет ничего важного, кроме жесткой травы... — Искал одуванчики, не уступить-ли тебе, кстати, свой головной убор? - приветливо улыбается Дмитрий — Он, конечно, очень хорошо смотрится, но мне он будет полезней. И давай уже на "ты", я до сих пор не знаю твоего имени, покуда ты уже "спас" меня от паука. — Во-первых, Андрей, а во-втор.. — Прелестно! - молодой зельевар протягивает руку — А перед тобой самый могущественный создатель сложных веществ магического свойства, зельевар и маг в третьем поколении, Дмитрий.        Андрей смеётся и протягивает руку, пожимая ее. — Скромности тебе не занимать... Ты всегда так себя представляешь? - говорит парень, снимая со своих кудрявых волос лепестки одуванчиков. — Нет, что ты, только сегодня решил похвалить себя, раз уж ты обо мне впервые так хорошо узнаëшь...       Дима отпускает теплую, маленькую ладошку Андрея из своих рук, и мгновенно сплетает свои руки за спиной. — Ну как, хочешь посмотреть чудеса химии и природы? Такой шанс может и не выпасть в другой раз, - Дима пододвигается ближе к Андрею и улыбается своей чистой, приветлевой улыбкой. Ха-ха, Господи, он даже вспомнить не может время, когда он мог беззаботно разговаривать с кем-то один на один, ну, не считая мертвого гигантского паука прямо у них за спиной. — Хотелось бы, но... я не могу, - Андрей слегка опускает глаза вниз и глубоко вздыхает — У меня дома тяжело больная мать, я не могу оставить её так надолго.        Молодой Дмитриев прикусывает губу в недоумении и грусти. Как же судьба жестока с этим парнем. Мало того, что таланта нет, так еще и всю молодость он тратит на то, чтобы помогать свой больной матери. Дмитриев вспоминает, что у него дома, в камоде, осталось зелье лечения, которое приберег его отец еще при жизни, сказав, что беречь его нужно как зеницу ока, и использовать только в экстренных случаях. — Я могу помочь ей, - отвечает Дмитриев кратко. Похоже, сегодня и был экстренный случай.        Краем глаза он замечает, что от Андрея "вылетают вспышки и петарды", создавая из его унылого прежде образа яркий фейерверк надежды. И обращая на него свой взор, перед глазами видит словно вздохнувшего в космосе воздух. — Правда?       Его глаза сияют как яркие звезды, мерцающие на ночном небе. Разлив его травяных зеленых глаз становится ярче, а зрачки шире от радости. Как тут вообще отказаться. — Да, но ты должен пойти со мной, - на ходу говорил Дмитрий. Хотя, в целом, в этом не было обязательности, просто хотелось, чтобы он составил ему компанию — Ты мне доверяешь?        Андрей, подумав, кивает.       Тут же ему предлагают побыстрее смотаться от сюда, как-никак, сидеть на этой поляне с пауком — не самое дружелюбное место. Трава была жесткая и слегка режущая, поэтому стараясь быстрее покинуть это место, Дмитрий подбирает Андрея под руку, выставив локоть левой руки перед лицом, чтобы никакая травинка не прилетела в глаза.       За этот "марафон" у Андрея из рук пару раз чуть не выпал тот самый венок для Дмитрия, хоть он и не знает, зачем ему был так важен.       Выбигая на каменную тропу, Дима с отдышкой произносит — Меня тут не любят особо, снова нужно будет побегать, - он набирает воздух, чтобы продолжить — И лицо прячь. А то слухи пойдут. — Какие слухи? — Что я начинаю людей воровать, - поясняет он. — Так они и так уже ходят...       Дима не дослушав и отдышавшись, снова бежит по тропе, так же крепко держа за руку Андрея. Ожидая услышать за своей спиной детские возгласы, мол: "Прощай, кто бы ты ни был" или "Всë, украли парня..." Но их либо было не слышно, либо люди из ближайших домов просто поумирали от сердечного приступа и такой информации.       Через некоторое время, оба добегают через небольшой пролесок к одиноко стоящему, статному дому, Андрей бы подумал, что там живёт какая-нибудь важная семья. Но чтобы один человек? Он, конечно, знал, что маги очень богатыми должны быть, но чтоб настолько.. Да и сам Дмитрий не выглядел как персона, которая по утрам ест золотые слитки.       Дима видит его неуверенность и шок и улыбается. Ну да, такие дома сильно отличались от обычных деревянных изб, бывает, даже бояре себе таких позволить не могут. После этого он подходит к крыльцу и открывает высокую дверь в дом. Да и расположение этого дома должно быть очень богатым, а земля стоить бешенных денег. Ведь стоял он на другой стороне небольшого леса, а внешние окна вели на глубокий каньон с горным озером. — Ты живëшь.. тут?! Один? - слегка шокированно говорит Андрей. — Ну да, а ты хочешь переехать? - ухмыляется Дмитрий, от чего Андрей порядком смущается.        Андрей заходит через дубовую дверь в его доме. Сам дом внутри выглядел красиво, уютно, как и все остальные дома в деревне. Правда, стéкла были тоньше и ярче, чем в обычных домах. И каждое имело разноцветный лик. — Заходи, чего встал?        Андрей, похоже, засмотрелся на интерьер у молодого зельевара опомнившись, заходит к нему, слыша как за его спиной Дмитриев хлопает дверью. И обернувшись, видит как он пытается шумно закрыть ее. — Прости что напугал, тут нет ручки, часто просто закрываю ее на засов, что держится на щепках. Но поскольку я молод и лицензий на продажу зелий у меня нет, я не могу никак накопить на эту чертову ручку, - Дмитриев улыбается и наконец закрывает дверь на щеколду — В доме у боярина есть одна, золоченая, он часто не любит отдавать своих денег за диковенные вещи, поэтому можно просто выкрасть ее. — Как-нибудь потом расскажешь про него, ты вроде хотел мне помочь, помнишь?, - Андрей, как только сказал это, видит что колдун довольно кивает. Андрей щурится и уже пройдя с порога в дальний коридор, оборачивается на картины на стенах.        