Стеклянное солнце

"1 ноября. Я уже два месяца, целых гребаных два месяца хожу в этот ад...Ну числюсь, ты же знаешь, дневник, я там от силы раз пять был. Во время завтрака мама сказала, что я должен завсети друзей. Оно мне надо? Меня вполне устраивает то, что я сам по себе. Это не они не захотели общаться со мной, а я! Ненавижу этих придурков!" — Кирюш, я пошла! Ты тоже не задерживайся, — о, а вот и мама на работу ушла. Почему она относиться ко мне так, словно я всё ещё пятилетний мальчик? Может, потому что её постоянно вызывает классная руководительница? Возможно... И как только послышался звук закрывающейся двери, я выглянул в окно, стал выжидать мать, которая практически сразу вышла из подъезда и села в машину к какому-то знакомому с работы, а потом рванул на балкон, накидывая старенькую дублёнку, ведь, к вашему сведенью, в половину шестого такой дубарь стоит, что и не стыдно бабушкину шубу из какой-то там псины надеть. Ну я же говорил! Холодрыга ужасная! Последние месяца два это мой ежедневный ритуал: пока никого нет дома, выходить на незастеклённый балкон, плотно закрывая дверь за собой, чтобы запаха не было, и курить папиросы, которые незаметно беру из пальто дядьки Серёжи — маминого нового мужа. Не сильно он мне нравится, конечно, но меня никто и не спрашивал. Пускай считает, что это своеобразная плата за то, что я не сказал, сколько раз он приходил с работы пьяным, ведь чаще всего мама в ночную уходит. Это сегодня что-то там на станции произошло, что её так рано вызвали. Как обычно, бред какой-то... Так как у Серёги сегодня выходной, а я не сильно горю желанием половину дня сидеть в тишине, ожидая, когда же он проснётся, чтобы посмотреть телик, наверное, навещу школу. Вот вчера он как раз пил, так что не удивится, если подумает, что потерял закрытую пачку сигарет. А я что? Я же в школе был! Так, главное сейчас не опоздать, на этой же неделе должно быть собрание... "Ну что, снова в ад? Поскорей бы всё закончилось. Надеюсь, я последний раз в этом семестре увижу рожи одноклассников..." Спрятал свой дневник в портфель, что раньше никогда не делал, но чувствую, что сегодня много буду писать. Старая дублёнка сменилась новенькой дутой курткой, а тапочки— кедами очень известной марки. Да, моя семья не из бедных, поэтому все часто удивляются, когда узнают, что у таких прекрасных людей родился такой оболтус — я. Но мне-то всё равно, тем более услышал однажды фразу про юношеский максимализм, так что теперь постоянно говорю, что это он самый. На улице только светает, а я как дурак иду в эту школу, наблюдая за остальными: такими же дураками, которые делают это каждый день. Занятия начинаются в восемь, так что можно не спешить и идти одним из самых длинных путей: мимо станции мамы. А вдруг и её увижу? Пускай же созерцает, что я за знаниями по грязище чешу! Хотя городок у нас небольшой, так что кто-то да скажет ей. Но, блин, умудрились же на окраине эту школу построить! Раньше проблем не было, так как жили мы с папой, тогда за пять минут до звонка мог выходить из дому, а сейчас... Полчаса идти и двадцать минут ждать звонка, это если учитель ещё не задержится. А вот и станция... Это, кажется, единственное место, где можно нормально зарабатывать, ведь ни заводов, ни каких-то фирм у нас в посёлке нет. Всё и все держиться за счёт этого места, если, конечно не идут на рынок торговать или уборщиками работать. Так, через забор из сетки маму не вижу, хотя зачастую она этот блок с улицы оглядывает, что-то проверяет постоянно. Да и вообще никого что-то не видно. Ну и ладно, наверно, собрание какое-то. "Первый урок. Честно говоря, я думал ,что хоть кто-то заметит мой приход, но нет. Только Ленка, которая сидит со мной, но что-то не вижу удивления. Лишь неприязнь какую-то. М-да, вот хоть ты мне ответь, дневник, кто такой умный придумал усадить меня на вторую парту среднего ряда. Так ещё и Андрей этот сзади...