Три из них, маленькие, выложены из каменистой и стеклянной фрески на раме, а остальные, размером уже больше даже чем сам Андрей, были расписаны маслом. Наверное какой-нибудь знаменитый художник нарисовал эти картины. — Это я рисовал, - сразу подмечивает Дима, словно умел читать его мысли. — Это прекрасно! Сколько у тебя талантов?       Дима повел плечом в незнании. — Много. Самые известные превратились в легенды, а остальные это так, хобби, как эти картины например.        Андрей удивленно смотрит на него и растроенно вздыхает. Как бы ему хотелось иметь хоть какой-то талант, хотя бы талант поэта или земледела.        В то время как Андрей опять погружается в свои раздумья, Дима уже был в главной комнате, где и таилось то самое зелье, что просил его отец крепко беречь. Пять минут, и Дима протягивает колбу с жидкостью в руки парню. Конечно, жидкость жалко, но Андрея жаль сильнее. Андрей недоверчиво трясет стеклянную бутылку и смотрит на Диму. — Просто дай ей это выпить, и не волнуйся, я не стану тебя обманывать. — Господи, мама поправится, наконец-то...        Андрей аккуратно держит колбу в руках, и на радостях влетает с объятиями в Дмитриева. Его руки крепко сжимают чужую спину, и если бы об этом жесте узнала бы деревня, то парня бы поминай как звали, сожгли бы на костре. Дима сначала не верит своим глазам, что наконец-то кто-то обнял его. Он так давно не чувствовал тепла тела других людей, что совсем разучился взаимодействовать с ними. Последний, кто был с ним добр, это давние друзья, такие как Кирилл или Алексей, с которыми тот ещё в детстве учился в гимназиях при царских дворах.       Аккуратно положив одну руку на затылок, а другую на спину, Дима попробовал прижаться крепче к Андрею. Хоть и с грацией робота, но наконец, этот жест был похож на нормальные объятия. — Спасибо, - утыкается Андрей в его грудную клетку и устало выдыхает.        Руки Димы гладят его затылок, стараясь не спутать пальцы в кудрях и редких лепестках, чтобы не расстроить парня. Подумать только, тот самый колдун, про которого легенды ходят, сейчас обнимает простолюдина. — Да.. Не за что...        Дима утыкается носом в его кудрявую макушку и задерживает дыхание, вдыхая запах одуванчиков.       Наконец, Андрей распускает объятия. — Я обязательно навещу тебя завтра, надеюсь, ты и правда докажешь то, что ты тот самый великий маг.       Дмитриев кивает. — Только подари мне свой венок из одуванчиков, пожалуйста.        Андрей вспомиет про сжатое в кулак красивое сплетение и завивает его на голову Дмитрия, радостно улыбаясь детской улыбкой.        Уже на следующий день доносится слух, что мать Андрея наконец встала на ноги, наконец перестала хворать и кашлять. Словно вся ее страшная болезнь испарилась. Ни мать, ни Андрей не рассказывают что на самом деле произошло с ней. (p .p .s . Вы узнали предысторию и AU этого фанфика)        Вечер Димы как начался, так и закончился на доброй ноте снадобий от чего-только вздумается. В скучных кому-то стеклянных банках с разноцветными жидкостями Дима видел что-то волшебное и вольное. Казалось, полное интереса и свободного глотка воздуха.       Диме нравилось засыпать в одну пробирку лепестки роз, добавлять раствор марганца и с помощью перекиси вычищать с алых лепестков их красный краситель. После собирать его в пипетку и прыскать на ромашки, делая ее белые лепестки алыми. Ему нравилось давать природе свои краски, свои пышные платья. Нравилось эксперементировать над химией и чувствовать своë величие. Нравилось создавать новое, неизведанное миру с помощью обычных растворов. И больше всего ему нравилось когда в его зельях был точный результат.        Наверно, всем незаменимым интересом и смыслом его жизни было зельеварение. У Дмитриева никогда не было ошибок в зельях. Он всегда варил их в правильных пропорциях, тщательно подбирая ингредиенты и смешивая все, получал необходимое.       Такое приятное чувство создавалось, когда по старым инструкциям, которые в народе жители деревни называли сумашедшим смешивантем невозможного, держишь бутылëк наполненный желанным. Нравилось слышать от жителей возгласы что Дима — создатель, волшебник снадобий и просто зельевар, который достигает невозможного.       Снадобья Димы, хоть и продавались за крупные цены, разлетелись по рынку как горячие пирожки. Часто приходилось варить больше, чем требовалось от него самого, но это даже в радость.        Иногда, так приятно просто взять раствор подсолнуха, черную кислоту, пару кристаллов йодида и вот, новый раствор готов. Всплески энергии, мелкие дымовые завéсы и искры иногда вырывались из зелий, что варил Дмитрий. Но просто превосходно было смотреть на результат.        Вечер его так бы и прошел, сидя с пробирками и зельями, не смотря на поздний час августа на улице.       Темнело уже раньше, и Дима смотрел на яркие искры, летящие из пробирки. Так светло становилось на душе, так отрадно. Казалось, сейчас вода загорится алым огнëм в банке и расстекется языками пламени по пробирке. Прекрасное чувство превосходства над природой вновь приятно свернули Диме душу. Да и вообще, зелье огнестойкости было очень красивым.        Нарушил его приятный опыт стук в дверь. Обычно, дом Димы, хоть и стоял относительно близко к деревне, проходили мимо. Нет, конечно Дима жил один. К нему переодически заходили селяне за снадобьями или товарами, или просто приходили друзья, хотя, очень и очень редко, да и то, единственные, живущие от Димы на тысячи километров за лесом. Такие как Лëша или Кирилл, или тот самый парень Андрей.       Матери говорили своим детям, что Дима продал свою душу дьяволу за возможность создавать неписанное. А те дети рассказывали окрестностям и другим детям о том, что Дима черный маг. В общем, несмотря на то, что у Димы была большая популярность по всей деревне, этого было мало, чтобы купить любовь окружающих. Правду говорят, что чем больше даëшь человеку, тем он наглеет.        Стук в дверь означал только два варианта: первый, что либо к нему пришел недовольный кучер, который раз десять грозился, что снесет дом Дмитриева, если он еще раз запрегет в телегу его лошади больше зелий ночного зрения, чем нужно.        И второй вариант, что к Диме решил просто чисто ради интереса наведаться кто-то. Возможно, опять кто-то пришел погостить и спросить как у него с работой. Вновь получая в ответ возгласы Дмитриева, что это не работа, а хобби.        Глубоко вздохнув, Дима встаëт с древовыпеленного стула со стеклянными ножками, (такие чудеса интерьера и химии Дима никому не продавал, чтобы было меньше конкурентность повторить его работу просто пришив к дереву специальным пояльником стеклянный брус) и отодвинул от стола пробирку с искрами внутри. Хоть Дима и был в народе страшным магом, на деле он был довольно милым парнем. Правда, это мало кто знал. Он любил мяту в чае, допустим, любил открывать форточку в теплом халате и смотреть на снег, падающий с замëрзшего неба. Любил быть просто человеком.        Подойдя к дубовой двери с металлической щеколдой, которую ему пришлось украсть за неуплату зелий из дома какого-то боярина в народе, он спросил: — Кто там?        Вновь хочется услышать, что это просто какой-то ребенок издевается над дверью колдуна, услышав, что если постучать в нее, то тебя настигнет проклятье. Но за дубовой дверью прозвучал довольно знакомый голос, что-то говорящий. Без прилюдий, Дмитриев бы не открыл, ни будь уверен в том, что за дверью знакомый. Но как на зло, стеклянный объектив с двери он снял, заставив его пока временно застывшим цементом. (Временно застывший цемент тоже изобрел Дмитрий, на деле это походило как на Ньютоновую жидкость, только с помощью пероксида калия и кучу крахмала в цементе, жидкость создавалась как твердая корка, которой можно было легко дать форму)        Наконец-то, Диме хватило смелости просто открыть дверь и замереть на месте. На пороге его дома, без всяких сомнений, стоял его непостоянный сожитель и товарищ Андрей. Видок у него, конечно, был неочень. — А вот и ты, - улыбается Дима сам себе.       Рыжие волосы в перемешку с пылью и песком, запутанным в кудрях, ложились на его лицо, столь же грязное как и волосы. Холщовая плотная куртка, которую Андрей носил только в экстренных случаях, была невозможно пыльной, хоть в ведро бросай. — Кто тебя так? - Дима хмурит брови и вытягивает за рукав бессильного Андрея внутрь дома, что от усталости не мог даже шагу сделать. Тот пару раз моргает, зажимает глаза и громко сматерясь то ли на Диму, то ли на самого себя, хмурится и, кинув надо друга полный ненависти взгляд, достает из сумки на липучке полынь. — Вот, ты же это хотел. — Вообще-то я тебя за тюльпанами... - Дмитрий поворачивается на Андрея и встает в немом шоке.       Дима глазам своим не верит и берет бумажный кулëк в котором был целый пучек сорванной полыни. Дело в том, что Дима давным давно хотел себе в коллекцию пару таких растений. Без нормального раствора полыни ни одно зелье регенерационных способностей не действует. А так зелья лечения были очень эффективными на войнах. Нет, Дима не хотел продавать свои зелья армии. Ему просто хотелось посмотреть на результат его работы. — Где ты еë достал? Еë в болотах днëм с огнëм не ссыщешь!       Андрей снимает с себя куртку, и нагинаясь, отрехает со своих волос пыть и поднимая взор, бросает какую-то непонятную шутку, которую Дима понял только через время: — У болотной ведьмы, в обмен на все твои зелья и тебя.       Дима хмыкает, в глубине души все таки переживая. На болотах полынь растет не больше пяти дней, если ее нету, то ее уже забрала болотная ведьма и народ водных земель. Андрею очень повезло, если он правда сорвал ее в болоте, чем купил на собственность "Дима" у ведьмы. Да и причем, ведьм вообще не очень любили, даже сильнее, чем самого зельевара. — Правда что-ли?        Андрей удивленно смотрит на него, уже повесив свою куртку на крючок. Лицо его выражало такой интерес и непонимание. — Конечно, ты что, мне не веришь?       Диму как ток бросает, и только он открывает рот чтобы возмутиться, Андрей поднимает руку, согнутую в локте вверх, выставляя вверх указательный палец: — А это очередная постирония над тобой.       