Ну и что, что твой папка директор этой клятой электростанции, ну и что? Всё равно бесит. Из-за него практически всю перемену меня толкали пацаны, опираясь на стул, и обсуждали, как они выразились, взрыв. Придурки, это учения у парней из армейки, на самолётах они летают, что тут непонятного? Это, пожалуй, меня разозлило даже больше, чем то, что я замёрз. Второй урок. Звонок с первого урока на перемену не прозвучал, но директор через радио сообщил, чтобы все учителя собрались у него в кабинете, а ученикам велел оставаться в классах. Ну что, сказали, значит, надо. Надеюсь, это ненадолго, иначе нас задержит препод, в столовой тогда народу жуть как много будет." — Чё уставился? — предъявила Ксюша Соколова. Такая же противная, как и Андрей! Так ещё как пугало вырядится, губищи накрасит и сидит довольная. Не знаю почему, но девчонки считают её местным эталоном красоты. И какого лешего она вообще подумала, что я на неё смотрю? Просто разглядывал всех, чего набрасываться сразу? — Глухой, что ли? — Да понравилась, — хихикнул один из "подчиненных" Андрея, снова толкая меня. — Тебе она не светит, друг. Не твой уровень. — Я отличие искал просто, — буркнул, уже в третий раз жалея, что пришел в школу. Ну настроение они уже хорошенько подпортили. Я ткнул пальцем на чучело индейки, а потом взглянул на Ксюшу. — Не нашел... — Придурок, по тебе психушка плачет! — фыркнула она, отворачиваясь. — О-о-о, — протянул всё тот же Андрей, поднимаясь, — ты ещё и говорить умеешь? А что ж все девять классов молчал? Или смелым себя почувствовал? — Коля с вами тоже не общается, — блондин на первой парте поправил свои очки и посмотрел на меня так, словно сказал: "ТЫ ПРИДУРОК". — Или все, кто не желает с тобой общаться, становятся немыми? — Вот сейчас и проверим, что с тобой будет, — он показушно выставил кулак, а потом подошел ближе, но... — Так! Ну-ка все по местам, у меня важная информация! — практически проорала наша классная руководительница, бледная, будто лицом в муку зарылась. — Позже поговорим, никчёмный, — последнее, что слетело с уст Андрея в мою сторону. "Перемена. На уроке нам рассказали, точнее проинформировали, или же...бля, это очень стрёмно как-то! Как я понял, не зря мать сегодня так быстро на работу собиралась. Да и парни были правы. Взрыв? Да быть такого не может! МЧС сообщили, что утром на городском заводе во время разработки одного опасного вещества произошёл взрыв. Утром — это на первом уроке! Я же мог остаться дома! Мог! Так ещё словно специально свет сразу же после этой новости по всей школе отключили. И как обычно, мы выделились: у нас сразу две лампочки лопнули, вот же крику было... Выброс облаком распространяется по всему городу. На данный момент введено чрезвычайное положение. Так же посоветовали закрыть все щели, через которые может попасть воздух, и ни в коем случае не выходить на улицу. Нас пообещали эвакуировать как можно быстрее. Остается только ждать... Весь урок мы обклеивали окна в классах и коридоре, ведь, походу, эти выхлопные газы могут убить человека. И это очень сильно влияет на поведение людей. Около четырёх учителей, как нам сказала преподша, сразу же покинули школу, но не факт, что добрались до дома... Девочки истерят, некоторые рыдают. Парни немного спокойней отнеслись к этому, пытаясь следовать инструкциям учителя. А Андрей врезал мне за то, что я умею разговаривать, так что я вот как пять минут назад вышел из туалета, где пытался остановить кровь, которая, к слову всё ещё немного течет из носа. Ну хоть платок есть, в ноздри запихнул и нормально. Сейчас неважно, что остальные говорить будут. Не, ну я тоже махался, там...воздух избил уж точно! В столовой бесплатно раздают обеды, но не булки! Так что свою скромную сумму я как раз потратил на пять булочек с сахаром, припрятав их на чёрный день. Но мне повезло, что хлеб сегодня выдают бесплатно, а не за копейки, которые, кажется, поварихи себе в карман кладут. Так что теперь у меня ещё и практически две буханки хлеба есть...Жить можно. Знаешь, дневник, вот куда уж черней дня я представить не могу, но и просто так не собираюсь запихиваться всем и сразу. Не факт, что нас заберут в первой половине дня, так что нужно же припасы иметь..." — Не нарывайся больше, — послышался незнакомый голос, а потом меня толкнули в плечо, усаживаясь рядом на полу у лестницы. А, это Коля. — Я их знаю получше тебя, так что даже не спорь! — И не собирался, — я уже в который раз спрятал дневник в портфель, утрамбовывая хлеб и булки, чтобы пропихнуть тетрадь. — Вижу, ты тут надолго, — усмехнулся он, но сразу же раскрыл свой ранец, показывая тот же хлеб и две бутылки с водой, вероятнее всего, из-под крана. — Не подумай, я не смеюсь. Сам понимаю, что заберут нас не скоро... Если вообще заберут. — Неужели я в этом месте нашёл единомышленника? — Скорее друга по несчастью, — после этого и говорить не хотелось. Да и не пришлось, ведь прозвенел один длинный звонок, что, как нам ещё на втором уроке сообщили, обозначает собрание в актовом зале. Так же молча мы дошли до него, кое-как пропихнулись и заняли задние места. Хорошо, что хоть учеников не много, так как это школа-девятилетка, так ещё в придачу не с самой лучшей репутацией. Тут же можно всех пересчитать по головам! Ну...