Дима, хмурясь и интенсивно выдыхая, кивает головой в разные стороны, в таких движениях как обычно матери ругали своих детей. — Странная у тебя постирония, - кривится Дмитрий и возвращается за свой стол. — Чего, даже чаю не предложишь? - Андрей стоит в дверном проходе, облокотясь локтями на дверную ручку, которую, кстати, Дима украл с прилавка на рынке, уж больно золотой переплет был красив, а стоимость была высокой. Да и в то время у Димы не было варного сезона, чтобы получать деньги со своих зелий. Опять кучер запаздывает с выставлением... — А ты что, останешься? - Дима удивленно распахивает глаза, но взглядов от своего стола не отводит, засыпая какие-то таблетки в переплет колб. — Отличный ты друг, Дима! На улице темнота, я холодный, замерзший и уставший. Плюс, я тебе полынь эту два дня искал на болотах, мог бы и отблагодарить.        Дима хмыкает, Андрей ведь и правда постарался. Изначально, Дима посылал его за горы за полевыми оранжевыми тюльпанами, а заметив, что Андрея нет уже больше трёх дней, он подумал, что либо его съели монсты, либо он его настолько заебал, что Андрей просто ушел. Скорее второе. Диме очень повезло, что Андрей настолько хороший друг. И правда, рядом с ним если поставить Диму, то Андрей будет просто бренная овечка, которая будет думать о тебе больше, чем о себе. Что не скажешь про другого. — Ну ладно, проходи.       Дима поворачивается к Андрею и смотрит ему в лицо. Такое загадочное, как всегда. Будто звезды на небе — не поймешь где они действительно расположены и зачем они нужны. На душе становится даже немного спокойно, что его одиночество скрасит восхищение Андрея над его очередными зельями. Это всегда повышало самооценку как-то и просто радовало. — Болит что-нибудь? - хмыкает Дима. — Душа болит, от такого самовлюбленного эгоиста и кретина, как ты... — Я серьезно, - снова делает хмурое лицо Дима, поняв очередную шутку. — О чëм ты? - всë ещё не понимал Андрей. — Хочешь я на тебе опробую зелье лечения? Из твоей полыни, что ты сорвал. — Звучит страшно, а ты можешь выражаться без всяких заумных слов, как всегда? Как душнила, ей Богу... - Закатывает глаза Андрей и барахтает руками, умываясь в раковине возле лабораторного стола. — Блять, тебе дать напиться полыни?       Андрей смеется, так отрадно, будто шутка очень смешная. Диме никогда его не понять, этот парень, хоть и обычный бесталантный малый, устроен сложнее любого человека. Возможно, это и есть его талант — странная загадочность. — Давай, - отвечает Андрей сквозь смех.       Дмитрий вздыхает и еще раз глянув на рецепт, засыпает в колбу все, что написанно чернилами на пергаменте:        Пару капель раствора календулы сразу зашипели, коснувшись ребристой поверхности медицинской воды. Листья и пару колючек репейника не растворились и осели на дне.        Вроде бы все пока по рецепту. После раствор йода из обыкновенной банки, что подается в деревенском рынке. Хотя Дима часто жаловался Андрею, что на рынках йод не концентрирован и чтобы получить более зельеспособный йод, его нужно правильно сварить.        После раствор незабудок, обычный голубой краситель смешанный с дистиллированной водой и ту самую полынь, что принес Андрей.        Йод смешался с голубым красителем и отдался фиолетого-красным цветом на свету. А из-за химических свойств полыни, репейник смешался с ней и приобразовал красный цвет жидкости, которая отдавала какими-то пузырьками похожими на сердечки. Странно, что-то Дима не помнит, чтобы зелье лечения так реагировало.       Он протягивает стеклянный стакан с налитой готовой жидкостью красного цвета, который постепенно переливался фиолетовыми тонами. — А если я здохну? - интересуется как всегда Андрей, со своим выжженым беспокойством. — Я буду долго плакать, а потом сделаю из тебя пугало, - с усмешкой успокаивает его Дима, но видя реальную тревогу на лица Андрея после, сразу же забыл про сказанное ранее — Ладно, на деле, нет, ты в любом случае не сможешь умереть, там нет токсинов или ядов. Хотя изжога или легкое недомогание вполне возможны, - он не всегда был таким придурком: строгим и без чувства юмора, но полным занудой он был всегда, хотя он таким Андрею даже больше симпатизирует.       Тот, не долго думая, пробует раствор и прищурив глаза пытается объяснить Диме вкус и самочувствие. — На вкус такое же как и зелье подводного дыхания, отдает водорослями.       Дмитрий подозрительно пару раз кивает, в рецепте всех возможных регенерационных и лечущих зелий, что придумывал его отец в молодости не говорилось, что раствор лечения должен отдавать морской травой. Максимум медицинским сиропом или чем-то очень сладким. Это его настораживало, если честно. Но тревогу он бить не стал. — А как самочувствие?       Андрей расправляет руки и важно поведя плечом просто кивает. — Вроде пока ничего нового, - говорит Андрей — А как он должен действовать? — Не знаю, - Дмитриев встаëт со стула, и подходит к своему столу, ожидая увидеть как должно работать зелье. И хоть там был четкий рецепт его приготовления, не было подписи его отца, как он должен работать — Я уже ничего не знаю.       Дима прекрасно знал, что если бояре или полководцы найдут этот список, то вся деревня заполнется хаосом. Может и поэтому не подписал как оно должно работать? — Тут не написанно, но... - Дима повел плечом и весело, будто пропел, сказал — Думаю... все идет как нужно.        И впервые за всю свою жизнь, Дима ошибся.        Он слышит за своей спиной, что Андрей как-то оживился и приспокойно оборачиваясь видит перед собой картину: Андрей, постоянно поднимая и опуская грудную клетку пытается дышать как можно глубже. — Ты задыхаешься?       Андрей не смотрит ему в глаза. Он, слегка качнув головой, хватается руками ниже своего свитера и нервно теребит в недоумении. Его руки хватаются за шерстяной переплет ткани, А пальцы залезают прямо в нити, впиваются, и вновь отпускают хватаясь за другое место на конце свитера. Ноги его согнуты в коленях и поджаты под стул, от чего создавалось впечатление что Андрей просто сжался в комок. — Что с тобой?        Андрей тяжело дышит. — ...У тебя, какое-то... с-странное зелье лечения... - Андрей ëрзает на стуле и тянет рукой конец своего вязанного свитера к паховой области, постоянно перебирая пальцами — ...Что ты мне дал?       Дима и подумать не мог что в рецепте есть какая-то загвоздка. Повернувшись от Андрея к своему столу, он начал перечитывать все, что добавил туда. Но в так и должно быть. Но.. Полынь... — Ты полынь какую сорвал? Низкорастущую тровянную или Болотную обыкновенную? — Ту, которая... - Андрей запинается и его щеки резко краснеют. Руки уже блуждают не только по свитеру, но и по стулу тоже, всячески хватаясь за него чтобы ерзать меньше. Но, увы, не выходит — ... Которая в траве была.        Дима медленно поворачивается к Андрею и жестикулируя фразой "вот, черт" начинает объяснения: — Только весной срывают в траве, так как весной половодье в болотах затопляет ее кустики. Нельзя срывать полынь в траве. Для травяной полыни существуют другие применения. Например в кормле животным, но никак не в зельеваренье. — Да понял я, - Андрей касается своего рта одной рукой, прикусывая пальцы по очереди и смачивая их уголками губ. Голова его отброшена куда-то вверх — Со мной то что?       Дима думал, Андрей сам поймет что с ним не так. Но, наверное, не сегодня. И обходя темы пошлости, которые только мог обойти Дима, пару раз покраснев внутри своей души, выдал: — У тебя случилась экзитейшеонскопия.        Андрей смотрит на него глазами, уголки которых стали выпускать хрупкие слезинки. Рука уже не стеснялась залесть в рот глубже, блуждая пальцами по мелким клыкам и языку, и выдав через все чувства, пробудившиеся в Андрее полынью вопросительный слоган, он вновь поднял свою грудь и томно выдохнул в свою же ладонь. — Другими словами у тебя пробудилось возбуждение.        Рыжевласый краснеет и через силу всей своей души отворачивает взор, все так же ерзая на углу стула Дмитрия. Наверное, думает, что не следовало соглашаться рвать полынь будучи не зная что ее нужно сортировать, а после томно вздыхая, выдаëт: — Блять.       Дима неловко формирует диалог в своей голове всячески извиняясь перед Андреем напрямую. Зря он послал его за хуеву тучу километров, а тот притащил не ту полынь, так он еще и напоил его ею, и сейчас бедный парень мучается в цепях собственного сексуального давления.       Вспоминая еще сто рецептов разных зелий, Дима не может не припомнить ни одно, что могло снять его напряжение в теле и заодно эту похоть Андрея. Кажется, тот час Андрей начнет стонать и изгибаться от невидимых глазу Димы прикосновений к самому себе. Вообще, Дима не интересовался такими вещами. Подобные вещи как секс по-дружбе или просто секс не интересны были его глазам. Да, раз в месяц он трогает себя, но делает это очень аккуратно и проверенно, словно каждый день ходил к сексологу. Для здоровья же полезно, это даже доказано. Но он никак не может помочь Андрею своим талантом зельевара. Так можно ли помочь ему хоть в чем-то? Уже нет сил смотреть на почти плачущего от возбуждения парня, пытающегося прикоснуться к себе чрез свитер и жестяную молнию его брюк. Так пусть, Дима поможет как собеседник и друг. Как помог бы не великий и могущественный творец, а именно как Дима. — Извини меня, - он опускается на колени перед Андреем и протягивая ему руку, кладя ему ее на коленку, чувствуя напряжение его ног и высказывается на счет случившегося: — Я знаю, тебе сейчас очень стыдно и некомфортно. Неуютно, стало жарко и тяжесть внизу живота просто убивает, но у меня нет зелий, которые могли бы снять твое возбуждение, малыш.       Андрей жмурится и прикрыв свой рот двумя руками выпускает со рта своеобразный пар через пальцы.       Будь они на морозе, его бы было прекрасно видно даже в темноте. Но сейчас, скорее к сожалению, Андрей не на морозе, а в доме у парня на которого не раз стояло. Хоть он об этом никогда не скажет ему. — Сде.. - он запинается, глотает к поступившему горлу ком и продолжает: — .. Сделай хоть... хоть что-то, Дим.        Его мольба звучала как признание в любви. Слишком аккуратное и милое, но кажется, подразумевает большой скрытый смысл. Кажется, Андрей слишком изнемог от этой невыносимой тяжести у паха и проскулил настоящую, сука, просьбу о том, чтобы Дима помог ему справится с эрекцией.       Похоже, час для серьезного и строгого Дмитрия настал. Он вздыхает и протягивает обе руки на тонкие колени, слегка раздвинув их.       