кроме малявок, они же бегают постоянно. — Дорогие наши дети! — начал было директор, но поник, а потом и вовсе подозвал завуча. Она всё без слов поняла, поэтому продолжила: — Прошу соблюдать спокойствие, мы с вами много раз обсуждали на классных часах правила поведения во время ЧП, так что прошу их придерживаться! На наши сообщения из МЧС отреагировали, так что остаётся ждать! Мы уже все решили на перемене, поэтому...Прошу поделиться на маленькие группы по пять человек и находиться постоянно вместе, чтобы избежать попытки выбраться наружу, таким образом обезопасить нахождение здесь остальных учеников! — но только она закончила, как все стали визжать, пытаясь поделиться на группы. — Тишина! Ладно... Итак, делимся по тому, как сидите сейчас! От первого до девятого класса! Первые пять человек — первая группа, потом вторая. В итоге должно получиться двадцать восемь групп! Так как учителей всего двадцать, прошу последние две группы подойти к нам после распределения. Вы будете присматривать за группами из начальной школы! — Так, все остаются на местах и подходят ко мне по группам, а потом идёте с учителем в кабинет, — ну наконец-то директор отошёл, я уж думал, что он ещё лет сто будет стоять такой потерянный. "14:50. Суббота. 1 ноября 1997 года. (Теперь я буду именно так записывать всё происходящее, ведь похоже это больше на какой-то фильм. А вдруг я в будущем напишу по этому случаю книгу? Да, тут стопроцентно надо фиксировать важные моменты...) Мы всё ещё сидим в актовом зале. Распределение дошло только до седьмых классов. Я договорился быть в группе с Колей Павленко, а так же мы обсудили дальнейшие действия. Если за эти шесть часов нас никто не забрал, то это значит, что нужно готовиться к худшему. 16:14 того же дня. Наша группа оказалась предпоследней. Помимо Коли Павленко в ней состоит Ксюша Соколова, Юля Турова, Петя Галиев и... Андрей Сабанеев. А, ну и я — Кирилл Лисин. Нас шестеро, ведь учеников немного больше оказалось. В последней группе было столько же. Оказывается, наша местная кукла раздражает всех своей наглостью, поэтому с ней никто не захотел быть в группе. Андрей без папы тоже ничего не значит, а Юля и Петя... Юля очень тихая девочка, я её вообще только сегодня заметил. А вот Петя, он личность интересная. То ли байкер, то ли гот...Не пойму, короче, но ясно одно — это группа отбросов. 19:00 того же дня. Всех учеников собрали в столовой. Кто-то из учителей притащил свечи, ведь свет так и не дали. Жаль отдавать последние спички, мне-то и в темноте есть нормально...Если сравнить с утром, то стало прохладнее, поэтому все давно понадевали куртки, а кто-то и шапки. Я и Юля присматриваем за перваками, которые уже давно не вывозят всей этой ситуации: вечно рыдают и просятся к маме. Пришлось обмануть их и сказать, что мама завтра обязательно заберёт. А если нет... Андрея и Петю попросили следить за тем, чтобы никто ничего не крал со столовой, ведь по комплекции они уже давно переросли физрука. Оксана и девочка с другой группы следят за вторым классом. На ужин то же, что давали в обед: борщ, чай и хлеб. Из двух кусков удалось припрятать один, Коля сделал так же. 21:20 того же дня. Связь пропала окончательно. Это нам по секрету Андрей сказал. Он знает, ведь у него есть сотовый, который больше часа назад хоть гудки издавал. Зачем он с нами этим поделился —непонятно, но видно, что и он начинает паниковать. Я спрятался в кладовке, чтобы покурить и написать всё, что произошло за это время. Кстати, мне удалось стащить одну свечу, что теперь на вес золота. Ещё я слышал, что кто-то из наших детей говорил о том, что хочет есть. Портфель ни в коем случае без присмотра оставлять нельзя. Детей из нашей группы и группы Ксюши мы договорились свести на ночь вместе, чтоб им не так страшно было. Спать мы решили на партах, которые сдвинули к стенке. Так как перед этим нам принесли пару старых курток рабочих и какую-то тряпку, единогласным стало решение укрыть этим детей, а самим до утра перекантоваться на стульчиках. Сейчас они сидят в кабинете русского языка на втором этаже, пока я прячусь вообще в другом корпусе. А ещё учителя предложили обосноваться на время на одном этаже, который ближе всего и к столовой, и к актовому залу, чтобы все друг друга видели. Но что-то пошло не так, поэтому заняли мы два...ну это если малявок не сводить на ночь друг к другу. Завтра нашу и двадцать восьмую группу ждут у директора в кабинете так же, как и учителей. Похоже, всё серьезней, чем мы думали. Впервые за день я подумал о маме..."