Андрей даже, казалось, заново родился и раскрыл свои глаза как пять рублей. — Что.. что т-ты делаешь?! - Андрей чувствует, как Дима, пододвинувшись ближе, теснится плечами между его коленок и просто легонько поднимает его ножки, после положив их себе на плечи. — Пытаюсь помочь, - твердо отрезает Дима, смотря в удивленное, раскрасневшееся лицо выше него, что мгновенно вспыхнуло словно огнем. — Как?        Андрей уже сто раз понял как, просто нужно удостовериться в своей информации. Для собственного спокойствия.       Дима касается грубыми, тонкими пальцами его жестяной молнии и шумно так, по-особенному, расстегивает ее. У Андрея, кажется, сердце прихватило от резкого приятного чувства ниже пояса. Словно специально что-ли Дима задел пальцем его возбужденный низ? Еще пару десятков секунд, и Дима умело, словно делает это не раз, снимает с Чернышева его брюки. И вспомнив, что от него спросили, благополучно отвечает. — Пытаюсь снять твое напряжение и закончить твои муки эрекции, - Дима слегка улыбается, смотря на испуганные глаза Андрея. — Грубо говоря, я просто домогаюсь до тебя.       Рыжика словно ток бросил, когда Дима попытался проскользнуть своей аккуратной и мощной ладонью к нему туда, заставляя Андрея издать резкий, не особо громкий (как в тех порно, про которые рассказывал их теперь уже общий приятель ФывФыв, боже, а ведь изначально Андрей подумал бы: "какая мерзость!"), в пол голоса стон. Дима не был опытен в таких вещах, но уверен, он делает все правильно. Хоть ни разу в своей жизни ему не попадался случай залезть кому-то в нижнее белье, то вот, судьба уже его дарит. Хотя, на самом деле. Может Дима не просто заглаживает свою вину, может, просто Андрей выглядит слишком... — А-ах, Димочка... - Андрей слегка сползая со стула держится коленками за его плечи. Одна рука держит стул, над котором происходило все это, а другая держала стену, опираясь подушечками пальцев о нее. Андрей выстанывает имя своего "зельевара" и закусывая свою губу, ждет дальнейшего. Конечно, такое сочетание раствора в его теле вызвало гормональный всплеск, что сделало его более чувствительным ко всему, что его касалось и чего касался он, что, наверное, создавало в его теле неминуемую волну оргазма при условии того, что Дима сейчас продолжит.       Ему было мало просто раздетого до нижнего белья низа и касаний рук Дмитриева по его внутренней стороне бедра. Ему было так сильно мало.        Уши Димы наполнились ярким звоном, словно колокольчик ударил прямо в ушной перепонке. "Как же красиво он выстанывает мое неумелое имя". Из его уст свое имя слышать было приятно, но еще более приятно слышать тон, в котором Андрей, казалось, умолял его продолжить. Такой возбужденный и усталый. Нет, Дима не интересовался подобными вещами. Его не интересовал секс, в принципе, до этого момента. После того как он коснулся его молнии, он не задавался вопросами, как ему помочь. А сейчас, слегка придерживая его за бедра, Дима думает, как лучше снять с него стресс, как не ошибиться в таких ситуациях и о том, что нужно делать дальше. Знает лишь один ответ на вопрос. Всего что он делает и что сделал — мало, чтобы помочь ему. Боже мой... Действовать как-то опасно, лучше просто спросить в лоб. — Прежде, - запнулся он, вспоминая подходящие слова. — ...Прежде чем я просто начну касаться тебя, я... я хочу сказать что ты дорог мне. Я не выгоню тебя из дома, я не оставлю тебя без еды и воды, нужных средств и зелий. Все будет как раньше, если ты захочешь. Просто скажи чего ты хочешь от меня.       Дима неловко и зябло думает о том, что же сейчас произнесет Андрей, но он лишь убрал одну руку от стены и положив ее на щеку Дмитрия, томно прошептал: — Тебя.       Вот и все, сердце Димы накрыло, а внутри живота расстеклось непонятными искрами что-то горячее, похожее на лаву.       Странно, даже при самокосании у Дмитрия не было подобного, тягучего чувства. Даже, казалось, не было такого чувства, когда он смотрел на долгожданный результат его зелий. Да, конечно, это очень приятно видеть вспышки в мутной воде в пробирке. Но, посмотря Андрею в глаза, можно сказать, что гораздо приятнее смотреть на вспышки в его глазах и томные вздохи. Нет. Дима не интересовался таким. Андреем. В таком ключе.        До этой минуты, похоже.       А от такого приятного, казалось, понятного слова стало так неимоверно легко и прекрасно, что даже ветер бы не остудил пожар его души.       Дима уверенно кивает и стягиваяет с него нижнее белье ничуть не стыдясь, в отличии от Андрея. Хотя, в своих мыслях обычно Андрей видел такие ситуации по три раза на дню, а бывает еще один раз и за ночь. Но это было совсем не то, как в его мыслях. Сейчас все в живую. И невозмутимый зельевар, что творит чудеса с обычными цветами и травами, про которого ходят легенды по всей деревне и даже дальше, сейчас теснится у него между коленей и опускает его белье. Черт, кажется Андрей слишком чувствителен.       Дима неловко дотрагивается до его возбужденной зоны холодной ладонью, сразу же поймав от рыжего сверху стон, такой протяжный, как нота "си" на скрипке. — Х-холодная же, - Андрей закатывает глаза, стонет, и ловит очередных бабочек в животе, что щекотали своими крыльями его живот. Голова его запрокидывается назад, к стене, а руки начинают блуждать в поиске чего-то нужного, за что можно ухватиться. Дима доволен. Хоть у него не было прежде пошлых мыслей на счет Андрея в своей голове, думаю, они появятся через время.       Рука Димы интенсивно потирает его уже и без того стоящий член, влажный, теплый, даже горячий и твердый на ощупь. Вновь довольный собой и преводсходством как над зельями, только над Андреем, Дима слышит от него задыхающиеся стоны, хлюпанье, и мольбы о чем-то. — Дима, остановись, я сейчас...       Внезапный громкий и протяжный стон вырывается из груди Андрея, цепляя за собой внимание Дмитриева. Кажется, он не выдержал столь нежного отношения с собой. Гиперчувствительность рыжика была слишком сильной, настолько, что Андрею буквально и пяти минут хватило. — Извини, я... я не хотел так резко, извини, - старается извиниться перед Димой Андрей.       Дмитрий смотрит на свою ладонь и совсем без какой-либо агрессии, опуская её куда-то вниз, где нет обзора, а потом довольно прикасается к уретре Андрея теплым влажным и шершавым языком.       Стон держится громче обычного, кажется, даже при том что он выстанывал, когда Дима ему, как это мягче сказать, стимулировал, он был тише. Что не скажешь про эту ситуацию. Андрей непроизвольно закатывает глаза к переносице и громко, казалось крича, стонет вновь, когда Дима прикосается губами к его головки. — Ты! Т-ты что делаешь? Я.. Я, - Андрей останавливает стон сильно сжимая губы и продолжает: — Я же уже, к-к.. конч.. — Я знаю, - Дима отрывается от его низа и смотрит ему в лицо.        Раскрасневшиеся щеки были видны словно полосой на лице, делая обаятельный вид его томного, накаляющего лица еще более притягательным. Изогнутые брови, сдвинутые к переносице и приоткрытый рот, постоянно громко вдыхая и выдыхая. — А чего продолжаешь? — Я хочу довести тебя до состояния эякуляции куда большей, чем просто от переизбытка чувств. Хочу заставить тебя почувствовать мою власть над твоими эмоциями. Позволь показать тебе своë превосходство над твоим телом, - что-что, но такое услышать от Димы... Похоже, натура делать всë идеальным сильно сыграла роль на характере даже сейчас.        Столь приятную вещь Андрей в жизни не слышал от него, а о таких фразах не мог додуматься даже во снах, самых сокровенных и скрытых от чужих глаз. Андрей молча кивает и закрывает рот двумя приставлеными пальцами тыльной стороной и ожидает.       Теперь уже у Димы появляется кроссворд: как точно нужно отсосать своему другу.       Дмитриев уверенно вновь опускает губы на головку его возбужденного низа и открыв рот, снова впускает ее внутрь. Андрей, как завороженный, с интригой в самом положением Димы у него между ног, смотрит на него.       Несмотря на свое непридусмотрение, что Дмитриев не сможет взять под контроль ситуацию и не заглотив полностью, его волнение бесследно испарилось. В голове что-то щелкнуло, будто Дима вспомнил что-то. Не было больше страха ошибиться, был лишь новый четкий план как точно нужно уметь довести Андрея до хриплых стонов. И просто переодически смотря Андрею в глаза, Дима то опускал голову, то вновь возвращал на исходное положение, взяв внутрь и снова отпуская из глотки. — Дим..ма-а.. - Растягивает на два слога имя своего давнего возлюбленного Андрей, уже забывая про то, что Дмитриев просто пытается снять с его тела напряжение. Дима продолжает проводить горячим и шершавым языком по стенкам его члена, не выпуская из рта и кончиком языка "пишет" на нëм, как на холсте. Иногда пропуская и глубже, внутрь горла, Дима позволял Андрею схватиться за его непослушные, русые волосы и держаться за них, поочередно вдыхая и выдыхая с протяжный стоном.       Еще немного, еще пара минут и Андрей кончил второй раз и на этот раз внутрь его рта. Сразу же появилось дикое волнение за то, что он не успел предупредить его о том, что должно случится, стыд покрыл его с головой. А натура постоянно чувствовать свою вину за что-то сейчас просто провалилась под землю. — Дим! - Андрей пару раз моргает, чувствуя вновь себя бесконечно виноватым. Ведь Дима сам, самовольно, решил помочь ему, покуда сейчас Андрей просто нагло изливается в него. Нахальство, все равно что кончить на лицо начальнику на работе... И именно это стыдило Андрея. Тот снова извиняется. — Прости...        Андрей ожидает хоть какого-то жестокого ответа и возможно даже шлепка по бедру, но вместо этого Дмитриев молча, устало улыбаясь, встаëт с успевших знатно поболеть затëкших коленей.        Теперь уже ноги Андрея больше не дрожали, тяжести не было, было лишь прекрасное законченное чувство экстаза у него внутри. А еще целая цистерна со стыдом. Ужасным и липким.       Дима был прав, он показал ему свое превосходство над его телом. Настоящий маг разных специальностей. Зато, теперь Андрей, безприлюдно, конечно, может шутить на тему о том, что он ебал Диму в рот. Хотя, несмотря на то что сосал ему Дмитриев, выебанным чувствуется именно Андрей.       Усталое, томное, слегка волнующее чувство.       К тому времени как Андрей находился в состоянии аффекта, Дмитриев уже успел сходить и вымыть свои руки, прополоскать рот, и уже принести Андрею полотенце, пока тот был глубоко погружен в свои мысли.        Доброжелательно улыбнувшись вновь, Дима нагинается над Андреем и вытирает его уже не такую чувствительную зону. — Спасибо, - словно просыпается Андрей ото сна, глядящий прямо в глаза Дмитриеву.       Дима просто молчит. Ему не хочеться ничего говорить. А ещё челюсть чертовски сводит. Просто слегка поддавшись ближе к лицу Андрея, Дима непроизвольно целует его в уголок губ и щеку. Шепча что-то на подобии прощающего взыскания. У Андрея даже дыхалку перехватило. — Дим, слушай, я... - Андрей запинается, формулирует фразу в своей голове до мелочей, но забив на все принципы, просто и понятно отвечает: — ...То-есть, ты мне-       Дима кивает, и не давая закончить ему фразу, целует в лоб, очень нежно так. Наверное, он и сам любит этого парня. Но слишком много нового для него за день. Подумать о чувствах было бы крайней точкой адреналина в мозгу, он бы точно не смог уснуть. Он должен поразмышлять на эту тему ещё, как минимум, неделю. Он обязательно скажет это ему потом. ***       Прошел примерно еще час, может даже два. Дима уже находился в своей комнате зельеварения. Андрея, на ночь глядя, он на улицу не пустил. Поэтому зарание отправил его матери голубя и предупредил, что никаких зелий он ему не даст без ее ведома, и он просто спит в его комнате. И ничего у них не было никогда. Честно.       Сейчас Андрей спал, и Дима мог только любоваться его спокойным лицом в ночной тишине. Но, почему-то, недолго. Вернувшись за ствой лабораторный столик, вновь начинает что-то читать, рассуждать, делать. Из-за потери времени он не успевает к завтрашней партии, хотя ничуть не жалеет об этом.       Дима сварил как минимум уже три хороших зелья прыгучести. Результат был прекрасный: зеленоватые пузырьки довольно выскакивали из его бутыля. Дима улыбался, но не чувствовал удовлетворения от того, что он сделал. Будто ему чего-то не хватало. Но чего?        Глаза вновь вспоминают томное лицо Андрея. Его глаза, извергающие искры гораздо сильнее любых зелий Дмитриева, его щеки, малиново-красные со стыда. И его голос, который постоянно подстанывал и дрожал, когда звал его по имени.       Диме, наверное, и разу с Андреем хватит чтобы получить такое долгое удовлетворение над собой и своим могуществом. Что не скажешь про зелья. Возможно, это просто что-то новое. Неизведанное. Вайфу Димы всегда были зелья, отвары, но никак не мужское, стонущее тело. Вот черт, опять Дима запутался, погружая в колбы различные ингридиенты. Обещал же не думать. Все, хватит, он просто сойдет с ума. Сильно сжимая зубы друг в друга встрягивает головой, словно это бы помогло. Молча просто продолжает делать все, что у него было запланировано на сегодня.        Уже был поздний второй час ночи, а может уже раннее утро. Дима еще не спал, так и не смог, хотя пытался. Твёрдый диван в лаборатории они ненавидели оба, но часто спал на нём, к сожалению, именно Андрей, занимающий теперь его мягкую кровать. А сейчас и не выгонишь... Огромный и твердый предмет мебели был предназначен просто для проживания в углу, но никак не для сна. Тяжёлые и твердые пружины больно упирались в спину, поэтому сон пришлось отложить до лучших дней.       Уже закончив заливать постоянные травы, Дима просто читал уже давно выученный наизусть список зелий, просто для того, чтобы отвлечься. Том какой-то скучной книги так и не смог пересилить, оставил на тумбе. Уже раз пять за этот час Дмитриев видит перед своими глазами тело Андрея, постоянно зовущее его по имени. — Черт, - Дмитрий пару раз жмурит глаза до небольших вспышек.       Недавно, Дима говорил что не интересуется таким: слегка ватной пошлостью, приятной тяжестью и довольными вздохами. Дима прав. Он не интересуется этим всем, если не собрать все эти качества в Андрее. Ладно, опять Дима задумался о нем. Может лучше все же пойти спать?        Дмитриев уже почти откладывает от себя рецепт. Как вдруг его взгляд запоминает одну из пробирок на столике. Тот самый, элексир "безумной чувствительности и возбуждения", который тот забыл вылить от греха подальше в лабораторную раковину.        Дима пару секунд смотрит на него, вспоминая лицо Андрея. Такое томное от ласк, изнеженное до невозможности и возбужденное. Вспоминает его ласковое "Димочка", мгновенно дернувшись, расправляет плечи. — Сука.        Дима выхватывает со стола салфетки и это самое, сваренное зелье и уходит в ванную. — Чтобы я еще хоть раз сделал подобное. Никогда! - говорит он, отхлебнув из горлышка бутыля новое "чудо творения".       Конечно, Дима врет. "Уже завтра он будет целовать его макушку, пока тот, изгибаясь под тяжестью мужского тела, навалившегося на него, будет довольно вскрикивать от резкости ощущений. Уже завтра Андрей, полный такого же томного настроя, как и тогда, будет сжимать в своих руках простыню и выгибаться как можно сильнее под Дмитриевым".       Вот блять, какое все таки у Димы багатое воображение. Неужели в этом мире есть есть что интереснее зелий? ××× p. s . Сам не знаю как, но по деревне разнеслись слухи что неизвестный рыжевласый парень, (наверняка ведьма), увидев могущество Зельевара сошел с ума. Говорят, даже потерял контроль над собой, увидев его невозможносваренные зелья. Даже в рабство ему продался, заперев себя в чулане дома Дмитриева. Конечно, это только слухи, но как же бывает тяжело объяснить людям что любовь - это простое чувство, без всякой магии и зелий. Ссылка на продолжение: https://ficbook.net/readfic/10099471